У крыльца в очередной раз была какая–то толкотня. Отчего–то бомжи любили собираться возле его кабинета и это было плохо. Отпугивало клиентов. Ян пообещал себе поискать решение, а пока обошел суетящихся вокруг пьяного приятеля товарищей и взбежал по ступенькам.
— Доброе утро, Леночка! — Ян взглянул на часы, — Ещё успеваю! Сделай кофе, плиз!
— Не успеваете, Ян Евгеньевич, — издевательски улыбнулась Леночка. — Клиент уже внутри...
Ян удивлённо вскинул бровь, привычным жестом сбросил полупальто, украсил им вешалку и вступил в кабинет.
— Добрый день! — он остановился у входа, придав голосу необходимые интонации, — Желаете добавить света или предпочитаете полумрак?!
Ян протянул руку к выключателю.
— Не нужно!
Тембр голоса посетителя мог бы стать объектом зависти Леонарда Кохана. Приятная хрипотца, гудение на низах. Ловушка для женщин… Без света — это плохо. Ян очень ценил первое впечатление и иногда всю терапию строил на том, что увидел при встрече. Но он — профи. Справится.
Погрузившись в кресло, Ян пригнул к столу плафон настольной лампы и нажал кнопку.
— Мне нужно делать записи, — пояснил он, вглядываясь поверх очков в темноту.
Вроде бы там кивнули.
Этим клиентом поделился Павлов. Пояснил по телефону: "Дядя денежный. Тараканов немного и все мелкие. Погоняешь, пока не надоест. Бурбон с тебя!"
Ян достал из выдвижного ящика блокнот, карандаш, чуть подправил лампу и откинулся в кресле.
— Вы начнёте сами, или вам проще, чтобы задавали вопросы?!
— Я сама, — ответили из полутьмы басом.
— Ого себе, мелкие! — подумал про себя Ян, а вслух поддержал, — Тогда я слушаю.
— Я хочу быть нужной, — сообщила темнота.
Ян чуть было разочарованно не цикнул зубом. Всё–таки, не показалось. Клиент воспринимает себя женщиной.
— Продолжайте!
— Я хочу быть нужной, — повторил голос, — Не только создавшему меня, но всем, для кого я выполняю свою работу. Для всех к кому прихожу...
— А к кому вы приходите? — невинно уточнил Ян.
— Ко всем... — последовал незамедлительный ответ.
— Э–э–э, может расскажете о себе чуть больше?!
Последовала густая, сочная, наполненная тиканьем часов пауза.
— Я всегда была разделена на миллиарды незримых сущностей, одновременно являясь единой. Я проявляюсь в тысячах мест вселенной миллионы лет и все время поглядываю чуть вправо – на своих подопечных.
— Подопечных?! — черкнул на листке Ян.
— Да... На вас, глупые люди...
Все ещё хуже, чем ему показалось. Раздутое самомнение… Ян рефлекторно вытянул руку и потрогал под столом тревожную кнопку.
— Понимаете, меня боятся, но не уважают. Я, конечно, ценю свободу выбора. Вы не поверите, я ценю ее настолько, что отказалась от собственного лица. Даю возможность каждому увидеть меня такой, какой ему хочется...
— А какой себя видите вы сами?
Клиент задумался... Вздохнул...
— Красивой. Очень.
— А я могу взглянуть?! — Ян показательно потянутся к светильнику.
— Не нужно... Пока рано. Меня вообще видят редко и очень недолго...
А интересный ведь случай, — подумал Ян, — Не мой, но интересный...
— И вы знаете... Мне давно перестал нравиться момент, когда меня замечают... Он меня пугает.
— Почему?! — уточнил Ян, размышляя, как подвести клиента к пониманию собственного противоречия...
— Потому что, обычно, мозги глупых «человеков» превращают меня в какого–то монстра... А мне, если вы помните, приходится принимать тот облик, который возникает в уме у почувствовавшего меня. Это очень гадко и неприятно.
Интересно, он расплатится вообще? — неожиданно для себя подумал Ян, а затем продолжил проявлять профессиональную заинтересованность.
— И как вы с этим справляетесь?!
— Проходя мимо своих подопечных, я нашептываю им из–за спины Мудрость Жизни в надежде, что однажды они обернутся и увидят мою Красоту. Мое Величие. Мою Доброту. Важность моей работы. Мою ответственность…
У–у–у–у–у–у. Ну, Павлов, спаси–и–и–ибо... Да тут не тараканы. Тираннозавры!
— Не видят?!
— Всегда повторяется одно и тоже… Почувствовав мое присутствие, глупый человек начинает судорожно дергаться, пытаться убежать, уползти, спрятаться, или же начинает хватать все свои накопленные за жизнь игрушки, распихивать по карманам деньги, золото и прочие побрякушки. В общем, ведет себя дико и ненормально... Как я этого не люблю!
Последнюю фразу клиент прорычал так, что у Яна заклинило шею, а между лопаток побежали вниз мурашки. Он сглотнул. Что–то такое мелькнуло в голове… Неуловимое…
Ян взглянул на тяжёлую пепельницу на углу стола. Другого оружия в кабинете не было. Сильно хотелось зажечь свет.
— Что вы делаете в этом случае?!
— Ну, мне ничего не остается, как встать прямо перед ним, взять его холодными руками за лицо, подождать, пока он остановит свой безумно бегающий взгляд на мне. Потом поймать его внимание и… выпить его всего, пропустив сквозь себя, словно через фильтр, чтобы вся материальная дрянь, цепляясь за которую, меня так ненавидят, осыпалась и осталась лежать кучкой рядом со мной. А он – летел себе дальше, к Создавшему меня… Но это меня уже не волнует. Дальше — не моя работа.
Ну точно. Начиталась, тьфу ты, начитался бульварной мистики...
— Неужели нет никого, кто бы вас ценил?!
— Бывают. Бывают моменты, когда меня настойчиво ищут.
— С какой целью?!
— Знаете, что обидно?! Я знаю в этом мире всех и почти что всё. Мои знания – огромны...
Пожалуй, больше, чем самомнение… Мания величия...
— Некоторые… Единицы… Приходят ко мне за Знанием, хоть это и глупо. Я понимаю это, но все же порой даю Себя найти... Ищущему да откроется… Иногда меня даже насилуют...
— Ого. В физическом смысле?!
Ну–ка, как он тут выкрутится?!
— Мне приходится против воли выпивать чью–то душу, а потом отплевываться долго и безрезультатно.
Все тот же эзотерический бред…
— Не любите насильников?!
— Я ко всем отношусь ровно. Я не умею любить или ненавидеть. Но к самоубийцам я испытываю омерзение…
Господи, самоубийцы–то тут при чем?! Или… она убила всех своих насильников и теперь... Тьфу, да почему она, когда он?!
Неожиданно Ян заметил, что со стороны дивана исходит еле заметное свечение…
— Но вы знаете… У меня бывают моменты, когда я искренне чувствую себя действительно счастливой.
Яну показалось, что из тьмы проявляется лицо гостьи. Или гостя?! Нет, пожалуй, все–таки гостьи. Красивое… Бред какой–то. Свечение усилилось. Силуэт мечтательно поднял глаза к потолку. Бледная полуулыбка гипнотизировала...
— Это происходит в случае, если я встаю перед человеком, а он спокойно говорит: «Ты уже здесь? Ну что же, я готов!». Это очень, ОЧЕНЬ приятно! Вы не представляете как!
Яну показалось, что он уже обо всем догадался, его окатило холодом, но по инерции он спросил.
— Почему?!
Гостья повернула к нему лицо.
— Мне нравится ощущать свою нужность и полезность. И нравится видеть, что меня не боятся. Случалось даже такое, что я от благодарности разворачивалась и скрывалась у человека за спиной, чтобы когда–нибудь потом еще раз встать перед ним и снова почувствовать, что я нужна.
— Я понял кто вы! – внезапно признался Ян, — И, как это не странно, я, наверное, готов...
Гостья приблизила к нему лицо, но Ян без дрожи взглянул ей в глаза.
— К чему готовы?!
Улыбка была прекрасна...
— К смерти. Вы ведь за мной пришли, да?! А ваша работа, действительно, тяжела и неблагодарна. Даже не представляю, как.
— Не представляете… — Смерть вздохнула и полуотвернулась в задумчивости. В этой ее позе было столько беззащитности, но вместе с тем аристократичности, хрупкости… Эта тонкая шея, длинные пальцы...
– Нет, Ян Евгеньевич, — добавила она отрешенно, — Я пришла не за вами. За вашим клиентом – Арсением Либерзоном, которого вам «подогнал» Павлов. Вы его видели. Ишемический инсульт, некроз. Он лежал на ступеньках, а бомжи пытались его спасти. Я поняла, что придется задержаться и зашла к вам… Любопытно стало… Теперь они закончили его спасать и грабят. Пожалуй, мне пора! Скоро последний выдох…
— Вы очень красивая! – поспешил выпалить Ян.
— Спасибо!
— Вам спасибо! Приходите!
— Не спешите! Когда–нибудь… Обязательно!
