Mazhara1986

История №3 «Смертельный фарс» 

(Элементы жести!)

История № 1 http://pikabu.ru/story/neschastnyie_sluchai_pri_tushenii_les...

История № 2 http://pikabu.ru/story/neschastnyie_sluchai_pri_tushenii_les...

Этот случай хоть и не на пожаре, но имеет непосредственное отношение к авиалесоохране.

Где-то в середине 1980-х годов, точного года не помню, с авиаотделения Газ-Завод полетел на патрулирование Ан-2. В самолёте летнаб Павел Малышев, инструктор парашютно-пожарной команды Юрий Буторин, командир Якушевский, фамилию второго пилота не называли.

Парашютистов не взяли, в Читинской базе часто патрулировали без парашютистов. Отлетали часа два и сели в соседнем аэропорту Шелопугино на обед. В столовой аэропорта во время обеда выпили бутылку водки, это видели работники аэропорта, в том числе и начальница аэропорта. После обеда отправились дальше на патрулирование. Командир Якушевский запросил разрешение на запуск двигателя – получил. Запросил разрешение выруливать на полосу – получил. Запросил разрешение на взлёт – тоже получил. Взлетели. И тут Якушевский сразу после взлёта круто разворачивается на высоте 10 метров и летит к местной речке, где на берегу толпа раздетых отдыхающих. Снижается почти до земли и пролетает над людьми. Как говорили потом очевидцы, колёса самолёта летели на высоте ниже человеческого роста. Никого не зацепило, всё благоразумно попадали на землю. Дальше произошло что-то вообще непонятное. Самолёт сразу от земли перешёл на вертикальный подъём, полез вверх на взлётном режиме двигателя, с явной потерей скорости. Поднялся метров на 200 и полностью остановился. Двигатель резко затих, очевидцы потом говорили, что заглох. Хотя, конечно, он работал на малых оборотах. Самолёт стал падать вниз хвостом, затем повернулся на падение плашмя, затем нос опустился на пикирование. Взревел двигатель на взлётном режиме, но тут как раз кончилась высота. Самолёт врезался в землю в 100 метрах от речки под углом 40 градусов. Двигатель вместе с винтом полностью ушли в землю, передняя кромка нижних крыльев тоже врезалась в землю. Самолёт остался торчать вверх хвостом.

Очевидцев произошедшего было хоть отбавляй. Подбежали к самолёту, но внутрь никто не полез. Ясно было, что живых там нет.

Через несколько часов из Читы прилетела комиссия (из лётного авиаотряда). Занялись расследованием катастрофы. Слетали в Газ-Завод, привезли парашютистов с авиаотделения. Дали задание вытащить тела. Парашютисты выпили водки и полезли в самолёт. Вытащили вначале летнаба Малышева, внешне целого. Затем инструктора Буторина, без головы (голова отдельно). Пилотов вытаскивали по частям, в вёдрах.

Парашютистов увезли обратно в Газ-Завод. Комиссия оформила результаты расследования, погрузили тела и то, что от них осталось, в свой самолёт, и улетели в Читу. Все погибшие жили в Чите, работали в Газ-Заводе на полёвке.

Виновной в катастрофе признали начальницу аэропорта. Как начальница и как диспетчер по совместительству, она была обязана запретить вылет нетрезвому экипажу. Осудили на два года колонии.

История №4 «Своих не бросаем»

Примерно в 1980 году были в командировке на Могочинском авиаотделении своей Читинской авиабазы. Группа 4 парашютиста, я инструктором, трое рядовых работали второй год. Молодёжь, короче. 30 апреля, на отделении толпа командированных, никто прыгать не хочет. Завтра 1 мая, праздничный прыжок за двойную оплату. А я согласился, потому что погода утром была нормальная, а что будет завтра – неизвестно. Погрузились, полетели, высадились где-то по средине между Могочей и Амуром. Пожар большой, 3-4 км в длину. Горит удачно, против ветра, с одной стороны. По ветру почему-то не горел. Пошли на пожар сразу, парашюты и баулы оставили около лесной дороги на месте высадки. Огонь на кромке слабый, горит местами. Ещё не разгорелся после ночи. Тушим ветками без оглядки – огня на пожаре не меряно, дотушивать и караулить некогда. Двое парашютистов двоюродные братья, один из них не по делу разговорчивый. Всё ему не нравится. Прыгнули, как дураки, 30 апреля. Читинские завтра прыгнут за 42 рубля и на пожар не пойдут. А тут за 20 рублей ещё и вкалываем как негры. И х..и толку, сзади всё дымится, загорится всё равно. Слова на него вообще не действовали. Хоть и не в ВДВ служил, но тоже пришёл с воспитанием – кто в лоб не ударит, не начальник. Братан его говорил мало, но поддакивал. Забивали огонь они нормально, приходилось терпеть это нытьё. Но достали меня изрядно. А дело продвигалось хорошо. К обеду забили около километра. Встретился большой перерыв в огне, даже дыма не видно. Осталось метров 50 кромки, и отправил я двоих нытиков на табор, варить обед. Чтобы шли по кромке и где возобновилось – затушили. А мы вдвоём дотушим остатки и вслед за ними пойдём с двойной проверкой. Сказал ещё, чтобы унесли на табор пустое РЛО, на пожаре воды так и не встретилось. Братья схватили свои лопаты, взяли РЛО и ушагали. Мы дотушили оставшийся огонь, посидели немного, и тоже пошли по кромке.

Огня по всей потушенной кромке не оказалось. Пришли на табор, а там пусто. Нету обоих братьев. Особо не обеспокоились. Пожар большой, дорога прямая с юга на север на десятки километров – где тут блудить? Придут. Сварили обед, поели. Нету наших парашютистов. Прилетел самолёт вторым облётом. Я сказал летнабу, что двое заблудились, три часа назад должны были прийти, и нету. Попросил покружиться над табором, показать им направление. Самолёт стал кругами набирать высоту, потом крутой спиралью снизился почти до земли, выровнялся, улетел на восток. Летнаб сказал, чтобы вечером в 20 часов вышли на связь по Карату, сказали, нашлись заблудившиеся или нет.

Я сказал третьему парашютисту, чтобы повесил на дерево лопату и иногда бил по ней другой лопатой. Может, молодцы услышат и выйдут из леса. Натянул антенну, настроил Карат. Сказал парашютисту, чтобы в 20 часов связался с отделением. Сам пошёл на поиски. Взял на всякий случай компас.

Следы двух братанов нашёл быстро. Они, оказывается, прошли по кромке всего 50 метров, а затем повернули к табору напрямую, через пожарище. Но вместо того, чтобы идти прямо, они стали полукругом заворачивать влево и вышли на кромку под прямым углом. Посчитав, видимо, что идут правильно, пожар закончился и табор близко, они ушли с пожара на север, вместо правильного направления на юго-восток. Без пожарища следы замечались метров 150, затем потерялись. Больше следов найти не смог. Стал ходить наугад, кричать. Глухо. С табора стука лопат тоже не слыхать. Ходил зигзагами, постепенно продвигался на север. Наткнулся на скалы в лесу, невысокие, метров 10-15. Забрался, осмотрелся, покричал. Ничего. Пожара не видно. Погода начала портиться, ветер подул, облака сплошные. Спустился, внизу около скал никаких следов. Через час на связь выходить. Пошёл по компасу на восток, к дороге. Ветер поднялся жуткий. Деревья стали падать. В одной энцефалитке холодно стало. Вышел на дорогу – никаких следов. Быстро пошёл на табор. Стук лопат услышал только за 200 метров. Место какое-то глухое. Пришёл на табор, потерявшихся нет.

Связался с отделением, слышат нормально. Сказал, что потерявшихся нет, испортилась погода, сильный ветер и холодно.

Утром в 8 часов с отделения, узнав, что никто не нашёлся, сказали, чтобы были на таборе. Прилетит сотрудник КГБ со своими вопросами. Я сразу сказал, чтобы привезли пограничников с собакой, тогда найдут людей. Мне ответили, что передадут в КГБ.

Около 10 часов прилетел вертолёт Ми-2. Сотрудник КГБ оказался молодым парнем. Сразу стал спрашивать, могли они уйти в Китай за границу? Кто они такие, может, против советской власти? На мой вопрос, почему нет пограничников с собакой, сказал, что прошли сутки, и собака уже бесполезна, не возьмёт след. Спрашивал про скалы в окрестностях – может упали и разбились. Спрашивал про падающие деревья – может придавило. Ответил ему, что знал, и что может быть, а что не может.

Летнабу сказал, что нашёл следы на кромке, парашютисты ушли на север от пожара, но без ориентировки поворачивают налево. Наверное, ходят кругами, место плоское, небо пасмурное. Из одежды только энцефалитки, а ночь была холодная. Спичек у них нет, один не курит, а второй не носит спички из принципа – на таборе костёр, на пожаре сколь угодно огня, есть от чего прикурить. Хорошо, если вышли на пожар, тогда не замёрзнут.

Летнаб сказал, что они сегодня работают только на поисках.

Вертолёт взлетел и стал кружить в окрестностях. Постепенно удалился на северо-запад, перестал быть слышным.

Часа через два вертолёт появился, летнаб сказал, что никого не нашли, уходят на заправку.

После обеда вертолёт появился, переговорили по радио, улетел на северо-запад продолжать поиски. Появился к вечеру, сказал, что никого не нашли, закончилась дневная саннорма у пилота.

Утром по Карату с отделения сказали, что вертолёт будет работать, пока людей не найдут.

Вертолёт работал целый день до вечера, с перерывом на заправку и обед. Надежда угасла. К вечеру вертолёт появился над табором, и летнаб радостно прокричал, что парашютистов нашли. Оба сидят в вертолёте, едят хлеб и тушёнку, пьют чай. Живые и здоровые. Заканчивается лётное время, уходят сразу в Могочу, садиться не будут.

Утром по Карату никаких указаний не сказали. После 10 часов прилетел вертолёт, сел, заглушил двигатели. Вышли не торопясь летнаб, пилот и бортмеханик. Присели у костра, зачерпнули чаю. Летнаб спросил у меня, что будем делать с пожаром? Я удивился – да делайте что хотите. Нас тут всего двое. Конца пожара так и не видели. Километр кромки потушили, не горит. Летнаб сказал, что пожар весь не горит, нужно давать ликвидацию. Есть действующие пожары, а этот даже не дымит. Сейчас его ликвидируем, а если где загорится, будем высаживать как на вновь обнаруженный. Я опять в удивлении – надо так надо, ликвидируйте. Летнаб обрадовался, сказал, что договорились, можете собираться. Сказал ещё, что 1 мая читинские прыгали в сильный ветер и двое подвернули ноги, растяжение связок. Вывозили на восьмерке. На отделении 1 мая было тоскливо – двое с травмами, двое заблудились. Если бы не удалось найти ваших, летнабам бы не поздоровилось.

Мы погрузились в вертолёт, летнаб почему-то сел к нам в грузовую кабину, бортмеханик рядом с пилотом. Взлетели.

Летнабу явно хотелось поговорить. Я спросил его, почему они летают на Ми-2 с бортмехаником. Летнаб в ответ – а тебе какое дело? Они вывозят любую группу за один раз, и кого е…т, что на борту бортмеханик? Да без него ваших, может, и не нашли бы. Лишняя пара глаз была совсем не лишней. Я спрашиваю, а как нашли? И летнаб разговорился.

Вначале они искали парашютистов около пожара, потом стали летать зигзагами в сторону северо-запада. Были радостные, считали, что найдут людей быстро. Но не получилось. Люди как провалились. На следующий день стали искать всё дальше и дальше от пожара. Настроение падало. Никаких признаков людей в лесу. К исходу второго дня уже полная безнадёга – не смогли найти людей. Заканчивалось лётное время. Случайно заметили какое-то красное пятнышко на большой лесной поляне. Полетели посмотреть поближе. Почти в упор разглядели, что это красное РЛО. И только потом увидели, что на земле лежат люди в энцефалитках защитного цвета. Не двигаются. Сердце у летнаба ёкнуло – не успели. Сели метров в 50. Вышли из вертолёта с бортмехаником, и тут увидели, что один лежащий поднял голову. Побежали к людям бегом.

Оказывается, парашютисты просто заснули. Легли на солнышке, согрелись и заснули. Вертолёта не слышали. Одного из них пришлось будить, кое-как проснулся. К вертолёту оба пошли на своих ногах. Понесли с собой две лопаты и РЛО. Ходили с ними двое суток и не бросили. Нашли парашютистов в 30 км от пожара, на северо-западе. Сколько они напетляли по лесу — неизвестно. Ни разу не видели ни самолёта, ни вертолёта, даже не слышали.

В вертолёте найденным сразу дали термос с горячим чаем, хлеб и банку тушёнки. Заранее всё приготовили и возили с собой. Взлетели, смотрели, как едят парашютисты и радовались от счастья. Сделали настоящее дело. Нашли людей как иголку в стоге сена, спасли от голода и холода, вообще спасли от смерти.

Мы слушали летнаба сквозь гул вертолёта и тоже радовались. Настоящему делу, настоящей работе. Не бросили людей в опасности, не стали экономить лётное время.

Об этом случае почему-то не было никакого приказа по авиабазе. Ни наказаний, ни поощрений. Даже летнаба, нашедшего людей, никак не отметили. Кстати, это в авиабазе приняли решение летать, пока не найдут.

ИСТОРИЯ № 1 http://pikabu.ru/story/neschastnyie_sluchai_pri_tushenii_les...

А это дело было в 1974 году в Тюменской авиабазе, на авиаотделении Берёзово. Сбросили нас, командированных, на пожар средней величины, метров 400-500 в поперечнике. Но, наш инструктор был человек опытный, он точно знал, что работать на пожарах не обязательно.

Организовали мы там курорт, купались в тёплой мелкой речке, загорали, пока чистые. На чистое тело комары почти не садятся, вполне терпимо без одежды. Пожар днём разгорался, ночью угасал. Один день прошёл, второй прошёл. На третий день прилетел вертолёт Ми-8, передаёт по р/станции, чтобы инструктор вышел на площадку. Инструктору подниматься неохота, говорит мне, чтобы сходил, узнал, что им нужно. Выхожу, вертолёт садится, летнаб машет мне из двери, чтобы подошёл. Подхожу, он машет, чтобы залезал. Я залез, летнаб дверь закрывает, и вертолёт взлетает. Я без понятия, что происходит. Летнаб к пилотам ушёл, затем высунулся, машет, чтобы подошёл ближе. Показывает мне, как пожар горит. Огонь полукругом, и низина на пути огня тоже полукругом. Летнаб кричит: «Отжигайте от этой болотины!» Сверху всё как на картинке, всё понятно. Вертолёт садится, я на землю, вертолёт улетел.

Прихожу на табор, объясняю дело. Инструктор скривился, но делать нечего, задание конкретное. Взяли зажигательные свечи, пошли вчетвером. Один на таборе остался. Взялись от низины отжигать. Загорается хорошо, в низине огонь гаснет. Благодать. Свечи закончились, мы бересту на палки, дальше поджигаем. Примерно за час-полтора отожгли километр. Ходом, пятнами, назад не оглядываясь. Низина закончилась в лесу, пожар горит неподалёку. Больше делать нечего, конец работе. И тут два молодца, третьего года работы, говорят, что пойдут на табор напрямую, между пожаром и отжигом. Инструктор им: «Вы чего, сдурели? Идём по отжигу». Но они сами с усами, пошагали прямо. Инструктор им: «Вы куда?! Дураки! Вернитесь, говорю!» А они молча ушагали. Я говорю: «Надо отжиг посмотреть. Вдруг перебросило». Пошёл по отжигу. Инструктор постоял, затем за мной пошёл.

Отжиг оказался нормальным, по низине везде потухло. В сторону пожара разгорелось верховым, гул стоит, как на аэродроме. Ближе к табору, где начинали отжигать, метров 20 в ернике горит без всякого препятствия. Я было взялся тушить, а инструктор в крик: «Брось на хрен! Тут два дурака неизвестно, живые или нет! Пошли на табор!»

Приходим, инструктор сразу к тому, кто на таборе оставался: «Где эти два …плёта?!» Тот в ответ: «В палатке лежат. Какие-то странные они. Прибежали бегом, глаза по пятаку. В палатку сразу и молчат». Инструктор в палатку заглянул, обратно к костру: «Ну и хрен с ними! Пусть лежат». Взялись обедать.

Примерно через полчаса в палатке зашевелились, выполз вначале один, затем второй. Попытались встать – не получается. Поползли к костру на четвереньках. Мы на них уставились – ничего себе картина маслом! А они подползли к костру, кое-как уселись на коленках, ладошки отряхнули и чай кружками черпают. Пьют молча одну кружку, вторую, за третью берутся. И вроде что-то сказать пытаются, а не получается. Кое-как отпились чаем, речь вернулась, разговорились.

Пошли, значит, они напрямую, между двух огней. Вначале до огня далеко, шли спокойно. Затем огонь приблизился, они шагу прибавили. Потом между деревьями покраснело, верховой с двух сторон загудел, жаром припекло – уши в трубку. Они энцефалитки на голову, и бегом. Да изо всех сил. Между стенами огня метров 50. Всей кожей почуяли – сгорят в момент. Помчались вприпрыжку, наперегонки. Один только вперёд вырвется – другой сразу на обгон. В ногах такая ловкость образовалась. Валёжины, сучки торчат – ни разу не споткнулись. Ерник как трава. Кочки как асфальт. Выскочили на расширение, и дальше без остановки. В лёгкую до табора добежали. Сразу в палатку, чтобы отдышаться. Вначале просто лежали не шевелясь. А затем чувствуют – ни рукой, ни ногой не пошевелить. Голову не повернуть. Слова не сказать. Только глаза моргают. Видят, слышат, а тело как парализованное. Кое-как дождались, когда руки ноги зашевелились.

Нам, конечно, тогда было смешно по молодости, а парни действительно на последних секундах от огня убежали. Как сейчас бы сказали, на полном адреналине.

Пока на таборе веселились, огонь в начале отжига разгорелся. Подул ветерок при ясном солнце, и ерник вспыхнул пламенем 3-4 метра. Правда, не в сторону табора. Но дым поднялся столбом. Быстро сгорела поляна, огонь вошёл в лес за отожжённой низиной, загудел верховой. Дым поднялся километра на четыре, образовалось белое кучевое облако. Только что молнии не засверкали. Прилетел самолёт, стал кружить над новым пожаром. Инструктор наш вызвал пару раз: «Борт — площадка». С самолёта не ответили, улетели. Наверное, не было цензурных слов для нас.

На следующий день нас вывезли на том же Ми-8. Летнаб нам ни слова не сказал. На авиаотделении инструктора позвали к летнабам, вернулся сердитым. Сказал: «Пугают. Говорят, что прыжок не оплатят. А вот … им! Заплатят, никуда не денутся».

И заплатили нам за все прыжки, в своей авиабазе. Инструктор службу знал чётко.

Это повествование парашютиста-пожарного на пенсии, который всю жизнь отдал охране леса от природных пожаров. Все основано на реальных событиях.

____________________________

Случилось это в 1980 году в Читинской авиабазе на Тунгокоченском авиаотделении. На пожаре погибли 4 десантника. Вся группа вместе с таборным имуществом сгорели на таёжной мари, в ернике 1-1,5 м высотой, ночью, на месте высадки из вертолёта.

К десантникам прилетел вертолёт для вывозки с пожара. А у них случилась охотничья удача – добыли изюбря. Прилетать со свежим мясом в местный аэропорт было нельзя. Село Тунгокочен хоть и таёжное, но всё-таки райцентр, свой отдел милиции, свой охотнадзор. Договорились с летнабом изобразить вместо вывозки переброску на другой пожар, задержаться там на 2-3 дня, переделать мясо на «кукуру» (высушенное и закопченное на костре). Такое мясо можно вывезти незаметно, в баулах и рюкзаках.

Высадились на другом пожаре на длинной поляне, заросшей ерником (на мари). Рядом с едва заметным ручьём в кочках. Пожар был большой, ближайшая кромка в 600-700 метрах, в лесу. Расположились табором на месте высадки. На пожар не ходили, у тунгокоченских было правилом тушить только рано утром. Да и не собирались они тушить пожар, не для того высаживались.

К вечеру пожар немного приблизился, вышел из леса на марь, слабо горел внизу под ерником. Около 12 часов ночи неожиданно подул очень сильный ветер. Ураганный ветер. Десантники забеспокоились вовремя. Взялись отжигать табор. Наполнили водой два РЛО, применили зажигательные свечи (железнодорожные сигнальные). Но отжиг не получился. Против сильного ветра огонь не горел. А по ветру поднялся вал огня и помчался по ернику на табор. Десантники испугались слишком поздно, когда огонь стал пролетать над головой. Трое побежали от огня по ветру, с огнём и друг с другом наперегонки. Двое бежали с полными РЛО, оба их бросили в разных местах, побежали налегке. Огонь догнал всех троих, вначале одного в 80 м от табора, затем второго в 120 м. Догнал и самого быстроногого в 180 м от табора. Все трое упали в огне и больше не шевелились.

4-й десантник, инструктор, побежал к ручью. Успел разуться, намочить портянки и замотать ими голову. Что произошло дальше, осталось неизвестным, но из одежды на инструкторе остался один ремень и портянки на голове. Уцелели только ступни ног (стоял в воде между кочками) и голова под портянками. Кожа обгорела вся до черноты. Сапоги не сгорели, но покорёжились, одеть их на ноги инструктор не смог. Замотал ноги уцелевшими портянками, и пошёл по пожарищу в сторону удаляющегося огня. В 2 км от них сидели парашютисты (командированные), к ним и пошёл обгоревший инструктор.

Парашютисты на своём таборе были немного за горой. Свою кромку они потушили. Когда ночью поднялся жуткий ветер и на месте, где днём садился вертолёт, поднялось зарево, они позубоскалили над высаженной там группой. Явно ребятам приходится рвать от огня когти. Затем из-за горы выкатился жуткий вал огня. Прошёл полосой поперёк другой мари, на краю которой сидели парашютисты. Вал огня уткнулся в лес и угас. Края выгоревшей полосы тоже угасли, огонь к табору парашютистов не пошёл. А примерно через час-полтора к ним на табор пришло жуткое существо, голое, чёрное, но с нормальной человеческой головой и говорящее по русски. Обгоревший назвался инструктором высаженной днём группы, сказал, что остальные все сгорели. Парашютисты ему помочь ничем не могли. Намазали противоожоговой мазью из аптечки, сколько хватило, уложили в спальник. Связи нет, патрульный самолёт прилетит только днём часов в 11-12. Остаётся только ждать, обгоревшему терпеть.

Ночью инструктор стонал сквозь зубы, иногда просил пить. Перед рассветом обгоревший умер.

Утром парашютисты сходили к табору сгоревших десантников. На месте табора остались только железки. Трое десантников лежали мёртвые в стороне от остатков табора. Следов каких-либо шевелений упавших десантников не было. Лежали брошенные на бегу РЛО, исправные, полные воды. Только обгорели лямки и подплавилась пластмасса на гидропультах. Куча мяса около табора уцелела, как будто вообще не тронутая огнём. И главное, в 100 метрах от сгоревшего табора в лесу огня не было вообще. До безопасного места было всего 15-20сек бега.

Стараясь оставить меньше следов, парашютисты ушли.

В 12-м часу прилетел патрульный самолёт. Парашютисты сказали летнабу о сгоревших десантниках. Летнаб немедленно передал о случившемся на авиаотделение, с авиаотделения передали в авиабазу. Диспетчер авиабазы приказал патрульному самолёту Читинского авиаотделения садиться на ближнем аэродроме. Собрали комиссию, выехали на аэродром, сели в прилетевший самолёт, полетели в Тунгокочен. Там пересели в вертолёт и через 2 часа после разговора с парашютистами комиссия была на месте несчастного случая. Всё осмотрели, измерили, записали. Погрузили тела в вертолёт и улетели на авиаотделение.

Виновных в гибели людей не оказалось. Браконьерство десантников и «химия» летнаба вертолёта с переброской с пожара на пожар реально к делу отношения не имели. Что ночевать на мари в ернике опасно – такого понятия не было. У десантников была возможность спасти имущество, не подвергая себя опасности – перетащить вещи в лес. Время для этого у них было. Около табора нашли следы применения зажигательных свечей. Бесполезная попытка отжига привела к трагедии, но ситуацию неправильно оценили сами десантники. Предусмотреть такой редчайший случай в обучении никто не мог. Трагическая случайность, никто не виноват. Даже сами десантники.

А добытое десантниками мясо летнаб вертолёта всё-таки вывез и его благополучно съели на поминках по сгоревшим десантникам.

Возможно продолжение.....

Ограничение свободы будет действовать на период следствия.

Одну из фигуранток уголовного дела о жестоком обращении с животными посадили под домашний арест, сообщает портал «Губерния» со ссылкой на источник в следственных органах.

Напомним, девушку, предположительно участвовавшую в издевательствах над животными, доставили сегодня утром из Новосибирска в Хабаровск.

В 16:000 стало известно, что суд Индустриального района Хабаровска избрал меру пресечения в отношении фигурантки. Она проведет под домашним арестом два месяца — это время понадобится правоохранителям для установления всех обстоятельств произошедшего.

«Мы просили у суда избрать меру пресечения в виде домашнего ареста. Суд наше ходатайство удовлетворил», — сообщили в следственных органах.

В настоящее время решается вопрос об ограничении свободы в отношении второй девушки, которая, возможно, причастна к жестоким убийствам животных.

Источник https://news.mail.ru/

P.S. Баян играл на картинку