ALEX999PAS

Космические опыты с крупным рогатым скотом начали ставить в СССР еще в 60-е, во времена Хрущевского подъема аграрной науки. Проект назывался «Ковчег» и предполагал распространить советскую колхозную систему на Луны и ближайших планеты. Первоначально планировали заполнить Солнечную систему сельскохозяйственными культурами, имеющими большое народнохозяйственной значение. Создав на планетах благоприятные условия, туда предполагалось отправить колхозников для передачи инопланетянам передового опыта ведения хозяйства и размножения.

Тяжелые ракеты проекта «Ковчег» заполняли семенами клевера, овса и других сельхозкультур, включая корнеплоды. Туда также помещали крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, кур-несушек и кроликов. Считалось, что даже при самых неблагоприятных условиях что-то из содержимого ракеты должно выжить, размножится и подготовить почву для создания коллективного хозяйства. Главным было доказать преимущества советского колхозного строя перед буржуазным капитализмом.

Проект, как и все в Советском Союзе, держали в тайне. Однако идеологическую основу будущей внеземной коллективизации готовили заранее. Примером может служить известная песня «И на Марсе будут яблоки расти».

С уходом Хрущева проект заглох. Однако в конце 90-х, когда отставание от США стало очевидным для всех, аграрная идея снова захватила умы космических деятелей России. Именно тогда на орбитальную станцию «МИР» была тайно отправлена первая корова. Животное пробыло на станции трое суток и засрало все помещения. Космонавты пытались подключить плавающую в невесомости корову к научным приборам, но перепуганное животное только брыкалось и гадило от страха. Через трое суток эксперимента корову по согласованию с ЦК партии вытолкали за борт космической станции. Она так и летает до сих пор вокруг Земли, превратившись в искусственный спутник. Несколько раз корова насмерть пугала астронавтов НАСА, пролетая поблизости иллюминаторов американского модуля МКС.

Мало кто знает, но именно из-за этой коровы 23 марта 2001 года станцию «МИР» пришлось затопить в Тихом океане. Космонавты несколько месяцев пытались отмыть «МИР» от коровьего навоза, чуть не задохнулись и 16 июня 2000 года окончательно покинули станцию. Просьбы иностранных государств, включая Иран, о покупке станции ни к чему не привели. Продавать обосранный «МИР» было стыдно, и его утопили.

Такова предыстория аграрного освоения космического пространства. И вот в 2020 году «Роскосмос», взяв на вооружение старые грабли, решил снова заняться космическим животноводством.

Пока друзья ехали в имение Троекурова, Христофор рассказал основную идею нового эксперимента. По его словам, американцы поставили на МКС женский унитаз за 23 миллиона долларов, и нужно приучить животное плавать в американский сегмент станции, чтобы отправлять там свои естественные потребности. Если же корова из патриотических соображений будет срать в российском сегменте, то, учитывая опыт станции «МИР», на МКС завезли перфоратор. По большому секрету ветеринар рассказал, что первый эксперимент с перфоратором прошел успешно, и в стенке МКС удалось просверлить сквозное отверстие.

«Зачем же дырки делать в станции?», - удивились друзья.

«Затем, - объяснил Христофор, - что ежели корова насрет в помещении, то с помощью сквозного отверстия и наружного вакуума все отходы легко удаляются в космическое пространство». «Сосет так, что будь здоров!», - подвел итог ветеринар.

«А как же воздух? Воздух ведь тоже выходит», - удивился Женя.

«А у нас там баллоны для подводного плавания, - объяснил Христофор, - будем дышать как аквалангисты и никаких проблем!».

Друзья с Христофором еще долго обсуждали, как заставить корову гадить на американской территории. В конце концов, кое-какие идеи нашлись и были предварительно одобрены. Для начала решили разделить графский коровник на две половины, в первой повесить флаг России, во второй – США. Если корова гадила в российском «сегменте» ее наказывали электрошокером, если в американском – поощряли охапкой сена. После первого этапа испытаний должны были выбрать трех самых сообразительных животных, которых зачисляли в Отряд космонавтов на должность кандидата.

Далее предстояло закрепить инстинкт срать под флагом Америки в состоянии невесомости. Для этого коров помещали на батут обтянутый сеткой. Рядом стоял второй – американский батут. Способ поощрения и наказания оставался прежним. Из коров-кандидатов предстояло выбрать ту, которая лучше других будет скакать через сетку, чтобы насрать американцам.

Финальную стадию испытаний решили провести в режиме кратковременной невесомости на борту самолета-лаборатории Ил-76 МДК Центра подготовки космонавтов. Этот самолет регулярно возит туристов поплавать в невесомости за 280 тысяч рублей с носа. За 22 секунды без земного притяжения корове предстояло научиться подплывать к американскому флагу, чтобы навалить там целую кучу. Эта методика уже отработана на «космических туристах», которым надевают подгузники перед полетом. Друзья предположили, что за 5-6 сеансов корова научится срать на Америку. После этого предлагалось отправить животное на МКС для основания первой космической фермы.

Подготовив теоретическую часть, друзьям во главе с ветеринаром ХВ предстояло проверить эти идеи на практике, используя коров хозяйства графа Троекурова.

Незаметно подкралась осень. Парк в имении Троекурова пожелтел и осыпался сухой, ломкой листвой. Поля опустели, жизнь в соседних деревнях постепенно замирала.

Еще в начале 2000-х, построив усадьбу, Троекуров-Филькенштейн решил прикупить окружающие земли бывшего колхоза. Сделать это было не трудно – тогда все продавалось за взятки местным чиновникам. Только вот к земле прилагались три деревни: Терпилово, Погорелово и Челобитьево вместе с селянами. Вначале Троекуров хотел выселить деревенских из купленных угодий, но потом передумал. Граф восстановил колхоз, назвав его «сельской общиной», отобрал у крестьян паспорта и заставил вспахать и засеять заброшенные поля. Урожай Троекуров продавал на рынках Москвы, а крепостным платил ермолайками. Таким образом, историческая справедливость, как ее представлял себе Троекуров, была восстановлена, и имение графа вернулось в дореформенный, крепостной период.

Деревенские, после разрухи распада колхозного строя, были даже рады вернуться к труду и «социалистическому соревнованию», которое Троекуров все же сохранил. А воровать с барских полей было даже удобнее, чем с колхозных. Как и 150 лет назад местные крестьяне оставались ленивыми, вороватыми и завистливыми. Подробности можно найти у Тургенева, а наша правдивая повесть совсем о другом.

Кроме продукции сельского хозяйства Троекуров забирал из деревень красных девок для своего двора. Графская дворня жила отдельно, занимаясь домом, конюшней, псарней и прочим приусадебным хозяйством. Для охраны всего этого добра граф нанял донских казаков, славившихся почитанием бога, традиций и особой свирепостью.

Когда Троекуров занемог после сеанса гальванизации потенции, дела в хозяйстве зашатались. Бывший мажордом Прохор, хоть и избранный главой поселения, авторитетом у дворни не пользовался. Дорвавшись до власти, Его Высокородие много воровали и пользовались служебным положением, вступая в связи с молодыми бабами. За это дворня окрестила Прохора «тушинским вором». Вечно поддатый пресс-секретарь главы поселения Мишка Леонтьев, как ни старался, имидж Прохора исправить не мог.

Осень просыпалась редкими дождями и прорастала грибами в лесу. Граф лежал в искусственной коме, отсвечивая новым золотым прибором, толку от которого, впрочем, не было никакого. Дела в имении шли все хуже, и народ все чаще стал обращаться к Марфе-Посаднице, которая вместе с нашими друзьями сидела в темнице.

Чувствуя, что власть утекает из рук, Прохор решил извести Марфу, приказав подсыпать ей в кислый хлеб плевел спорыньи. Но кухарка вовремя предупредила графиню и дело не вышло. Тогда Прохор собрал поселковый совет из кравчего, ловчего и стряпчего, чтобы отрешить Марфу от Троекурова, ввиду невозможности исполнить последним супружеский долг. Стряпчий бумагу составил, совет вписался, но бюрократы из ЗАГСа бумагу не приняли.

В это время «забродили» казаки, разочарованные положением. Прохор из жадности стал выдавать им вместо овса жмых и солому. Казаки собирались группами и высказывали недовольство.

Ситуацию в поместье можно обрисовать словами русского классика: «Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме гувернанткой, ….. Дети бегали по всему дому, как потерянные; англичанка поссорилась с экономкой …..повар ушел вчера со двора, во время самого обеда; черная кухарка и кучер просили расчета». Короче, в поместье стоял бардак.

Толпа в центре усадьбы густела с каждым днем, жужжа как пчелиный рой. Как-то незаметно количество перешло в качество, и вот уже раздались ясные голоса, что царь не настоящий и в воздухе замелькали предметы садового инвентаря, включая грабли и лопаты. Идея, наконец, обрела материальную силу: толпа кинулась в барские покои искать самозванца Прохора и Мишку Леонтьева. Не отыскав виновных, которые заранее смылись в столицу, кинулись в ноги к Марфе просить вернуться на царствие. Марфа хоть и читала романы, играя на арфе, была женщиной деловой. Она с достоинством приняла бразды управления и первым делом направилась навестить мужа.

Троекуров лежал в отдельном покое, утыканный трубками. Граф так и не пришел в себя. Рядом, в домашней часовне, нашелся Отец Онуфрий. Он возлежал на деревянной лавке в окружении икон и свечей. Онуфрий, как и граф, пребывал в равновесном гомеостазе, искусно поддерживая жизнедеятельность с помощью сестры-хозяйки.

Марфа распорядилась немедленно отправить графа в больницу. Однако этот процесс затянулся. Сначала «скорая» никак не могла доехать в имение, потом медики долго совещались по рации, куда везти больного, потом четыре часа стояли в очереди в Коммунарку. Когда графа, наконец, разместили в палате, оказалось что золотое хозяйство Троекурова куда-то пропало. Кинулись по следу искать золото – безрезультатно. В каком точно месте оскопили графа, так и осталось загадкой.

Узнав о потере, Марфа призвала на помощь друзей, с которыми близко сошлась в темнице. «Граф всегда мечтал об огромном хозяйстве, - объяснила графиня, - вот и пришьем ему аппарат от коня, пусть порадуется».

Друзья хоть и удивились, но возражать не стали, заявив, что у них в колхозе был ветеринар Христофор, так он приделает графу не только хозяйство, но, если угодно, рога и копыта.

Марфа от копыт отказалась, но пожелала, чтобы хозяйство графа осталось золотым, а чтобы не травмировали лишний раз мужа, повелела вначале позолотить хозяйство коню, а потом уже пересадить его Троекурову.

Освободившись из темницы, друзья поначалу собирались отпраздновать освобождение, как полагается, но строгая Марфа времени на раскачку не дала. Пришлось ехать, искать Христофора.

Несколько последних месяцев колхозный ветеринар по прозвищу ХВ, трудился ученым в научном отделе корпорации «Роскосмос». Навсегда отстав от американцев в освоении космического пространства, руководство корпорации пускало пыль в глаза соотечественникам, создавая видимость соревнования с США. Наши космонавты то летели на Марс, то строили небоскреб в центре Москвы в виде фаллического символа нашего космического превосходства. Как только одна идея приедалась публике, «Роскосмос» выдумывал следующую, еще более грандиозную. После отражения атаки астероидов и полета на Венеру, Дмитрий Олегович – жирный боров, посетивший морозильник в Новых Оглоблях и президент организации, объявил о скором запуске новейшей метановой ракеты «Амур». Получив у друзей рецепт навоза, способного поднять на воздух 40-тонную силосную башню, специалисты «Роскосмоса» надеялись использовать новое навозно-метановое топливо, чтобы обогнать Америку в космической гонке.

Христофор же возглавил в корпорации аграрный отдел. Идея состояла в том, чтобы отправить на Международную космическую станцию пару коров, основав там агроферму. Выгода от проекта была бесспорной: космонавты ежедневно получали бы свежее молоко, коровы производили метановое топливо, но главное - даже американцам не могла прийти в голову столь безумная идея. Осуществив проект, Россия навсегда застолбила бы за собой первенство в космическом животноводстве. Поэтому проект держали в строгом секрете, боясь утечек информации. А Христофору приходилось ставить эксперименты на улитках с лягушками. Мелкая фауна раздражала ветеринара, он привык работать с крупными формами, считая надои в тоннах, а привесы в центнерах.

Отметив встречу, друзья предложили ветеринару перенести опыты в поместье Троекурова. Идея зашла, и Христофор оформил командировку, чтобы сбить с толку шпионов из НАСА и ЦРУ. Путая следы, друзья с ветеринаром отправились в имение графа на взятой в аренду машине.

В 6 утра позвонил Санитар. Как-то выпив и пребывая в хорошем настроении, я дал ему свою визитку с телефоном, о чем иногда жалею.

Есть люди, которые расскажут вам о себе в пять минут. Это может случиться на остановке автобуса, в очереди, да где угодно. Случайный сосед неожиданно заговорит, и вы узнаете про его артрит, жену и чертову работу.

Санитар совсем не такой. Он молчалив, почти угрюм, как будто ему доверили тайну, которой он тяготится многие годы, и которая со временем почти перегнула его пополам. Когда-то он был врачом, потом все бросил и долго работал простым санитаром в районном морге. От этой работы у него остался серый, в заплатах, халат с нашивкой "Отделение эвакуации", а еще странное чувство юмора.

Когда он вдруг на время оживает, он становится почти балагуром. Его образная речь брызжет метафорами, изобилует гиперболами и прочими приемами речи. Но обычно он, словно под гнетом какого-то знания, весь в себе, как в футляре. Зовет он себя "Санитаром", никогда не называя свое настоящее имя.

Познакомились мы на кладбище Саввинской церкви, где он проводит немало времени, изучая заброшенные могилы XIX века. Надписи на памятниках почти стерлись, но еще можно кое-что разобрать. Через архивы Санитар восстанавливает судьбы этих, уже истлевших, людей и может многое рассказать о их жизни и смерти.

Одно из любимых им мест – последний абзац из "Отцов и детей": "Есть небольшое сельское кладбище в одном из отдаленных уголков России. Как почти все наши кладбища, оно являет вид печальный: окружающие его канавы давно заросли; серые деревянные кресты поникли и гниют под своими когда-то крашеными крышами; каменные плиты все сдвинуты, словно кто их подталкивает снизу; ………..".

В изложении Санитара эта картина оживает и становится почти реальной.

Итак, в 6 утра позвонил Санитар. "Ход открылся, нужно спешить!", - сходу зашептал он, едва я хрюкнул в трубку. Бери сапоги, фонарь, запасной аккумулятор, темную одежду и веревку. Жду тебя через час у могилы Андрея Белого", - скороговоркой выпалил мой приятель и бросил трубку.

На улице было светло, собачники догуливали своих четвероногих. Кот жмурился на солнце. Я насквозь прошел новый микрорайон и вышел к пруду. Там, на поле, где идет стройка, кто-то снял верхний слой почвы, оголив целый гектар песка, в котором виднелись шурфы, порой доходящие до нескольких метров в глубину. Проходящие строители объяснили, что археологи искали здесь следы Мамаева побоища, местонахождение которого доподлинно не известно. Я и сам как-то нашел здесь ржавый крюк от оглобли. Может быть, именно этой оглоблей русский монах Пересвет приложил татарина Челубея, проторив путь к освобождению Руси от монгольского ига. Если так, то у меня на балконе валяется не ржавая железяка, а великая реликвия, одна из главнейших скреп нашего народа.

Войдя в воротца церкви, и пройдя через дворик, я попал на кладбище. Там было ровно, как когда-то описал Тургенев: "Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии "равнодушной" природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной....".

Полтора века прошло, а школьницы до сих пор покупаются на такое и пишут в своих сочинениях, что это все и сейчас актуально. Вот поди ж ты!

Мы с Санитаром перелезли через павший от времени забор, прошли через заросли крапивы и по кривой тропинке вышли к заброшенному дому. Про этот дом Санитар рассказывал мне легенду. Я не любитель этого жанра, поэтому помню историю фрагментарно. История, как будто из "Станционного смотрителя": молодой офицер увез Дуню в Петербург и бросил одну с ребенком…… Отец от отчаяния утопился в колодце, Дуня вернулась и плакала у этого колодца, слезы капали…..дом тем временем пришел в упадок и развалился. Что-то в этом роде.

Как-то все это связано в воспаленной голове Санитара: колодец, тайна, ход в четвертое измерение, пожарный выход. Так нейроны легли у него в мозгах, как-то наискось, не как у всех.

И вот теперь он предложил мне мне лезть вместе с ним в этот колодец, в эту дыру.

Честно признаюсь, я не решился. Труханул. Санитар полез один, посигналил фонариком снизу, что все хорошо и исчез.

Неделя прошла, а его еще нет. Что-то он все же нашел, может быть выход, или вход. А я все сижу у этого чертова колодца, в ожидании.

У меня за стеной что-то живет. Это не удивительно в крупнопанельном строении. Но раньше его там не было, десять лет за стеной стояла гробовая тишина. Я к ней привык. Дом жил, сверлил стены, включал музыку, сбрасывал стеклотару в мусоропровод, но за стеной было тихо. Но вот неделю назад там что-то зашуршало и начало постукивать. Поначалу я не придал этому значения, это казалось нонсенсом, отголоском, идущим из первого подъезда. Оттуда много чего идет, включая запахи борща, краски и семейных скандалов. Но когда через несколько дней оно пошло в душ, я заволновался. Я стоял со своей стороны стены и слушал, как оно крутит краны, плещет водой и…….что там еще делают в душе.

Вчера я сам пошел в ванну. Поначалу все шло хорошо, но вдруг я услышал, что за стеной тоже плещет вода. От неожиданности я выронил мыло. Знаете, как падает мыло в ванной? Оно не просто плюхается и лежит неподвижно, нет! Мыло достигает дна, а затем резво скользит по стенкам, делает полукруг и попадает точно под вашу ногу, пытаясь вас убить. Так вот, за стеной произошло то же самое: мыло стукнулось о дно, сделало полукруг и остановилось. Может быть это простое эхо, наивно подумалось мне. Я тихонько дотянулся до бутылки шампуня, поднял ее над головой и отпустил. Шампунь грохнулся в ванну и пустил пену. За стеной ничего подобного не повторилось. Наверно, оно не пользуется шампунем.

Плохо помню, как я выбирался из ванны, глотал валериану, глушил страх телевизором – там всегда страшнее чем в жизни. К ночи дом, наконец, затих. Заснул ветер, шумевший все последний дни сухими листьями. Стало тихо. Я прилег на кровать, почитал что-то на ночь почти до дремоты, закрыл книгу, выключил свет. Лежу и слышу в темноте, как оно дышит, там, у меня за стеной. Прямо напротив.

Брачная жизнь графа Троекурова мало отличалась от таковой так называемых «новых русских» и следовала стандартному сценарию. Согласно принятой процедуре, первую советскую жену, обычно меняли на проститутку, которую, в свою очередь сменяла дорогая проститутка. Стоимость жен росла с каждым разом, и дело обычно кончалось очень дорогой проституткой. Проститутка - необходимая часть этого уравнения - делитель, на который делились дети, имущество, акции и другие активы супруга. После деления, тайного или скандального, числитель (муж) переходил на следующий уровень, а знаменатель (бывшая супруга) становился частным, т.е. бабой с состоянием.

Первой официальной женой Семы Филькенштейна была гражданка Натанзон, с которой он делил только коммунальные тяготы советского быта. В тот период, когда Сема совершал свою первую ходку в места отдаленные, гражданка Натанзон расторгла брачные узы и убыла в Израиль на ПМЖ. Дальнейшая судьба первой жены Филькенштейна-Троекурова не известна. По слухам, в настоящее время она проживает где-то на Восточном побережье США.

В самый разгар НЭПа, в 90-е, освободившись от уз пенитенциарной системы, новоявленный олигарх Ермолай Троекуров попал в объятия «Мисс Москвы». В то время Троекуров делал деньги, а новоявленная «миссис» деньги успешно тратила. Причем тратила с таким размахом, что Ермолай с трудом сводил балансы. Наняв частного сыщика, Троекуров застукал жену с фитнес-тренером в собственной бане. Ермолай развелся, а «Мисс Москва» дальше пошла по рукам.

Третью официальную жену граф Троекуров получил от Пети Листермана. Холодная и недоступная красавица недолго вила семейное гнездо. Этот «лед» не смог растопить даже граф, а кому, скажите, нужна холодная баба в постели. В итоге, «снежная королева» отправилась в Малайзию, где стала 21-й женой местного короля.

Официальные жены никак не влияли на предпочтения Ермолая. Неофициально, граф любил пользовать юных особ, причем обоего пола. Однако статус православного патриота потребовал от Троекурова упорядочить половые сношения на людях. Имея достаточный опыт, граф долго выбирал четвертую жену. К этому времени Ермолай уже обзавелся потомками, которые пока еще виртуально, из-за границы, делили наследство отца.

Перебрав множество кандидаток, граф приобрел новую супругу в Пансионе благородных девиц. Меланхолическая барышня видом и характером походила на Анну Клевскую, четвертую жену английского короля Генриха VIII. Марфа, так звали избранницу, не тратила деньги, не лезла в дела мужа, читала романы и играла на арфе. Первое время граф даже брал жену на балы и приемы, но потом подустал и стал сторониться. Эпидемия позволила Троекурову посадить жену под замок в карантин. Марфа часто сиживала у окна, пялясь во двор, за что получила прозвище Посадница.

Когда граф «заболел», и власть в имении нагло захватил регент, Марфа-Посадница была немедленно отправлена из карантина в темницу. Новый хозяин, Его Высокородие Прохор Петрович опасались, что графская супруга сочтет его пребывание во власти нелегитимным, и предъявит собственные претензии на поместье.

Подручный пресс-секретарь Мишка Леонтьев пустил среди дворни слух, что Марфа, вместе с приезжими скоморохами хотела гальваническим чародейством извести графа. Слухам не верили, но перечить вечно пьяному Мишке никто не решился.

Так четвертая жена графа оказалась в темнице, в соседней с друзьями камере. Темница - большая изба «без окон, без дверей», поделенная внутри перегородками на камеры, располагалась на краю графского имения. Тюрьму охраняли казаки. Раз в день черная кухарка приносила узникам кислый хлеб и воду. Пользуясь ее расположением, друзья узнавали новости.

А новости, признаться честно, были весьма интересными. В России начали прививать население вакциной из навоза, придуманной друзьями в колхозном морозильнике и купленной Министерством обороны с помощью Института Гамалея. Придворные наперегонки кинулись прививаться, демонстрируя преданность вышестоящему начальству. Испытав лекарство на солдатах, укололся министр Шойгу, за ним приняли дозу мэр Москвы и чины из правительства. После кратковременной лихорадки все почувствовали облегчение и доложили результаты главнокомандующему, который по-прежнему «лечит» страну с помощью телемедицины из бетонного бункера.

Новоявленный хозяин графского поместья Прохор Петрович тоже кинулись в столицу за уколом, однако, им было отказано прямо с порога. Его Высокородие не смогли даже попасть в кабинет «врача». Самозванец попытался было проникнуть в ряды уколотых через задний проход, но и здесь потерпел фиаско.

Рассказывают, что Прохор вернулся в поместье в сильном расстройстве. Вместе с пресс-секретарем они напились до усрачки. Тут-то Мишка и подкинул идею о выборах. Давайте, Ваше Благородие, выберем вас главой поселения, - убеждал Леонтьев, - Через выборы получите легитимную власть, а при вас будет поселковый совет для страховки. Прохор Петрович поначалу сомневались: а вдруг не проголосуют как надо. Но Мишка рассказал, что проделывал этот фокус не раз. Разрешим холопам гнать самогон, крепостным раздадим загранпаспорта, снизим на время оброк – проголосуют как милые, - убеждал пресс-секретарь, - Главное - как посчитать голоса.

Кухарка рассказала друзьям, что выборы назначили на 13 сентября, в Единый день голосования. На заборах развесили кандидатов. В поселковый совет вместе с регентом наметили выбрать кравчего, ловчего и стряпчего. Для отвода глаз в список кандидатов внесли кухарку от народа, урядника от войска, схимника от духовенства, а в избирательную комиссию - бабку, дедку, внучку и сучку.

Уговаривая регента провести выборы, Мишка Леонтьев-Выссерман рассчитывал, прежде всего, украсть денег побольше. Ну и, если получится, расширить пресс-службу и приобрести пару-тройку дворовых холопов, чтобы писать агитацию и пресс-релизы. За само голосование Мишка не переживал: кого бы не выбрали холопы и крепостные, он знал как правильно посчитать их голоса. Занимаясь выборами, Его Светлость пресс-секретарь на время оставил в покое наших друзей, которые близко сошлись через стенку темницы с графиней Марфой.

В пятницу, 11 сентября, по всей стране начался Единый день голосования. «Нынешняя избирательная кампания одна из самых масштабных в истории России - одновременно девять тысяч выборов разного уровня в 83 регионах. На кону более 78 тысяч депутатских мандатов и выборных должностей», написала в этот день правительственная газета.

В первый день голосования на участок в имении Троекурова пришел графский конюх. Он попробовал пряник, покрутил носом и спросил похмелиться. Получив отказ, конюх хлопнул дверью и покинул помещение.

«Преобразился еси на горе, ........Да возсияет и нам грешным свет Твой присносущный…….», - бормотал Отец Онуфрий, болтая крестом в жидком навозе. В этот момент НЮРА вывернул реостат трансформатора на предельную мощность. КЛАВА передвинул рычаг рубильника на «ВКЛ».

Что произошло после этого, никто толком объяснить не может. Как будто сверкнула молния, грянул гром, и замкнулась временная петля. Свидетели и участники преображения на какое-то время оказались по другую сторону реальности, где-то в Зазеркалье.

Первым пришел в себя граф. Он, словно червь из земли, полез из лекарства, буро-зеленая жижа, пуская горячий пар, струями стекала с Троекурова, открывая наколки и надписи.

Онуфрий, разинув рот, вперился взглядом в свой крест. Позолота сошла. Теперь стало видно, что и цепь, и сам крест сделаны из тусклого свинца мышьякового цвета. Потрясение служителя культа можно понять - неделю назад он приобрел этот крест вместе с цепью со значительной скидкой. В православной лавке его уверяли, что эти предметы сделаны из чистого золота, не окисляются, не подвержены эрозии, а ценность их со временем будет только расти. И вот вам, пожалуйста!

Увы, это было не последним откровением для Онуфрия. Когда святой отец, немного очнувшись после первого шока, взглянул на себя, он обнаружил, что его новая риза потеряла свой бело-золотой вид. Праздничное облачение посерело, вместо золотого шитья по одеянию бежали грубые стежки мышиного цвета.

Друзья были потрясены не меньше Онуфрия. Первым, что бросалось в глаза, было облезлое судно̀. Его золото испарилось. Теперь ванна походила на цинковое корыто побитое ржавчиной.

«Вот попали! - успел подумать Женька, - Как теперь объяснять преображение золота в железный хлам,…. вот если б обратно……Может поменять электроды местами?».

Граф, наконец, встал во весь рост. Он слегка шатался, качаясь в разные стороны. Лекарство, толстым слоем облепившее Троекурова, стекало обратно в таз. Неожиданно в промежности графа что-то блеснуло. НЮРА потянулся рукой, чтобы снять электрод, который словно прирос к детородному органу. Но тот отпал сам собой вместе с комом навоза. И тут зрителям открылась ослепительная картина графского хозяйства. Среди бурых водорослей лобковых волос торчал агрегат Троекурова, отлитый из чистого золота.

«Господи, на все воля Твоя……..», - сдавлено прохрипел Отец Онуфрий и свалился с помоста.

Вслед за попом свалился обратно в таз Ермолай Троекуров. Лекарство вспучилось и приняло графа.

«Утонет!», - испугано воскликнул Авдеич.

«С таким аппаратом точно утонет», - согласились студенты.

«Может это и к лучшему……..», - подумал Женька.

Тут в дело вмешался мажордом Прохор, которому вместе с лакеями было позволено присутствовать на церемонии. Прохор споро овладел ситуацией. Графа вынесли из помещения, друзей отвели во двор и посадили в темницу. Усадьбу оцепили казаки. Что сталось с Онуфрием неизвестно.

Оказавшись под замком, друзья еще долго не могли успокоиться.

«Что-то пошло не так», - предположил Авдеич.

«Может мы электроды попутали?», - высказал мнение Женя.

«Никогда такого не было……..и вот опять», - развели руками студенты.

Через какое-то время друзей посетил камергер Мишка Леонтьев, урожденный Выссерманом в Одессе. Мишка поступил на графскую службу ливрейным лакеем, и благодаря своей ловкости и умению услужить быстро достиг камергерского звания. Гибкий в разные стороны, Леонтьев мог согнуть позвоночник так, как ни одна человеческая особь. Он наперед угадывал мысли и желания Троекурова и мог вовремя поднести платок, припасть к ручке, охнуть и поскакать вприпрыжку, чтобы завязать распущенный барский шнурок. Ни дворовые, ни крепостные не любили Мишку и даже презирали его. Сам он, казалось, нисколько не тяготился этим презрением.

Камергер объяснил, что теперь он Михаил Евграфович и обращаться к нему следует «Ваша Светлость», поскольку состоит он пресс-секретарем при регенте Его Высокородии Прохоре Петровиче, бывшим ранее мажордомом-дворецким.

«Кто был ничем, тот станет всем……», - глумливо объяснил новоявленный пресс-секретарь смену локаций господствующего класса в доме Троекурова.

Михаил Евграфович уклонился от дальнейших расспросов и предложил друзьям немедленно сознаться в том, что они белорусско-польские шпионы и диверсанты и прибыли с целью отравить графа Троекурова воздействуя электричеством. Их Светлость пояснили, что отравление графа помешало проведению Вселенского собора русского народа, где Троекуров был председателем.

В случае признания Мишка обещал облегчить участь и смягчить наказание. Признание будет сделано в индивидуальном порядке звезде российской телеэстрады Марго Симоньян и показано во всех выпусках новостей.

«А где сейчас граф?», - тупо спросил Женька.

«Он заболел», - ответил пресс-секретарь, покидая темницу.

Колокол церкви неторопливо бухал в утреннем тумане, который опутал имение Троекурова белой пеленой. Ватные звуки стлались по земле, мешались с шумом проснувшейся усадьбы и медленно уползали за графскую псарню, дальше к реке, где ветер растаскивал звон по соседним дачным поселкам.Туманные лоскуты еще лежали в пойме реки, а на лугу под утренним солнцем уже блестели капли росы. Туман отступал, прячась по закоулкам.

Пропели петухи, на конюшне заржала лошадь, залаяла собака. Звонарь вдруг очнулся - колокол забился в истерике, выплескивая наружу нервозность сплава олова с медью. Православные потянулись в церковь на зов звонаря. В этот день отмечали Преображение Господне.

В тронном зале барского дома все было готово для преображения графа Троекурова-Филькенштейна. Среди залы, на возвышении, где обычно помещалось графское кресло, разместили золотое судно̀. Огни свечей купались в округлых боках большого корыта, отражаясь желтыми пятнами в жидком лекарстве. Отец Онуфрий в белой позолоченной рясе ходил вокруг ванны, махая кадилом и окуривая помещение. Писанные маслом граф и президент внимательно смотрели в зал с ростовых портретов. Оба походили на мужика, ряженого царем Николаем, который фотографируется с туристами и медведями Церетели у стен Кремля.

До церемонии оставалось всего пара минут, а друзья еще спорили о методике преображения. Студенты настаивали на подаче максимального тока прямо к органу Троекурова, для чего требовалось прикрепить электрод к павшему графскому члену. Осторожный Авдеич предлагал использовать проверенный ранее метод и крепить электрод за ногу. А Женька крутил головой, разглядывая образа на иконах, тяжелые канделябры и прочую утварь, обильно украшавшую графскую обитель. Старинные предметы разных эпох и стилей собранные в общую кучу создавали впечатление головокружительного богатства и ошеломляющей безвкусицы.

«А ты как думаешь?», - толкнул локтем Женьку Авдеич.

«Это ж, какой вкус надо иметь, чтобы вот так……», – задумчиво ответил Женя, пребывая в мыслях об убранстве барского дома.

«На хуй нужно………», - не закончил он свою мысль, снова предавшись размышлениям. Однако председатель понял Женьку буквально. «За хуй, так за хуй!», - махнул рукою Авдеич, понимая, что всех ему не переспорить.

Троекуров, в белой до полу полотняной рубахе, прибыл в зал в сопровождении челяди. Он на ходу раздавал распоряжения слугам. Кого-то надлежало облить говном, кого-то обмазать калом. Друзья не смогли понять, идет ли речь о физическом действии, или граф использует эзопов язык иносказаний. По мере получения распоряжений холопы один за другим выбегали из залы. Взойдя на помост, Троекуров отдал последнюю команду. Какого-то блогера надлежало встретить вечером у подъезда и провести воспитательную работу железной трубой.

Отпустив последнего слугу, граф скинул рубаху и предстал перед друзьями в одном нательном кресте и синих тюремных наколках. Православные темы главенствовали на теле Троекурова. Здесь были луковки русских церквей, Георгий Победоносец и иные святые образы, ангелы, демоны, Ленин и Сталин. Богатством и разнообразием отличались также нательные надписи. Фразы, написанные по-старославянски, перемежались мудреными японскими иероглифами. Из всех существующих жанров Троекуров выбрал эклектику, что легко объяснить строением графского мозга, о котором мы ранее упоминали.

Граф поцеловал руку попа, троекратно перекрестился и полез в судно̀. Лекарство вспенилось, принимая меченое тело Троекурова. Онуфрий забубнил басовито: «Прежде Креста Твоего, Господи, гора Небеси подобящися, и облак, яко сень, протязашеся, Тебе преобразующуся………..». Одновременно Онуфрий опустил золоченый крест на цепи в корыто с лекарством и начал водить им по кругу, пуская пузыри.

Друзья недоуменно переглянулись – крест не был предусмотрен программой мероприятия. Однако, это не стало самой большой проблемой, проблемой было прищепить графский член электродом.

«Вы так хотели, так и давайте, - снял с себя ответственность председатель, - а я умываю руки».

Студенты мялись, какое-то время, перекидывая электроды друг другу. Наконец, взяли себя в руки.

«Граф, - обратился к Троекурову НЮРА, - Ваше Сиятельство! Мое почтение. Разрешите Вас приветствовать от имени Центра квантовых технологий «Новые Оглобли». Дальше НЮРА сбился и понес уже совершеннейшую пургу про достижения науки и техники, квантовой механики и биологической инженерии.

КЛАВА толкнул его в бок, и, пользуясь заминкой, быстро затараторил: «Ваше благородие! Соизволите прикрепить сие, - здесь он поднес электрод к носу графа, - к вашему достопочтенному члену. Это усилит сигнал эманации и резонирует волны потока……..». КЛАВА плел еще какую-то байду, пока Троекуров крепил электрод к детородному органу. Второй электрод закрепили на ванне.

А теперь давайте на минуту отвлечемся от повествования, где мельтешение глаголов не позволяет ощутить всю прелесть сюжета. Вернемся к описанию мизансцены.

Итак, в тронном зале барского дома, освещенном свечами, среди позолоченных икон и прочих предметов роскоши, на возвышении в судне находится граф. Рядом находится поп, который полощет свой крест в жидком навозе. Как призраки, белыми конями апокалипсиса, витают над сценой четверо ученых-ботаников в халатах доярок. Гудит подключенный в сеть* сварочный трансформатор средней мощности тока. «Да сойдет Небесная Благодать на раба божия графа Троекурова……..», - глухо бормочет Онуфрий.

Все участники представления вышли на сцену. Парад-Алле! НЮРА выворачивает реостат на предельную мощность. КЛАВА медленно передвигает рычаг рубильника на «ВКЛ».

Прожектор гаснет. Занавес. Графиня изменившимся лицом бежит пруду.

*) Как оказалось, граф таки пользует электричество в тайне от своих крепостных, которым проповедует обратное.