На Курсе 2. Часть 3, глава 1
Часть 3.
Глава 1.
«В кабаке с визгливой скрипкой,
За столом от грязи липким,
Будет хохотать он сатаной».
Viva Kalvan, «Агата Кристи».
Силуэт человека в серой спецовке, практически сливался с мокрой стеной между окнами четвертого этажа. Обильный ночной снег быстро покрывал оставленные им следы на наружных подоконниках. После очередного междуоконного прохода он чуть замер, и осторожно заглянул во внутрь комнаты. Узкая щель между шторой и откосом, кроме кромешной темноты помещения, ничего больше не позволяла рассмотреть.
«Все в низу, сейчас там их праздник, а мой – наступит позже… - про себя, подумал человек».
Грохот музыки, доносящийся с первого этажа левого крыла общежития, отзывался глухим бумканьем и до четвертого. Крупный рисунок на подошве ботинок позволял прочно фиксировать ступни на бетонных площадках у рам окон. Постояв на полусогнутой правой ноге, несколько минут, практически в шпагате, он подтянул к себе левую и начал выравниваться на одной из оконных площадочек. В крепости и надежности своих тренированных ног, он не сомневался. Годы занятий и постоянные многокилометровые забеги, сделали их мышцы стальными. Внешняя форточка легко поддалась вперед, тихонько толкнув вторую, от внутренней рамы. Их практически никогда не закрывали на ключ. Приток свежего воздуха в комнаты, даже в холодные зимние дни был на ответственности этих частей деревянных окон. Случаи отключения света, в общежитии принимали все больше и больше системный характер, но с температурой в батареях все было в полном порядке. Местная котельная отрабатывала - по полной.
Сильные порывы ночного ветра, завывали в голых, обледенелых ветках многолетних каштанов. Они практически цепляли его спину, при особо резких налетах стихии. Лапатый снег, цепляясь на шапке человека - сразу таял, попадая ему на лицо. Правой рукой из низкого кармана на бедре он спокойно достал удлиненную спицу, хитроумно закрученную снизу. Чуть вперед и стальная отмычка, повернула нижний шпингалет в параллельное к нему русло изделия. Медленное движение вверх, на себя и внешняя рама после верхнего щелчка подалась вперед. Несколько секунд похожих движений с внутренней частью двойного окна и вход в комнату, остались преграждать - только качнувшиеся от ветра шторы. То, что в этой комнате не заклеивали утеплителем щели, он знал заранее. Двойная рама позволяла избежать нежелательных сквозняков. Быстрое движение еще за шторой и - правая нога ночного гостя уже облаченная в медицинскую бахилу, носком коснулась пола. Даже в тишину комнаты, через закрытые двери просачивались звуки дискотеки снизу. Рука в перчатке прижалась к деревянной раме, чуть вжав ту в обратном направлении. Глаза быстро привыкли к темноте.
Три кровати, стол по середине, шторы и вещевой шкаф с одеждой – вероятная цель его визита в эту комнату. Стойкий запах женских духов, доминировал в небольшом помещении. Он увидел на тумбочке разбросанные косметические принадлежности. Овальный флакончик (как он сразу понял) и был источником приятного аромата. Но, он здесь не за этими безделушками. Опыт учил одному – никогда не разменивайся по мелочам!
В коридоре слышались женские голоса и всплески смеха. Звуки не приближались. «Значит, стоят на месте», - подумал человек и проследовал в прихожую отделенную шторой. Халаты, женские чулки и еще мокрые полотенца - висели прямо на быльцах стульев. Недопитые кружки с чаем и наполовину наполненные стаканы с наливкой, говорили о поспешности покидавших эту комнату ее жителей. Правая створка большого шкафа была приоткрыта. Человек спокойно подошел и более внимательно вгляделся в висящую в нем одежду.
«Вот! Она, такое ни с чем не спутаешь, даже в темноте, - внутренне быстро проговорил он». Мягко провел рукой по гладкой коже изделия, потом по роскошному меховому воротнику и одним движением снял вещь с вешалки. Еще мгновение, и та оказалась в брезентовом самозатягивающемся рюкзаке у человека за спиной.
Повернувшись только корпусом тела, в сторону двери, он всмотрелся в замок. Изнутри тот закрывался перекручивающимся механизмом. Два аккуратных щелчка в сторону от дверного косяка и входная дверь уперлась только в язычок ручки. Легкий порыв ветра, позволил убедиться в этом человеку - на все сто процентов. Три крупных шага в сторону окна, быстрая манипуляция с бахилами на подоконнике и тень спецовки, снова растворилась на фоне мокрой серо-зеленой стены «пятерки» из студенческого «гетто».
Ночные развлекательные клубы Одессы, поры начала 90-х, получили свои первые очертания в студенческих общежитиях. Вряд ли кто-то из современников того времени, будет оспаривать данное утверждение. «Красные уголки» и «читалки», с такой же скоростью, как и обычные советские конторы становились - офисами, приобретали очертания будущих шумных ночных заведений. Места компактного проживания студентов Одесского Государственного университета, не стали исключением. Читальная комната на третьем этаже и «Красный уголок» на первом, в пятом общежитии на улице Довженко, периодически становились танцплощадками и буфетами.
Идею, провести своими силами предновогоднюю дискотеку (сейчас это называется модным словом – корпоратив), продавили через комендантшу Наталью Устиновну старшекурсники. Два совмещенных Дня Рождения и наступающий – 1992 Новый Год, стали основными факторами, на которых базировались доводы студентов из «пятерки». Положительный любимец «Палестиновны» - Саша Иванов с пятого курса и капитан футбольной сборной геофака – Юра «Вагитный, выступили гарантами порядка и стабильности. Их декабрьские именины уже второй год отмечались совместно.
- Давай у «Палестиновны», на субботу выпросим «Красный уголок» внизу, - предложил Юра. – К тебе же человек 5-6 точно приедут на Новый Год в Одессу. Куда мы их всех рассадим? Своих еще - общажных аглоедов - напоить надо, с десяток, второй точно наберется, ну и дамы… куда же без них.
Иванов, задумался и ответил:
- Добро, я с Устиновной переговорю. У меня с ней нормально.
- К Михо, тоже он говорил, пару «кацуков» приедут, - продолжал Юра. – Занесем ей там – презент. И, в общем, все свои-то будут. Многие в последнюю неделю уже по разъезжаются. Чего ютится? Внизу места много. Столы снесем, колонки и суббота вечер…
- Ну да, в принципе никого не напряжем, - резюмировал Саша.
Решили и все организовали, лучшим образом. Знамена времен СССР были свернуты, бюсты вождей предусмотрительно убраны, ну, а плакаты с призывами: «Быстрее! Выше! Сильнее» и собственно говоря - трибунка остались на прежних позициях.
Ободранные черно-серые колонки и усилитель смонтировали как отдельное место.
Г - образная постановка столов, танцпол по середине и хиты - «Dr. Alban» чередуясь, с балладами Гарри Мура - стали музыкальным фоном предновогоднего вечера.
- Допились, до снега… - философски подметил Женя «Лис», одной рукой приоткрыв шторку у окна своей комнаты, на третьем этаже.
Леша «Пахан», посмотрел на него со снисходительной улыбкой и добавил:
- Великий – зимний. Традиции, наше – все!
Здесь имелось в виду: студенческое ассоциативное подтверждение незыблемости происходящего. Под слоганом - «Великий – зимний», крылся кодовый заряд, обозначающий все объемлющее студенческое выпивание на протяжении трех морозных месяцев.
Внизу, во всю шли приготовления. Гремели снесенные вниз из комнат стулья и тарелки. Подтянулись одесситы – одногруппники. Два Юрия («Хром» и Михайлок, тот который, - «а, хули отчество - Альбертович?»), расположились на входе, в бывшее место полит - информационных занятий.
Уже чуть разогретые, по пути в «пятерку» и как «Хром», сам выразился: «Еще причесанные», они провожали всех взглядами и сопутствующими речами. Говорил собственно, как обычно только «Хром». Одет он был в красно-синий свитер, с большой надписью на английском языке в две строки: «Club Down».
Пара светловолосых сестричек первокурсниц, с географического, были им остановлены, на подходе к бытовой комнате Леонида «Бельевого». Их пригласил Михо, с целью представить тех своим приезжим гостям с Кавказа – Гиви и Мамуке. Юные создания, конечно же, знали этого гео-факовского балагура, но не так близко как остальные. Обозначив сестер (по студенческой идентификации), сразу как – «Русалки», он начал вливать свои перлы в их девственно чистые уши:
- А где? Вы еще можете увидеть беременного футболиста? (подразумевая, украинское прозвище - «Вагитный», именинника Юры Колесова), или покажите мне говорящую рыбу? – А!? (намекая на прозвище Гурского – «Рыба), у нас их даже – две (тут он вспомнил, постоянно несчастного – «Фиша»). Так вот! Их - есть у меня. По приходу каждого, выдам вам их для изучения…
Девушки смеялись, пряча за красиво накрашенными ногтикам, не менее густо приправленные помадой – губки. Юрий Михайлок, только стоял рядом и сотрясал пространство гигикающими прыжками, появившегося к зиме пивного животика.
- Если надо, я Вам тут и «Лиса» с «Медведем» организую, - не унимался Юра.
У нас тут как в «космо-зоо», все есть.
- О, «Рыба» - привет! – завидев Алексея, замахал он руками.- Иди сюда, здесь смотрины будут, пока все трезвые.
Гурский с Куланом подошли к «Хрому». Сергей чуть отстранился и водя по свитеру «Хрома» пальцем, в голос медленно прочитал:
- Даун Клуб!
- Сам ты – даун, - отворачиваясь в пол оборота, ответил Юра. – Это реклама детской одежды. Фирма такая.
- Раз тебя нарядили, значит у них там, точно что-то, даун-клубное есть, - уже начал ржать с него Кулан.
Пассия Сергея – Оксана, и ночная подружка Алексея – Алена, прибыли во всей красе к «Красному уголку», отдельно от своих парней. Это было нормально. Плотность отношений в таких парах, была актуальна чуть в другой обстановке. Не на людях, в общем… Нет, конечно, все - все знали и понимали, но определенная вольница в фасадных отношениях на показ присутствовала. Таких пар было много, можно даже сказать – большинство. Бывший утешитель Алены «Искренней» - ночной сержант Анатолий, оказался на удивление мирным (когда трезвый), молодым человеком. Он даже с пониманием отнесся к перемене вектора той, на смену утешителя, в сторону Гурского.
Подтягивались и остальные гости.
- О! А, что это за «боевики»? – удивленно замерев, спросил «Хром» у Алексея, когда увидел Михо, в компании с приезжими гостями с юга: маленького и толстого Гиви и второго, огромного и черного мегрела – Мамуку.
Сам Михо, со своей красавицей Томой, важно следовал чуть впереди, на правах приглашающей стороны. Это был редкий вариант, открытых для всех, практически семейных отношений.
Со стороны вахты, чуть в развалку, совсем не по-праздничному, шел Саша – дворник. Этот, более взрослый, чем все остальные здесь присутствующие парень, действительно на территории «гетто» (между четвертым и пятым общежитием), работал дворником. Он даже в местном ЖЭК-е был официально устроен. Выполняя там те же функции, по уборке вверенной ему территории. Параллельно Саша, заочно доучивался на геофаке.
- Саня! Иди - зайди, хоть «полтинник» выпей! – увидев дворника, быстро позвал его именинник «Вагитный».
Тот стеснительно, чуть скрывая ладонью лицо, отговаривался:
- Не, Юра – спасибо! Я ж сейчас, сутками на работе. Снегу, как говна навалило…
Юра еще раз попытался завлечь Сашу, но бесполезно.
- Гуляйте там, та й за вами, еще утром убирать, не - спасибо, не буду, - бубнил невеселый дворник.
Саша робко проследовал возле красивых первокурсниц на второй этаж, опустив глаза вниз.
- У-у! У-у! Бу-бу! – перековеркал дворника «Хром», когда тот скрылся на лестничной площадке. – Бабайка…
- Тут его - «Хряк», называют, - туша сигарету просветил Юру именинник.
- А че! – Похож! – поддержал в свойственном себе русле «Вагитного» - «Хром».
Зрители-девушки как обычно посмеялись.
Дело в том, что нелюдимость дворника имела свои причины. При здоровом и неплохо сформированном теле, ему действительно не повезло с лицом. Под русыми крестьянскими кудрями, располагалось очень побитое старыми подростковыми проблемами-прыщиками – бледное лицо. Ко всему этому букету старых проблем, добавлялся еще вздернутый нос и маленькие глазки, над плотными щеками. Саша действительно, если позволить себе метафорическое сравнение человека с животным, напоминал добротного колхозного – кнура.
Да, среди молодых и красивых, не обремененных глубокими знаниями человеческой сути и самой природы возникающих проблем у такого типа людей, данный типаж, по любому был – изгоем.
Но, был и человек, у кого проблемы с внешностью, выражались еще больше чем у Саши-дворника, звали того – студент Охрименко. По всеобщей идентификации всем известный, как – «Ошраменко». Здесь, у парня даже к третьему курсу, проблемы с сочащимися прыщиками были на всеобщем обозрении. Не редко, его можно было встретить на пятом этаже, с полностью покрытым какими-то ватками лицом и с сигаретой в губах. Так он проводил, обязательные врачебные профилактики.
- Цэ маскы-шоу, - по-украински обычно отшучивался он, при встрече с однокурсниками.
Справедливости ради надо отметить, что дискомфорта в общении со всеми остальными жителями «гетто», включая девушек - Охрименко, в отличии от дворника, не испытывал. Наверное просто потому, что больше выпивал…
Жили: «Хряк» и «Ошраменко», в одной комнате, на последнем - пятом этаже, пятого общежития Одесского Государственного университета.
Подошедший к центру вселенной «Хрома», высокий Саша Иванов захватил мелкого Юру за шею, и с короткой репликой: «Время чесалки!», утащил еще расчесанного говоруна, за собой, параллельно свободной рукой разрушая его прическу. Так «Хром» перестал быть причесанным.
Расселись по местам и так называемая - «первая застольная стадия», вступила в свою фазу. Это когда - все говорят, стучат вилками о тарелки и в принципе, потом не помнят - с чего все начиналось…
Дальше – «вторая стадия», это когда компании за столом формируются уже по более глубоким интересам. Здесь важно, на переходе к «третьей», обязательно следующей вскоре за «второй» стадией – не перепутать свою тарелку с чужой…
Еда – едой, выпивка – выпивкой…
Но, очередной хит в исполнении группы «Кар-Мэн» - «Бомбей Буги», срывал всех с мест и закручивал в невероятных плясках. Разнообразию движения тел танцующих, сейчас бы позавидовали, будь они рядом: как Майкл Джексон, так и Махмуд Эсамбаев.
О вокальных данных, подпевающих учащихся в такт своим кумирам, в таких случаях говорят просто: «…лучше пройти мимо, не поднимая взгляд».
Вьюга и резкие порывы снежных масс, устилали с монотонностью позволенной только матери природе, весь Каховский переулок. Студенческое веселье, проходя все обязательные стадии, не сбавляя градуса и напора, уверенно приближалось к предрассветному окончанию. Красивые помадные губки подруг, безжалостно обезличивались и возвращались к своему лучшему – природному состоянию – благодаря интенсивной галантности их кавалеров. Блюда на столе, подобно сказочным метаморфозам, из прекрасных «золушек», превращались в обезличенные тыквы. Закон общежитейской природы гласящий: «Все там будем или общага все спишет» - укладывал, молодые красивые тела рядом, соответственно по местам и симпатиям, предварительно обозначенным в течении веселого вечера …
Хотя, бывали и исключения.
«Нужно будет еще два раза пройтись там, после полуночи, - планировал свои действия дворник, - начнут рыгать же, забьют все раковины в умывальниках. Хрен отмоешь потом». Он прошел по лестничным маршам до пятого этажа, там проследовал к своей комнате, открыл и включил свет… «Конура, - первое, что приходило ему на ум, - но ничего, я терпеливый, подожду своего часа».
Вечно пьяный сосед по комнате - «Ошраменко», уехал на Новый Год к себе в
село. Саша сейчас остался один, на длинные новогодние праздники. Он любил это состояние. Тихо, и только когда сам он того желал: или звучала музыка, или он в голос зачитывал любимые абзацы из книг. И, еще немаловажно, секс на данный момент, имел для него совершенно одинокий и индивидуальный вид…
В одесском общежитии точно.
«Сегодня у меня будет добрый секс, - говорил он себе после очередного сеанса подглядывания за студентками в душе". С локаций, которые Саша сам для себя настроил, ему открывались лучшие виды в женской душевой. Серость туманного утра или темень вечера позволяли дворнику, оставаясь незамеченным наблюдать моющихся и особенно вытирающихся полотенцами девушек. Так, заняв с метлой необходимое расстояние до окна женской раздевалки, он, предварительно протерев в защитной краске удлиненное зрительное отверстие, мог ублажать свой взор, а потом и пенис эротическими картинками мокрых молодых тел, открывающихся на первом этаже «пятерки».
Саша даже в своей памяти, составил приблизительный график посещения душевой, его сексуальными фаворитками. Так, он знал, что красавицы сестры из 26-й комнаты: Людочка и Тома, предпочитают утренний ранний душ, а масштабная Маша - «Царь Жопа», отдает свое тело - ежепятничному вечернему купанию. Деревенская же, «свежатина» первокурсниц, готова полоскаться постоянно и долго. Причины этого он понимал, так как сам был из села, где баня во дворе, и в лучшем случае топится раз-два в неделю. А здесь – воля, купайся – не хочу.
Доступ к душевым помещениям у Саши был постоянно, для служебных и санитарных целей, конечно же.
Но, отдельной особой женского пола, которая привлекла его внимание на перспективу развития отношений, стала второкурсница - Нинка. Та самая – «Нина Ричи», крещенная так волей судеб и студентами, после прохождения незапланированной процедуры с обливаниями фекалиями. Саше пришлось, тогда долго повозится с наведением порядка, в залитом человеческим испражнениями - женском туалете. Добрая и чуть плотноватая деревенская девушка, идеально соответствовала его представлениям, как о будущей жене. С ним всегда приветливая, с другими парнями по общаге не грешила, да и рассмотренный в душе формат ее прелестей, дворника, полностью устраивал.
«Придурки студенты, видишь ли - оскорбить сразу, завоняло им… Давай прозвища сразу лепить. А, вот у меня уже есть настоящие духи, французские для нее – «Nina Ricci». Когда подарю ей, вот тогда и поглядим, кто чего стоит, - примерно такие мысли «Хряка» и посещали при планировании своего семейного будущего. – А, за жилье в Одессе, так куда денется – точно согласится за меня пойти».
Так, смело завершать свои размышления у дворника, тоже были, вполне весомые основания…
Давний разговор, (уже после устройства, на работу с метлой), с комендантшей – Натальей Устиновной, служил тому подтверждением.
После второго за ночь, прохода вдоль, уже буйного «Красного уголка», он подошел к своей рабочей бытовке. На двери той красовалась надпись: «Времена Года!». Кто-то из студентов пошутил, так обозначая Сашины принадлежности для уборки вверенной ему придомовой территории, вокруг общежитий и соседнего квартала.
Сейчас, из не шибко широкого выбора инструментов, он взял огромную снегоуборочную лопату и проследовал с ней к выходу.
Снег, как на заказ, лепил замысловатые фигуры на деревьях и углах общежития. Иногда из входной двери вываливались парочки и небольшие компании. Курили, смеялись …
Одна из парочек, в которой он узнал молодую девушку-сестричку с первого курса и приезжего грузина, гостя Михо - Гиви, прямо так и свалилась со смехом в снег, после длинного поцелуя. «Сами – свиньи, бля..дь! А то,- хряк и хряк…- отвернувшись, подумал дворник».
Очередной выбежавший, с рычаще-страдающим криком, просто – блеванул, в не ожидающее ничего подобного, чисто белое полотно снега. «Тварь! - была первая мысль Сашы «Хряка». Еще пару движений, по расчистке порога и площадки перед общагой - и дворник, предварительно просмотрев весь фасад стены, быстро зашел в корпус здания…
За дверью, с «временами года», он взял небольшой целлофановый пакет и пару высоких армейских ботинок. Спрятал все это, под зимний тулуп и спокойно, уже не через шумную левую сторону общежития, а по правому лестничному маршу поднял к себе в комнату. Закрывая, через пять минут за собой дверь, Саша намеренно не погасил ночник у кровати.
Грохот от дискотеки и в тон ей разбушевавшееся стихия, заполняли собой смешанным, свистяще завывающим звуком коридорное пространство «пятерки».
Расстояние от своей, последней перед мужским туалетом комнаты на этаже, до бокового окна с торца здания, он преодолел за две секунды. Податливый, предварительно открытый створ, быстро проглотил в темноту человека в серой спецовке. У правого крыла коридора, на пятом этаже в этот вечер, то же возникли неполадки с освещением … Любой, случайно поднявшийся на этаж, вряд ли разглядел бы силуэт человека, в темном проеме окна. Саша умел готовиться, к своим вылазкам.
Через двадцать минут, сонный «Хряк», что-то как обычно, ворча себе под нос, прошел у двери, среди остатков празднующих студентов. Наступающий Новый год и два Дня рождения с успехом отгремели благодаря стараниям старшекурсников, в бывшей комнате для занятий по политинформации.
А, дорогая дубленка с лисьим воротником, спецовка и ботинки, сейчас надежно были спрятаны в тайнике стены за дверью, с надписью – «Времена года».
Допив второй, практически сразу после первого - стакан водки, Саша закусил. Толстый кусок сальтисона с луком, скрылся в его скривившемся от спиртного рте.
Шевеля только пальцам левой руки, он вдавил кассету в небольшой магнитофон на тумбочке. Женский крик :«Viva Kalman!» и последующий дикий смех, на фоне гитарного ритма пронзили его уши в пустой комнате, затмив собой ночное завывание уличной метели.
После выхода альбома «Коварство и Любовь», группы «Агата Кристи», прослушивание этой музыки, а в особенности песня про «белого мученика» – клоуна, стали его обязательной процедурой сопутствующей выпивке. Пил дворник - то же много, но сразу и практически залпом.
Так, изменив восприятие в один миг, он проводил через себя все приходящие в таком состоянии к нему вихревые страсти терзающие его душу…
Текст и ритм песни - «Viva Kalman», особенно ассоциативно пронзали суть изгоя, до самого сердца…
«Вечером здесь у него забота
Ведь унижение – его работа,
Но, посмеется последним
Наш невидимый герой, - подпел он, шевеля только губами Вадиму Самойлову.
Потом, маленькие глазки дворника блеснули, от умственной вспышки в его голове, и, не отводя внутренний взгляд от своих мыслей - он лег на кровать, перелистывая весь сегодняшний день и уже приближающуюся к рассвету, ночь…
Утро следующего дня (в комнате №52), все четверо ее нынешних обитателей, рассмотрели только после 12,00. Алексей, чуть приподнялся над подушкой, и одновременно выпутываясь из плена длинных волос Алены, приоткрыл шторку перед подоконником. Яркий блеск, покрытых ослепительно белым снегом веток каштана напротив окна, подобно направленному лучу света ударил по глазам. Он зажмурился и перевел взгляд на – «все находящееся» в комнате.
«Ничего нового, - как бы здороваясь, произнесла память, - таки допились, до снега, - как говорит наш «Лис».
Рядом мирно сопела его ночная подруга – Алена «Искренняя», чуть дальше – через стол, на соседней кровати, из под одеяла торчало худое колено Кулана, упершись в стенку шкафа. С ближнего зазора, между матрасом и второй стороной одеяла виднелась половина обнаженной, плотной ягодицы его подруги – Оксаны. Алексей глубоко вздохнул.
«Таки, гульнули… - подумалось ему само собой».
Организм человека-студента, все равно запрограммирован на активность – днем, хотя бы для того, что бы даже так просыпаться. Природу, подстроенную под общажную жизнь - не обманешь. Пошли шевеления, стоны, охи, смешки и обрывки фраз типа: «А мы таки вчера, пару коней оседлали…»
Первыми в себя пришли девушки, а потом и Кулан с Алексеем. Вернувшаяся из своей комнаты Алена, застала поющего Кулана за разделительными шторками и замешивающего что-то вроде кофе.
- Стоп холодильник,
- Стоп морозильник,
- Стоп чудильник ,
- Стоп мудильник,
Итс май лайф, - а-а-а,
Итс май лайф, -а-а- а,
Сергея видимо, со вчера еще не попустил хиты - «Dr.Alban», и он их транслировал в собственном переводе.
Алена села на кровать Алексея и сказала:
- Там у нас, на четвертом этаже, какой то - кипиш.
- А где сейчас, не хреново? – вставил с улыбкой Кулан.
- Та, там - по ходу, или украли у что-то, у кого-то, или потеряли.
- А у кого? – спросила Оксана.
- Ну эти, соседки наши – «СТО – заброшка», как Сергей их называет, что мол, «станки» у них у всех, уже просроченные. С Доманевки.
- А, помню! – подключился Сергей. – Вчерашние «ржавые киборги». Ха-га-га…
«Стамесочка» Оксана, бросила в его сторону, укорительный взгляд. Сергей чуть затих.
- К ним родственница приехала, говорит шубу найти не может. Девки то, из той комнаты, по своим хлопцам спали, а она сама в ней ночевала. Готовая в хлам была. Как пришла не помнит, но все говорят, что дверь не заперта была всю ночь… Она все время туда-сюда бегала: то догоняться, то трахаться…
- Да и хрен с ними, - резюмировал Кулан, - разберутся! Давайте лучше пару наших - «яйко с молочко-соско», пожарим.
Что он имел сейчас в виду, понять было сложно. Или это значило: «Давайте пожарим пару яичек с молочком!» - на завтрак, или же: «Давайте, вы наши мужские прелести поласкаете, а мы вас потом - полюбим», - это, если выражаться - о-о-очень мягко …
По правде - в то утро, было и то и другое. Забежавшая, часом позже после завтрака Оксана в 52 –ю, начала что-то искать на полочке над кроватью Кулана. Курящая в одной футболке Алена, на выдохе сказала:
- Можешь уже не искать.
Потом, повернувшейся к ней подруге, добавила:
- Мой Леша, уже успел сегодня побыть – твердым… - и повела бровями, в сторону лежащей на полу - пустой пачки от презервативов.
Характерный совместный смешок, обозначил полное понимание, между загадочно беседующими студентками.
Старый дизель: Одесса-Балта, увозил от перрона морского города своих немногочисленных пассажиров, в сторону заснеженной Таврийской степи. Молодой парень с большой дорожной сумкой и брезентовым самозатягивающимся рюкзаком на плече, всматривался в свое отражение на замерзшем стекле. До прихода поезда к его станции – Борщи, было еще более четырех часов. Он тяжело вздохнул и перевел взгляд от побитого подростковыми угрями лица, во внутренние воспоминания того - как все это, у него здесь началось…