Ответ на пост «Возможно ли, что мы живем в симуляции?»
Называйте как хотите - стимуляция, опыт и т.д.
Просто кто-то решил вырастить нового бога императора, таким какой он должен быть, т.к понял, что старый давно не подаёт признаков жизни.
Вот прям в точности и без изменений - от первого человека до бога
Трансгуманизм в мире Вархаммера – будущее, которое (не)наступит?
Что такое трансгуманизм
Трансгуманизм – это философская концепция, согласно которой дальнейшее развитие нашей цивилизации сопряжено с обязательным технологическим совершенствованием человеческого организма для преодоления его фундаментальных физиологических ограничений. В рамках этой концепции используются такие понятия как трансчеловек и постчеловек. Под ними подразумевается новый этап эволюции, но уже не на естественном биологическом, а целенаправленном технологическом уровне.
Трансгуманизм ставит перед человеком вполне конкретные задачи – модифицировать собственное тело так, чтобы обеспечить себе физическое бессмертие или крайнее долголетие, перевести когнитивные способности на принципиально иной уровень по скорости и объему обработки информации, полностью или почти полностью защититься от широкого спектра деструктивных факторов внешней среды – начиная с патогенов и заканчивая экстремальными условиями вроде критически низких или критически высоких температур.
Концепцию трансгуманизма еще в 1960-ые годы в своих работах предвосхитил Ферейдун Эсфендиари, олимпийский спортсмен, учитель и писатель американо-иранского происхождения. Современное определение концепции дал футурист Макс Мор, президент Alcor, первой в мире организации, которая уполномочена погружать человека после клинической смерти в криогенную капсулу с надеждой на его воскрешение в будущем, когда крио-технологии позволят это сделать. Компания Alcor самостоятельно изучает это направление, собрав передовую команду ученых и имея на это значительные ресурсы благодаря частным инвесторам.
Всемирная трансгуманистическая ассоциация Humanity Plus (изначально WTA) основана в 1998 году, это единственная международная организация, тотально продвигающая идеи трансгуманизма. Цель организации заключается в том, чтобы форсировать изучение новых технологий и делать их широкодоступными, что позволит тотально повысить уровень и качество жизни человека в будущем, открыв перед ним новые горизонты во всех смыслах.
Однако трансгуманизм – отнюдь не конструкт двадцатого века. Слово trasumanar впервые использовал Данте Алигьери в «Божественной комедии» (1320 год) в значении «превзойти человеческую природу». В своем «Рассуждении о методе» (1637 год) Рене Декарт говорил, что в будущем человеку жизненно важно развить медицину до такой степени, чтобы обрести бессмертие и усилить свои познавательные способности. В 1793 году в «Политической справедливости» Уильям Годвин писал о том же, и те же мысли (поиск физического бессмертия и совершенствование методов познания) он вложил в фантастический роман «Святой Леон», на основе которого его дочь, Мери Шелли, написала легендарного «Франкенштейна».
Безусловно, нельзя не упомянуть тему сверхчеловека в работах Фридриха Ницше, хотя Ницше говорил о самоактуализации, а не о технологической модификации. Тем не менее, работы Ницше сильно повлияли на мировоззрение Макса Мора и Стефана Лоренца Зоргнера, первых трансгуманистов, которые разработали так называемую Декларацию трансгуманизма – документ, излагающий базовые принципы концепции и выступающий основополагающим в доктрине Humanity Plus.
На рубеже XIX-XX веков фактической предтечей концепции трансгуманизма стал русский космизм (иногда просто космизм), одним из наиболее известных деятелей которого является Николай Федоров. Федоров много писал о продлении жизни, бессмертии и даже о воскрешении мертвых с помощью будущих технологий (Железнорукие уже косятся в сторону Ключей Хель).
Среди представителей русского космизма немало имен, чьи заслуги не нуждаются в комментариях. Например, Константин Циолковский – основоположник космонавтики и панпсихизма, и Владимир Вернадский, стоявший у истоков геохимии, биогеохимии и радиогеологии. Именно Вернадский разработал теорию ноосферы, и это еще одно трансгуманистическое явление, отражение которого мы встречаем в лоре Вархаммера.
Развитие идей трансгуманизма
Одним из первых трансгуманистов в современном понимании этого слова можно назвать Джона Холдейна, который в своей работе «Дедал» (1923 год) затронул две передовые для своего времени темы – евгеника и эктогенез. Если определять евгенику упрощенно, это селекция применительно к человеку. Доминирующая идея евгеники заключается в том, чтобы обеспечивать союз мужчины и женщины с определенными признаками для формирования прогрессивного генофонда. Основные критерии – физическое здоровье, высокий интеллект, отсутствие наследственных заболеваний. Нацистская Германия абсолютно дискредитировала евгенику в глазах мирового сообщества своими антигуманными экспериментами в годы Великой Отечественной войны.
Что касается эктогенеза, речь идет о развитии эмбриона вне человеческого тела. Холдейн в рамках этой концепции разработал теорию искусственной матки, которая позволила бы иметь детей женщинам с поврежденными репродуктивными органами. Искусственная матка, которая дает возможность специалистам всесторонне контролировать и регулировать развитие плода, обеспечивает ему значительно лучшую выживаемость. Что интересно – эти идеи Холдейна в дальнейшем легли в основу теории экстракторпорального оплодотворения (ЭКО), которое сейчас активно применяется по всему миру.
Идеи Холдейна вдохновили Джона Бернала, ученого из Кембриджа, который впервые применил рентгеновскую кристаллографию в молекулярной биологии. В 1929 году Бернал написал работу «Мир, плоть и дьявол», в которой теоретизировал насчет колонизации других планет и неотъемлемой частью человеческой экспансии видел использование бионических имплантов и искусственное нейроусиление (повышение когнитивных способностей человека за счет широкого спектра методов, как фармакологических, так и нефармакологических). Ниже я еще остановлюсь на том, как эта идея воплощена в мире Вархаммера.
Следующая веха в развитии теории трансгуманизма – работы биолога-эволюциониста Джулиана Хаксли, который в 1957 году выпустил статью «Трансгуманизм». Он согласился с мнение Томаса Гоббса о том, что человеческая жизнь «отвратительная, жестокая и к тому же слишком короткая». Однако, по мнению Хаксли, человек может, даже эволюционно обязан превзойти свою биологию с помощью технологий. Многие фантасты позже взяли эту мысль на вооружение, хотя зачастую представляли ее несколько иначе. Например, в легендарном романе Артура Кларка «2001: Космическая одиссея» человек получает сверхъестественные силы благодаря инопланетной технологии, а не земной.
Неотъемлемой частью концепции трансгуманизма выступает понятие технологической сингулярности. Это гипотетический момент времени, когда технологический рост становится неуправляемым и необратимым. Согласно доминирующей версии, которая в англоязычных источниках называется интеллектуальным взрывом, технологическая сингулярность в конечном итоге приводит к появлению некоего интеллектуального агента, который входит в бесконечный цикл самосовершенствования. Причем каждое новое поколение этого агента появляется все быстрее и быстрее, вызывая тот самый «взрыв» интеллекта, который приведет к появлению сверхразума, абсолютно превосходящего суммарный интеллект человеческого вида. Чаще всего в роли такого агента выступает искусственный интеллект и, полагаю, многие отметили здесь потенциальную аналогию с Железными Людьми в лоре Вархаммера.
Теорию технологической сингулярности выдвинул криптолог Ирвинг Гуд, который в 1965-ом году в своей работе «Размышления о первой сверхинтеллектуальной машине» писал, что создание полноценного не ограниченного искусственного интеллекта гарантирует появление сверхразума, потому что такая машина сможет создать более совершенную машину, которая в свою очередь создаст еще более совершенную машину, и конец этой цепочки непрогнозируем.
Многие математики в 1960 разрабатывали эту идею, включая Марвина Мински, Раймонда Курцвейла и Ганса Моравеца (теперь вы понимаете, что Хранилище Моравеца на Марсе совсем не случайно получило свое название). Тем не менее, никто из этих исследователей не нашел вразумительной концепции, при которой человек мог бы равноправно сосуществовать с неограниченным искусственным интеллектом. Сверхразум в любой теории рано или поздно замещает нас.
В 1972 году Роберт Эттингер пишет работу «Перспектива бессмертия» и закладывает основы крионики, которая с тех пор является неотъемлемой частью концепции трансгуманизма. В 1986-ом доктор Эрик Дрекслер разработал теорию наноассемблера. Это устройство наноразмера, способное собирать из отдельных атомов сколь угодно сложные конструкции по заданной программе.
Это лишь ключевые вехи, о многих других теориях мы сегодня еще поговорим. На данный момент важно увидеть, что идея трансгуманизма развивалась на протяжении как минимум семи веков. В виде устоявшейся концепции и единого международного движения она оформилась в 1998-ом году, когда Ник Бостром и Дэвид Пирс создали Humanity Plus, а в 2002-ом они выпустили свою «Трансгуманистическую декларацию», которая дала два формализованных определения их концепции.
Первое определение я озвучил в начале этого разговора. Согласно второму, трансгуманизм направлен на изучение потенциальных опасностей технологий, позволяющих преодолеть фундаментальные ограничение человеческого тела и разума. Трансгуманисты исследуют этические вопросы применения подобных технологий. Хотя тут стоит отметить, что основоположники движения вроде Джеймса Хьюза смотрели на мир довольно радикально, считая, что общественное мнение в этом вопросе не должно учитываться, так как оно с высокой долей вероятности не позволит людям, не являющимся специалистами в тех или иных областях, объективно оценить перспективы внедрения передовых решений.
Соотношение понятий трансгуманизим и постгуманизм выступает предметом споров. По большей части ввиду отсутствия общепринятого определения постгуманизма. Общей чертой этих направлений является видение будущего, где человека современного типа сменяет новый вид. Но трансгуманизм в отличие от типичных определений постгуманизма не останавливается на человеке. Предполагается биологическое и технологическое улучшение животных с целью их искусственного развития до более интеллектуальных видов (чаще всего речь идет о методах генной инженерии).
Еще одно отличие заключается в том, что большинство постгуманистических теорий направлено на борьбу с бедностью, нищетой и болезнями за счет технологий. Тогда как трансгуманизм ставит первостепенной целью индивидуальное самосовершенствование, в результате которого вышеозначенные проблемы отпадут сами собой. Грубо говоря, не нужно искать лекарство от рака, нужно сделать человеческий организм невосприимчивым к канцерогенам и другим онкологическим факторам. Конечно, мы легко можем представить себе, какие проблемы сулит такой подход. Поэтому краеугольным камнем «Трансгуманистической декларации» выступает юридически и политически закрепленное равенство людей всего мира в аспекте доступа к прогрессивным технологиям.
Многие трансгуманисты, например, Рэй Курцвейл, стремятся сфокусировать внимание общественности на том, что биологическая эволюция человека уже завершилась. Мы не становимся лучше естественным образом. Наоборот, наши возможности постепенно снижаются из-за деструктивных факторов внешней среды, являющихся подобным эффектом технического прогресса. Это загрязнение воздуха, токсичные отходы, перенаселение в крупных городах. В этот переломный момент естественную эволюцию должна сменить эволюция направленная.
Для человека нормально стремиться переступить через собственные возможности. Более того, по мнению многих ученых, в числе которых Стивен Хокинг, намеренная технологическая эволюция необходима нашему виду для выживания. Например, с развитием отдельной научной дисциплины в ней появляется ряд поддисциплин со своим теоретическим базисом, который неуклонно растет и приводит к дальнейшему дроблению научного направления. В результате, появляется множество узких специалистов, которые в других областях абсолютно беспомощны. По мнению Хокинга, это в конечном итоге приведет к «коллективному оглупению» человечества и социальному коллапсу, если только мы не научимся быстрее обучаться и вмещать в свой разум больший объем знаний. Существенно больший, чем это доступно нам на данном этапе.
Вопросы этики и духовности
Очевидно, что идеи трансгуманизма имеют своих противников, позиция которых сосредоточена вокруг ситуации с подменой естественного развития искусственным. Однако трансгуманисты редко вступают в подобные полемики, потому что само понятие естественности довольно туманно, когда речь заходит о прогрессе. В большинстве же случаев они считают этику препятствием для прогресса. В отношении своих противников Дэн Агин, один из ведущих теоретиков трансгуманизма, придумал прозвище биолуддиты с отсылкой к движению луддитов, которые в XIX веке выступали против замены ручного труда машинным на текстильных фабриках.
Выше я не зря упомянул, что в «Трансгуманистической декларации» есть пункт об обеспечении доступности передовых технологий для всех (с некоторыми исключениями, о которых речь пойдет ниже). Этот пункт жизненно важен, потому что одной из закономерных проблем трансгуманизма выступает возможное неравенство между людьми на основании того, что кому-то новые возможности не будут доступны ввиду финансовых или социальных ограничений. Обычно ситуацию сравнивают с допингом в спорте. Так в будущем люди, скажем, с нейронными имплантами, повышающими скорость обработки информации, получат тотальное преимущество перед теми, у кого таких имплантов нет, и полностью вытеснят их из интеллектуальных сфер. Это не может не привести к еще более акцентированному социальному расслоению, которое, в свою очередь, приведет к цивилизационному коллапсу.
Но на самом деле, основная опасность заключается в том, что если технологии будут доступных лишь некоей привилегированной группе, условной элите, то очень скоро произойдет не социальное расслоение, а сосуществование двух принципиально различных видов при явном доминировании одного над другим. Ведомый вид получит сниженный моральный статус и не будет иметь никакой возможности изменить свое положение. Во вселенной Вархаммера мы видим целый ряд вариантов такого развития событий. Наиболее очевидный пример – Адептус Астартес, которые превосходят смертных во всем и фактически являются новым видом, они даже по лору называются транс-людьми. Но тут новый вид служит для защиты вида «старого», фактически выступая в роли ведомого.
Что касается аспекта духовности, среди трансгуманистов есть как атеисты, так и приверженцы различных конфессий. Кажется, что эта концепция априори вступает в конфликт с самой сутью религии, но на самом деле все иначе. С середины 1990-ых существует научное направление, известное как нейротеология, эту идею рассматривал еще Олдос Хаксли в своем утопическом романе «Остров». Нейротеология изучает религиозный опыт с точки зрения нейробиологии. Речь идет об определении корреляций нейронных явлений с субъективными переживаниями духовности для выдвижения гипотез, объясняющих эти переживания.
Нейротеология концептуально отличается от психологии религии, так как исследует нервные состояния, а не психические. По сути, нейротеологов интересует, что происходит в мозгу человека, когда он испытывает экстатический транс, духовное просветление, религиозный страх или трепет, находится в медитативных состояниях с измененным состоянием сознания и восприятия. Это весьма любопытное направление, которому можно посвятить отдельную беседу. В контексте концепции трансгуманизма нейротеология интересна с той точки зрения, что трансгуманисты видят в нейротехнологиях возможность для человека по собственному желанию переживать религиозный опыт.
Речь идет об устройствах или имплантах, позволяющих получить заданное измененное состояние сознания (ASC в англоязычной литературе). В действительности, такие эксперименты проводились уже неоднократно. Самый известный – Шлем Бога, созданный изобретателем Стэнли Кореном и нейробиологом Майклом Персингером. Шлем Бога был разработан конкретно для изучения религиозного опыта, при этом устройство само вводит человека, помещенного внутрь Клетки Фарадея, в измененное состояние сознания.
Тут важно понять, что нейротеологические исследования трансгуманистов вполне могут пошатнуть базис современных религиозных институтов. Ведь они пытаются с научной точки зрения объяснить бога, божественность. Возвращаясь к Шлему Корена, более 80% испытуемых ощущали присутствие рядом чего-то несоизмеримо большего, чем они сами. Половина людей описала это присутствие как бога или ангела. И это уже принципиально иной аспект трансгуманизма, который, оказывается, стремится сделать из человека сверх-человека не только физически и интеллектуально, но и духовно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что религиозные деятели яро критикуют концепцию.
Но это лишь одна из граней. Помимо прочего в рамках концепции трансгуманизма изучается возможность переноса человеческого сознания на цифровой носитель. Здесь уместно вспомнить Парадокс Тесея и легион Ферруса Мануса, ведь многие из Десятого (например, Дурун Аттикус) всерьез задумывались над тем, в какой момент они окончательно теряют человечность, все больше и больше становясь машинами. Так и у трансгуманистов нет однозначного ответа на вопрос, насколько сознание, перенесенное в цифровую реальность, остается человеческим. И что насчет души?
Одна из наиболее известных гипотез этого направления – концепция физика и космолога Фрэнка Типлера, которая называется Точка Омега. Само понятие введено теософом и христианским священником Пьером Тейяром де Шарденом, однако Типлер развернул его в истинно трансгуманистическом ключе. У Шардена коллапс физической Вселенной приводит к появлению телоса – новой реальности из слившихся воедино сознаний всех людей, которые к тому моменту должны достичь пика духовной эволюции. У Типлера все прозаичнее – коллапс материального мира приведет к гибели человечества, если только люди не перенесут свои сознания в смоделированную реальность внутри некоего суперкомпьютера, достигнув таким образом «постчеловеческой божественности».
Технологические акценты и примеры модификаций
Большинство трансгуманистов популяризуют передовые технологии и рассматривают возможности их внедрения в повседневную жизнь, таким образом воспроизводя довольно абстрактный теоретический подход. Но некоторые пытаются подойти к вопросу с практической точки зрения. Например, один из ведущих специалистов по нейроинтерфейсам Кевин Уорвик в 2002 году вживил себе в левую руку массив из ста электродов, напрямую соединив их с собственной нервной системой. Уорвик мог управлять роботизированной рукой, дублируя движения конечностью.
Более того – он ощущал силу хвата роботизированной руки, когда она брала предметы, и таким образом мог регулировать усилие. При этом роботизированная рука располагалась в Колумбийском университете, тогда как сам Уорвик находился в Англии. Связь осуществлялась по Интернету, к которому была подключена нервная система ученого, буквально. Позже Уорвика связали с ультразвуковыми датчиками, размещенными на футболке, и он мог ощущать одежду, будто она сейчас на нем.
На финальной фазе эксперимента аналогичный массив электродов имплантировали в руку жены Уорвика. Так была установлена первая электронная связь между двумя людьми. Уорвик и его жена чувствовали прикосновения друг друга, находясь в разных городах. На данный момент первый эксперимент официально завершен, но работа продолжается. По мысли Уорвика в будущем технология может создать уникальную форму эмпатии и даже телепатии, когда люди будут обмениваться через интернет мыслями, ощущениями, эмоциями.
Что немаловажно – нервная ткань в теле Уорвика и его жены не отторгала электроды, хотя потенциально существовала такая опасность. Напротив, нервы начали нарастать на электродах, окружая их новой тканью и укрепляя симбиотическую связь. И тут мы видим очередное пересечение с лором Вархаммера, где нейронные интерфейсы повсеместны, как и перенос сознания (взять хотя бы историю Итзары).
О другом практическом воплощении идей трансгуманизма я уже упомянул – это крионика. Многие трансгуманисты отлично понимают, что они попросту не доживут до того момента, когда потенциально могут появиться и стать общедоступными технологии, позволяющие значительно продлить жизнь или даже обеспечить физическое бессмертие. Предполагаемым выходом может стать сохранение тела и главное – мозга на неопределенно долгий срок. Технологии, доступные Alcor, позволяют крионировать тело после смерти достаточно быстро, чтобы исключить гибель нервных клеток. То есть, если в будущем мы сможем возвращать людей из мертвых, крионированные сегодня люди будут полностью функциональны.
Другой аспект практического применения трансгуманистической концепции – это модификации тела за счет препаратов, которые в медицине применяются давно и повсеместно. Например, гормоны роста используют для устранения некоторых физических недостатков у детей, которые после специализированной терапии продолжают развиваться абсолютно нормально. Препараты класса ноотропов широко используются для повышения умственных способностей, многие из них можно купить в аптеке без рецепта. То же касается метаболических препаратов и различных пищевых добавок.
Использование таких добавок вне медицинского аспекта, то есть не для исправления проблем со здоровьем, а для улучшения нормальных возможностей тела, называют биохакингом. На этот счет есть масса любопытных экспериментов, как пример упомяну Сергея Фаге. Если кратко, то всего за год, потратив 200 тысяч долларов (эксперимент он проводил в 2017 году), Сергею удалось добиться колоссального физического преображения. Чтобы не загружать текст цифрами, приведу два параметра.
Объем жира в организме Сергея снизился с 26% до 10%, а показатель VO2Max превысил 70. VO2Max – это максимальное потребление кислород, по сути, представляет собой суммирующий маркер физической кондиции. Интересующиеся могут отдельно погуглить этот вопрос, но VO2Max 70 – это очень высокий показатель. Обращаю внимание – Фаге не спортсмен, он не употреблял действительно «серьезные» препараты, в его «меню» не было даже сармов (от SARM, селективные модуляторы андрогенных рецепторов). Речь идет строго о пищевых добавках, включая витаминно-минеральные комплексы, ноотропы и адаптогены. Как мы отлично знаем, в лоре Вархаммера все это переведено на принципиально иной уровень. Как минимум, можно вспомнить боевые стимуляторы Астартес.
Возвращаясь к модернизации человеческого тела за счет имплантации уникальных технических средств, не могу не упомянуть Нила Харбиссона, фактически – первого киборга. Харбиссон родился с ахроматическим (черно-белым) зрением. В 2004 году он разработал антенну, которую вживили в его затылочную кость. Антенна улавливает электромагнитное излучение оптического диапазона, переводя его в вибрацию, которую мозг Харбиссона интерпретирует как цвет. То есть благодаря собственному изобретению он теперь буквально слышит цвета, в том числе инфракрасное и ультрафиолетовое излучение.
Более того, антенна имеет встроенный Wi-Fi передатчик и может принимать сообщения, переданные через интернет. Эта функция дала поистине уникальный эффект – если Нил Харбиссон спит и кто-то, у кого есть подключение к его антенне, посылает ему по Wi-Fi картинку, она меняет сюжет сна Харбиссона. Но на этом модернизации Нила не заканчиваются. В 2017 году он имплантировал себе в один зуб Bluetooth-передатчик, в другой – виброустройство. Аналогичную пару зубов имплантировали художнице Мун Рибас. Теперь они могут общаться Азбукой Морзе, едва заметно шевеля челюстями.
Наиболее любопытный имплант Харбиссона – так называемая Солнечная Корона, тоже его собственная разработка. Это тонкий обруч, имплантированный в череп Нила по его периметру. Внутри обруча расположен источник тепла и питающий элемент. Источник тепла движется по кругу в соответствие с солнечными сутками. Харбиссон ставит перед собой цель благодаря этому устройству обмануть собственное восприятие, создав временную иллюзию в соответствие с Теорией относительности Альберта Эйнштейна. Когда его мозг привыкнет к движению источника тепла в обруче, Нил дистанционно изменит скорость движения.
Если максимально упростить, то это сравнимо с оптическими и слуховыми иллюзиями, которые обманывают соответствующие органы чувств. Но у человека нет органа, отвечающего за восприятие времени. Если такой орган получить (первая попытка – Солнечная Корона), то, влияя на него, человек сможет ускорять или замедлять время для себя. На данный момент сложно даже представить, какой потенциал открывает эта разработка.
В мире Вархаммера несложно найти примеры киборгизации. Представители Механикума фактически являются в разной степени киборгизированными существами, которые тоже улучшают себя для расширения возможностей биологического тела.
Проблемы концепции трансгуманизма
Нанотехнологии, крионика, оптическая кибернетика, симуляция реальности, искусственный интеллект, искусственные чувства, 3D-биопечать, оцифровка и перенос сознания – это далеко не все направления, которые интересуют трансгуманистов. И здесь нужно отметить, что сама концепция выходит далеко за рамки сугубо научной сферы. Потому что, например, у Харбиссона были большие трудности с поиском специалистов, которые согласились бы имплантировать ему антенну и Солнечную Корону. То есть трансгуманизм ставит перед нами массу юридических вопросов и не может не касаться политики.
К примеру, существует такое понятие как когнитивная свобода, или право на психическое самоопределение. Это свобода человека самостоятельно контролировать свои психические процессы, познание и сознание. Отчасти понятие когнитивной свободы пересекается с понятием свободы мысли. Однако когнитивная свобода фокусируется именно на технологических возможностях по расширению сознания. На данный момент ни в одном из международных документов и ни в одной стране мира когнитивная свобода не является признанным правом. Лишь в США ее частично признали благодаря работе Центра когнитивной свободы и этики (CCLE).
В действительности, вопросы когнитивной автономии и конфиденциальности важны уже сейчас. Речь идет как о технологиях, изменяющих работу мозга, так и психоактивных препаратах. Это двоякая ситуация, потому что в большинстве стран мира закон ограничивает человека в приеме психоактивных средств и не позволяет модифицировать свой мозг технологически (вы просто не найдете хирурга-трансплантолога, который согласится это сделать, потому что такие операции незаконны, они юридически не могут быть санкционированы). Оборотная сторона этой ситуации – когда в результате модернизации мозга человек становится опасен для других людей. Поэтому, разумеется, ограничения должны быть.
Дальше идет морфологическая свобода. Тут, как вы понимаете из названия, речь идет о праве человека модифицировать не мозг/сознание, а тело. Это тоже междисциплинарный вопрос, который затрагивает массу направлений – от хирургии до юриспруденции. Потому что поставить передовой протез руки вполне законно, но если вы захотите себе, скажем, гусеничную платформу вместо ног, как у Загрея Кейна, то столкнетесь с теми же проблемами, с которыми столкнулся Харбиссон. Фактически это незаконно. Да и еще, возможно, придется регистрировать себя как транспортное средство…
И конечно, большинство религиозных конфессий яро критикуют морфологическую свободу. Особенно это касается тех религий, в которых бог создал человека по образу и подобию своему. Значит, менять тело – значит идти против воли бога. В мире Вархаммера ситуацию решили кардинально – весь Империум, очевидно, имеет полную когнитивную и морфологическую свободу. Вопрос в необходимости и целесообразности. А если вы не военный и не представитель Механикума, то главной проблемой будет финансовая доступность имплантов. И конечно, по этому критерию Империум Человечества характеризуется колоссальной степенью социального расслоения и неравенства. Это вовсе не трансгуманистическая утопия.
Но еще более спорная ситуация обстоит с репродуктивной свободой, эта проблема и сейчас стоит остро. То есть в действительности у концепции трансгуманизма много проблем с точки зрения потенциала внедрения технологических модификаций. Эти вопросы должны исследовать и исследуют юристы, психологи, прочие специалисты. Например, в вышеупомянутом Центре когнитивной свободы и этики. С политической точки зрения ситуация осложняется тем, что расширение когнитивной, морфологической и репродуктивной свободы человека требует корректировки его гражданских прав.
То есть с одной стороны нужно обеспечить человеку возможность модифицировать себя по собственному желанию на законных основаниях. С другой – необходимо защитить человека и окружающих его людей от возможных последствий подобного решения. Насколько мне известно, в лоре Вархаммера этот момент нигде подробно не разъясняется, вероятно, он никогда не прорабатывался. Потому что в этом не было необходимости. У нас есть готовый мир с определенными предустановками и он не ставит своей целью безупречно смоделировать один из вариантов трансгуманистического будущего.
Итак, граждане Империума вольны делать со своими телами и мозгами что угодно. К их услугам – неисчислимое множество типовых имплантов, а если денег достаточно – можно без проблем заказать индивидуальную разработку. То есть и правда – никаких ограничений. А если модифицированный человек начинает представлять опасность – разговор с Арбитрес, как правило, короткий. Либо пуля в лоб, либо будешь киборгом, как и хотел, но в роли сервитора.
Разумеется, для трансгуманистического будущего существует опасность сосредоточения модифицирующих технологий в руках милитаризованных структур. И эта проблема стоит острее, чем кажется. Например, согласно аналитике Джонатана Морено (работа «Войны разума»), львиная доля исследований в сфере искусственного нейроусиления, проводимых сегодня в США, спонсируются Министерством обороны.
Ограничение по знакам. Дальше здесь.
Телега с анонсами и чатом
О зверьках маленьких, науке, геноциде и немножечко о Вахе...
Наткнувшись давеча на один пост (Что за зверь?), в котором спрашивали что це за зверь, я внезапно для себя вспомнил, что я, вообще-то, дипломированный зоолог. Но вспомнил я не только это.
Это бурозубка, мыша маленькая, околостепная.
У нас на кафедре Зоологии был один профессор (Земля Вам пухом, Вадим Борисович Ильяшенко) д.б.н., который всю сознательную жизнь изучал этих зверьков. Пока я был маленький и неопытный, проваливающийся в пещеры, лазая по Кузнецкому Алатау в своих полевых экспедициях зоолог, это не сильно бросалось в глаза. Но стоило мне поступить в магистратуру и я осознал МАСШТАБ.
У нас под кафедрой находятся подвальные помещения. Большие. И погнали нас в один прекрасный день перебрать их, чтобы освободить место для пополнения зоологической коллекции. Каково было наше удивление, когда мы узрели огромные коробки, доверху наполненные спичечными коробками, перевязанными скотчем, которые в свою очередь были набиты черепами этих самых бурозубок. Стеллажи в полтора метра глубиной под самый 4 метровый потолок, и ещё несколько таких коробок в проходе стоят, потому что для них места не нашлось...
После того как мы с горем пополам и садомией по грамульке оптимизировали пространство, к нам подъехала ГАЗЕЛЬ с этими дополнительными коробками.
Позже вечером, сидя на кафедре и попивая чаёк, мы у Вадима Борисовича спрашиваем, мол, сколько на этот геноцид ушло времени и...ну...сколько их там уже. На что Вадим Борисович нам отвечает, что потратил он 27 лет на сбор этой коллекции, а общее число сгинувших ради науки зверьков давно перевалило за 3 млн.
Один мой товарищ предложил ему использовать эпоксидку, чтобы собрать из этих черепов ТРОН, вызвав мгновенный истерический смех у всех присутствующих, но Вадим Борисович в ультимативной форме послал нас в жопу, с нашей Вахой!))
...
Казалось только вчера всё было...
...
Картинки - мои.
Воспоминания - мои.
Вадим Борисович - больше ничей.
Культурные отсылки в Warhammer 40,000: отчуждение от науки и техники
Рассказываем, как отчуждение от технических и научных знаний стало неотъемлемым мотивом при описании далёкого темного будущего
В прошлом выпуске: Как постмодерн сформировал Warhammer 40000.
Отчуждение людей от научно-эмпирических знаний и технологии началось с разделением труда в Неолите и с тех пор только росло. Большая часть людей все равно не участвовала в создании орудий труда, но смутно чувствовало сродство с их создателями. Кузнец хотя и жил поодаль от общины и был на периферии, все равно никогда не оставался один. Технологии были достаточно просты, чтобы при желании разобраться, как они работают. Новый шаг в отчуждении произошел, когда между потребителем и продуктом встала Машина производства.
В мире далекого будущего это противоречие особенно остро. Эпоха раздора опустила большую часть цивилизаций до доиндустриального уровня. Не было глобального луддизма, но были войны, обрушившие миры где в средневековье, где в каменный век. Во многом авторы воспроизводят страх глобальных разрушений ещё времён Холодной войны. Примечательно, что варп-влияние тоже показано как важная причина деградации. Это пережиток конфликта технократии и мистики в культуре 70-х.
Многие нации людей, в том числе Адептус Механикус, были вынуждены открывать самые базовые технологии заново. Независимо от того, остались ли Осколки старого мира в Галактике или нет, большая часть людей стала зависеть от древних машин. Люди в массе не понимали принцип работы технологий, марсиане получили полную монополию на технические знания. Подход из научно-исследовательского становится во многом эмпирическим, чисто инженерным. Это заставило людей отдалиться от машин, построило стену между ними.
Машины и тайные знания в мире Вархаммера часто несут гигантскую опасность. Но виной этому все равно действия человека, и это важная мораль. Кроме действий конкретных людей, виновата и отравленная грехом ноосфера мира. Железные люди опасны не сами по себе, а из-за влияния варпа, как мы видим в "Первом и Единственном" Абнетта. Но в целом именно людское невежество, примитивные суеверия и глубинная тупая природа мешают людям по-настоящему взаимодействовать со знанием и технологиями. Даже там, где нет опасности, монополисты охраняют свои кусочки знаний, часто даже не понимая их суть. Технология и наука жизненно необходимы людям, но достойны ли сами люди их плодов?
В этом контексте сеттинг является, как ни странно, довольно причудливым продолжением бичевания невежества и предрассудков. Восходит это ещё к рационалистам 18 века. Это горькое оплакивание порывов позитивистов, которые оказались неисполнимым. А виной всему и иррациональность поведения людей, и склонность к разрушению. Человечество обречено на медленное скатывание в варварство, как и остальные разумные расы. Лишь только «Варвары» орки надежно защищены от этого отчуждения, так как сцеплены со своими технологиями на генетическом уровне. В этой области они являются диалектической противоположностью Тиранидов, полностью нетехнологической расы.
В мире далекого темного будущего нет места ни луддитам, ни примитивистам. Простая вера сама по себе не помогает бороться со всеми ужасами галактики. Единственное, что сдерживает натиск порождений Хаоса и ксеносов - это загадочные орудия и неутомимая работа техножрецов. Как бы не плохи были варп-оружие, искусственный интеллект, Железные люди, и даже ионные тостеры для хлеба, примирение и сотрудничество с ними является единственным путем выживания человечества. Именно поэтому в последние годы эту линию стали развивать сильнее, введя образ Коула. Но единственный настоящий посредник при заключении этого союза - всё-таки Император, сам величайший учёный и изобретатель. По иронии, он, заперт в Золотом Троне и никто не знает, как его починить.
Создатели Вархаммера еще верили в Силу Науки, так как были свидетелями ее триумфа. За описаниями дикости Империума скрывается отчаяние от понимания того, что техноцентрический путь в светлое будущее будет отвергнут последующими поколениями. Это было трудно представить даже в 80-х, так как была еще жива память о Союзе Машины и Человека. Но времена шли и поколения менялись.
Молодые люди 21-го века уже не помнят непосредственно о радости полета в космос или покорения атома или Антарктиды. Они привыкли к чудесам в кармане, к доступности интернета. Но взгляды, которые раньше поднимались на смех, теперь становятся все более массовыми.
Адепты Плоской земли и глобального потепления, антипрививочники, неолуддиты-экологисты, анархо-примитивисты все чаще пытаются агрессивно отогнать остальное человечество подальше от науки и техники. Но мир - объективная штука, и посеяв соль, не пожнешь пшеницы.
Как и в 18 веке единственными, кто защищает техносферу являются ученые и инженеры. Но между ними и остальным человечеством тоже стоит стена. И в реальном мире и в галактике, объятой войной.
В следующей серии мы расскажем про христианские и другие культурные мотивы Ереси Хоруса.
Над материалом работал Андрей Хочанский. Текст читал Антон Кондаков. Редактор проекта Антон Нерпач Скнарь.
Культурные отсылки в Warhammer 40,000: постмодерн в Warhammer 40,000
Как постмодерн сформировал Warhammer 40000.
В прошлом выпуске: как история Британии стала повлияла на образ Империума сорокового тысячелетия.
Постмодерн как культурная эпоха начался со второй половины прошлого века. В нем объединяются противоположности, нет Субъекта и "больших нарративов". Он стал во многом архаикой, похожей на японскую, на новом витке истории. Мир позитивизма был уютным, механистическим в хорошем и плохом смысле слова, а главное, познаваемым. Потом теория относительности и квантовая теория поставили под вопрос и однозначность, и познаваемость.
Но от постмодерна мир позитивизма затрещал так, как не трещал даже от квантовой физики. Смысл жизни, в общем-то, добил именно сам позитивизм, который воспринимал жизнь сугубо как естественный процесс. Позже постмодернизм разделался и с рационализмом. На место "абсолютного знания" с его объективностью и иерархичностью приходит эклектика самых разных сосуществующих представлений.
Картины будущего из масс-культуры 80-х радикально отличались от оптимистичных вещей, созданных людьми, пережившими Большую Войну. Джин Родденберри, сам воевавший во Второй Мировой, в сеттинге Звёздного пути изображал надежду на мир, где такое больше не повторится.
Авторы Вархаммера не застали войны и даже ее последствий. Религия для них тоже была скорее атрибутом родного провинциального быта. Но именно эти вещи были для них противоположностью "светлого будущего", которым грезили их культурные предшественники.
Эти вещи стали основой мира гримдарка, где нужно "забыть обещания прогресса и понимания".
Гротескный и изначально во многом сатирический мир, который они нарисовали, был футуристическим шаржем на Средневековье. Конечно же, как сказано в предыдущем выпуске, не реальное, а то, каким его видели в эпоху Просвещения. Всесильная Церковь с Императором непонятной степени живости, костры Инквизиции. Вдобавок вечная война, на которой гибнут миллиарды и триллионы. Невежество и утеря технологий, иррациональный страх перед чужим и новым. Параллельно ещё и такие знакомые бытовые ужасы трущоб, преступности, некомпетентных политиков, трескучей официальной риторики.
В лучших традициях интертекстуальности в новый сеттинг натаскали мотивов и из фантастики, и из фэнтези. Изначально он и был "фэнтези в космосе", боковым ответвлением фэнтезийной франшизы. Вдобавок украсили картину мотивами и из истории, культуры, религии. Однако с ходом времени стала просматриваться и обратная тенденция. Из кучи разномастного хлама вырос "большой нарратив".
Причем активный рост с введением Ереси как отдельной линейки начался уже с середины нулевых. В эти годы культурная эпоха его отцов-основателей все-таки ушла в прошлое. В сеттинге появилась и красота, и серьезность. Ересь, где Империум ещё проактивный и по-настоящему имперский, понравилась многим фанатам даже больше сороковника.
Постмодерн отчасти аннигилирует сам себя, но разве это не по-постмодернистски? Эпоха метамодерна даёт нам сочетать черты и современного постмодерна, и более старых версий культуры.
Есть популярная метафора для возникновения жизни - над свалкой пронесся ураган и случайно собрал самолёт. Ещё одна иллюстрация случайности - толпа обезьян за пишущими машинками печатает "Войну и мир". Иногда вопреки энтропии из мешанины всего подряд получаются очень интересные вещи.
Первые авторы Вархаммера, за исключением Анселла, были людьми без особо сложного образования из гик-среды. Они не планировали это как долгоиграющий продукт. Это была просто "сайфай-космооперная" версия фэнтезийного Вархаммера, чтобы привлечь больше покупателей. Сюда, как в котелок с ирландским рагу у Джерома, собрали мотивов и тем с миру по нитке. В Вархаммере появились "космические" версии эльфов, гномов, рыцарей, Дюна, мультивселенная Муркока, христианские мотивы, цитаты из мифов и литературной классики.
По всем правилам, такой мегаэклектичный сеттинг должен был очень быстро рухнуть под собственным весом и банально расползтись от нарастающей энтропии.
Тем не менее, связность внутри Вархаммера в целом только росла с его укрупнением и усложнением, тогда как комиксовые вселенные быстро превращались в перегруженные машины с перепутанными сюжетными линиями. Инвертированные сатирические образы приобрели более "прямое" эпическое значение.
Фигура Императора была в начале гротескным образом "лидера прошлого, от лица которого правят чиновники". В линии Ереси Император стал чуть ли не самым ярким большим игроком мира. Схематичные образы примархов, которые были просто имперскими командирами, получили историю и характеризацию. Авторы постоянно заполняли пробелы и достраивали недостающие связи, из этого родилась Ересь как сюжетная линия.
Огромным риском для мира Вархаммера была не только дискретность бэка. В перспективе могло помешать фактическое отсутствие жёсткой "генеральной линии" для множества авторов в течение долгого времени. Причем коллектив авторов тоже был крайне неровным. Там есть эрудированные и умелые Макнилл, Фехервари, Дембски-Боуден, а есть безымянные сессионные "афролитераторы".
Уже к нулевым "коллективный разум" выстроил из очень смешанного материала основу. Дальнейшее развитие довольно четко ложилось в этот вектор, несмотря на периодические ретконы и эксперименты, например, полную замену мотивации и образа некронов.
Сейчас, правда, сюжетная логика вошла в клинч с логикой рынка, и сеттинг постепенно начинает расшатываться. Линия Темного Империума - это "ребут без ребута", логика развития которой диктуется в первую очередь рынком. Нужно было с одной стороны добавить нового, но не менять по-крупному, чтобы не оттолкнуть фанбазу. В нынешней линейке Индомитус соперниками империи Гиллимана делают некронов, чтобы обновить модельный ряд. При этом на роль основных врагов некроны подходят так себе, потому что их заботы куда больше связаны с угрозой тиранидов.
При этом, как и в нашей Вселенной, второй закон термодинамики не работает в макро-масштабе. Именно из-за размытости и дискретности бэка сюжетную энтропию легче регулировать. Много мостиков-ассоциаций связывают сеттинг с большой культурой. Любой миф, любой культурный мотив можно использовать для развития сюжета. Авторы специально оставляют неоднозначные мотивы и факты как сюжетные крючки, чтобы при случае сменить акценты или даже повернуть линию в другую сторону.
В следующей серии мы расскажем про то, как изображено в сеттинге растущее отчуждение людей от науки и технологии.
Над материалом работали Анастасия Борисова и Андрей Хочанский. Текст читал Антон Кондаков. Редактор проекта Антон "Нерпач" Скнарь.
Культурные отсылки в Warhammer 40,000: Британия в Warhammer 40,000
Как история Британии стала основой для Империума сорокового тысячелетия.
Любое искусство и любой медийный продукт - это всегда порождения своего времени, места и менталитета создателей. В прошлом выпуске мы рассказали, как деградация научно-технической сферы повлияла на сеттинг. Сейчас мы остановимся на важных явлениях, сформировавших многие моменты бэка Вархаммера. Это история Британии как островного государства, ставшего протестантским,а ещё постмодерн, сильно повлиявший на массовую культуру. Однако о нём мы расскажем в другой раз.
У Империума в Вархаммере многочисленные отсылки к римской и византийской культуре и эстетике. Однако сразу бросается в глаза отсутствие именно имперского мышления. Империя как таковая уверена в своей силе и расширяет сферу влияния. Империум как концепт создан в виде "осажденного островка в огромном враждебном мире". Это впечатление очень сильно даже в последние годы, когда активно разрабатывается по-настоящему имперская тема Великого Похода. Это Британия, причем даже не "та, над которой не заходит солнце". Перед нами современная Британия, растерявшая изрядную часть колоний и терзаемая внутренними противоречиями.
Отношения Империума и ксеносов очень похожи на непростые отношения Британии с соседями. Это не Римская империя, присоединяющая провинцию за провинцией. Рим заимствовал полезные вещи вроде кольчуги и штанов, культурные явления. Британцы не привыкли ждать доброго из-за моря. Оттуда к ним являлись то викинги, то их "офранцузившиеся" потомки. В 18-19 веках появились предметы колониального быта, но к эпохе создания Вархаммера их поток уже иссяк. Внутри Британии на формирования сеттинга повлияли те же столкновения с валлийцами и гэлами, которых англичане воспринимали как ксеносов. Кроме того, британцы до сих пор не особо склонны учить иностранные языки.
Эльдары имеют кельтские черты. Причем это даже не реальные кельты, а их полуфэнтезийный образ от неоромантиков 70-х годов прошлого века. Особенно это заметно у экзодитов с их псевдодруидическими мотивами. Тау с кастовым строем получили черты Индии, самой крупной британской колонии. Есть в них и черты Америки, с которой Британию связывают непростые отношения преемственности и соперничества.
Очень много британского и протестантского в изображении Экклезиархии. Если Механикус ещё более-менее сойдут за Римскую церковь с Папой-Фабрикатором, то Экклезиархия производит очень странное впечатление. С одной стороны, она вроде смоделирована по образцу "встроенной в госструктуру" Византийской церкви. Но много в ней и англиканских мотивов с правителем-главой Церкви и изображением Бога в основном в виде Царя.
Ордо Еретикус получил предысторию "борьбы с коррумпированным иерархом Вандиром". При вся тема охоты на ведьм и паранойи все равно с религиозной, сугубо протестантской окраской. Большая часть ведовскИх процессов и казней еретиков - это все-таки протестантские государства. Британцы ассоциируют это с эпохой Реформации, но самую активную охоту на ведьм вели пуритане в 17 веке. Фигура Себастьяна Тора близка образам протестантских лидеров Мартина Лютера, Жана Кальвина, Джона Нокса.
Сам визуальный образ инквизитора в широкополой шляпе восходит как раз к пуританским охотникам на ведьм и костюму 17 века. В сороковник он попал уже как часть традиции, восходящей к Соломону Кейну Роберта Ирвина Говарда и Ван Хельсингу Брэма Стокера. Хотя у ирландца Стокера Ван Хельсинг и католик, но родом из протестантской Голландии и в более поздних адаптациях его изображают одетым по протестантской моде.
Религиозная эстетика с преувеличенной строгостью и мрачностью, самобичеванием, гротескной аскезой похожа не на католицизм или православие. Так выглядели протестантские государства и города вроде Женевы при Кальвине с запретами на увеселения.
Гротескное изображение монашества и превращение орденов космодесанта в монахов идёт не только от аскезы. Так уже в Новое время стали изображать средневековые монастыри. Тогда и создавались, и воспроизводились многочисленные стереотипы о средневековье и "папистах", то есть католиках. Исторические монашеские воинские братства составляли меньшую часть среди рыцарских орденов.
Гримдарк футуристического псевдосредневековья тоже вырос из двух британских культурных стереотипов. В викторианской эстетике под влиянием Вальтера Скотта и других романтиков сложился образ "старых добрых Средних веков". Он был отчасти противовесом описанного выше представления из Эпохи Просвещения. Это идеализированные блистательные рыцари и прекрасные дамы, воспевание красоты и добродетели прошлого. Потом это перешло в жанр фэнтези, через Толкина сформировало "высокое фэнтези".
В ответ на этот стереотип уже во второй половине 20 века возник образ "навозных веков." Это мрачный, грязный мир жестоких феодалов, немытых грубых крестьян, преступников и жертв произвола. Часто это жестокая сатира на рыцарственную Британию короля Артура и Робина Гуда. В самой Британии новый стереотип был создан творческой группой "Монти Пайтон", а образцом стал их фильм "Монти Пайтон и Священный Грааль" 1975 года. Вархаммер взял много и из образов этого фильма, и из деконструкции "питонами" околобиблейских историй, фильма "Житие Брайана" 1979 года.
Сам Вархаммер возник в 1980-е годы. Мир успел как минимум трижды за полтора века переболеть и футуризмом, и откатом в сторону архаики. Последний на тот момент подъем рационализма, технократии и одновременно мечты о будущем случился с началом космической эры. Запал продержался недолго. Уже в 1970-х вектор интереса сместился в сторону прошлого, фольклора, мифов. Параллельно идут кризис религиозности и рост фундаментализма. В области экономики и технологии прикладные технические разработки для улучшения быта не могут предотвратить экономический кризис. Этот кризис и отразился в атмосфере "старого гримдарка первых редакций, а многие черты остались в сеттинге до сих пор.
В следующей серии мы расскажем, как постмодерн повлиял на формирование сеттинга.
Над материалом работали Анастасия Борисова и Андрей Хочанский. Текст читал Антон Кондаков. Редактор проекта Антон "Нерпач" Скнарь.