Решил я тут переиграть в Макса.
Я и забыл, какие там крутые высказывания.
Вот несколько:
Все они были мертвы. Последний выстрел поставил жирную точку в этой истории. Я снял палец с курка — всё было кончено.
Жизнь была прекрасна… Закат освещает прекрасный летний вечер, в воздухе висит запах свежескошенной травы с газонов, где-то смеются и кричат дети. Дом за рекой… где тебя ждут красавица-жена и чудесная маленькая дочка. Настоящий воздушный замок, ставший реальностью. Вот только если бы воздушные замки не разрушались так быстро, пока на них не смотрят.
Не нужно отвечать, это риторический вопрос.
— Капитана Бейсбольную Биту ещё никому не удавалось победить!
— Пчхи! Но 6 банок шипучки кого хочешь уложат!
— Красный, синий или зелёный?
— В кино это всегда красный или синий…
Моя Беретта нервно зашевелилась под курткой, но двери вагона уже захлопнулись за мной, и поезд тронулся. Следующая остановка - станция Роско-Стрит. И Алекс...
Да ты просто ангел, Макс!
Лекарство на время снимет боль.
Передай дьяволу, что это я прислал тебя к нему! (в другом варианте - Скажи дьяволу, что ты от меня!)
Плоть падших ангелов!
Собирать улики стало поздно ещё пару сотен патронов назад. Я так давно миновал точку невозвращения, что забыл, как она выглядит.
Я бы засмеялся, если бы помнил, как это делается.
Если единственный выбор является неправильным, то это скорее не выбор, а судьба.
«Чего я хочу: мечты Макса Пэйна».
Сигарету. Выпить. Чтоб светило солнце. Забыться и заснуть. Изменить прошлое. Вернуть жену и дочку. Бесконечный боезапас, право на убийство. Больше всего в ту минуту я хотел её.
Закон ямы. Неважно сколько карабкался наверх-обратно слетишь в один миг.
В жизни есть вещи, которые ты не выбираешь — это то, как ты себя чувствуешь.
Боязнь смерти заставляет нас контролировать эмоции — но без страсти Вы уже мертвы.
Я ненавижу её за то, что она заставляет меня любить её.
Любовь — это когда тебе вручают иллюзию выбора.
Я искал её, чтобы получить ответы. А когда нашёл её, все вопросы были забыты.
Время замедляется, и я оглядываюсь назад, чтобы оценить свои поступки, и так я перерождаюсь.
Благодаря ей я сейчас здесь.. Смотрю назад, сквозь остановившееся время, и, наконец, ясно вижу себя.
Это любовь… Любовь причиняет боль.
Я не просил ни о чем, проблемы сами нашли меня и окутали чёрной тучей.
Нас было только трое: он, я и мой пистолет.
А потом все было кончено. Рваные облака расступились, и буря утихла. На небе засияли звезды. Нью-Йорк сверкал внизу, как россыпь бриллиантов на черном бархате.
Если бы только мечты не забывались, когда ты их добился!
Я вошёл, оставив снаружи тьму и холод. Город снаружи бушевал, как разъярённый зверь.
Апокалипсис стал чем-то банальным после мыслей о милениуме. В этом мире нет чего-то объективного, и конец для каждого свой. Стоит ему посетить тебя, и ты не подумаешь, что он банален.
Я лгал себе, что все закончилось. Но я был жив, а моя семья — мертва. До конца было еще далеко.
Надо быть последним глупцом, чтобы влюбиться в женщину, которая воскресла из мертвых только для того, чтобы направить тебе в лицо дуло пистолета.
Этот перенакаченный Валькирином подонок мог запросто выдержать три раунда с аллигатором-мутантом.
Я не был одним из «них», я не был героем.
Без помощи Моны, я был бы уже трупом. И в первый раз за столь долгое время, я чувствовал, что не хочу умирать.
Сейчас, спустя три года с того рокового дня, воспоминания несколько притупились, как и та боль, которая вмиг и навсегда перевернула мою размеренную жизнь.
Меня зовут Max, Max Payne. Нет, это не псевдоним, и еще три года назад, глядя на меня, никто не усомнился бы в этом утверждении… Я был счастлив, у меня был дом, семья, и любимая работа. Но тот день изменил все. И теперь я уже сам иногда сомневаюсь, не стоит ли начать писать свое имя по-другому, чтобы заранее отмести всякие вопросы, например, так — Max Pain…
Душевная боль всегда внезапна. В отличие от боли физической, к ней нельзя подготовиться или привыкнуть, она накрывает с головой, и далеко не каждый может от нее оправиться.
Когда банда обколовшихся придурков ворвалась в мой дом, убила жену и ребенка, что-то в моей голове переклинило.
Жизнь навсегда изменила свой размеренный бег, и мои отношения с такой субстанцией, как время, приобрели абсолютно неформальный характер.
Мой путь — не путь мести. Живя три года жизнью, больше напоминавшей какую-то кошмарную игру, я лишь хотел избавить общество от одной страшной болезни, мучающей его уже долгие годы.
То, что причиняет мне боль — умрет. Все, что было моей болью — уже умерло.
Настало время отдавать долги. Может, настало время умирать. Жаль, что делать это приходится в мире, где меня будет оплакивать только мрачное небо. Но я все же знаю, что это еще не конец.
Чем быстрее бежишь, тем больше кажется, что тебя в самом деле преследуют.
Вспоминать прошлое — словно собирать разбитое зеркало. Изображение дробится, сам меняешься. Собирая зеркало можно порезаться. Сойти с ума. Или обрести свободу.
Закрывая глаза, ты закрываешься изнутри в темноте.
Порою вспоминать прошлое — это всё равно что целовать мёртвые губы любимой.
Мою легенду раскрыли. Двери захлопнулись с обеих сторон. А потом был сплошной свинцовый дождь.
На горизонте появилась угроза. Макс Пэйн был на свободе.
Повернуться и уйти, скрыться из города… Это было бы самым мудрым решением. Я был не настолько мудр.
Это один из законов природы. Если на человека надавить, он отступает до определенной черты, а потом начинает давить на тебя.
Добрых и справедливых в этом городе было не больше, чем золотого песка на речном дне. Я не был одним из них.
Твои права зачитают тебе на похоронах.
Намек был таким же туманным и неопределенным, как пуля в сердце.
Дуло ее пистолета смотрело мне в лицо. Я ответил любезностью на любезность.
Все мы делаем ошибки.
Положение быстро менялось от плохого к худшему.
Рано или поздно обнаруживаешь, что леди удача — обыкновенная проститутка, а у тебя закончились наличные.
Ясно, как пол-литра!
Когда люди выходят из себя, они начинают совершать ошибки. Это я знал по собственному опыту.
Следы от пуль на ее груди напоминали ожерелье. Кровь стекала по ее нежной коже. Как же она была красива!
Как только я вошел, он завял, как двойка перед флеш-роялем.
Иногда кажется, что все самое ужасное ты уже пережил, что дальше некуда — и тут надвигается беда еще ужаснее.
Большая часть того, что он говорил, слишком походила на правду, чтобы быть пустой болтовней.
Он хотел, чтобы я навел порядок в этом хлеву. В конце концов, за часть этой грязи отвечал я сам.
Главное правило, когда охотишься за кем-то и хочешь его убить, — это не питать к нему личной неприязни. Впрочем, чаще всего это не получается.
Она выжила, в то время как все, кто соприкасался со мной, умирали. Это сглаживало ее вину.
В кошмаре любой твой выбор становится ошибкой. Я бы проснулся ночью, испугавшись, что день — это мой забытый сон. Когда ты просыпаешься, мир кажется размытым. Все, что было понятным во сне, не имеет смысла наяву. Ни сюрреалистичных спасений, ни простых волшебных выходов. Но ты проснулся.
Дружелюбие, проявленное к врагу. Я шагнул через край. И теперь я был похож на койота из мультика, которого земное притяжение оставляет подвешенным в воздухе, давая возможность понять свою ошибку перед падением.
Иногда надо упасть, чтобы потом встать.
Нет ничего, кроме пути вперед.
Меняются твои взгляды, меняешься и ты.
Эйнштейн был прав, время зависит от положения наблюдателя. Под дулом пистолета оно замедляется, мимо проходит вся жизнь, все разочарования.
Спастись — это не для меня. Хэппи-энда не будет.
Чего-то другого не может быть, это правда. Это потом, когда чеченцы зарежут твою мать,всё бывает именно так, а не иначе,тебе кажется, что есть что-то ещё, а не то, чего нет, понимаешь? Я хоть и пьян в стельку, но могу много такого дерьма написать.
Скоро рассвет. Прощай, американская мечта.
Дождь поливал свинцовые семена, посеянные в мертвые тела.
Мне было страшно продолжать. Но я отбросил мысли. Я обязан был идти вперед.
Путешествие Макса в ночи продолжатся…
Если ты думаешь, что уже ничто на свете не может тронуть тебя за душу, то ты лжёшь самому себе. В лучшем случае, ты мёртв лишь временно. Удар молнии может реанимировать тебя без предупреждения.
Пытаясь убежать от прошлого, ты бежишь по замкнутому кругу, пока снова не упадешь в ту же дыру, из которой пытался выбраться, но, на этот раз, она будет гораздо глубже.
Дыра в форме пули заняла в моей голове то место, где должны быть ответы. Можете назвать это отрицанием.
В ночном безумии демоны лежат в засаде, ждут меня.
Дождь смыл след впереди.
Тайна, которую я преследовал, носила мое собственное лицо.
Асфальт дрожал беспокойно под моими ногами.
Кошмарный лабиринт темных улиц простерся передо мной, а я стоял в самом центре его.
Голоса мёртвых не давали мне спать по ночам.
Этой ночью даже любовь была преступлением.
Смертная казнь была наименьшим наказанием за мои грехи.
Город всматривался в мою душу миллионами глаз-окон, провожая меня на тот свет мерцанием неоновых огней.
Боль не позволяла мне останавливаться и осматривать весь тот бардак, что я оставлял позади себя.
Город уже вынес мне смертный приговор, а я изо всех сил пытался найти его исполнителя.
Под моей маской безразличия скрывалась гримаса ужаса и сожаления.
Я чувствовал себя мёртвым. Я был мертв внутри.
С каждым выстрелом, мое дело становилось более сложным.
Город страдал бессонницей. Подобно мне.