Превозмогая всё!
В мире будущего нет места для шуток! Здесь все серьезно.
Могучие герои свергают не менее могучих противников.
Тяжелые орбитальные бомбардировщики уничтожают планеты.
Повстанцы грозят вот-вот свергнуть власть императора.
И только один герой способен помешать вероломным планам...
Вот он - серьезный и трагичный мир будущего!
Черное, антрацитовое покрытие плаца блестит от всполохов двигателей. Мощные турбины ревут, заглушают звуки. Перепонки едва выдерживают. Могучие с прекрасными мужественными лицами герои стоят навытяжку. Парадная экзоброня колет глаз красным блеском. Золотая гравировка густо покрывает бронепластины вместо вышедших из моды аксельбантов. Суровый сержант расхаживает перед строем. Черные полы мундира развиваются за спиной крыльями хищной птицы. Красная ткань переливается в такт движениям, создает эффект стекающей крови. На поясе – ритуальный мономолекулярный тахионный вибронож. Плод ума лучших инженеров Империи. Высокий штандарт возвышается на десяток метров: золотой орел на багровом фоне хищно смотрит, выискивая врагов. Птица восседает на словах: «Специальный Имперский Легион «Апокалипсис».
– Герои, - мужественный голос сержанта с легкостью перекрывает гул взлетающего транспорта. – Родина нуждается в Вас! Вы – доблестные сыны Империи – обязаны защитить человечество от происков ужасных вероломных врагов! Вы – честь Империи! Вы – щит и меч Императора. Воплощение правосудия!...
Мужественные герои сурово слушают сержанта, кивая головой в знак согласия, соглашаясь со сказанным утверждением и подтверждая его.
– Вероломные враги, – продолжает сержант. – Напали на Императорскую рудодобывающую колонию! Вероломно напали! И захватили в плен невинную маленькую девочку.
Строй десантников вздрагивает, грозя распасться! Могучие герои поражены несусветной наглостью! Желваки играют, бронекулаки сжимаются до скрипа. Каждый рвется в бой, чтобы крушить, повергать, рвать глотки и вбивать зубы в задницу!
Сержант вскидывает руку, пресекая волнение.
– Император оскорблен! – восклицает он. – Оскорблен и негодует! Вам, его верным боевым товарищам, предстоит восстановить справедливость! Невинную деву освободить и вернуть скорбящим родителям. Враг будет повержен! Добро победит зло, поставит на колени и жестоко убьет! Чтобы впредь неповадно было!
Многоголосый воинский клич прокатывается по рядам десантников, перекрывая рев двигателей транспортных кораблей. Плац трескается, звуковая волна сдвигает тяжелый десантный бот. Скупая мужская слеза стекает по щеке сержанта, зависает на подбородке. Кристальная капелька срывается, плавно устремляется к земле. Искорки солнечных лучей играют в приплюснутом шарике. Слеза тихо разбивается о плац. Шипит. Легкий дымок выстреливает фонтанчиком. Суровая слеза мужественного десантника плавит сверхпрочный пластобетон.
Александрис Превозмогающий с дружеской улыбкой смотрит на сержанта. Когда-то этот человек вынес из горящего дома...
Черная ночь тяжелым бархатом накрывает засыпающий город. Свет в окнах гаснет. Темнота завоевывает квартиры, дома, целые улицы. Ласковая тишина накрывает мягкой лапой, отодвигает далеко-далеко повседневный шум, заботы. Веки смежаются, сознание погружается в тягучий, теплый сон. Умиротворение и покой. Все тихо, только ветер шелестит листьями и вырванным из мульд мусором. Полночные роботы-уборщики объезжают владения, придирчиво вычищают улицы. Дневная пыль растворяется под влажными языками. Улицы становятся чистыми, умытыми, радуют взгляд...
Тишина взрывается! С неба, натужно завывая маневровыми двигателями, на город падают десантные капсулы. Плазменные горелки турбин выжигают сады, цветники, плавят дома. Могучие, закованные в экзоброню люди выпрыгивают из десантных ботов. Плазмометы тускло посверкивают в темноте. Сухие хлопки выстрелов режут тишину. Огни разрывают темный бархат ночи. Крики. Перепуганные насмерть жители выбегают из домов, падают под выстрелами повстанцев. Резервный полк имперских десантников реагирует молниеносно. Минута и на улицах начинается война! Вспышки плазменных выстрелов и взрывы антиматериальных гранат. Тяжелая поступь закованных в экзоброню воинов. Здания рушатся. Мощные взрывы проламывают стены, раскалывают дома. Кругом огонь, страх, смерть...
Маленький мальчик испуганно прильнул к окну, глядя как на улице разворачивается побоище. Выстрелы плазмометов превращают ночь в день. Фигуры повстанцев, скрытые черной экзоброней, растворяются во вспышках антиматериальных гранат. Суровые, мужественные имперские десантники наступают, превозмогая сопротивление противника. Повстанцев становится все меньше. Вот последний дергается на земле, окруженный имперскими десантниками. Офицер, присев на колено, вскидывает мономолекулярный тахионный вибронож, его губы шевелятся, зачитывая приговор... Взрыв! Белое пламя аннигиляции вырывается из тела повстанца, смывает, словно корова языком, десантников. Мальчика отбрасывает от окна. Прочный бронепластик крошится, брызгает осколками. А следом в комнату врывается пламя. Огонь охватывает все, обжигает, заставляет отползать вглубь комнаты, в коридор. Мальчик плачет, ужас сковывает движения. Превозмогая страх, он кидается к двери квартиры, но и там бушует пламя. Родительской комнаты нет! Там – сплошная стена огня, лишь изредка в прорывы проглядывает пейзаж улицы. Мальчик кричит, заливается слезами. Пламя обжигает, заставляет прижаться к стене, лечь на пол. Едкий дым заволакивает помещение, лезет в горло, легкие. Мальчик кашляет. Трудно дышать, глаза слезятся, мышцы сводит судорогой...
Мальчик с горечью смотрит на стену. В стекленеющих глазах застыли страх и отчаянье. Ручка в последнем усилии тянется к прохладной стене. Пластобетон вспухает, выгибается болотной кочкой. Угасающее сознание мальчика цепляется из последних сил, понуждает бороться со смертью. Пластобетон прогибается еще, лопается. Из пролома появляются закованные в экзоброню руки, шлем. Десантник осматривает комнату, сканирует. Взгляд его цепляется за мальчика. Жизнь еще теплится в хрупком теле. Суровый воин проламывает стену, осторожно берет умирающего на руки, выпрыгивает на улицу. Мальчик теряет сознание, безвольной куклой повисает в объятьях десантника. Имперский солдат оглядывается по сторонам.
Взрывы, выстрелы. Повстанцы отдают каждый сантиметр с боем. Несут потери, но не отступают. Умершие трупы врагов противника наводнили улицы. И только изредка в этом черном месиве сверкнет красным начищенная броня имперского десантника. Воин, пригибаясь, перебегает. Плазмомет приходится закинуть за спину. Притихшая улица взрывается. Боец с трудом уворачивается от потоков плазмы, отпрыгивает от антиматериальных гранат. Враги преследуют, с радостными криками расстреливают движущуюся мишень. Вой за спиной стихает, мимо проносится глюонная ракета. Взрыв – в спину ударяет тяжелой, горячей волной. Десантника подхватывает, выкидывает далеко вперед, за наступающие ряды имперских сил...
Тот подвиг стоил сержанту карьерной лестницы – имперский десантник не должен поворачиваться к врагу спиной, не должен отступать! Не расстреляли его только потому, что спас мальчика... Его – Александриса Превозмогающего.
– Вперед, славные воины Императора – вырывает из раздумий голос сержанта. – Не посрамим! За нами Император! Мы несем возмездие во имя Империи!
Строй взрывается дружным кличем. Десантники вскидывают руки, кричат, каждый готов умереть, но выполнить приказ. Священная ярость наполняет бойцов. Мужественные герои потрясают кулаками, грозят неведомому противнику. Ничто не выстоит против мощи Специального Имперского Легиона «Апокалипсис».
Десантный бот залит красным светом. Лампа боевой готовности горит уже пол часа. Суровые воины терпеливо ждут, когда приказ командира выкинет их навстречу смерти и подвигам. Тяжелая тишина пропитана храбростью, долгом, отвагой. Каждый думает о своем. Приказ Императора – свят. Десантник должен выполнять во что бы то ни стало. Превозмогать боль, тяготы, ранения, оторванные конечности, смертельные раны. Несмотря на смерть выполнять приказ в любом случае.
Огромный афроимперец сидит напротив Александриса. Красная экзоброня сверкает, золотая гравировка колет глаз острыми искрами. На пластинах предплечья – голографическая картина. Воин осторожно касается изображения закованными в броню пальцами, едва заметно улыбается.
– Что это у тебя, Джек? – выгнув бровь, спрашивает Александрис.
Десантник вздрагивает, взгляд быстро фокусируется.
– Семья, – с придыханием отвечает афроимперец. – Малышей восемь, Сьюзи. Сэм, Том, Робин, Ган, Тэд, Эли, Ада и Рон. Стать мальчики десантниками мечтают, как отец, а в школу летную дочки пойти. Старший – Сэм – школу закончит в году этом. В Имперскую Школу Космического Десанта экзамены сдавать!
Притихшие десантники одобряюще галдят, кто-то хлопает товарища по бронированному плечу, поздравляет. Александрис с улыбкой смотрит на друга, показывает кулак с оттопыренным вверх большим пальцем.
– Оставался бы с ними! – с чувством говорит кто-то. – Воспитал бы настоящими воинами. Император это поощряет.
Афронегр темнеет лицом. Черты становятся резкими, суровыми. Твердым голосом отвечает:
– Нет! Воин – я, служить – долг мой. Империю защищать!
Одобрительный гул и крики взрывают наступившую было тишину. Десантники восхищенно подбадривают товарища. Удары перчаток по бронированным плечам становятся громче.
– Крылами махает бабочка, свет звезд волшебный... манит. Империи долг свят мой, – тихо замечает афроимперец.
Десантники благоговейно замолкают, впечатленные мудростью слов.
Зеленая лампочка вспыхив ает. Скрежет сирены бьет по ушам, заставляет заткнуться. Противный, смоделированный компьютером голос коротко бросает: «Пора». Десантный бот вздрагивает. Воины суровеют, пальцы сжимаются на плазменных винтовках. Броня полностью герметична. Бронещитки из прочнейшего титано-молибденового сплава с усиленной кристаллической решеткой, сверхпрочный темный стеклопластик, способный выдержать удар ионной ракеты из подствольника, прикрывает лицо. Ни одной щели, ни одной раскрывающейся части – монолит! Снимается только инженерами с помощью специальных устройств. Иначе – никак.
Десантники обмениваются короткими фразами, подбадривают друг друга, ругают врагов. Кое-кто даже сплевывает на пол и топает по плевку закованной в броню ногой, иллюстрирует участь похитителей. Александрис закуривает, спокойно ждет приземления. Минуты две в запасе. Потом десантный бот ударится о землю, сработают гравикомпенсаторы. Сложнейшая система пружин, сконструированная лучшими инженерами Империи примет на себя неимоверный удар инерции. Сверхмощные перегрузки превратятся в неопасное, томительно-долгое давление. Откроется шлюз – портал в мир подвигов, свершений, боя и смерти...
Александрис торопливо докуривает, сплевывает бычок. Десяток секунд и начнется!
Орбитальные бомбардировщики – одно из самых страшных оружий империи. Огромный корабль с неимоверным боезапасом. Тяжелые боевые лазеры с легкостью прожигают скальные породы. Ионные мины могут лежать на поверхности вечно, но стоит подойти поближе... Фотонные бомбы – излюбленная классика. Они давно уже не так эффективны, зато неизменно внушают ужас. Взрыв и все вокруг погружается в белое сияние, не видно ни зги, даже собственного носа. А самый ужас – ты не знаешь умер уже или нет! Свет затмевает все. Порой тебя отделяют от смертельной черты какие-то сантиметры и разум болезненно дергается. Паника поглощает, растягивает доли секунды на часы. Сияние стихает, и ты сидишь целый и невредимый, а в сантиметре от тебя – пусто! Все превратилось в свет! Только рука товарища все так же крепко сжимает ладонь. Только рука... Глюонные бомбы выжигают поверхность на несколько метров вглубь. После такого удара земля превращается в озеро расплавленной магмы. Кварковые лучи способны дырявить планеты. Превращать материю в серую мертвую пыль. Ну и конечно – бозонный аннигилятор! Маленькая неприглядная коробочка, которую никто никогда не испытывал и не пустит в дело. Такая штука способна, по заверениям Имперских ученых, уничтожить всю галактику! Но они есть на каждом бомбардировщике по личному приказу Императора. Никто не знает зачем, но комплектуют... чтобы было.
Иссеченная орбитальным бомбоударом земля нещадно чадит. Сначала тут прошлась авиация. Танки выжгло напрочь всепроникающим, поглощающим все живое и не очень, глюонным огнем. Вторую бомбардировку провести не успели. Вражеские истребители среагировали быстро. И вот уже пламени на земле вторит пламя высоко в небе. Горят тяжелые орбитальные бомбардировщики. Вспыхивают как папье-маше под ударами лазеров. Все смешалось.
Когда огненный ад стих и по расплавленной земле стало возможно хоть как-то передвигаться – в бой вступила пехота. Превозмогая невероятно-тягучие потоки расплавленного металла, камня, чудовищный жар, суровые бойцы космического десанта срываются в атаку! Тяжелые бронированные ботинки экзоброни вязнут в тягучей, прокаленной лаве. Шедевральная система охлаждения, выдуманная лучшими инженерами, натужно гудит. Гоняет жидкий гелий по специальным каналам, встроенным под броню. Собирает тепло и перерабатывает в энергию. Стволы излучателей накаляются от выстрелов. Всполохи плазмы разогревают и без того накаленное поле боя, но доблестные воины, превозмогая все, бьются за высшую цель и великую идею с неисчислимыми толпами врагов, трупов которых становится с каждой секундой все больше, растерзанные плазмой тела падают, складывая мертвые курганы, за которыми можно укрыться и перевести дух, что бы вновь бросится на врага и убивать, втаптывать в потоки лавы, разрывать на куски, завоевывать победу Империи, а вместе с ней честь Специальному Имперскому Легиону «Апокалипсис» и славу Императору, который зачитает списки погибших за высшую цель десантников перед всей нацией и выделит особенно отличившихся героев, сражавшихся до последнего вздоха, несмотря на смерть повергавших врага и несших справедливость и мир в галактику, даруя простым гражданам возможность без страха жить и трудиться, создавать великолепное царство людей и утверждая его господство над всей вселенной. Десантников окрыляет небывалая мощь святой веры в правое дело. Их руки тверды, а прицелы точны. Враги падают десятками, сотнями, тысячами, тела утопают в расплавленном металле и камне. Целые горы застреленных насмерть убитых трупов мертвых покойников. Но даже после смерти доблестные воины помогают товарищам: телами укрывают от выстрелов и взрывов.
Взрыв антиматериальной гранаты отбрасывает Александриса. Десантник тяжело падает, увязает в расплавленной земле. Перед лицевым щитком – багровое. Именно для таких случаев броню делают монолитной. Ни одно сочление не раскроется при взрыве. Стеклопластик впаивают намертво. Александрис упирается руками, с трудом вырывает тело из вязких лап расплавленной земли. Застывающие потоки сковывают движения, повисают на броне сосульками. Десантник переводит дыхание, останавливаясь в некультурной позе. Новый рывок. Сервоприводы натужно взвывают, разрывают застывшие оковы. Александрис с трудом освобождает руки. Схватившаяся земля цепко держит за ноги. Плазменный заряд бьет в плечо. Застывшие оковы мгновенно плавятся. Десантника отшвыривает. Александрис навскидку выпускает по врагам очередь плазмы, перекатывается, укрываясь за телами погибших. Плечо слегка оплавило плазменным ударом, видимо – попало на излете. Враги отвечают шквальным огнем. Мертвые тела убитых покойников расплескивает, выжигает. На Александриса брызгает красным. Вскипевшие внутренности стекают по броне. Оторванные руки и ноги сыпятся сверху, разлетаются в разные стороны. Десантник с отвращением сплевывает на землю.
Мимо пролетает глюонная ракета. Взрыв! Александрис выскакивает из-за мертвого бруствера, вскидывает плазменную винтовку. Поток раскаленной плазмы сметает противника с гребня холма. Черная броня плавится, лопается от сверхвысоких температур. Александрис перехватывает оружие поудобней, нажимает на гашетку подствольного гранатомета. Глюонная ракета вылетает по красивой дуге, распространяет вокруг разноцветное свечение. Красивые переливы цветов, которых на самом деле не существует, уничтожают саму связь между кварками, разрушают атомные и субатомные связи. При разрушении материи на субатомном уровне высвобождаются огромные энергии. К сожалению глюонные взрывы не обладают взрывной волной. Эффект распространяется в ограниченном пространстве. Выделенная энергия поглощается через доли секунды на генерацию новой материи. Все разработки по созданию цепной реакции глюонного распада окончились крахом. Зато технология обрела себя в очень мощном ручном оружии.
Сержант идет по полю боя с дезинтегратором наперевес. Убитые и покалеченные бойцы валяются повсюду. Раскаленная земля течет, засасывает в багровые недра убитых, раненных, технику. Внезапно до слуха доносится слабый стон, шорох. Сержант быстро подходит к груде изувеченных тел. Тяжелые бронированные солдаты сложили своими собственными телами курган пару метров в высоту. Сержант пристально присматривается, прислушивается. Стон явственно раздается вновь. Где-то под грудой тел – живой. Командир осторожно разбирает завал, готовый в любую секунду отпрыгнуть, увернуться. Наконец из-под черной брони проблескивает начищенные пластины имперских цветов. Изувеченный десантник с трудом приподнимает груду тел, пытается ползти. Руки и ноги бойца повреждены, сплавлены потоками плазмы в сосульки. Броня во многих местах подпалена, кое-где даже пробита. По корпусу струится, тут же испаряясь, охладитель. Десантник опирается на единственную не пострадавшую руку, кое-как выбирается из-под завала. Ноги укоротились на треть, левая рука сплавлена в монолитный слиток металла. Мертвенное лицо десантника, едва различимое под лицевым щитком, полно решимости и суровой мужественности.
– Чего разлегся, боец!? – раздраженно восклицает сержант. – А ну встать! Вперед на врага! Зубами грызи, если придется. Приказ Императора – свят!!!
– Подо мной взорвалась антиматериальная граната, товарищ сержант! Я не могу встать.
Сержант вздымает десантника одной рукой, орет прямо в лицо:
– Не можешь встать, умник, – ПОЛЗИ! Вперед, сволочь! Не отступать и не сдаваться!
Сержант швыряет бойца в сторону противника, вскидывает дезинтегратор. Если бы не монолитность брони, проносится в голове командира, давно бы сгорел в этом аду. А так –малейшей щелочки нет... и не раскроется ни при каких взрывах.
Измученный, умирающий десантник кувыркается, подпрыгивает на кочках. Над головой проносятся плазменные заряды. Из пластобетонного дзота – молотит фотонный пулемет, не дает подобраться войскам империи. Десантник из последних сил достает тахионный мономолекулярный вибронож, сжимает в зубах. Единственная уцелевшая рука цепляется за землю, подтягивает изуродованное тело. Дзот приближается медленно, но неотвратно. Из темной амбразуры постоянно лупит светом. Фотонный пулемет выжигает товарищей где-то за спиной. Каждую секунду умирают бойцы Специального Имперского Легиона «Апокалипсис». Товарищи не могут прорваться на высоту. Взамен убитых врагов успевают подходить новые, все из-за проклятого пулемета. Десантник с трудом подтягивает тело к амбразуре. Секундный перерыв. Сейчас он ворвется в дзот, перережет глотку стрелку, а лучше – всем, кто есть в дзоте. Ребята прорвутся, приказ будет выполнен.
Тахионный мономолекулярный вибронож крепко стиснут в зубах. Живой рукой десантник резко подтягивается к амбразуре, хватается за раскаленное дуло пулемета. Экзоброня шипит, плавится от сверхвысоких температур. Десантник вырывает пулемет, вытаскивает из амбразуры, тут же перехватывает вибронож, изгибается всем телом, запихиваясь в дзот. Удивленное, покореженное ужасом лицо врага мелькает перед глазами. Вибронож пробивает бронещиток с легкостью, как в масло входит в плоть противника, перемалывает мозги. Десантник валится на пол дзота. Шестеро вскидывают плазменные винтовки. «Черт! Не успеть, – проносится в мозгу десантника. – Я должен выполнить приказ!» В последний миг взгляд падает на пояс поверженного. Шесть анигиляционных гранат.
– За Императора! – выкрикивает боец, срывая с гранаты чеку.
Дзот расцветает многоцветьем анигиляционного взрыва. Пластобетон мгновенно покрывается трещинами, лопается. Потоки огня вырываются через трещины, разметывают целые пластины. Огненный шар стремительно вырастает на месте пулеметного гнезда. Темное, оплавленное тело пролетает по широкой дуге, лишь кое-где поблескивают красным пластины экзоброни. Едва живой десантник падает под ноги сержанта. Броня сплавилась вся. Десантник похож на большой валун с головой. Лицевой бронещиток потрескался. Сержант поднимает тело, говорит прямо в лицо:
– Молодец, боец! Империя не забудет твой подвиг!
– Служу... – выкрикивает десантник.
Плазменный заряд ударяет по десантнику, вырывает тело из рук. Сержант мгновенно вскидывает дезинтегратор, посылает в подлого врага мощный заряд. Черную фигуру корежит, перемалывает в серую мертвую пыль.
– Императору! – доносится едва слышно.
– Вперед, сыны Империи, – выкрикивает сержант. – На штурм!
Дезинтегратор мелко вздрагивает, выплевывает очередную порцию смертоносных кварков. По слухам – при выстреле раздаются удивительные, подобные сказочным эльфийским песням, переливы звуков. Кварки входят в резонанс, рождают великолепные мелодии. Случаются такие частоты, что лопаются перепонки. Но все испытатели неизменно оставались счастливы, услышав божественную музыку. К сожалению, никто из десантников не слышал – экзоброня надежно отсекает все звуки. И изнутри тоже, что бы Имперский космодесантник не выронил случайно деморализующий всхлип... инженеры постарались. Командир тут же срывается с места, спешит к разрушенному дзоту. Бойцы, оглашая поле боя громогласным кличем, рвутся в атаку. Этот клич настолько суров и разрушителен, что враги падают замертво от страха. Плазменные выстрелы, аннигиляционные гранаты, глюонные ракеты из подствольников – целая канонада обрушивается на противника. Повстанцы не решаются выглянуть из-за укрытий. Подавляющая мощь имперского космического десанта приводит в ужас.
Сержант ведет войска на штурм. Дезинтегратор мелко подрагивает в руках. Экзоброня поблескивает начищенными пластинами. Золотая гравировка колет глаз острыми искрами.
Александрис в общем порыве устремляется в атаку, активно поливает все что движется из плазменной винтовки, метает аннигиляционные гранаты. Десантники наступают плотным строем, каждый шаг теряют товарищей. Но на место поверженных встают новые. Уверенный строй наступает на врага, подавляет огнем, прорывается к заветному бункеру – сосредоточию сил противника. Там дожидается своей участи предводитель повстанцев. И участь его будет незавидна.
Последний окоп повстанцев догорает за спиной. Впереди – вход во вражеский бункер. Автоматические фотонные пулеметы вплавлены в бетон чудовищными температурами. На каждый по пятерке антиматериальных гранат. Лишь горстка героев уцелела после колоссального побоища! Имперские космодесантники понесли жесточайшие потери, но повстанцы уничтожены на всей поверхности планеты. Остался только генеральский бункер. Александрис придирчиво осматривает, обшитые активной броней, ворота. Даже на вид настолько тяжелы, что сосет под ложечкой. Окажись под такими – никакая броня не спасет! Расплющит как лягушку под сапогом бога. Сержант дергает плечом. Дезинтегратор пришлось выкинуть – ствол расплавился и потек, застывшие капли уродливыми прыщами прилипли к броне.
– Ну что, доблестные бойцы?! – обводя взглядом немногочисленные силы, вопрошает командир. – Враг смят, раздавлен и повержен!.. почти. Осталось малая малость. Ворваться в дом этой гадины, перебить всю посуду, выбить окна, попортить мебель, насрать по всем углам, съесть продукты, а что не влезет – понадкусывать, выпить все что горит, что не горит – сжечь, изрисовать стены матом... – сержант переводит дыхание. – Изнасиловать мужчин в рабство, поотрубать детей женщинам, головы – в кандалы и на рудники!
Бойцы кивают. Их остался всего десяток... Остальные мужественно погибли на подступах, своими телами выстилая путь горстке героев. Александрис обводит взглядом товарищей. Афроимперец Джек – могучий высокий боец, невиданной силы и мощи. Капрал Элеонора – великолепная красавица с умопомрачительной фигурой. Длинные стройные ноги, бархатная кожа, великолепные округлости бедер, что так и просятся в ладони. Стройная, в меру натренированная с маленькими хрупкими ладошками, которые с легкостью ломают бетонные блоки и челюсти забывающихся десантников. Прекрасные голубые глаза, такие огромные и глубокие, что можно утонуть раз и навсегда, лишь мельком заглянув. Изящные черты лица, утонченные, аристократические, такие милые, что вызывают смущенную улыбку у самого сурового воина. Великолепная шея, ключицы, плечи, узкая талия, нежный животик. Прекрасная, высокая грудь четвертого размера с красивыми острыми сосками, такая лакомая и нежная, будто просится в ладони, теплая и мягкая. Элеонора – мечта, невероятно привлекательна, чарует красотой, божественными формами, а в постели – просто невероятна... Александрису как-то повезло убедиться. Всего шесть человек и сержант.
– Все! Кончай ночевать! – покрикивает сержант, поднимаясь. – Винтовки в зубы – и вперед, за мной!
Бойцы сурово подхватывают оружие, проверяют оставшийся боекомплект и один за другим следуют за командиром. Сержант перехватывает импульсно-ионный пистолет, уверенно идет к бункеру. Александрис замыкает колону. Перед ним – Элеонор. Восхитительные ягодицы покачиваются в такт шагам, примагничивают к себе взор десантника. Стройные длинные ноги почти не касаются земли. Словно чудесная фея Элеонора парит на струях воздуха. Перед взором Александриса помимо воли всплывают сладострастные картины, как подхватывает, прижимает к себе. Ее ноги оплетают талию, мягкая грудь прижимается, такая упругая и горячая...
Взрыв опрокидывает на землю. Ионный импульс разбрасывает десантников в стороны. Бойцы откатываются, как мячики подпрыгивают на кочках, занимают боевые позиции. Стволы винтовок медленно покачиваются, устремленные во все стороны. Элеонору отбросило прямо на героя. Горячая волна прокатывается по телу. Руки сами тянуться обнять, схватить за грудь, ласкать эту великолепную фигуру...
– Дерьмо! Твою мать! – голос сержанта вырывает из сладких мечтаний.
Александрис рывком оказывается на ногах, скидывая с себя белокурую красавицу. В два прыжка оказывается рядом с сержантом. Вояка ранен. Экзоброня почернела, пластины потрескались, из сочленьий сочиться охладитель. Бронеботинок изуродован напроч, словно попал в зубы галактическому крокодилу. Александрис быстро осматривает – плоть вперемешку с металлом. Кровь смешивается с жидким азотом. Из кусков брони торчит мясо, кости... или наоборот – броня торчит из изуродованной плоти.
– Как ты, сержант? – суровея лицом, вопрошает Александрис.
Командир сдержанно матерится сквозь зубы.
– Дерьмово, Александрис, ты не поверишь!
– Твоя нога, сержант...
Командир дергается, мат становится громче.
– Что с ней?..
Александрис отворачивается, качает головой. Как сказать товарищу, почти что отцу эту скорбную суровую правду? Нужно хватать его, пока не поздно и нести покалеченное тело быстрей к десантному боту, возможно медики еще успеют...
– Говори!
Сержант хватает Александриса за плечо, с силой сжимает, трясет. Бронепластины трещат, стонут, прогибаясь под сильными пальцами.
– Ступню перемололо в кашу вместе с бронеботинком. Теперь вместо ноги – сплошное месиво из мяса и металла.
Рука командира безвольно падает на землю. Сержант молчит немного...
– Идите! Ваш долг – захватить этот чертов бункер и сполна воздать за наших товарищей, за честь Императора, что превыше всего! Идите!
– Но ты, – пытается возразить Александрис.
– Идите! Это приказ! Император приказал мне живым доложить ему об итогах операции. Я выполню приказ любой ценой!
Александрис качает головой, глядя на тело товарища. Элеонора ласково берет за плечи, понуждает идти дальше, навстречу подвигам, долгу... навстречу врагам, вероломно укрывшимся в бункере.
Тяжелая дверь из сверхпрочных сплавов с уплотненной атомной решеткой преграждает путь. Ворота в пять метров высотой и в ширину еще метров шесть. Колоссальный вес двери ощущается явственно, всей кожей. Такая запросто выдержит десяток аннигиляционных гранат, а у них из оружия – только штурмовые плазменные винтовки с разряженными подствольниками. И какой-нибудь завалящей глюонной ракеты – нет.
– Ну и как мы попадем внутрь? – недоуменно вопрошает кто-то из товарищей.
Александрис смачно впечатывает кулак в ладонь, хмурится.
