Nedoos

Ну по этим хотя бы сразу видно. А когда ты работаешь-работаешь, а потом оказывается, что начальство-то с гнильцой, вот это обидно..

Вот как сейчас, работаю я значит, в конторе одной. По специальности, на обожаемой удаленке.

И всё ж прекрасно, и розовые пони и мяу-мяу. А потом оказывается, что те, кто работают в офисе - незаинтересованные, потому что работают от звонка до звонка. Вот те, кто задерживаются, молодцы и вовлечены в работу, а те, кто нет, не молодцы. Потому что хотеть денег за переработки это плохо, надо за идею работать.

Я, заработавшись, могла и ночь просидеть, но за свои переработки никогда не поднимала вопрос, потому что меня более чем устраивало, что мне не любят мозг, не втюхивают не мою работу, не пытаются притворно дружить, не навязывают общение кроме работы, и, в принципе я могу хоть целый день ни с кем не общаться, если того не требуют рабочие обязанности. При всем при этом отношения в коллективе прекрасные. И когда я где-то раз в месяц наведываюсь в офис с различными ништячками (вкусняшки всякие) мы замечательно общаемся, а потом меня еще месяц поминают добрым словом и не любят мозг. Поэтому узнала я о таком обстоятельстве как неоплата переработок сильно не сразу. В контексте "вот какие не хорошие, как рабочий день оканчивается - минута и нет никого, я вот не прошу, не жалуюсь, и мне подняли зарплату" - от человека, который перерабатывает помногу, и даже дома продолжает работать, но не имеет ни второй половины, ни детей, ни даже кота.

И это при том, мы всем коллективом закрываем глаза на серую зп.

А потом просочилась инфа, что и фрилансеров обижают, невовремя платят.

А потом нам в обязательном порядке следилку на компы жахнули. Мне поначалу на мой личный ноут, сбрехав, что это не следилка, а всего лишь программа для отслеживания траффика рабочего сервака, кто когда зашел и вышел, а еще сисадмин то и не в курсе, чье оборудование, личное или рабочее.

Следилку выпнула я прям вот сразу, ну минут пять прошло.

Решили что мне, в виде исключения (просто охренеть можно), за мое хорошее поведение рабочий комп дадут. Со следилкой.

Видимо потому что второй человек который воспротивился резко, в итоге просто уволился.

Вот и думаю я, почему же это, интересно, люди в офисе, работают только в рабочее время, периодически увольняются (нескольких человек только заплатой и удержали), а средняя продолжительность работы в компании составляет 1.5 года

Вообще, меня как удаленщика все устраивало. Мне действительно было интересно сначала доделать задачу пусть и ночью, а потом спать, именно потому, что за каждым моим шагом не наблюдали. Да, я была на связи всегда, и в рабочее время, и не в рабочее. В рабочее даже в туалет с телефоном ходила, чтобы оставаться на связи. Но при этом устав - могла полежать полчаса или час на диване, закрыв глаза, даже не в обед.

И моя лояльность была - до потолка.

А теперь этот плюс удаленки отобрали, и у меня уже начинают появляться мысли всякие. Потому что быть как преступник заключенный на пожизненное - под неусыпным надзором bossware - боюсь я очень быстро войду в стресс, и уволюсь уже просто для сохранения своего ментального здоровья.

И желания доделать задачу, а только потом отдыхать теперь тоже нету.

Как и желания делать элегантные технические решения нет, вместе с желанием выверять шрифты, таблички, расположение надписей, вставки, чтоб чертеж выглядел красиво и супер-профессионально.

Потому что меня ж теперь с точки зрения эффективности оценивают. Сколько клацаний мышкой, сколько клавиатурой, как активно работает прога. Это благо мне камеру с микрофоном не всучили, потому что под видео-аудио фиксацией я бы точно не смогла. А шевеление мозгами я никак не докажу. Как и расчеты "на бумажке" и прочие рабочие моменты, в которых непосредственно компьютер не задействован.

Так что лучше уж вот такие, как у автора поста - по которым сразу понятно

Я тут бегло пролистала комментарии у изначального поста, захотела ответить, да много текста вышло. Лучше постом. Подозреваю, что сейчас мне объяснят, что у меня или мозги промыты, или я ничего не понимаю, или злобная захватчица, или лицемерка, или еще кто. Ну не верят некоторые личности (или задача у них такая, пропагандистская, демонстративно не верить), что человек способен совершенно искренне и добровольно любить свою страну.

Так вот, от тех комментариев, под изначальным постом, прям глаза на лоб лезут. Откуда только повылезали кликухи. В моем окружении всепропальщиков и бегунков практически нет (один знакомый был, сейчас не общаемся)

Большинство придерживается мнения "понадоблюсь - пойду".

Скопом тут отвечу почему же мы все, кто готов пойти, не мчимся стройными толпами добровольцами? Да потому что вряд ли мои навыки нужны. Вряд ли кому-то нужна тридцатипятилетняя, физицески неподготовленная женщина, в условиях боевых действий.

Я пользы гораздо больше приношу своей работой по профессии.

И гораздо больше пользы принесу, даже здесь, в интернете, высказав свое мнение, в поддержку России. Пусть это кому-то кажется пафосным, наигранным, или заказным. Пусть кажется все, что угодно, тем, кто не согласен. Но если прочитает хоть один человек, из тех кто мое мнение разделяет, этот человек будет знать, что не один, а это уже много. Уже не зря.

И многие думают так же, как я.

И нет, я не хочу умирать, я вообще не представляю, каково это - мир без меня.

Но если моя страна мне скажет, что во мне есть необходимость на фронте - я пойду. С похолодевшими руками, с бешено колотящимся сердцем. Пойду, презрев страх. Храбрость она не в бездумном отсутствии страха. Храбрость она в умении и состоянии психики сохранить трезвость рассудка и страх преодолеть. И я надеюсь, что все мои жизненные беды и проблемы, когда я не размазалась соплей, а смогла выстоять, и еще и окружающий поддерживать, чтобы они соплями не растеклись, были достаточной для меня подготовкой.

А все крики на правительство от всепропальщиков, они же такие ужасно несформулированные. Ровно такие же вопли, с такой же интонацией у "никтоникомуничегонедолжников", которые не считают нужным заботится о своей семье, своих женах и детях.

А раз никому не должны, значит и стране не должны.

Но, скажу прописную истину, от этого не утратившую своей актуальность, не может ведь быть, прав без обязанностей. И обязанность защищать свою страну это обязанность, долг гражданина перед своей страной.

И те, кто кричит, что не хотят умирать за чьи-то политические игры, они и до СВО кричали, что Путин зло, денег мало, работая на работах не требующих спецобразования, но получающих приемлемую для жизни зарплату. Кричали, закончив ремонт в новой квартире. Кричали, заправляя машину 95м. Кричали, получая медицинскую помощь бесплатно. Кричали, кричали и кричали. О том, что врачи, такие же люди и сограждане, должны на приеме заглядывать в жопу пациентам. Кричали, что учителя, такие же люди и сограждане,, должны иметь индивидуальный подход к дитачке. Кричали, что работники торговли, такие же люди и сограждане, должны ломать перед ними спину. Все кругом, в общем-то, им должны. Только вот сами себе они на самом деле кричали и кричат. Кричат, подсознательно понимая, что они тоже, простые люди и сограждане, которые кому-то должны. Должны, уже по факту своего рождения.

А если для кого понятия честь и долг пустые звуки, если кто-то считает, что живя в России они от своей страны ничего не получили - так бегите!

Бегите подальше, и не возвращайтесь, пожалуйста!

Лучше деньги, которая страна потратила на постройку роддомов и перинатальных центров, больниц, школ, университетов, скверов, музеев, научных центров, промышленных и производственных объектов, на образование врачей, инженеров,учителей, рабочих специальностей, писателей, агротехников, астрономов, животноводов, художников, воспитателей, да любых нужных специалистов, потратит на граждан мужественных и верных.

Лучше пусть дети тех, кто погиб за свою Родину, будут получать самые хорошие места в школах и университетах, и будут знать, что их родитель - герой. Потому что это лучше - чем быть ребенком всепропаальщика, который никому ничего не должен, ни Родине, ни семье, ни даже алименты не платит.

Лучше пусть в домах престарелых одинокие пожилые получают самый лучший уход, чем отдают свою зарплату и пенсию великовозрастным дитачкам, наслушавшимся сказок о собственной исключительности, свободе личности от государства и прочих бредней.

Бегите, бегите туда, где, по вашему мнению, вы кому-то нужны сами по себе, такие прекрасные и исключительные.

А я остаюсь. Остаюсь с такими же как я, глупыми, верящими в свою страну, и если надо, буду стоять.

Начало тут: Полное взаимопонимание

- Ну голуба моя, Марья Миррроновна, ну что же Вы, ну зачем же полотенчиком! Ай, больноооууу жее!

Юрий метался по кухне, пытаясь избежать справедливой кары, но хозяйка была неумолима. Создавалось впечатление, что она попросту хочет его прибить.

- Падла! Скотина шерстяная! Кошмар хвостатый! Выкину! На сосиски сдам!

Она внезапно остановилась, и опустилась на табуретку, пояснив:

- Выдохлась, ты не расслабляйся.

- Мааааррья Миррронооовна, милая моя, ну что ж Вы так, ну Вым же врреооодно нервничать.

- А жизнь мою рушить не вредно!? Судьбу мою может единственную!

Марья Мироновна уронила голову на руки, и горько, обиженно зарыдала.

- Душенька мояяяу, ну не пара он Вам, не паррааа.

- Да откуда тебе-то знать, пара или нет, а? Ты-то что в этом понимаешь?

- Тот, кто своей кошшее не приносит мышшей, кошшше не пара!

Юрий распушился и зашипел. Он и так-то был немаленький (дедушка по маминой линии самым главным деревенским кротоловом значился), а как распушился, так натуральный кошмар волосатый. И хвост огромный, пушистый, по ногам захлестал.

- Да каких мышей, Юра, каких мышей? Он обычный рабочий, ему платят три копейки, вон ходил в чем попало, пока я ему хоть приличной одежды не купила. Что он, виноват, что сейчас власть такая, что рабочему человеку не платят совсем?

- Виноват, дууушенька, еще как виноват! Вот где твой крррасавец живет? В служебной общаге? Расходы на жилье у него есть? Нету! На работе спецовку дают, куртку опять же теплую. Не каждый день ему цивильная нужна, только если в горррод вон к тебе. В столовой опять же, корррмят. У них же кладовщицы меньше получают, раза в два, вон Рррроза Пална, а и кварррртирку себе спраааавиила, и двух детей на ноги поставилаа.

- Да что ты заладил, Роза Пална, да Роза Пална. Коза эта Роза Пална, сдала моего Илюшу начальнику цеха. А он накануне всего-то бутылку пива выпил. Что, скажешь, справедливо?

Юрий мягко подошел к Марье и ткнулся ей в колени своей лобастой головой.

- Дура ты, Машка, как есть дура…

Марья Мироновна вздохнула, и погладила Юрика по голове.

Когда неделю назад коты заговорили, она поначалу обрадовалась. Нестарая, но одинокая до тоскливости, слишком интеллигентная чтобы знакомиться самой, она проводила вечера в обществе своего любимого кота. Подобрав его ещё котенком возле проходных того самого завода, где сейчас работал её «свет в окошке» и «последний шанс», она своего Юрика не обижала никогда, и обрадовалась неподдельно, что теперь может задушевно беседовать со своим старым другом.

В тот вечер, когда животных изымали, она не стала толпиться, как все, возле оцепления, или орать, как тот тощий мужик.

Она, обошедшая с Юриком весь городок вдоль и поперек, знала, что неделю назад, за косогором реки, под стеной старой части монастыря, который стоял чуть не с самого крещения Руси, обвалился берег, открыв старый подземный ход.

А в монастыре том Марья Мироновна бывала, хотела в монахини податься, от жизни своей одинокой. Ну и служила трудницей пару лет, исходила территорию вдоль и поперек, за что и попросили её обитель покинуть. Трудницы трудиться должны, а не гулять.

Но пока она там гуляла, наткнулась на совсем уж древние развалины часовеньки, что стояла на пригорочке, в самом дальнем краю одичавшего тисового парка. Одно из старых деревьев рухнуло, образовав пролом в подлеске, и сквозь него, в лучах слонца, виднелась краснокаменная, яркая стена.

Умирая от любопытства, женщина полезла в дебри, чтобы разглядеть находку получше. Но увы, кроме пары стен, да крышки люка, который прикрывал ступени в, видимо, подвал, ничего интересного не было. Тогда она побоялась туда лезть, не имея даже фонарика, и хотя бы веревки, а после уже не успела, матушке надоели её постоянные отлучки, и наутро она из монастыря ушла.

Наткнувшись же на ход, она туда радостно полезла. Фонарик был в телефоне, веревка лежала в сумочке, ножик и зажигалка, на всякий случай у нее были, стены хода в самом начале выглядели безопасно, а если б что-то действительно опасное, то она бы просто вернулась в другой раз, более подготовленная.

Через пару метров от входа, направо, начиналось ответвление, по виду даже более древнее, и выглядевшее страшно, туда она лезть не решилась, решила вернуться позднее.

А вот прямо, если пройти вперед буквально двадцать метров, были ступеньки, вверху которых виднелась старая крышка, по очертаниям точь-в-точь как крышка люка в той разрушенной часовне, что она нашла в монастыре.

Решив, что своего кысю она не бросит ни за что, Марья Мироновна уверенно потопала в сторону подземного хода.

Внимания на нее никто не обратил, внимание жителей было сосредоточено на воплях Лелика, так что ушла она незамеченной.

Пробравшись по ходу, женщина уткнулась в крышку, а также, в очевидную проблему.

Крышку эту не открывали бог знает сколько времени, дерево рассохлось, петли заржавели, и открыть её без усилий, представлялось решительно невозможным.

От отчаяния, она принялась долбить по петляя камнем, надеясь сбить их. В таком виде её и нашел Энгельсович.

Он очень хотел выпить. Прямо страшно, сегодняшний день он помнил с трудом, руки тряслись. Финоген Афоньевич, начцеха, как назло, сегодня из цеха не уходил вовсе, и прикорнуть за станком, выпив лечебную стограммовочку, у него никак не получалось.

Скатившись в алкоголизм, и уже почти опустившись, он не понимал, что поведением своим и виноват во всех своих бедах. Казалось ему, что стоит только встретить понимающую душу, хоть кого-то, кто утешит его скорби, и выслушает о наболевшем, так развернуться за спиной крылья, и станет он, как и прежде, уважаемым человеком, ценным работником, и может даже мастером участка.

Под сладкие думы о враждебности окружения, о понимании устройства вселенной, и жизни в целом, Энгельсович и нес свежеприкупленную бутылку в сторону дома. Остатки гордости не позволяли ему хлестать из горла на улице, и он хотел только дойти до своей комнаты. Порезать буженинки, что передала ему сестра, последняя из родственников, кто ещё с ним общался. Нарвать огурцов со своего огородика, наломать свежего хлеба, и, наконец-то, налить её, желанную, в рюмочку.

А тут оцепление. И что делать? Выпить хотелось нестерпимо, поэтому, решив, что сегодня у него будет поход и приключение, а народ пусть толпится, что со стада взять-то, Илья потопал обратно в сторону промзоны. Прочие заводы один за одним заканчивали смену, конторы рабочий день, и людей, которых не пускали домой, становилось всё больше. Поэтому, отчасти, его решение даже было верным.

Подземный ход он нашел так же случайно, как и Мария Мироновна. Дня три тому, пошел он с мужиками на берег, у Петренко именины были. И хоть он мужик задиристый и противный, но понимание имеет.

Начали они еще в цеху, но аккуратненько, чтоб проходные пройти. Но, всё равно, на берег пришли тепленькие, и закуски много не имели. И спустя пару часов, уже хорошо набравшийся Энгельсович разругался с Петренко вдрызг, обиделся, и ушел куда глаза глядят. Не забыв, конечно, забрать свою долю в виде поллитровой бутылки водки, одного огурца и консервы «Килька в томате»

Немного пройдя по берегу, упав пару раз, и потеряв огурец, он завернул за свежесъехавший обрыв, и увидел темный провал. Вход в подземелье, лунную ночь, когда песок светился, отражая бледный свет неба, выглядел нестрашно, и Илья, решив, что сейчас найдет клад, станет известным, богатым, и наконец-то можно будет не работать, радостно потопал в темноту.

Клада он никакого не нашел, а уткнулся в ступеньки. Благо, что он не свернул направо, спьяну попросту не заметив ответвление, а пер вперед. Сквозь щели в крышке просачивался лунный свет, место было тихим, и даже как-то уютным. Решив немного передохнуть, и уже потом, попозже, пойти домой, Илья Энгельсович ополовинил бутылку, сожрал консерву, послушав музыку с ютуба, по странности сеть ловилась, он радостный и довольный заснул.

Проснулся он от жары, неудобного положения, жажды, и настойчиво звонящего телефона. Конечно же он проспал. Конечно же звонил начальник цеха. Кончено же ругался и грозил страшными карами. И, конечно же, пообещал непременно уволить. И ведь может, гад. Это прежнее начальство понимало простого рабочего, и ценило его талант токаря. А новое, то бишь Финоген Афоньевич, все за технику безопасности беспокоилось, и даже со вчерашним могло на смену не выпустить. А что такого-то, если накануне, в своё законное время отдыха человек выпил?

Так и не пошёл в тот день Илья на работу, отстранил его начцеха. И премии на десять процентов обещал лишить. Так что Энгельсович ополовинил бутылку, выбрался из подземелья, и пошел домой, отдыхать. Ведь он так устал, вон в какой-то дыре ночевал, понимать надо, что человеку требуется после такого в себя прийти. А всё Петренко, гад задиристый, виноват.

Но местоположение подземелья он запомнил, и поэтому шёл именно туда. А что, сеть ловит, укрытие от дождя опять же, не страшно совсем, и посторонних не шляется никого.

Увидев же Марью Мироновну, которая остервенело разрушала его личное подземное пространство, он даже разозлился.

- Нигде нет покоя хорошему человеку, наверно даже если закопают, и там достанут

Он даже не пытался быть вежливым. Ещё чего, какая-то бестолковая тетка.

- Что?

Марья Мироновна заметила Илью только когда он заговорил.

- Я говорю, какого хрена Вы тут делаете гражданочка?

Тыкать незнакомому человеку Илье всё же не позволяло воспитание, которое удалось вбить в его голову учительнице начальных классов.

- Домой пытаюсь пролезть.

- И прям-таки Вы там и живете? Что-то не похожи Вы на монашку.

Восприняв последнее утверждение как комплимент её сексуальности, Марья Мироновна улыбнулась. Юрик был по-прежнему на прежнем месте, но мужик, стоящий в нескольких метрах от неё, и обративший на неё внимание, внезапно стал важным тоже. В полумраке его похмельные глаза блестели загадочно, а небритое помятое лицо выглядело мужественно и брутально.

А маньяков Марья не боялась, у них сроду тут маньяков не водилось.

Она заворковала, захихикала.

- Нет же, ну что Вы, что Вы. Я на Стрелецкой живу. А тут мы возле калиточки вылезем. Там незакрыто, и пройти удобно.

Она даже не сомневалась, что мужчина непременно тоже захочет вылезти с ней через люк, и пройти через калиточку.

- На Красильную вылезем, там идти-то всего ничего до дома. А дома у меня Юрочка, котик мой.

- А что ж ты мужику своему не позвонишь, чтоб встретил, или чахоточный он у тебя?

Илья гыгыкнул. Ему польстило, что тётка, не страшная, в принципе, с ним так разговаривала.

Марья испугалась, что её неправильно поняли. Сорвётся же, как есть сорвётся! Она за затрепетала, всплеснув ладошками.

- Ой да нет же, настоящий кот, который с мехом. Заберут же!

- Дааа, проблема.

Илья Энгельсович решил, что он вполне может спасти эту женщину. Ну а что, вон она как на него смотрит. Заинтересованно. Разглядела, знать, как он хорош.

- А тебя-то как звать?

Самовольно перейдя на ты, зачем миндальничать, если уже почти родные, Илья спрашивал барским, подобревшим голосом.

- Марья Мироновна я - Марья хихикнула - А Вас?

«Уважает» - подумал Энгельсович

- Ильей. По батюшке Энгельсович – продолжал он важничать

- Какое красивое имя – Марья умилилась, и тут же тревожно спросила – Вы мне поможете?

- Конечно, я и сам спешу на помощь. В моем общежитии живет несколько ничейных кошек, надо непременно их спрятать, одни они пропадут, а все ж живая душа.

Кошки кончено в общежитии жили, только вот Илье было на них всё равно. Но в этот момент он и сам себя видел спасителем хвостатых.

- Ох, ну, конечно, конечно, непременно надо! Мы можем забрать сначала моего Юрика, потом найти Ваших кошек и спрятаться здесь, пока ловцы не уйдут!

- Разделимся, а то можем не успеть, а потом тут и встретимся.

Илья по-прежнему хотел выпить, но перед дамой стеснялся. Он решил, что дома приведет себя в порядок, выпьет, побреется, душ примет, забежит купит что-то более подобающее для женщины, например шампанское, или коньяк. Точно, ведь дамы пьют коньяк. И шоколадку, чтоб закушать.

А уж потом побежит спасать. И кота, и даму.

Дама же, в тесноте уже ощутив легкий запах перегара от нового знакомца, решила, что может уже ей и не надо это знакомство. Но крышку по-прежнему требовалось открыть. Поэтому она вежливо, но коротко и строго ответила.

- Да, Вы правы.

«Ну надо же» - про себя восхитился Илья – «Не болтливая. И не спорит. А то заведутся, и нудят, и трындят, не остановишь»

Вслух же он ответил просто:

- Ща сломаем, не боись.

Плечом подвинул Марью Мироновну, забрался на верхнюю ступеньку, уперся плечом покрепче, и, поднатужившись, попросту выломал старые доски.

Будучи от природы крупной породы, сильный и высокий, Илья без проблем проделывал любую работу, требовавшую физических усилий.

Подтянувшись, он влез в люк, подал руку Марье, а наверху, почему-то шёпотом спросил:

- Дальше куда?

Почему-то так же шепотом она ответила

- Пойдемте, калитка там.

Продолжение следует….

-Пустите! Я там живу! – надрывался тощий субъект, пытаясь протолкнуться через заслон из дюжих бородатых мужиков в косоворотках.

-Не дозволено! – один из мужиков, сложив руки на груди, грозно глядя на субъекта, в который раз повторял одну и ту же фразу.

-Да как не дозволено! Да кем не дозволено! Да кто вы вообще такие! Да откуда вы взялись-то, изверги! Я! Там! Живу! Я хочу домой! – субъект надрывался, чуть не плача.

А позади мужиков разворачивалась драма. Какие-то люди, в серебристых костюмах биологической защиты, заходили в каждое жилище, и изымали всех найденных котов, кошек и котят.

Они запихивали животных в огромные клетки, не очень-то уважительно с ними обращаясь.

Многие коты возмущались, некоторые кошки обещали нассать в тапки.

Почти все звали хозяев, обещая больше не обзываться, не бедокурить, и плача, когда отбирали сосиску, перед тем как запихнуть в клетку.

Хозяева стояли за оцеплением, заламывая руки. Некоторые закрыли уши и глаза, не в силах смотреть, как изымают любимцев.

А все началось неделю назад. Местный хозяйственник, в условиях мировых санкций, решил наладить производство и продажу сбалансированных, полноценных кормов для животных.

Являясь большим любителем животных, гражданин Яковиленко, списался со старым другом, давно уехавшим в Индию, на поски бессмертия в тайных знаниях многочисленных индуистских сект. Ну и по возможности какого-нибудь суперсредства для похудения, чтобы озолотиться на всю будущую бессмертную жизнь.

Оказалось, что друг, пройдоха Суповичкин, давно уж и не в Индии, а в Египте.

И конечно же, Суповичкин с удовольствием поделится со старым другом информацией о полезных растениях для животных, всего-то за полтора процента прибыли. Тем более что недавно откопал на старом рынке Шарм-эль-Шейхе древний свиток времен фараонов, который один престарелый египтолог, вот буквально вчера ему расшифровал. В свитке содержится рецептура средства для улучшения самочувствия кошек, и усиление их когнитивных способностей. Исключительно ценный манускрипт.

Яковиленко обрадовался, кошек он любил больше. Поэтому согласился на предложение, почти не раздумывая. Тем более, что ни у кого больше, такого корма точно нет, чтобы прям способности усиливал. Когнитивные.

А собакам и просто хороший корм подойдет, они сами по себе не глупые, вон, в полиции служат.

Быстренько согласовав все нюансы в нужных инстанциях, получив заключение ветеринарного контроля, договорившись с местным ритейлом, Яковиленко с помпой презентовал свою линейку кормов. Пока исключительно для жителей родного Переваськино, но, с заявкой на расширение.

Народ охотно брал на пробу. Тем более что на упаковке был изображен любимец Яковиленковой дочки, кот бирманской породы Агафон, проникновенно смотрящий своими голубыми глазищами в душу каждого потенциального покупателя

Питомцы, вкусившие новинку, отнеслись благосклонно. Многие привереды даже съели целиком, против обыкновения капризничать и размазывать корм по миске. Некоторые выглядели особенно довольными, обычно раздраженные, после мисочки «Мив-нун», они сами ластились к хозяевам

Утро следующего дня было поистине потрясающим

Когнитивные способности котов действительно улучшились.

Они заговорили

Ошарашенные хозяева вместо обычных привычных воплей, мурлыканий, мявков, писков и шипений услышали все разнообразие мнений и слов, своих, как они думали, питомцев.

-ТЫыыыыЫЫЫ! Даааайаййай едыыыыы! Едыыыы! Тыыыы!

-Фр,фр, утро, фр, фр, я покакала, видишь, покакала, вот мой хвост в твоем носу, а вот моя попа. Она пушиста. Она покакала. Она пуста. Кишки пусты. Вставай давай, фр, или я буду лежать на тебе пока ты не престанешь дышать. Фр-фр.

-Шшшшкотииинаааа. Шкоооотиииинааааа. Шкооооотинннааа ты, там к Дульсинье другой приперся, а ты меня кастрировать удумал? Шкотиииинаа, шкотииина, ненавижшшшшу, раздеру тебе всю кожшшшу диванищи.

-Ааааа! Оооооо! ААаааоОооОАаоОО! Я поооюуюююууУУУ! Аоооаооааа! Восхищаайсяяя!

Это было больно. Больно осознавать, что мохнатые жопки оказались настолько эгоцентричными, самолюбивыми и вредными.

Котам тоже было больно, они-то привыкли, что люди понимают только основную мысль их речи, без смысловых оттенков.

А тут такая подстава.

Ну представьте, вам начальник на работе премию выдал, потрепал по-отечески за щечки, а вы ему в ответ: «У тебя волосы из носа торчат, пойду покакаю», только интонацией игривой, и благодарственной.

Раньше начальник доволен был, слов-то не понимал, а тут стоит, глаза пучит, и шипит не хуже Дульсиньи, когда та не в настроении: «Ты что же, паразит, неблагодарный оказывается?»

Вот и тут так же получилось, и неизвестно еще, кто удивился больше.

Относительно повезло тем, у кого хозяева поздно встают. От соседских быстро разнеслась весть о произошедшем, еще бы, такие вопли кругом, и к моменту пробуждения людей, котики и кошечки были пушисты, мягки и обходительны

Особенно расстарался Оникс, умудренный жизнью, престарелый полосатый кот дворовой породы. Жил он у Лелика, вечно голодного молодого инженера.

-Добррррое утрррооо, хоррроший хозяяяяян

Оникс расстилался медовой патокой.

Подействовало.

Лелик, охренев от новой действительности, все же ей восхитился, и даже обрадовался.

Страдающий от одиночества, из-за отсутствия денег и природной обаятельности, и присуттствия застенчивости, Лелик не имел успеха у дам, и потому по достоинству оценил возможность с кем-то беседовать по вечерам.

Пообещав купить вечером коньяку и настойку кошачьей мяты, чтобы вечером посидеть честь по чести за рюмочкой-другой, Лелик утопал в контору.

Там весь день только и разговоров было, что о говорящих котах.

Поговаривали, что правительство наверно это все так не оставит. Это же фактически нелегальные граждане получаются.

Непорядок.

Вечером Переваськино оцепили нагнанные со всей области казачьи роты.

Лелик надрывался...

-Пустите! Я там живу!

Продолжение следует….

Иногда хочется, чтобы в родном и нежно любимом желудке завелось что-нибудь особенно вкусное.

А раз особенно вкусное, значит оно должно быть с мясищем.

А еще иногда хочетсяс, чтобы всяческих действий было поменьше, ибо ленивище.

Соответственно, если мясище, нам ленивище, будем готовить шаурмищщу.

Шаурмища зверь достаточно часто встречающийся, ореал обитания широк, но цвет шкурки, окрас внутренностей и

органолептические свойства отличаются от региона к региону.

Кроме того, шаурмища одомашненная отличается уникальными характеристиками, поэтому сложно найти две одинаковые.

В нашем случае нежную красавицу мы будет готовить с сочными овощами, а потом жарить на блестящей, горячей поверхности

раскаленной сковородки

Итак, для приготовления на понадобится:

-Непосредственно мясище. Грамм 500. У меня был вот такой замечательный свежий кусок окорока, упругий, как юная (совершеннолетняя) жопь

прекрасной нимфы

-Лаваш, две штук, и чем он более блиноподобный, тем лучше, такая структура обеспечит тягучесть при заворачивания и убережет от внезапных

разрывов и протекания соуса

-Кетчуп, просто кетчуп, самый что ни на есть помидорковый, без специй, без нихрена, ложки две

-Увкуснитель Пищи Богов, я предпочитаю чтоб там было написано "на перепелиных!!!111" яйцах. У такого будет чувствоваться вкус

желтка. Тут надо ложек пять.

-Ядрененькая национальная гордость, можете как купить, так и сделать самостоятельно, по желанию

-Перья зеленого лука, упругие, гордо устремляющиеся в небо, вялых тут не нужно

-Капустыщ, максимально зелененький, с мягкими листочками, двести грамм

-Огур, некрупный, пупырковый, количество один

-Помидор, лучше всего розовыый, тоже одинокий

-Сыр, желательно твердых сортов, 50гр.

-Сливочное масло для жарки, 50гр.

-Два крутых желтка.

-Три зуба чеснока.

-Брусничный соус, одна мелкая ложка.

И все. Минимальный набор для создания аппетитнушки готов. По желанию любителям острого можно добавить перчик халапеньо, но это опционально.

Итак, последовательность превращения разрозненного  в приятное глазу и рту средство насыщения:

Возмем жопь, приятную и упругую, которая окорок, который 500гр., и порежем тонко, максимально прозрачными ломтиками.

Сковороду раскалим, растопим сливочного масла, кинем туда давленого чесноку,

да и обжарим нарезанные ломтики мяска на сильном огне, помешивая до приобретения красивого жареного цвета, и вкусного запаха, вызывающего приятные воспоминания первобытного мозга.

Лаваш расстелим на столе. В упаковке два лаваша, получается две штуки еды.

Капусту шинкуем максимально тонко, и жмакаем добавив брусничный соус

Овощи шинкуем соломкой, и помидор тоже.

Трем сыр

Желтки давим-давим-давим, и мешаем с майонезом и тем жирочком со сковороды, который остался после жарки мяса.

Кетчуп мешаем с горчицей, получившейся кетчуцией мажем лаваш.

Посыпаем лаваш луком, затем огурцом, затем помидоркой, следом сыпем капусточку.

Выкладываем мясище, мажем желтконезом

Посыпаем сыром, по всей площади лаваша.

Сворачиваем.

На чистую горячую сухую сковородку кладем получившееся поленце, и подсушиваем получившееся полено по 2 минуты с каждой стороны.

Употребляем с любимым напитком.

@Wolosatos, @procellarium, @Gerlitzki, Вы говорили я вкусно пишу?)))

Мне 35 и у нас с мамой безусловная любовь друг другу. У нас есть ритуал, который устраивает обеих - ежедневный созвон, в 10 и 19. Просто сказать друг другу "привет, все хорошо".

Это если день ОБЫЧНЫЙ. А вот если у меня какое-то дело, отличающееся от обычных дел, то надобно звонить, рассказывать подробно. Так же как и я жду подробного отчета, если мама куда-то ходила. Мы с ней очень похожи, хоть и разные совершенно.

И в гости я раз в неделю (минимум в две) катаюсь, хотя б на полчаса.

Но это сейчас. А когда-то были моменты, когда мне хотелось, чтобы она умерла, и оставила меня в покое.

Это сейчас я понимаю, после того, как однажды, не выдержав, между потоками слез я спросила "Почему? Почему ты не слышала меня, когда я просила тебя перевести меня в другую школу, почему не выпускала со двора до двенадцати лет, почему не разрешала ни с кем дружить, а все мое неформальное общение было либо с младшими детьми, либо только у бабушки летом, где не было твоего надзора? Почему, в принципе был такой надзор, что каждый мой шаг контролировался и оценивался?" А в ответ я наконец-то услышала честное "Мне было страшно"

Я единственный поздний ребенок, до меня пять выкидышей, мама на сохранении всю беременность ногами кверху лежала. Естественно это отложило свой отпечаток, и страх постоянный остался. Но это я сейчас понимаю, жалею ее, и сама уже начинаю беспокоиться, если в привычное время не могу дозвониться, но в пубертат я ей жару-то дала, за всю гиперопеку. Не знаю, что меня уберегло от совсем уж непоправимых вещей, но то, что мозг у меня в то время работал только в режиме "назло маме отморожу уши" это факт.

Мне очень много пришлось над собой работать - вытравливать дикую смесь инфантильности, упертости, излишней самостоятельности, ненужной лживости, легкомысленности, излишней дружелюбности. Это, на самом деле очень тяжело, бороться со внутренними демонами - для посторонних я хорошая девочка, с приличной работой, с должностью, с интеллигентными родителями, давно уж с этими родителями не живущая. А вот внутри... Были моменты, когда мне до психозов (как я сейчас понимаю), оставалось вот буквально капелька.

Однажды я поехала как обычно на сессию, поселили меня в комнату, даже повезло, соседей не было. И вот, встреча с группой, радостное отмечание, вроде бы и без лишних возлияний, но наутро меня переклинило. Мне было дико страшно выходить в коридор и видеть других студентов. Вот до волос дыбом. Казалось, все будут смотреть на меня осуждающе, тыкать пальцем, шептаться за моей спиной, насмехаться. Настолько страшно, что я даже в туалет боялась пойти, и решила для нужды ведерко использовать. И это при том, что накануне я без проблем за пиццу с ребятами из соседней комнаты договорилась о раздаче интернета.

И вот сижу я, анализирую всю вот эту херню с паническим ужасом, понимаю, что нихрена это не здорово, и лезу в интернет. А там родным по белому "предвестники шизофрении". А я не хочу шизофрению. И вот, в ночи, с бешено колотящимся от ужаса сердцем, я поперлась в туалет, выливать ведро и мыть его. Потом до утра я не спала, ждала когда душевые откроют (потому что психи же ж боятся воды, а я ж не псих), так же в ужасе ходила до туалета периодически, но уже чуть полегче, не шугалась внезапно проходящих ночных птах. А с утра, прям вот только 7 стукнуло, потопала в душ. А он был на первом этаже, и нужно было мимо поста пройти. Вот мне это тоже далось тяжело. Натянуть улыбку и мило поздороваться. Потом отпустило. Вроде бы. До определенного момента.

В один прекрасный момент держать маску "всевпорядкевпорядкевсехорошо" стало невыносимо. А алкоголь, он же не помогает, он просто снимает внутренние ограничители. И отмечание окончания сессии с группой закончилось тем, что я, уже будучи в общаге, в своей комнате, взяла ножик, и сама себе порезала руку. Сейчас это умным словом селфхарм принято называть, тогда я об этом не думала. Тогда мне тупо стало легче. Когда внутреннее состояние, внутренняя боль вышла наружу, словно замкнутый круг разомкнулся, и стало легче дышать.

При этом в тот момент у меня по-прежнему была мама, стремящаяся как можно более полно меня контролировать. И после изнасилования ее хватка только усилилась. И это было странно. С одной стороны мне вменялось в обязанности самостоятельно учиться, самостоятельно зарабатывать, самостоятельно выстраивать свою жизнь, добиваться достижений. А с другой - требовался отчет о каждом шаге, и план действий, что я собираюсь сделать или сказать, который подробно разбирался, и вносились корректировки. Хотя в отличие от детского возраста я уже не со всем соглашалась, несмотря на скандал, который за этим следовал. "Не нравится, - говорила я, - можешь поплакать". Да, это было мега жестко, и мне эти слова разрывали сердце, но мне было важно настоять на своем.

Кто-то скажет, -"Но тебе же никто не мешал не отчитываться, не мешал не говорить правду, или вообще ничего не говорить?"

Ага, я пробовала. Как раз первое, что я попробовала - это ложь. И вот ложь - это первый шаг к поехавшей крыше. Потому что надо ВСЕГДА помнить, о чем именно ты соврал. И уж если врать - то врать всем людям, которые могут между собой пересечься, и врать одинаково. И просчитывать, что и как сказать, потому что желательно, чтобы тема, в которой ты соврал - вообще не поднималась. Это тяжело, это постоянно держит в напряжении, это постоянное моделирование диалогов и ситуаций. И да, я стала замечательным лжецом, и могла успокоить мамину бдительность (а уж если я могла успокоить ее бдительность, то что говорить про других), а мама всегда замечала наигранность и несостыковки, такой придирчивый режиссер.

И вот не запутаться в масках, не потерять себя в одной из них - тяжело. Так что к моменту описываемых событий я приняла решение с ложью подзавязать.

Самоповреждение вполне себе помогло, хотя несколько порезов я умудрилась нанести сильно глубоко, и получила неостанавливающееся кровотечение, почти фонтанчиком (кровь вытекала пульсируя). Пришлось накладывать давящую повязку, дожидаться утра, просить одногруппника везти меня в травмпункт. И спасибо ему большое, за проявленное понимание.

Вопросов он не задавал, почему и что, потому что я его уже однажды просила о помощи, после изнасилования, когда нужны были в полиции показания с места учебы о моем моральном облике (я хз зачем, попросили пару человек привести, и характеристику с места учебы). А так как группа у нас со специальностью технической (энергетика и энергоснабжение 13.03.02), то и девочек кроме меня была только одна. Поэтому он в принципе догадывался, что я, несмотря на то, что всегда говорила, что все в порядке, немножко нехорошо себя чувствую.

А нехорошо я себя чувствовала даже не из-за самого происшествия, а из-за последовавших событий. Потому что написать заявление в полицию, и пройти потом через опрос, через очную ставку, экспертизу, полиграф, потом реконструкцию событий (когда на место выезжаешь и там показываешь и рассказываешь), потом еще пару раз вызывали, этот еще не самый ужас-ужас. Потому что потом, через полгодика - ты пойдешь в суд. Где еще раз тебя попросят все рассказать, а адвокаты, хорошие, нанятые адвокаты обвиняемых, будут задавать жестокие вопросы, пассивно-агрессивно. Вежливо, но мерзко. И все это время нужно держать лицо, не срываться, не истерить, не хамить в ответ.

А мама будет спрашивать "ну что там на суде".

И даже это бы было терпимо. Я после суда вернулась в родной город, в универе взяла академ, устроилась на работу, и стала жить дальше.

Рассталась с человеком, который практически загнал меня в долговую яму, и чуть было не подсадил на наркотики. Да-да, я та самая девочка из хорошей семьи, которая связалась с уголовником. Взяла несколько кредитов, и смиренно терпела абьюз, потому что иначе "я найду и убью твою маму", при попытках уйти. Ага, собственной смерти я не боялась, а вот то, что он тронет маму - верила и боялась.

И вот, не знаю каким чудом удалось уговорить этого нехорошего человека (видимо прошлый опыт лживости и притворства пригодился), переехать в мой родной город, пострадать еще полгодика в этих убийственных отношениях, и только потом найти в себе силы выгнать нехорошего человека.

И да, мама была рядом, помогала платить кредит, жалела, поддерживала. Но и контролировала. Я снова была маленькой выстраданной девочкой, которую требовалось накрыть крылом.

Когда академ подошел к концу, я уже достаточно успокоилась, даже сон нормализовался, хотя до этого я с понедельника по пятницу не спала практически совсем уже год, в общей сложности. И обычно в пятницу у меня уже голова кипела изнутри (ощущение, что мозги горячие, и сейчас полезут из глаз, из ушей, или просто раскроют череп как яйцо чужого). Я пыталась тогда уйти в работу, работала так, что аж на две ступеньки по карьерной лестнице взлетела за полгода, но вечером в пятницу я выпивала 5-6 литров пива, проваливалась в пьяный сон, в субботу дрыхла до обеда, потом опять алкоголь, в воскресенье я приходила в себя, в понедельник все по новой. Вела я себя при этом достаточно адекватно, так что со стороны казалась - просто молодая девушка, просто любит погулять, не валяется же пьяной, просто веселая и общительная. Так что ни у кого даже и подозрения не было, что что-то не так, я ж в это время на права сдавала, и медкомиссию без проблем вообще прошла. Да и на работу тогда устраивалась тоже с медкомиссией, даже более придирчивой, и ни у одного из психиатров не возникло желания со мной более пристально побеседовать.

И вот, уже достаточно успокоившаяся я еду восстанавливаться в универ. И по мере приближения поезда к городу печальных событий, я становлюсь все более напряженной.

Тот одногруппник, который мне помогал, не отказывает в помощи и в этот раз. Я прошу его пожить у него день или два, пока решу вопрос с общежитием, в деканате договорюсь и узнаю обо всем, и расписание получу. Он советуется с женой и соглашается. За те два дня, что я у них в гостях была - я старалась быть максимально незаметной, вежливой и дружелюбной. Настолько, что жена одногруппника предлагает мне остаться до конца сессии у них. Но я отказываюсь - не хочу стеснять их, и не хочу чтобы стесняли меня.

Знакомлюсь с новой группой, всем нравлюсь, все в восторге. Теперь я вообще единственная девочка. А потом я в комнате общаги пилю себе руку.

Он тогда заставил меня пообещать, что я так больше не буду. Мне это ничего не стоило, и решение не врать тогда еще неполноценно оформилось, это было сродни "как здорово жить без проблем, там солнышко светит, хочу туда". Сродни желанию из темного погреба вылезти снова в теплое лето. И помощь, которую тогда мне оказал одногруппник, да и другие люди, бескорыстная помощь, даже если самим людям казалось, что они это зря, что я на самом деле не хочу помощи, и мне нравится моя жизнь - она мне была необходима. Я где-то видела видео, когда собаку, которую всю жизнь были пытаются погладить, а она скулит и прижимается к земле и даже пытается огрызаться. А ее все равно продолжают гладить. Вот мое душевное состояние на тот момент было как у той собаки.

И я обещание решила сдержать тогда именно потому, что увидела себя его глазами. Жалкая, неуверенная, неспособная найти в себе силы, размазня в общем. Он конечно так на меня не смотрел, но в тот момент я чувствовала себя именно так, и решила, что чтобы не случилось, буду сильной. Так сказать, "сожму яйца в кулак".

Может, если бы в школе я была обычным ребенком, мне бы было легче. Но я была изгоем, тем кого травили, и кто сжимался в испуге, если на него замахивались. Или, может, мне наоборот это помогло, не знаю.

Я до сих пор общаюсь с некоторыми людьми, которые мне помогли. С одногруппником, с одним из бывших моих мужчин, с подругой, которая стала еще ближе. А одна семья даже в мой город переехала, чтобы поближе быть, и продолжать общаться после моего диплома. Ортодоксальные евреи, между прочим.

Да, мне жизнь потом еще навалила, проверила мою установку "быть сильной". Если кому интересно, могу рассказать.

А пока итак Санта-Барбара получилась.

Да и события я как-то излагаю через одно место, что вспомнилось, то и пишу. Я, в общем-то, хотела написать изначально что несмотря на суперзаботу мамы, несмотря на кучу всяких плохих событий в жизни как-то смогла начать нормально жить. Но это получилось практически что вопреки. Потому что нельзя настолько сильно кого-то любить, как моя мама меня. Это вредит, это может привести к гораздо более печальным событиям, и я крайне легко, я считаю, отделалась. У меня отболело. Я практически не пью, а если пью, то пару кружек пива, и останавливаюсь просто потому что больше не хочу. Я бросила курить, потому что в одно прекрасное утро проснулась, и поняла, что больше не хочу.

И я наконец-то просто живу, без превозмогания. Без преодолевания. Без бесконечно крутящихся в голове мыслей.

И пост этот, я в принципе не хотела писать как пост изначально. Просто в комментариях наткнулась на похожую историю, только там у человека "всепропало, жизнь днище", начала отвечать, и чего-то меня понесло)).

Пока писала поняла, что невзирая на плохих людей, которых я встречала, хороших я встретила больше. И даже те, кто были или являются не самыми хорошими людьми - способны на замечательные поступки, и даже способны расти над собой и становиться хорошими. А я ведь свой путь протеста начинала именно с этого, что "не бывает абсолютно плохих людей". И общалась с разными людьми, пытаясь найти это хорошее в них. Наивно мечтала, что кому-нибудь помогу, верну к свету. Отметала все сомнения в собственных принципах, продолжала помогать, чуть не возненавидела весь белый свет, чуть было сама не опустилась и не превратилась в не пойми что.. Пришла в итоге к выводу, что все люди злые, успокоилась, а теперь оказывается, что я таки была права...

Ну или это просто мои мозги забыли большинство ужаса и крупицы хорошего превозносят над океаном зла.

Но именно в память о тех людях, которые мне помогали, всех тех, кто меня поддержал, и живых, и тех кто ушел, я решила рассказать немного о своей истории. И публично, а не глубоко в старых комментариях. Может быть, мой опыт кому-то поможет, и кто-то взглянет на свои отношения с гиперзаботливыми родителями под другим углом. Ведь круговорот обит все-таки можно остановить, а кроме обид есть же и хорошие, светлые воспоминания.

Пусть их будет больше.