Doddy

Вы наверняка слышали сомнительной правдивости историю про озорную девочку, дочь нерадивых родителей, которая забралась в вольер к верблюду? Нет?!

Как любая нормальная хищница, маленькая женская личинка подкралась к животному сзади. Платьишко, бантики, смешной рост... Верблюд даже не счёл ее за опасность, иначе бы он использовал задние ноги. В этом случае ребенок бы уже тягал за хвост огнегривого льва и синего вола, исполненного очей. А так миниатюрному чудовищу удалось неожиданно повиснуть на хвосте у дромадера.

Этот факт настолько поверг корабля пустыни в шок, что у него случился акт самопроизвольной дефекации, и все верблюжье пахучее удивление оказалось на девочке. Бантики и платьишко потеряли мимишность.

После такого конфуза верблюд отошёл на шаг, внимательно посмотрел на причину переполоха и в чувствах сплюнул. В нее же…

...Валера верблюда за хвост не дёргал. Валера хотел на верблюде покататься.

Средний бактриан помимо двух горбов имеет под 600 килограммов веса и под два метра роста.

Маленький, жаждущий прибыли, азиат в теплом халате отдал приказ и вся эта громадина рухнула перед Валерой на колени. Это было приятно.

Восторженный турист кое-как взобрался меж двух средней мохнатости горбов, после чего верблюд крайне резко встал. Тут Валера первый раз ойкнул. Потому что его колокольчики, зажатые меж двух горбов, жалобно запищали.

Валерины подергивания за поводья верблюд проигнорировал. На Валерино “Н-нно” томно прикрыл глаза.

- Пошёль, упрямый ищяк! - зашипел азиат и хлопнул верблюда по мякоти. Верблюд приоткрыл один глаз, сделал четыре шага по кругу и встал на прежнее место.

- Дай! Дай ему пятками! - посоветовал восточный мудрец.

Валера выполнил рекомендации. Верблюду было все равно. Кроссовки его не впечтатляли. После понуканий рассерженным азиатом верблюд делал круг и перепарковывался.

- Котагбас амынды шыгарам, - непонятно заругался казах после очередной попытки сдвинуть упрямца с места, - Дай ему, щто есть силы!

Валера максимально широко раздвинул ноги и со всей дури влупил животному по бокам.

На этот акт насилия лохматая громадина неспешно повернула голову на сто восемьдесят градусов, подняла ее прямо к Валериному лицу, распахнула пасть с желтыми кривыми зубами и толстым языком и заорала.

– Уо-а-а-а-ааа…

Череп у верблюда раз в пять больше человеческого. Поток теплого смрадного воздуха с мелкими брызгами верблюжьей слюны неожиданно переключил Валеру в позицию «Я больше не хочу кататься!».

- Я больше не хочу кататься, - сказал Валера вслух.

- Жарайды, - сказал азиат. И верблюд снова рухнул на колени.

- Ой, - прошептали Валерины колокольчики еще раз и эко-турист выпал на желтый песок.

...Ниже я покажу, насколько опасны эти пустынные терминаторы.

На одном из уроков, посвященном творчеству известной русской поэтессы, учительницу русского языка и литературы Анну Ефимовну школьница, оговорившись, ошибочно назвала Анной Ахматовной. С тех пор иначе русичку и не именовали.

На занятии, где разбирались произведения современных поэтов, меня внезапно подняли и задали неожиданный вопрос, могу ли я наизусть представить публике какой-нибудь образец поэтики нынешних рифмотворцев. Я, по правде говоря, не очень мог, ибо не учил.

Что-то свое вместо Роберта Рождественского я однажды уже Ахматовне подсовывал, повторяться не рискнул.

- А Владимир Высоцкий относится к современным поэтам? – каверзно спросил я. Сам то я точно знал, что относится, поскольку а) современный и б) поэт, у меня на полке стояла целая книжка под названием «Клич» с его стихами.

Анна Ахматовна подняла глаза к потолку, вспоминая, было ли разрешение считать Высоцкого поэтом и неуверенно пожала плечами.

- Можно…

- Догонит ли в воздухе или шалишь летучая кошка летучую мышь? Собака летучая кошку летучую? Зачем я себя этой глупостью мучаю?

- Это точно Высоцкий?

- Точно! Ну хотите, другой? Спасите, спасите! О ужас, о ужас! Я больше не вынырну, если нырну. Немного проплаваю, чуть поднатужусь, но силы покинут — и я утону. Вы мне по секрету ответить смогли бы: Я рыбная мышь или мышная рыба? Я тихо лежала в уютной норе - читала, мечтала и ела пюре. И вдруг — это море около, как будто кот наплакал! Я в нём как мышь промокла, продрогла как собака. Спасите, спасите! Хочу я, как прежде, в нору, на диван из сухих камышей. Здесь плавают девочки в верхней одежде, которые очень не любят мышей….

Анна Ахматовна сотворила на лице прищур Феликса Эдмундовича, о-о-о-очень подозрительно на меня посмотрела, но оценку поставила.

Стихи мне всегда ложились в голову сами, их не нужно было заучивать, это часто спасало. А от «Алисиного» цикла Высоцкого я просто пищал. Вся подборка сильно отличалась от печатаемой в «Юности» и других журналах поэзии.

… Женька тоже был с подковыкой. Просто учить стихи ему было скучно, он их периодически модифицировал и наблюдал, заметит ли преподаватель. Вот и сейчас, когда ему досталось творение Сергея Есенина «Гой ты, Русь, моя родная», он выставил вперед ножку и с выражением начал…

- Гой ты, Русь, моя родная, хаты — в ризах образа...

Анна Ахматовна удовлетворенно закрыла глаза и начала вымахивать рукой ритм.

Женя тем временем, не снижая эмоционального накала и выразительности, подобрался к финалу.

- Если крикнет рать святая: «Брось ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая...

- Садись, пять!

- …Я в Америку хочу!»

Анна Ахматовна широко распахнула глаза, остолбенела и спустя пару секунд закончила, держа лицо.

- С минусом!

Срочную Женя отбывал в ГСВГ, о чем у него на плече имелась соответствующая наколка.

В один из дней их экипаж, шуруя на танке через полигон, немного сместился вправо. Чтобы не мять вынырнувший впереди еловый молоднячок, танк крутанулся на одной гусенице и... провалился.

Дури движка хватило бы чтобы выбраться из проблемы и поглубже, но любопытство клюнуло командира в лоб. Он скомандовал остановить машину и отправил Женю на разведку.

Перед Женей была дыра. Перед Женей была нора. Вспомнился Винни Пух. Похоже, танк сломал крышу какого-то блиндажа.

Осторожно сунув голову внутрь пролома, Женя понял: не блиндажа, склада! Помещение было огромным, терялось в темноте и до дна было порядка трёх метров.

- Ну что там, заряжающий?

Женя представил, какую картинку сейчас видит перед собой высунувшийся из люка сержант: голова рядового под землёй, основное орудие направлено на командира, поэтому резко выпрямился и доложился.

- Высоко. Темно. Похоже, там какие-то бочки. Нужен фонарь.

- Бочки?! - сержант мечтательно закатил глаза, - Вот бы топливо! А ну, давай вниз!

- Есть!

И Женя дал вниз.

- Ну?

- Деревянные, товарищ сержант, - проорал наверх Женя, - Вряд ли топливо.

- Надписи есть?

- Никак нет. Точнее, не видно!

- Тогда ломай!

- Чем?

- Ломом. Сейчас сброшу.

Скинув вниз инструмент, сержант также сунул в щель голову .

- Что ты сразу не сказал, что они лежат, а не стоят?!

- Я…

- Я! - тут сержант добавил рифму. - Это не топливо! Но есть у меня одно подозрение... Бей аккуратно.

Женю это напутствие несколько напрягло, уж не порох ли там, но сержант продолжал торчать в дыре, загораживая свет, а значит, было более-менее безопасно.

Некоторое время попотев, Женя добился успеха и ощутил какой-то до боли знакомый запах. Вино?

- Товарищ сержант, вином пахнет!

- Так я и думал! Сиди пока там, надо подумать. А нет, не сиди. Двигай пока бочки, что бы выбраться сумел!

Женя начал перекатывать и ставить на попа цилиндры, а вот сержант подумать не успел. В танке ожила рация и начальство дружелюбно проинформировало, что видит в бинокль беременных тараканов, которые почему-то другого времени и места пос*ать не нашли. И добавило, что оно с этими тараканами сделает, если они в пять минут не будут на точке.

- Так! Быстро все ёмкости, какие есть, Торцеву! - скомандовал сержант и экипаж загремел посудой.

- Радист, передавай: нештатная ситуация, доложим по прибытии!

- Заряжающий! Лови посуду! Черпай кружкой, лей в котелки! Только быстро, мл!

Женя сунул алюминиевую емкость в дыру под выломанную доску и обомлел.

- Товарищ сержант... Это не начерпаешь! Это.... холодец! Нет! Желе!

- Ну тогда, мл, накладывай!

И Женя наложил. Быстро, но с горкой.

Затем подал все в пролом, выбрался сам и они рванули докладывать начальству об обнаружении немецкого склада с неизвестным содержимым.

К складу, конечно же, никого больше не допустили, но вечером их команда впервые в жизни резала вино ножом и ела его ложками.

Отличное, кстати, вино!

Марина жила в каком-то своем, альтернативном мире, периодически выпадая в наш.

Студенты ее любили. Молодая преподавательница, сразу после ВУЗа, да ещё и не от мира сего, праздник!

То она приходила на лекции с расчёской, оставленной в длинных волосах. С утра наводила порядок на голове, задумалась, замечталась, да так и пошла.

То ее спасало от падения в открытый канализационный люк лишь насильное оттягивание коллегами от дыры ее хрупкого тельца с уже занесённой над катастрофой ногой. В небе же гораздо больше интересного, чем на земле.

Или вот ещё было. Вела Марина пары. Минут через двадцать после начала лекции в кабинет заглянула методистка.

- Марина Алексеевна, вам звонят!

Марина идёт на кафедру, поскольку стационарный телефон именно там, задумчиво разговаривает с кем-то, кладет трубку и неспешно уходит домой. Не потому, что срочно надо. Просто телефон переключил рубильник. Марина забыла про студентов, лекцию и институт. Домой.

...Или ещё раньше... На четвертом курсе будущих педагогов отправили на практику в школы. Марина к своим новым ученикам месяц отходила, а в один из дней традиционно о чем-то замечталась, и поняла, что опаздывает на урок. Пересчитала в кошельке финансы и поймала такси. А что делать?!

- В одиннадцатую школу. Срочно!

Привозит ее водитель к учебному заведению, называет сумму на счётчике, а Марина неуверенно говорит из астрала:

- Простите, это не та школа!

- Та! - уверенно отвечает водитель, - Я пятнадцать лет таксую.

- Скажите, а в этом районе одна одиннадцатая школа? - в задумчивости вопрошает Марина, мозг которой пытается утянуть ее в спасительное иномирье.

- Я больше скажу! Во всем этом городе одна одиннадцатая школа, - ухмыляется в усы водитель.

- Ну хорошо, давайте покатаемся по этому району, может я перепутала школы...

Водитель крутит баранку и начинает лавировать дворами и подворотнями.

- Вот! Вот моя школа! - внезапно оживает Марина.

- Так это одиннадцатая и есть, - бычится водитель, - Мы с другого боку подъехали...

- Ну, я же всегда пешком хожу! Я ее с другого ракурса и не видела...

Впрочем, таксистов таким не проймёшь. Лишь бы платили по счётчику...

Вместо физкультуры у нас в институте был бассейн. А вместо педагога - физрук с бурятским выражением лица и непроизносимым именем. Мы всегда боялись ошибиться и обращались к нему никак.

Перед каждой парой он нас строил в спортзале с синими стенами и нарисованными на них разноцветными кругами и бубнил правила поведения в жидкости. Весь год одни и те же.

Нас - это толпу парней, изучающих разные иностранные языки. Что для него уже было обидно. Сам физрук по-русски говорил с акцентом.

Студенты педа все в будущем рисовали себя отчего-то не его коллегами-учителями, а дипломатами и переводчиками при посольствах разных стран. И он это чувствовал.

На физрука студенты смотрели свысока. Причем, в буквальном смысле. Абитуриентская фортуна как-то так устроила, что первая четверка в шеренге оказалась около двух метров ростом, а самый крайний - метр семьдесят два. Словно это не студенты ин-яза, а баскетбольная команда.

Притом, что сам физрук был метр пятьдесят четыре.

Вы понимаете, да? Бурятский физрук в славянском мире, 1,54 м, зарплата - 108 рублей.

И вот он ходит в смежном с бассейном зале перед строем длинных лбов и нудит инструктаж про поведение в воде. Пол блестит. В зале пахнет недавней краской. Закончил.

- Вопросы есть?

- А можно, мы первую пару поплаваем, а потом в волейбол поиграем?

Это кто-то ОЧЕНЬ смелый спросил. Из первой четверки.

Тишина. Физрук где-то в районе замыкающего. Он разворачивается на каблуке. В пустоте зала его шаги звучат звонко и закрепляются эхом.

Топ. Топ. Топ. Топ.

Он останавливается напротив спросившего. Делает шаг поближе. Его глаза с черным прищуром упираются смельчаку в наклейку на футболке в районе груди. Физрук медленно задирает голову вверх. И орет.

- Неееееееет!

Соседних студентов отшатнуло звуковой волной, а виновнику ветром из пасти физрука спутало волосы на голове.

И мы догадываемся: Нельзя! Ни-ка-ко-го волейбола!

Потому что он - Наполеон, а мы - черви...

Дейзи - собака моей мамы. Ну, то есть как собака. Той-терьер. Знаете, такие бутерброды на тоненьких ножках с противным ультразвуковым тявканьем.

Я ее как увидел, сказал: "Привет, насекомое!"

Так и повелось. Мама сначала обижалась за питомицу, потом привыкла.

Как-то мама объясняла семейству на кухне особенности обращения с этой эээээ... породой.

С дивана им прыгать нельзя. Могут поломаться ножки.

..... (тут представьте на свой вкус длинный список продуктов) им кушать нельзя. У них слабый желудочек.

Кричать, хлопать и шуметь рядом с ними нельзя, у них, цитирую, "тонкая нервная клетка"...

Через десять минут после лекции племяшка в зале начала тренировку по фитнесу. Махи ногами. На очередном махе Дейзи каким-то образом оказалась на траектории движения ноги, взлетела на полметра в воздух и шмякнулась в стену.

У семейства отнялась речь. А Дейзи - ничего. Встала и потрусила дальше.

Но зато в другой раз она выбежала на улицу и увидела несущуюся в ее сторону стаю дворовых псин. Другая бы собака... стоп, почему другая? Собака бы залаяла или убежала...

Дейзи же... упала в обморок. Буквально. Брык и как бы спит. Я не при чем, меня тут нет, это не я. Масштаб проблемы чересчур велик и не помещается в моем крохотном тельце.

Домой отнесли на руках. Я ржал в голос.

Тонкая нервная клетка.

Но все равно, семья! Любим!

У бабушки во дворе на Дубровинского 82 жило несколько примечательных личностей, о некоторых я уже рассказывал...

Среди прочих был дворник Володя-дурачок. Было Володе лет 50. И был он дурачок. Подозреваю, вы уже догадались.

С утра он выходил в грязных клетчатых штанах, махал большой метлой, поднимая пыль, а днём гулял со своей собакой на привязанной к ее шее веревке. Ни поводка, ни ошейника, само собой. Веревка за шею. Окрас у собаки был овчарочий, а во всем остальном она была чистый двортерьер. Ещё она была вся какая-то раздутая, толстая и имела некий ужасный вырост на пузе. Опухоль. Про болячки я тогда не знал, а про красоту вполне себе понимал. И я удивлялся, как совпало: и Володя - дурачок и собака у него страшная... Гуляют меланхолично по двору...

...А ещё во дворе жил Женя. Женя был молодой, лет 27, и имел белые Жигули с круглыми фарами. Хорошая, кстати, иллюстрация благосостояния в Советском Союзе: на весь пятиподьездный двор, один автомобиль... Обычно Женя просто садился в авто и уезжал, но если вдруг открывал капот и начинал копаться, мы всегда подходили и тоже заглядывали. Задавали вопросы, давали советы... Поджидали момента, пока Женя закончит ремонт и вытрет ветошью руки. Тогда можно было затребовать честное "прокатите по двору?".

В жигулях пахло по-особенному. Пластик, дерматин, бензин или смесь всего этого... и с годами это не проходит. Когда у меня, спустя 30 лет, появилась "четверка", она пахла точно так же...

...Детские критерии выделения из толпы незатейливы. Сестры Фаина и Ребекка Яковлевны были еврейки. Самые настоящие. Мужей у них не было, прожили всю жизнь вдвоем. На новый год они наряжали крохотную ёлочку малюсенькими игрушками. Но самыми, что ни на есть, настоящими. Стеклянными шарами, сосульками, звёздочками, только сделанными для лилипутиков. Я много раз вслух восклицал, как мне хотелось бы хоть одну такую игрушечку. Сестры ни разу не отреагировали... Еврейки...

...Пашкин папа был водителем Икаруса. 11 маршрута. Он возил людей в аэропорт. Я думал: это, наверное, очень приятно, делать такое полезное дело - доставлять пассажиров с чемоданами к самолётам, на которых они полетят в командировки. Конечно, в командировки, не на отдых же? На отдых на самолётах не летают. На отдых или быстро едут на автобусе на дачу или долго - на поезде на курорт. Мне повезло, я ездил. На Чёрное море. Один раз.

...Динькина мама была фарцовщица. То есть, тогда-то я такого слова не знал. Знал, что она где-то в непонятном месте что-то полезное, но дефицитное покупает, а потом всем жаждущим втридорога продает. Жаждущих было много, поскольку дефицитным было все, от пудры с тушью до колгот с жакетами. Моя тетушка была ее частой клиенткой, а папа ругался, что она поощряет эту барыгу заниматься вредным делом. Тетушка не соглашалась, что дело вредное. Гендерное недопонимание, перерастающие в идеологическое...

Так и жили...