PapaSilver

Ямайка — небольшое островное государство, расположенное в центре Карибского бассейна. Население в 1978 г. составляло 2,1 млн человек, 77% из которого были негры, потомки выходцев из Африки,15% — мулаты, 5% европейцы и др.

После того, как в 1938 г. Англия разрешила неограниченную деятельность профсоюзов и создание политических партий, в стране была основана социал-демократическая Народная национальная

партия — ННП (англ. People’s National Party, PNP), вошедшая в 1939 г. в Социалистический интернационал. Ее основу составляли негры и мулаты. Позднее в 1943 г. была создана Лейбористская партия Ямайки — ЛПЯ (англ. Jamaica Labour Party, JLP), которую возглавили лидеры европейского происхождения. В 40-е гг. обе партии в равной мере принимали участие в борьбе за независимость и в разработке собственной модели государственного развития. Это помогло им добиться независимости в 1962 г. 60-е гг. стали периодом правления ЛПЯ, при котором наблюдалось усиление капиталистических тенденций и засилье североамериканских монополий, не способствовавших повышению уровня жизни населения, которое начало относить эти трудности на счет белого руководства. Страну захлестнула волна ожесточенных выступлений народа.

Такая обстановка в стране способствовала радикализации руководства ННП. В 1964 г. им была опубликована программа «демократического социализма». Ее главными тезисами было построение социализма на Ямайке мирным путем, создание равных возможностей для всех слоев общества, формирование многопартийной системы. Основная цель виделась в построении бесклассового общества при решающей роли рабочих. В то же время авторы программы были против отождествления своего курса с коммунистическим, предпочитая эволюционный, а не революционный путь структурных преобразований.

Победа революции на Кубе и подъем левого движения в Латинской Америке привели к дальнейшему полевению ННП и ориентации ее на Движение неприсоединения. Во главе ННП с 1969 г. находился мулат Майкл Норман Мэнли, сын основателя партии Нормана Мэнли, определившего политическую направленность ННП. Возглавив партию, М. Мэнли решил воплотить в жизнь программу «демократического социализма». На выборах 1972 г. в парламент его партия получила большинство голосов, и Мэнли возглавил правительство.

Майкл Норман Мэнли (1924-1997) Премьер-министр Ямайки (1972-1980, 1989-1992)

В 1949 г. окончил Лондонскую экономическую школу. На родине работал журналистом, занимал

ответственные посты в профсоюзах. В 1962 г. был избран сенатором, в 1967 г. - в палату представителей. В 1969 г. возглавил ННП

Уже во вступительном докладе нового правительства была представлена обширная социал-демократическая программа, в которой особое место уделялось социальным проблемам, таким как безработица, образование, прожиточный минимум. Во внешней политике курс был взят на установление дружеских связей со всеми странами, включая Кубу и социалистические

страны.

В 1974 г. вышла книга М. Мэнли «Политика изменений: ямайский вариант развития». В ней была дана развернутая и конкретизированная программа «демократического социализма», которую автор намеревался проводить на Ямайке.

Правительство Мэнли взяло курс на «ямайканизацию», считая, что ведущие отрасли экономики должны стать общественной собственностью, а по принципу совместимости «социализма и смешанной экономики государственный и частный секторы должны находиться под контролем в интересах всех». В 1974 г. были повышены налоги на прибыль североамериканских и канадских компаний, занимающихся разработкой бокситов (важнейшего природного ресурса страны), и установлен контроль над их деятельностью. Государство выкупило контрольные пакеты акций у некоторых компаний, национализировало рад транспортных и страховых компаний, усилило контроль над другими отраслями экономики, торговли, непроизводственной сферы.

Особое внимание было уделено улучшению положения в социальной сфере. Для ликвидации неграмотности с 1972 по 1980 г. было построено более 100 школ, введено бесплатное среднее и высшее образование. Был принят рад актов в поддержку материнства, проведены меры по улучшению в системе здравоохранения, начато строительство жилых массивов для бедного и многодетного населения, принимались меры по сокращению безработицы.

Эта программа вызвала резкое недовольство США. Во-первых, всякое ограничение деятельности американских компаний (национализация, сокращение прибылей, установление контроля над

ними) признавалось как враждебная деятельность, направленная против США. Во-вторых, страны, устанавливающие отношения с Кубой (в условиях объявленной блокады) и соцстранами, сразу же

относились к разряду «коммунистов», «левых» и неугодных Соединенным Штатам. Против правительства Мэнли началась борьба на самых различных направлениях.

Первейшей акцией Вашингтона стал отказ в предоставлении всевозможной помощи и кредитов правительству в то время, когда оно крайне нуждалось в этом для осуществления намеченных планов.

МВФ и МБР под давлением США выдвигали неприемлемые кабальные условия: снизить заработные платы рабочим, сократить затраты на социальные нужды, привлечь иностранные компании и предоставить им полную свободу действий и т.д. Мэнли не мог принять эти условия. В результате продолжался отток капиталов, намеренно провоцируемый недовольными американскими компаниями. Как констатировали американские исследователи, «спонсируемая США кампания экономической и политической дестабилизации в конечном итоге привела экономику Ямайки к краю банкротства и в “челюсти” Международного валютного фонда»

С целью скомпрометировать правительство М.Мэнли США через структуры ЦРУ организовали поддержку преступным группировкам наркобаронов, занимающимся транспортировкой незаконных наркотиков, чтобы затем обвинить правительство Ямайки в том, что оно поддерживает их. Как пишет Фигейра, автор, изучавший эти события, «транспортировка незаконных наркотиков из Ямайки была основана на действиях США в Карибском бассейне и преследовала геополитические интересы США»107. В круг подозреваемых в транспортировке наркотиков постарались ввести и другие прогрессивные страны (Тринидад и Тобаго и Гайану) с целью обвинить и их. Началась подготовка других вариантов свержения неугодного правительства. Была налажена связь с вооруженными преступными элементами, поддерживающими оппозиционную партию ЛПЯ во главе с Эдвардом Сиагой. Из США доставлялись вооружение, материальные ценности, наличные деньги, подготавливались пехотинцы из тех самых людей, которые сбывали наркотики. Все это делалось на случай военной кампании против правительства Ямайки.

В 1977 г. проводящие расследование журналисты опубликовали «программу по дестабилизации» правительства Мэнли, разработанную руководством ЦРУ по ямайским делам. Они доказывали, что

«кампания включала тайные отгрузки оружия противникам Мэнли, использование жестокого насилия, бомбежек, убийств, взяточничества, тайную финансовую помощь консервативной лейбористской

партии Ямайки, разжигание широкого недовольства и выступлений трудящихся».

В американских и местных средствах массовой информации была развернута антикоммунистическая истерия. Правительство обвинялось во всех трудностях, создаваемых оппозицией и извне. Народ

убеждали, что во всем виновата политика социалистической направленности Мэнли. Нападки особенно усилились в период избирательной кампании 1980 г. Оппозиция подвергала резкой критике социальную политику правящей партии, которая не смогла решить проблему бедности и имущественного неравенства и не оправдала надежды основной массы населения. В результате победу одержала поддерживаемая США Лейбористская партия Ямайки. За нее по ряду соображений проголосовали даже те, кто симпатизировал Мэнли. Зная проамериканский настрой лидера партии Э. Сиаги, люди надеялись на американскую помощь. Один из сторонников ННП заявил: «Я люблю Майкла, но я голосовал за Эдварда Сиагу, потому что он знает, как получить деньги. В следующий раз проголосую за Майкла, потому что он знает, как использовать их». А в словах одной женщины выразилась мудрость рабочего класса: «Я люблю Майкла и именно поэтому голосовала за ЛПЯ. Если бы победила ННП, то полиция и армия вступили бы в действие, и они убили бы его». Народ, таким образом, сохранил своего лидера и на следующих выборах в 1989 г. действительно проголосовал за него, разуверившись в пользе неолиберальной политики, проводимой Сиагой.

В 1989 г. Мэнли вновь пришел к власти, но, наученный горьким опытом, он действовал очень осторожно. Шел на компромиссы с Вашингтоном и МВФ, отказывался от ряда своих принципов и установок, а в 1992 г. подал в отставку с должности по состоянию здоровья. Сменившие его на посту деятели пошли еще дальше: соглашались на требования международных финансовых компаний сокращать расходы на социальные нужды, продолжили приватизацию важнейших предприятий, вновь привлекали иностранные компании, не ограничивая их деятельность и т.д.

В 1997 г. Мэнли умер, оставшись в памяти народной как единственный настоящий борец за благо народа, с которым были связаны мечты жителей Ямайки на более справедливую и лучшую жизнь. Народ оплакивал его и называл наш «Иешуа». С его смертью окончательно завершился опыт строительства демократического социализма» на Ямайке. Мэнли все время сравнивают с Чедди Джаганом (президентом Гайаны), судьбы и деятельность которых оказались схожими. Исследователи с горечью отмечают: «В конечном счете, как большинство политических лидеров Третьего мира, Джаган и Мэнли оставили свои структурные программы преобразований и политику 1970-х гг. из-за безжалостных мер регулирования по требованию Международного банка и Международного валютного фонда».

Строганова  "США и левые режимы Латинской Америки"

В Белоруссии Чавес демонстрировал интерес и уважение к подвигу советского народа в годы Великой Отечественной войны. Например, 24 июля 2006 года глава Венесуэлы посетил реконструированный участок минского укрепрайона, возведенного в начале 30-х годов для предотвращения угрозы военного вторжения в СССР на западном направлении. Уго Чавес осмотрел экспозицию музея под открытым небом, лично спустился в артиллерийский полукапонир. После этого ему была показана историческая реконструкция фрагмента начального периода Великой Отечественной войны.

Когда дело дошло до сцены, когда советские солдаты лежали в крови, наша техника была все уничтожена, а город взяли солдаты со свастикой на нашивке, Чавес не выдержал:

«Я не понял, кто, в конце концов, на войне победил?».

Президент успокоился только тогда, когда ему все объяснили. Тем не менее, когда началась сцена, в которой израненные советские пограничники все же отбили Заславль, терпению Чавеса пришел конец. Он выбежал на поле и подошел к солдатам. Даже охрана венесуэльского президента замешкалась на пару секунд.

Солдаты(Чавес подошел к нимс тылу} обернулись и... попали в объятия Чавеса. «Храни вас Господь!» — благословил их гость.

Затем он схватил советский флаг и выбежал на холм,где его и водрузил”.

После окончания спектакля Уго Чавес поблагодарил участников военно-исторической реконструкции и охарактеризовал состоявшееся действо как великолепное, волшебное зрелище"

Платошкин Н.Н. "Венесуэла и Уго Чавес"

В Европе XVI в. разнообразный ассортимент медицинских и квазимедицинских услуг (разрешенных и теневых) являл собой рыночную конкуренцию во всей ее нерегулируемой красе. Врачи с академической подготовкой обладали самым высоким уровнем официальной сертификации, но немногочисленность и баснословный прейскурант делали их услуги недоступными для большинства населения. Куда шли простые люди со своими болезнями? К палачу.

Предполагалось, что все домодерные палачи должны были обладать определенным медицинским опытом. Некоторые даже получали свои посты именно благодаря их навыкам исцеления людей или животных, обычно коров и лошадей. Еще до появления в городе Франца, магистрату Нюрнберга случилось повторно нанять одного беспутного палача менее чем через год после того, как его в гневе уволили, «поскольку его лечение очень помогло многим раненым и больным людям выздороветь, а Йорг Унгер, нынешний палач, абсолютно бесполезен [в этом отношении]». Во времена отца Франца Шмидта медицинское консультирование было незначительным бонусом к жалованью большинства палачей. К тому времени, когда сам Франц активно занялся этим делом, плата за исцеление могла составлять уже до половины его годового дохода. После официального выхода на пенсию в 1618 году Шмидт станет полностью зависеть от доходов, приносимых лекарской практикой, которая будет процветать вплоть до самой его смерти годы спустя.

Разнообразный ассортимент разрешенных и теневых медицинских, а также квазимедицинских услуг, доступных в то время, являл собой рыночную конкуренцию во всей ее нерегулируемой красе. Врачи с академической подготовкой обладали самым высоким уровнем официальной сертификации, но немногочисленность и баснословный прейскурант делали их услуги недоступными для большинства населения. Обучавшиеся в гильдиях цирюльники-хирурги, «врачеватели ран» и аптекари обладали схожей аурой респектабельности и при этом в таких крупных городах, как Нюрнберг, встречались по меньшей мере в десять раз чаще своих академических коллег. Как правило, эти специалисты осваивали навыки в качестве учеников и подмастерьев на несколько лет дольше, чем получали образование врачи в университете. К концу XVI века практически в каждом немецком государстве работали свои официальные врачи и цирюльники-хирурги, а также аптекари и повитухи, что придавало этим профессиям еще большую легитимность и авторитет.

Врачебную репутацию Майстера Франца не подкрепляли ни официальная поддержка, ни карнавальные действа, но очевидно, что к его вящей выгоде существовали народные верования, окружавшие скверную профессию. Считалось, что, подобно «знающим» мужчинам и женщинам, встречавшимся практически в каждой деревне, палачи хранили секретные рецепты всевозможных лекарств — от рака и почечной недостаточности до зубной боли и бессонницы — и эти знания, как правило, передавались устно от мастера к подмастерью. Противоречивый целитель Парацельс, публично отвергавший многое из того, что он узнал о медицине в учебных заведениях, однозначно утверждал, что приобрел основную часть своих врачебных навыков от палачей и знахарей. Гамбургский палач Майстер Валентин Матц был широко известен тем, что «знал травы и симпатию [врачевание] лучше, чем многие ученые доктора». Какова ни была бы эффективность врачебных навыков палача, «зловещая харизма» Франца и его практикующих целительство коллег давала им неоценимое преимущество на высококонкурентном (и очень прибыльном) медицинском рынке того времени. Сыновья палачей также нередко получали выгоду от этой устойчивой ассоциации и могли иметь процветающую медицинскую практику, даже если не наследовали у своих отцов саму профессию палача. Многие вдовы и жены палачей тоже выполняли медицинскую работу, иногда конкурируя за пациентов с местными повитухами.

Но как много Майстер Франц на деле знал об искусстве врачевания и где он мог обучиться ему? Майстер Генрих, безусловно, передал бы сыну все свои знания, но, будучи воспитанным как сын честного портного, он должен был изучать врачебное искусство уже на новой работе. Когда Шмидты были приняты в профессию, другие палачи, вероятно, поделились с ними некоторыми секретами, зная, что прямая конкуренция со стороны географически отдаленного коллеги маловероятна. Многочисленные преступники и бродяги, с которыми встречались Генрих и Франц во время работы, были еще одним источником информации, в том числе и магических заклинаний, но такая разновидность врачевания уже попадала в зону риска.

Самым ценным ресурсом для грамотного палача были, вероятно, многочисленные медицинские брошюры и другие справочные пособия, которые с начала XVI века наводнили рынок печатной продукции[6 ]. Врачи, прошедшие обучение в университете всего несколько поколений спустя, были бы шокированы подходом в духе «сделай сам», присущему большинству медицинских пособий времени Франца Шмидта. Еще более их поразило бы то, что зачастую популяризаторами были сами члены медицинской элиты. Уважаемый врач Иоганн Вейер (1515–1588), известный сегодня как один из первых активных противников повальной охоты на ведьм среди врачей своего времени прославился как автор книги «Искусство врачевания: о различных заболеваниях ранее не известных и не описанных», в которой речь шла о лечении болезней, начиная от тифа и сифилиса (навряд ли таких уж «неизвестных» в 1583 г.) вплоть до «ночных приступов» и диареи. Вейер рассчитывал на читателей, практически не имеющих профессиональной подготовки, и описывал симптомы и методы лечения на понятном им языке, лишенном жаргонизмов, с добавлением изображений соответствующих трав, лекарственных насекомых и гадов. Как и большинство популярных авторов той эпохи, он рассыпает по тексту библейские ссылки, начиная со вступительного напоминания о том, что сами страдания и болезни явились результатом первоначального грехопадения Адама и Евы.

Принимая во внимание успехи Майстера Франца в медицине, мы не должны недооценивать значимость диалога с пациентами. Уверенность в себе, умение создать обнадеживающую атмосферу — эти и другие навыки межличностного общения были очень важны, особенно учитывая, что беседа в раннее Новое время была гораздо более важным элементом медицинской консультации, нежели физическое обследование. Как утверждалось в одном из популярных руководств, «хорошая история болезни — это уже половина диагноза»[. Сведения о профессии пациента, членах его семьи, диете, режиме сна и многом другом могли быть полезными для любого практикующего врача. Но особенно ценными они были для палачей и других народных целителей, которые не могли опираться ни на официальный сертификат врача или цирюльника-хирурга, ни на эффектные зрелища, которые устраивали странствующие шарлатаны. Майстер Франц мог добиться успеха только благодаря кропотливой работе с клиентами и созданию круга преданных пациентов, которые чувствовали, что он понимает их недуги и их самих. Возможно, поверье о знаменитом «прикосновении палача» и приводило кого-то из пациентов на порог его дома, но, учитывая обилие доступных альтернатив, оно не заставило бы их вернуться, не получи они в самом деле хорошего лечения.

Особенно ценились навыки в медицинской сфере, привычной для палача, — в «наружных методах лечения», таких как восстановление сломанных костей, лечение тяжелых ожогов, остановка кровотечений из ампутированных конечностей и заживление открытых язв или огнестрельных ранений. Более трети ран, обрабатываемых врачами и палачами, были получены в результате нападений с холодным или огнестрельным оружием. Эта была явная возможность для Франца проявить мастерство, ведь за годы работы в пыточной он приобрел бесценный опыт и знал, каким образом избежать тяжелых ранений во время дознания, а также как залатать приговоренного перед допросом или публичной казнью. По-видимому, Франц не получал никакой дополнительной платы за врачевание заключенных, но некоторые из его товарищей-палачей зарабатывали в три-четыре раза больше за исцеление подозреваемого, нежели за пытки, ставшие причиной лечения

Медицинские записи Шмидта до нас не дошли. Но, по его собственным оценкам, за почти 50 лет лекарской практики в Нюрнберге и на прилегающих к нему территориях ему довелось врачевать более 15 000 пациентов. Даже допуская некоторое преувеличение и непредумышленный двойной учет (Франц никогда не был силен в математике), следует признать, что эта цифра является выдающейся. Она означает, что Майстер Франц наблюдал в среднем более 300 пациентов в год — как минимум в десять раз больше людей, чем бывало на его «приемах» на предыдущей работе. Утешало ли его это, когда он думал о многих муках, которые осознанно причинил? Усиливал ли почти ежедневный врачебный опыт его и без того глубокую сострадательность к жертвам преступлений? Несомненно, репутация успешного целителя помогала смягчить презрение, на которое обычно были обречены палачи. Но ее было явно недостаточно, чтобы вернуть Францу и его семье благородный статус.

В этом контексте избирательный подход, согласно которому люди соглашались на прикосновение палача, с точки зрения современных нравов кажется особенно мистическим и непредсказуемым. Те же самые люди, которые отказывались разделить стол или выпить с публично осуждаемым палачом, не говоря уже о том, чтобы допускать его в свои дома, очевидно, не стеснялись посещать Франца в его собственном доме, где позволяли ему возлагать на себя руки. Конфиденциальность таких встреч частично объясняется двойным стандартом, но в то же время совершенно очевидно, что консультация у Майстера Франца по медицинским вопросам не представляла собой особой тайны или причины позора. Вероятнее всего, учитывая характер целительства, большинство его пациентов были солдатами, чернорабочими и крестьянами. Тем не менее у него также регулярно бывали на приемах уважаемые ремесленники, патриции и даже некоторые представители элиты, в том числе три имперских посланца, настоятель Бамбергского собора и один тевтонский рыцарь, а также несколько городских советников и члены их семей. Постоянный приток людей разных сословий в Дом палача явно демонстрирует ошибочность представлений о полной маргинализации людей этой профессии и их семей. С другой стороны, такой регулярный контакт с людьми, избегавшими его на публике, еще больше утяжелял нелегкое бремя этого странного и неопределенного социального статуса.

Отрывок из книги Джоэла Харрингтона «Праведный палач»

https://postnauka.ru/chapters/155083

Почему сложно найти замену литию в электрохимии и как это все-таки можно сделать

Если не литий, то...

Литий-ионные аккумуляторы появились в начале 1990-х годов и очень быстро совершенствовались: росла популярность портативной электроники, сначала ноутбуков, затем смартфонов, планшетов и других гаджетов, питавшихся их энергией. Новый импульс развитию аккумуляторов дали электромобили, роботы, системы хранения и распределения электроэнергии. Но по мере развития выявились и недостатки литий-ионных батарей: пожароопасность, быстрое старение и чувствительность к температуре. Кроме того, технологии, использующие литий, упираются в серьезное ограничение: лития в природе не так много, добывать его дорого, сырье, карбонат лития, стоит свыше $20 тыс. за тонну.

Но заменить литий сложно. К примеру, удельная емкость, то есть соотношение заряда и массы иона, у него максимальная, более легкого иона металла не существует. Сообщения о перспективных материалах, способных составить конкуренцию литию, появляются регулярно, но их разработчики не скрывают проблем и ограничений, которые могут быть в принципе неразрешимы.

К примеру, команда из Стэнфорда объявила, что изобрела алюминий-ионный аккумулятор, выдерживающий 7 тыс. циклов зарядки, которая еще и происходит всего за секунды. Вообще-то алюминий-ионные аккумуляторы появились более 30 лет назад, они небезопасны, недружественны к окружающей среде и быстро теряют способность перезаряжаться.

Есть надежды на проточные ванадиевые окислительно-восстановительные аккумуляторы — гигантские баки с жидким электролитом (сернокислый раствор солей ванадия), способные хранить избыточную возобновляемую энергию. Когда солнечные панели или ветрогенераторы вырабатывают электричество, насосы прокачивают электролит через электроды системы, он заряжается и возвращается обратно в емкость. В Китае собирались построить крупнейшую в мире ванадиевую проточную батарею емкостью 800 МВт · ч.

Поклонники жидких батарей упирают на их надежность: тысячи циклов зарядки, а это три-четыре года службы, без признаков деградации! Но КПД проточных аккумуляторов значительно ниже, чем металл-ионных — не более 70%. Да и система из баков с серной кислотой может быть только статичной — об электробусах и электрокарах точно можно забыть. Наконец, ванадий недешев — $50 за килограмм пятивалентного оксида.

Так что, пишут британские ученые в обзоре аккумуляторных технологий, литий-ионные аккумуляторы будут доминировать на рынке по крайней мере до середины XXI века. Ключевое достоинство лития неоспоримо — этот металл очень легкий и «быстрый», и миниатюрные батареи для смартфонов, ноутбуков и других гаджетов уже прочно закреплены за ним. Но уже для электромобиля (десятки киловатт-часов энергии) и тем более для электростанции (мега- и гигаватт-часы) удельная и объемная энергоемкость (энергия на единицу массы и объема) становятся не так важны, и прорыв могут обеспечить натрий-ионные аккумуляторы, заменив сразу и дорогие литий-ионные, и морально устаревшие свинцово-кислотные.

...натрий!

Свинцово-кислотные аккумуляторы изобретены 150 лет назад и знакомы любому, кто хотя бы раз открыл капот машины, — но продажи их по-прежнему опережают продажи литий-ионных батарей: $40 млрд против $30 млрд в 2019 году.

Натриевый аккумулятор имеет близкие к литиевому энергетические характеристики, но натрий примерно в сто раз дешевле лития, а химические свойства натрия позволяют использовать легкий и дешевый алюминий вместо тяжелой и дорогой меди на анодном токосъемнике. Есть и минусы: радиус иона натрия больше, чем иона лития, и значит, плотность энергии на натриевом электроде ниже, и для энергоемкости, сравнимой с литий-ионной батареей, натрий-ионная должна быть размером на 30–50% больше. Но там, где размер не так важен, натрий-ионные батареи будут теснить свинцово-кислотные и захватывать новые ниши, предсказывают специалисты, — например, электротранспорт, для которого важней скорость зарядки, чем миниатюрность и емкость.

Стоит отметить, что цена не всегда является единственным приоритетом для выбора натрий- или калий-ионной системы вместо литий-ионной. Недавно мы проводили исследование структуры, в которую в качестве катодного материала обратимо внедрялся щелочной металл — натрий, литий или калий. И оказалось, что калий и натрий обладают существенно большими коэффициентами диффузии, чем литий. Эти ионы более подвижны, перемещаются с большей скоростью, что должно обеспечивать и большую мощность. Иными словами, аккумуляторы, имеющие в своем катоде натрий и калий, могут стать мощнее, чем литий-ионные.

Первые натрий-ионные аккумуляторы возникли приблизительно тогда же, когда и литий-ионные. Но литий-ионные аккумуляторы имеют более высокие удельные характеристики, чем натрий-ионные, поэтому ученые и производители сосредоточились на них. Но лет 10–15 назад ученые, вооруженные знаниями о литий-ионной системе и современными технологиями изготовления компонентов батареи, стали возвращаться к первоначальной идее — использовать ион натрия.

Конечно, у натрий-ионных аккумуляторов есть и недостатки. Натрий тяжелее лития, значит, и удельная емкость содержащих натрий материалов ниже. Катион натрия крупнее, и обратимое извлечение и внедрение того же количества катионов, что и в случае лития, вызывают большие изменения структуры материалов, что приводит к деградации аккумулятора. Эту проблему ученые пытаются решать, но окончательно пока не победили. Недавние прототипы натрий-ионных аккумуляторов демонстрируют плотность энергии 120–160 Вт · ч/кг, а литий-ионные — 250–280 Вт · ч/кг.

Но если в отношении катодных материалов есть консенсус, то какой материал использовать на аноде, по-прежнему неясно, а это вопрос довольно важный. К слову, литий-ионные аккумуляторы поставлены на конвейерное производство отчасти потому, что для них есть очень хороший, надежный анодный материал (графит). В отличие от лития, натрий в графит не внедряется, и для натрий-ионных аккумуляторов аналогичного материала пока нет. Ученые делают ставку на «твердый» углерод. Так называют неграфитизируемую форму углерода, материал перспективный, но предстоит выяснить, насколько он надежен и безопасен. Необходимо исключить сценарии, при которых натрий будет не внедряться в структуру твердого углерода, а высаживаться на его поверхности, постепенно образуя дендриты — формирования, которые могут со временем прорасти через сепаратор к катоду и вызвать внутреннее замыкание, что чревато взрывом аккумулятора.

Здесь стоит отметить, что в погоне за все более высокими удельными характеристиками (способность аккумуляторов запасать как можно больше энергии на единицу массы и объема) нельзя забывать о вопросах безопасности. Со временем при росте количества крупногабаритных источников энергии этот аспект станет ключевым. Одно дело, когда загорается батарея в смартфоне, и совсем другое, когда взлетает на воздух крупный стационарный накопитель — устройство, которое имеет значительный запас энергии и внутри состоит сплошь из горючих материалов: органического электролита, органических полимерных связующих, сильных окислителей и проч. Например, при инициации какой-нибудь реакции (скажем, при повышении температуры из-за внутреннего или внешнего короткого замыкания) катодный материал в заряженном состоянии может выделять кислород и начать активно взаимодействовать с органическими компонентами аккумулятора, что может привести к быстрому возгоранию.

Во избежание подобных инцидентов крупные производители начали интенсивно проводить исследования для замены жидкого электролита, состоящего из органических легковоспламеняющихся компонентов, и переходить на полимерный, значительно менее горючий, либо на керамический. Чтобы избежать возгорания внутри аккумуляторов, производители также вносят различные специальные добавки — например, пламегасители — и используют в катодном материале вещества, которые не выделяют кислород при повышении температуры, то есть не становятся источником окислителя, который будет бурно реагировать с органическими компонентами. Все эти задачи последовательно решаются, и по мере того, как аккумуляторы становятся все более безопасными, расширяются области их использования.

Сегодня все крупные производители представляют линейки электромобилей, а некоторые — например, Volvo — уже называют год, когда полностью откажутся от производства автомобилей с двигателем внутреннего сгорания. Россия же как в научном, так и производственном отношении сильно отстает: количество статей на тему литий-ионных аккумуляторов сопоставимо со странами вроде Турции или Мексики — намного меньше, чем во Франции, Японии, Южной Корее, Китае или США. Что касается производства, то Россия уступает лидерам рынка просто катастрофически.

Что это значит? Во-первых, производства полного цикла в России в принципе быть не может, так как не производятся ключевые компоненты нужного качества — катод, анод, электролит, сепаратор и т. д. Все это в основном поставляется из-за рубежа, что позволяет некоторым компаниям выпускать небольшое количество литий-ионных аккумуляторов для узких нишевых применений.

Во-вторых, нет никакой государственной программы поддержки производства и потребления в области источников тока и устройств на их основе — например, электромобилей. В некоторых городах — например, в Москве и Новосибирске — есть «локальные» инициативы местных властей, стимулирующих муниципальные автопарки к развитию общественного электротранспорта, но «поднять» целую индустрию эти меры не смогут. Действительно, электробусы катаются по Москве, их становится все больше, но все они работают на аккумуляторах, произведенных не в России — все на импортных материалах. Это довольно печально, потому что Россия экспортирует много сырья — например, никель, кобальт и другие металлы, — сырье продается, иностранные предприятия делают из этого сырья материалы и аккумуляторы, а затем продают их для наших электробусов — естественно, с существенно большей добавочной стоимостью. Нет сомнений в том, что российские производители могут наладить производство полного цикла, так как все для этого в стране есть, но для инициирования процесса нужна серьезная государственная поддержка, в том числе, возможно, на законодательном уровне.

Авторы Николай Козин,Евгений Антипов

https://elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka/435216/P...

сайт elementy.ru