"Можем повторить"
Я когда вижу эту надпись на заднем стекле хороших дорогих автомобилей, я бешусь.
И дело не в автомобилях.
У меня был дед. Был, потому, что он умер в 2000-м году, не дожив 10 месяцев до 21-го века. Незадолго до смерти ему исполнилось 88 лет.
В конце жизни у него было все хорошо, он был окружен заботой детей и внуков, сохранил до смерти острый ум и удивительную самодисциплину, обслуживал себя и ухаживал за своей домиком. Никогда ни у кого не просил помощи, но всегда принимал ее с благодарностью. Имея 4 класса образования и артиллерийское училище он был необычайно интеллигентным человеком, никогда я от него не слышал ни одного бранного слова, он удивительно грамотно писал и говорил, всегда был вежлив и спокоен, а самая большая доза алкоголя, которую он употреблял на моей памяти была двумя бокалами вина на праздник.
Он пошел в армию в 1934-м году рядовым красноармейцем по призыву, остался служить, выучился и стал офицером. Впервые вступил в бой в 1938-м году во время конфликта с Японией на озере Хасан. В 1942-м году его часть была переброшена с Дальнего Востока на Северо-Западный фронт и с этого момента и до конца войны он воевал с Германией. Когда в Берлин праздновали победу, он со свои дивизионом выкатывал орудия на прямую наводку где-то в уличных боях в Австрии. 14 апреля 1945-го года на наблюдательном пункте дивизиона он был атакован вражеской пехотой и не имея возможности отбить атаку своими силами вызвал огонь дивизиона на себя. Противник был уничтожен и рассеян, а его самого контуженного чудом нашли в завалах. На следующий день он снова командовал своим дивизионом. Приказ о награждении нашел его только в июне 45-го.
Он очень мало рассказывал о войне. Он вообще не был сильно разговорчивым человеком. Когда его спрашивали "что там было?" он всегда отвечал "всякое было, ничего хорошего".
Но как-то мне удалось разговорить его и когда мы что-то говорили про конец войны, я тогда еще подросток сказал, - Ну тогда же уже полегче было. На что дед ответил, - Тогда было тяжелее всего. Мы были уже на грани, если бы нам пришлось воевать еще хотя бы полгода, наверное мы не выдержали бы.
Я это очень хорошо запомнил. Впервые мне эта фраза вспомнилась, когда в 90-е диванные стратеги начали обсуждать, почему плохой Жуков послал столько людей на смерть в Берлинской операции, ведь можно было воевать медленно и печально. Я тогда понял почему. А второй раз, когда впервые увидел вот это "Можем повторить".
Не можем. Не должны. Мой дед, фронтовик и кадровый военный, не гордился войной. Для него это был самый трагичный период жизни - кровь, слезы, потери и утраты. Четыре года без сна, без любви и без тишины. А день победы был не гордостью за сделанное, а днем окончания кошмара. Величайшим днем избавления от ежедневной обязанности убивать и ежедневной готовности быть убитым. Это страшно, это не надо повторять.
