Сегодня длинная армейская история, приготовьтесь.
Ни для кого (кроме, может, особенно упёртых сторонников нынешней власти) не секрет, что в наших войсках уже много десятилетий творится бардак. Выражен этот бардак, как и во многих государственных сферах, зашкаливающим уровнем мерзких проявлений бюрократии и отсутствием твёрдого контроля за происходящим (или даже невозможностью контроля в текущих условиях). Ну и, конечно, есть внеуставные внутренние пертурбации, дедовщина и прочее - но об этом в другой раз. Подобное войсковое устройство, вместо того чтобы рождать закаленных воинов и крепких офицеров, неизбежно клепает заморённых рядовых, способных на турнике лишь сосиской болтаться, и вялых усталых лейтенантов - с головами, распухшими от бесконечной бумажной работы.
(воспитывающий аккуратно подбадривает воспитуемого ножкой)
Тем удивительнее бывает встретить серьёзную силу, возникшую вопреки системе. Таковым был, например, наш командир полка. О нем и расскажу.
К своему стыду, я не помню ни фамилии, ни имени, но зато прекрасно помню, каков он был на вид. Чтобы не растекаться мыслью по его униформе, ограничусь подходящей картинкой из интернета:
В отличие от прочих обличенных властью командоров, умевших общаться с солдатом только свысока и только через тумаки, наш "полкан" не стеснялся ни столовской пищи, обедая вместе с нами, разве что за соседним столом, ни многокилометровых кроссов в полной экипировке наряду со всеми. Помнится, наш ротный - начальник рангом пониже - как-то наказал роту прогулкой до танкового полигона (8 км в одну сторону) в зимних бушлатах летом, в жару +30°С, а сам медленно ехал рядом на своей вишневой "девятке" с открытыми окнами, слушал музыку и отпускал шуточки. Типичное поведение типичного современного российского офицера. А вот комбат был не из таких. По субботам, когда полк традиционно бежал кросс, впереди всех всегда бежал командир полка. Часто он брал на КПП большой флаг и бежал с ним; это очень воодушевляло.
Не знаю, стечения каких обстоятельств и чья легкая рука сделали его командиром, но это решение было верным. Прочее офицерьё боялось и ненавидело полкана, а мы... ну, тоже боялись, конечно, но боготворили - и радовались, когда он оказывался рядом с нами, ведь на период его визита в роте устанавливался относительный порядок.
Я служил в ВДВ (поэтому на картинках десантники), но не в самих боевых частях, а в так называемой РМО - роте обеспечения, обслуживающей другие роты в рамках полка. Вроде бы, десантник: с парашютом прыгал четыре раза, бегал с автоматом, стрелял, там, - а вроде бы и не совсем. Среди прочих рот отношение к нам держалось, мягко говоря, опосредованное. Примерно как к дворникам. Ходили даже слухи, что после демобилизации нашему брату лучше не светить лишнего беретом и тельняшкой, а поспешить на вокзал и скорее свалить домой, потому что "настоящие" десантники могут выловить в городе и наказать за дерзость носить берет.
Большую часть отведенного срочной службой времени мы проводили в автопарке - это такое место, где находятся ангары с техникой и со всем, что с ней связано. Кто-то занимался ремонтом бесконечно ломающихся Уралов и БМД (боевых машин), кто-то разгребал склады, я же был аккумуляторщиком.
Каждое утро, по окончании обязательной рутины в виде кросса и завтрака, нас собирали на центральной площади автопарка и раздавали задания на день. Старший офицерский состав не любил присутствовать по утрам, да и вообще бывать в таком грязном и непричёсанном месте, поэтому в автопарке чаще царил бардак и самоуправство. Но однажды, посреди сырого и кислого апреля, в ту погоду, когда снег вполовину смешан с грязью и непонятно, куда можно наступать, а куда нет, на центральной площади зачем-то собрали весь полк, включая штабных офицеров и прочих белорубашечников - наверное, добрую тысячу человек, а может и больше. Наша рота выстроилась с уголка привычным порядком и затаилась. Напротив основного строя, метрах в десяти, каким-то своим порядком выстроились офицеры. Вокруг нас темнели выцветшие ангары с распахнутыми воротами, мокрые БМДшки и грязь.
(не могу найти подходящую картинку, но вот на этой ангары похожие на наши)
Командир полка пришёл пешком. На нем был серый тулуп (или как это назвать) и папаха. Никто, кроме него, так не одевался - но он главный, кто ему запретит?
(разве что шпор, как на этой картинке, у него не было, а в остальном очень похож)
Навстречу ему строевым шагом, разбрызгивая по сторонам грязь, зашагал кто-то из офицеров, чтобы доложить о готовности полка, но командир просто прошёл мимо, заставив того ненадолго замереть в растерянности, а затем вернуться на свое место. Пройдя вдоль строя, полкан остановился и посмотрел в сторону облезлых БМД.
- Разве так должны храниться весной боевые машины десанта? - громко спросил он; над строем повисла гробовая тишина. - Ну хорошо. Раз некому загнать технику, я тогда сам.
Он уперся спиной в железо машины, нашел ногами устойчивое положение и начал толкать. Мы раскрыли рты, когда увидели, как семитонный агрегат начал понемногу двигаться. Не буду врать, конечно, будто один человек смог закатить в ангар БМД, но скажу честно: несколько метров полкан осилил. Эффект был произведён что надо.
Затем он, вытирая пот рукавом, прошёл к центру офицерского строя и занял своё место посередине. Кителя поспешно расступились. Впервые посмотрев на нас, срочников, он заговорил.
- Я знаю, товарищи солдаты, чего вы хотите больше всего, - сказал он. - Больше всего вы хотите домой, это известно. Ну а я больше всего хочу, чтобы вы вернулись к мамкам и папкам крепкими, здоровыми и, самое главное, с пониманием того, что есть такое десантная выправка и честь.
Он сделал паузу, потому что в это время из-за ангара ртутной каплей выползла серебряная иномарка и медленно покатила вдоль строя. Возле командира машина остановилась и щелкнула открывающимся багажником.
- Я не хочу краснеть и бледнеть, - продолжал командир, - если ваши родители станут спрашивать меня, почему, доверив мне своё драгоценное чадо, назад они получили больного безмозглого чмошника.
Он подошёл к багажнику, поочерёдно вытащил оттуда двух перепачканных солдат и поставил рядом с собой. Глаза у обоих были ошалелые, а камуфляжи из разноцветных от грязи сделались однотонными. На погонах я различил сержантские "галочки".
(иллюстрация происходящего для тех, кто помнит знаменитое видео)
- Было бы здорово знать, - сказал полкан, отряхивая перчатки, - что у меня в полку одни герои отечества. Что у меня нету! вот таких орлов, считающих возможным отнестись к своим служебным обязанностям наплевательски и, оставив пост, уйти по своим, несомненно более важным, делам.
Бедняги, опустив взгляды в апрельскую грязь, хлюпали носами.
- ...А личный состав побегает, поищет, ему ведь не впервой. Так?
- Никак нет, - ответил один из провинившихся.
- Ну что значит "никак нет"? - спросил командир нежно. - Сынок, ты сколько у нас в части служишь уже?
- Три месяца.
- Три месяца? Очень хорошо. Значит, команды знаешь?
- Так точно.
- Тогда упади-ка ты мне, сынок, "к бою".
Для справки, по команде "к бою", по информации из устава, солдат должен (сделать полный шаг правой ногой вперед и немного вправо, одновременно наклонить корпус вперед, опуститься на левое колено и поставить левую руку на землю впереди себя, затем, опираясь последовательно на бедро левой ноги и предплечье левой руки, лечь на левый бок и быстро перевернуться на живот и изготовиться для ведения огня) упасть на живот как можно быстрее.
Предполагается, что команда эта подаётся солдату, вооружённому огнестрельным оружием, поэтому подобный манёвр защитит его от вражеского огня и подготовит к огню ответному - собственно, из положения лёжа.
На практике же, вне боевых действий, командой "к бою" вырабатывают у бойца рефлекторное беспрекословное подчинение приказу. Наши сержанты любили крикнуть "к бою" посреди обыкновенных повседневных действий, вроде похода в столовую, и вся рота должна была в мгновение ока оказаться на земле. Кто-то замешкался - всё повторяется заново. Еще делали так: на вытянутой руке сержант держал обыкновенную зимнюю шапку, и отпускал ее падать в момент подачи команды "к бою". Все должны лежать до того, как шапка коснется земли. Ну, это примерно как с горящей спичкой и одеванием.
- Тогда упади-ка ты мне, сынок, "к бою", - мягко сказал полкан и выжидательно уставился на грязного солдата.
Тот немного подумал, потом вздрогнул и аккуратно встал на одно колено, на другое, затем на локти и медленно расползся по мокрой земле.
Командир картинно покачал головой.
- Ай-яй-яй, разве так выполняется команда? - сказал он. - Ну хорошо. Раз у меня в полку и основ не знают, тогда я сам покажу.
И вдруг он взревел во всю силу лёгких: К БОЮ!!! - и как был, в тулупе, перчатках и папахе, с размаху плюхнулся в грязь, обрызгав ближайших офицеров.
На пару мгновений всё замерло и все замерли. Затем полкан поднял перепачканное лицо и, не поднимаясь, отчетливо проговорил:
- Ну дела, командир лежит, а полк стоит. Полк, к бою!
Нас, срочников, больше просить было не нужно. Мы повалились, как подкошенные, в грязь и друг на друга. Офицеры и сержанты были не столь расторопны, но тоже, скрипя зубами, улеглись в жижу с перекошенными лицами. Белые рубашки и зеленые кителя, касаясь земли, превращались в серо-коричневый камуфляж. Лица и руки из холёных становились похожими на настоящие, рабочие. Полк постепенно улёгся и затих. Конечно, ни в какие временные нормативы офицеры не уложились даже с натяжкой, поэтому полкан скомандовал: "отставить!" - затем дождался, пока все поднимутся, и снова с земли заорал: "к бою!"
Так повторилось несколько раз. Наши лица, когда мы вставали и падали, были примерно такими:
И это выражение не сходило с них до самого вечера, ведь позже командир строго-настрого запретил офицерам переодеваться до конца дня. А нам всё равно было не во что. Так что полк до вечера выглядел как настоящий, боевой.
Мне думается, что служилось бы в войсках гораздо интересней и охотней, если бы таких офицеров, как наш командир полка, было больше, но имеем что имеем. А как вам кажется?
P.S.: Пост получился длинный и слегка сумбурный. У соседей сверху плачет маленький ребёнок, а (предположительно) отец орёт на него матом и бесится. Я постоянно отвлекался и даже думал вызвать полицию, но сейчас всё успокоилось. Спасибо вам за прочтение! И желаю хорошей и полезной службы тем, кто, возможно, читает это, находясь в войсках. Напоследок, мой собственный дембельский снимок:
