Операция Ivy Bells
Операция Ivy Bells - о том как США с десяток лет слушали зашифрованные переговоры
Этот сверхсекретный проект Соединенных Штатов выглядел, конечно, вопиющей наглостью. Посреди Охотского моря, которое Советский Союз считал своим внутренним водоемом, в разгар тяжелейших переговоров по ограничению ядерных арсеналов двух сверхдержав, американская подводная лодка установила подслушивающее устройство с ядерной энергетической установкой на советский подводный кабель, с помощью которого военные базы Камчатки общались со штабом Тихоокеанского флота во Владивостоке.
Целое десятилетие заокеанский «вероятный противник» записывал секретные переговоры моряков, регулярно осуществляя подводные рейсы для обслуживания своего шеститонного объекта, получившего потом прозвище «Кокон».
Как родилась идея, возможно, самой масштабной и дорогостоящей разведывательной операции всей холодной войны и кто в итоге сдал американские «Цветы плюща» Москве – далее в обзоре.
Лодка по имени «Палтус».
У американской подлодки USS Halibut («Палтус») была достаточно короткая, но очень яркая карьера. В состав американского флота она вошла в самом начале 1960 года и вскоре подверглась целой серии модернизаций.
Для начала дизель-электрическую двигательную установку на ней заменили на ядерный реактор. Затем подлодку использовали для запуска крылатых ракет (Halibut был первой субмариной США, для которой именно этот вид оружия стал штатным).
Ну, а в середине 1960-х ее переоборудовали в уникальный объект, предназначенный для секретных специальных операций. Подлодка была оснащена целым комплексом самого современного на то время океанографического оборудования, позволявшего проводить сложнейшие глубоководные исследования.
Именно с «Палтусом» связаны два блестяще осуществленных проекта, ставших «звездным часом» Управления методов и средств подводной войны Разведывательного управления ВМС США.
Летом 1968 года после нескольких недель поисков в Тихом океане экипаж USS Halibut обнаружил на глубине около 5 километров пропавшую в марте того же года советскую подлодку К-129.
Собранная «Палтусом» в ходе той экспедиции информация, в первую очередь более двух десятков тысяч фотоснимков, после долгого анализа позволила американцам летом 1974 года провести беспрецедентную операцию по подъему носового фрагмента К-129. И пусть проект «Азориан» не был до конца успешным, все же он оказался крайне непростым в инженерном смысле и стал вехой в крупномасштабных работах на таких глубинах.
Вскоре после находки погибшей советской субмарины USS Halibut оказался вовлечен в иную операцию, также напрямую связанную с Советским Союзом. Однако в отличие от «Азориана», где работы велись в нейтральных водах Тихого океана, здесь речь уже шла о проникновении в Охотское море, которое СССР рассматривал в качестве своего внутреннего водоема.
Советский корабль-кабелеукладчик.
Проект, получивший впоследствии название Ivy Bells («Цветы плюща») и ставший одной из самых успешных разведывательных операций США, по одним данным, родился благодаря случаю.
Капитан Джеймс Брэдли, глава Управления методов и средств подводной войны Разведывательного управления ВМС США, крайне положительно оценил опыт работы USS Halibut во время поисков К-129. Среди прочего океанографического оборудования, установленного на подлодке, была и мини-субмарина («Рыба», как ее прозвали моряки Halibut), оснащенная подводными видео- и фотокамерами. Опыт работы на месте катастрофы К-129 показал, что «Рыбу» можно эффективно использовать для поиска, в том числе, достаточно небольших объектов даже в сложных условиях – например, во время штормов.
Затем в голову Брэдли и его соратников будто бы пришла гениальная идея. Они предположили, что по дну Охотского моря проложен кабель, по которому осуществляются коммуникации между многочисленными военными объектами, расположенными на Камчатском полуострове (например, базой подводных лодок в Вилючинске или испытательным ракетным полигоном «Кура»), и «Большой землей» (прежде всего со штабом Краснознаменного Тихоокеанского флота во Владивостоке).
По другим данным, американцы с помощью разведывательных спутников просто зафиксировали факт прокладки этого кабеля, ведь в той по-своему непростой операции должны были участвовать десятки кораблей, включая крупные судна-кабелеукладчики «Ингул» и «Катунь», а также флот сопровождения.
Как бы то ни было, подводный кабель в Охотском море, разделяющем Камчатку и основную континентальную часть СССР, действительно имелся.
Более того, американцы предположили, что информация, которая по нему передается, либо незашифрована, либо доступна для простого декодирования, ведь это море советские военные считали «своим». А это уже делало цель крайне соблазнительной.
«Кокон».
В октябре 1971-го, всего через 3 года после обнаружения подлодки К-129, USS Halibut выдвинулась в свой «охотский» поход. На ее борту кроме уже упоминавшейся выше «Камбалы» была и специальная декомпрессионная погрузочная камера, предназначенная для выхода команды водолазов за пределы субмарины. Кроме этого «Палтус» нес и подслушивающее устройство, которое должно было быть установлено на советском кабеле связи.
В ноябре видеокамеры «Рыбы» нашли цель (она находилась примерно в 40 километрах от побережья Камчатского полуострова на глубине около 120 метров), после чего в дело вступили водолазы.
Первое подслушивающее устройство представляло собой объект длиной около метра, который устанавливался прямо на кабель и, не повреждая его, записывал передаваемую по нему информацию. У этого первого «жучка» было два основных недостатка. Во-первых, литиевая батарея существенно ограничивала время активной работы. Во-вторых, запись данных шла на магнитный носитель небольшой емкости.
Впрочем, и такой, первый, опыт работы был признан безоговорочным успехом. Вскоре USS Halibut с полученной информацией вернулась на базу в Перл-Харбор, в качестве бонуса успев еще собрать неподалеку от кабеля обломки советской противокорабельной ракеты «Базальт». Поиск ее остатков и был официальной легендой, предназначенной для ушей большинства членов экипажа «Палтуса».
К осени 1973 года специалисты компании Bell разработали для Разведывательного управления ВМС США второе поколение подслушивающего устройства, получившего затем у советских специалистов название «Кокон».
Это был куда более крупногабаритный объект (длина около 6 метров, вес более 6 тонн), оборудованный РИТЭГ (радиоизотопным термоэлектрическим генератором), что значительно удлиняло цикл его функционирования. Кроме этого емкость магнитных носителей была существенно увеличена (до 3 тысяч часов), появилась возможность программирования времени записи и даже акустопуск (т. е. запись могла включаться только в момент появления необходимого аудиосигнала).
Теперь слушать телефонные переговоры секретных военных баз на Камчатке с владивостокским штабом стало гораздо удобнее. Кабель, естественно, при этом все так же не повреждался. Для снятия сигнала использовались индукционные антенны и антенные усилители. Теперь Halibut, а с 1975 года, когда «Палтус» вывели из эксплуатации, и его наследникам – лодкам USS Parche и USS Seawolf – требовалось посещать «Кокон» для обслуживания гораздо реже, раз в несколько месяцев.
Карта Охотского моря. Скомпрометированный кабель связи шел от побережья Камчатки к северной оконечности Сахалина.
Полученная таким образом информация действительно декодировалась весьма просто, однако в полной мере успех операции и нанесенный советской обороноспособности ущерб оценить достаточно сложно. Американская сторона пока в полной мере не рассекретила результаты «Цветов плюща», как не спешат признавать объем потерь и наследники Советского Союза.
По некоторым данным, полученные с помощью «Кокона» в 1970-е годы сведения оказали существенное влияние на ход переговоров по «ограничению стратегических вооружений», шедших все десятилетие и закончившихся в 1979-м подписанием договора ОСВ-2, что в свою очередь сыграло важную роль в «разрядке международной напряженности», которая, впрочем, закончилась после ввода советских войск в Афганистан.
Как бы то ни было, судя по косвенным данным, своим «Коконом» в США были вполне довольны, ведь в конце 1970-х американцы попытались смонтировать аналогичное устройство уже на другом конце Советского Союза – в Баренцевом море, на кабеле, соединявшем Североморск с Мурманском.
Здесь точно так же показала свою неэффективность система защиты внутренних вод, созданная в СССР. Почти целое десятилетие американские подлодки сновали у берегов напичканного военными объектами полуострова, невозбранно добывая нужную им информацию.
По официальной версии, которую озвучивали причастные к ней лица, включая и командующего Тихоокеанским флотом в начале 1980-х адмирала Владимира Сидорова, обнаружить «Кокон» советским морякам помогла случайность.
«Мне позвонили с Камчатки и сообщили, что из-за недисциплинированности рыбаков (район, где пролегает кабель, на навигационных картах обозначен как запретный для рыбной ловли) полуостров лишен связи с материком. Попросили прислать специалистов, чтобы найти обрыв и восстановить связь. Я дал указание перебросить в район предполагаемого обрыва кабельное судно „Тавда“.
Ночью оперативный дежурный штаба ДВО доложил мне, что во время поиска обрыва на кабеле был обнаружен, и носовым краном „Тавды“ поднят огромный контейнер неизвестного предназначения. Вес контейнера – 7 тонн, длина – 5 метров.
Когда опускали контейнер на палубу, заметили, что его хвостовая часть почему-то нагревается», – рассказывал адмирал в середине 1990-х.
Американцы же считают, что «Кокон» сдал бывший кадровый аналитик Агентства национальной безопасности Рональд Пелтон.
В конце 1970-х этот человек, работавший, кстати, на советском направлении и знавший русский язык, потерял работу в АНБ, которое как раз специализируется в том числе на радиоэлектронной разведке, после чего столкнулся с финансовыми трудностями. Как иногда бывает в таких ситуациях, решить он их вздумал путем продажи в январе 1980 года своих услуг советскому посольству в Вашингтоне.
По данным самих американцев, СССР в общей сложности заплатил Пелтону около $35-37 тысяч, и за эти деньги тот рассказал своим кураторам в том числе и об операции Ivy Bells.
Пелтона же в свою очередь раскрыл другой перебежчик – полковник КГБ Виталий Юрченко, в августе 1985 года обратившийся в посольство США в Риме с просьбой о побеге. Считается, что Юрченко смог достаточно конкретно описать внешность «крота» из АНБ, чтобы в организации смогли установить его личность.
Однако, судя по дальнейшей судьбе полковника, тот оказался двойным агентом, и судьба Пелтона в данном случае стала разменной монетой, призванной убедить американцев в серьезности намерений советского перебежчика.
Уже в ноябре 1985 года полковник КГБ «перебежал» обратно, благополучно вернулся в Советский Союз и продолжил службу в органах, не получив даже малейшего срока.
А вот Рональду Пелтону дали три пожизненных, но отсидел он на самом деле меньше 30 лет. В ноябре 2015 года человека, рассказавшего советским разведчикам о существовании «Кокона», вновь выпустили на свободу.
Рональда Пелтона освобождают из заключения в 2015 году.
С момента окончания активной фазы операции Ivy Bells прошло уже почти 40 лет, но этот срок, видимо, все же недостаточный, чтобы широкая публика узнала всю правду о растянувшемся на целое десятилетие проекте. Однако даже имеющихся рассекреченных или просто утекших в публичное пространство сведений достаточно, чтобы оценить масштаб технологической дерзости одной стороны и беспечности – другой.
Сейчас вопрос электронной разведки по-прежнему сверхактуален, а вот необходимость использования столь же сложных схем уже под вопросом.
Но в романтике, этому эпизоду холодной войны, даже спустя столько десятилетий отказать сложно.
И немного об устройстве
«Камбала» была выполнена в виде стального цилиндра длинной более 5 м и диаметром около 1200 мм. В герметически закрытой трубе было смонтировано несколько тонн электронного оборудования для приема, усиления и демодуляции снятых с кабеля сигналов, а также ядерный (плутониевый) источник питания. Расчетный срок работы составлял десятки лет.
Устройство также включало в себя специальный индукционный датчик, который снимал информацию непосредственно с кабеля. Причем не только с обычного кабеля, но и защищенного двойной броней из стальной ленты и стальной проволоки.
Сигналы с датчика предварительно усиливаются антенным усилителем, а затем направляются для демодуляции, выделения отдельных разговоров и записи на магнитофоны.
Запись подслушиваемых разговоров осуществляется 60 автоматически работающими магнитофонами, которые при наличии сигналов в кабеле включаются, при их отсутствии останавливаются. Каждый магнитофон рассчитан на 150 часов записи. Общий объем записи подслушанных разговоров составляет около 3000 часов.
Передача
К моменту израсходования пленки подводный пловец находит устройство прослушивания по гидроакустическому маячку, установленному на контейнере, снимает с кабеля индукционный датчик-захват, предварительный антенный усилитель снятых сигналов и доставляет устройство в специально оборудованную подводную лодку. Это устройство в воде весит чуть более 100 кг. В лодке осуществляется замена магнитофонов, после чего устройство вновь устанавливается на линию связи.
Для практического применения такой системы необходима специальная подводная лодка, оборудованная устройствами для поиска подводных кабелей. Причем данные устройства крепились вне лодки и работали при этом на очень больших глубинах.
