— Услышав нечеловеческий рев из расщелины, я понял: это медведь. Я сделал шаг назад и оступился, упал с камня. Ружье у меня двустволка, заряжено было дробью. Когда медведь вылетел на меня, я, не целясь, выстрелил в сторону зверя. Это, наверное, была моя ошибка. Дробь против медведя ничто, только разозлит зверя. Так и получилось. Выстрел его не остановил.
Прыжками медведь кинулся ко мне. Я успел ударить его по голове, он выбил ружье. Обнял меня с такой силой, что на лице начали хрустеть кости. Я, как медик, понимал: он мне их ломает. Машинально считал: одну сломал, вторую, третью. Он рвал мне лицо. Помню, в тот момент я то ли кричал, то ли говорил: «Добей меня уже». Хотя, наверное, это были мысленные посылы медведю. Кричать я не мог, язык был разорван.
Медведь, напавший на Алексея, был взрослым, не подростком
Две машины проехали мимо раненого
В ту осень в 2015 году снег выпал рано. 15 октября в лесу уже лежали сугробы по колено. В этот день Алексей, взяв с собой Грома (его охотничий пес, лайка) и ружье, поехал в лес в сторону Кытлыма, в район Конжаковского Камня. Собака была совсем еще щенком, всего шесть месяцев.
Алексей в лес ходил с детства, его отец — охотник.
В тот день Алексей спустился по реке Серебрянке до реки Лобвы. Хотел выйти обратно к дороге. Услышал в лесу гавканье Грома.
— Подошел посмотреть в лес, на кого лает собака, — рассказывает Алексей. — А там скала метра три. Собака лает в расщелину. Обошел скалу, спустился к этой расщелине. «Ты чего лаешь?» — говорю Грому. Вдруг из расщелины раздался нечеловеческий рев.
Видимо, тот медведь только-только залег в спячку из-за ранней зимы, но уснуть не успел. Алексей вспоминает, как зверь рвал когтями его лицо, ломал кости. Как медведь бросил его, а через несколько секунд снова вернулся и начал терзать жертву. Как он сопротивлялся, но куда человеку справиться с огромным, мощным зверем. Медведь был взрослый, не подросток.
Напоследок медведь порвал Алексею руку и убежал.
Алексей лежал, не мог сделать вдох. Снег вокруг был красным от крови. Алексей рассказывает:
— Лежал, потом руками, прихлопывая снег, сделал площадку, утоптал как бы, написал ладонью: «Мама, папа, простите!». Пытался написать, не знаю, что уж там получилось. Потом все-таки заставил себя встать, пошел в сторону дороги.
Испуганный медведем щенок вернулся из леса. Лает на меня, не узнает. Нижняя челюсть разорвана, висит куском мяса. Везде кости из лица торчат.
Пошли с Громом до дороги. Пройду, ноги разъезжаются, посижу, встаю. Подошел к Кытлымской дороге, оставалось еще метров 30 до трассы.
Слышу, едет машина, судя по двигателю, уазик. Собрался с силами, встал. Водитель затормозил, даже, кажется, дал задний ход. И поехал дальше.
Алексей то ли добрел, то ли дополз до дороги. Через двадцать минут снова показалась машина, лесовоз.
— Водитель выглянул из кабины, спрашивает: «Тебя избили?». Он это по-другому сказал, матом. Я не мог ответить, поднял лицо. Он ахнул, сказал, что вызовет скорую, и уехал. Уже позже я узнал, что все-таки два вызова в скорую было, но, может, приняли за ложные и не приехали. Не знаю…
Алексей вспоминает, что после нападения зверя его не узнала его же собака
Алексея спас водитель третьей проезжавшей мимо машины. Это был питерец, который путешествовал по Уралу на своем автомобиле. Спросил Алексея: «Медведь?» Видимо, понял по ранам. Алексей говорить не мог, кивнул.
Спаситель положил раненого парня и отвез в Карпинск. Собаку Алексея он тоже не бросил, посадил в машину рядом с хозяином. Отдав Алексея врачам, петербуржец поехал к родителям парня вместе с полицией. Всё рассказал.
С такими ранами не выживают
— В приемном покое карпинской больницы меня спросили: «Больно?» Я пытаюсь понять, больно мне или нет. Видимо, после схватки с медведем был мощный выброс адреналина. Это меня спасало от болевого шока. Но я понимал, что это состояние может сейчас закончиться. Поэтому кивнул, мол, больно, чтобы обезболили. Мне сделали наркоз.
Очнулся Алексей уже в Екатеринбурге, в 23-й больнице, в отделении челюстно-лицевой хирургии. В карпинской больнице ему оказали первую помощь, наложили швы, остановили кровотечение, пришили оторванное зверем ухо. Приехали врачи Центра медицины катастроф. Но Алексей в первые сутки был нетранспортабелен. Ему капали кровь, плазму.
— Как сейчас помню сон перед тем, как я снова пришел в сознание, — говорит Алексей. — Я в какой-то землянке, везде горят свечи. Я лежу. Рядом со мной какой-то бородатый старец стоит и говорит: «Что разлегся? Вставай!» Я в этот момент очнулся. Трогаю себя, вокруг зонды, трубки, катетеры. Медсестра испугалась, что сорву.
Чтобы Алексей смог дышать, ему поставили трахеостому (искусственное дыхательное горло, надрез на шее рядом с трахеей). У Алексея был перелом лицевых костей, перелом челюсти, носа и страшные рваные раны.
Мама дежурила с сыном в реанимации с первых же дней. Родные помогли с оплатой одноместной палаты. Когда состояние Алексея более-менее стало стабильным и стало понятно, что он выживет, врачи признались родным, что шансов у него с такими травмами почти не было. Каждый день они были готовы сообщить родным страшную новость, но при этом делали всё, чтобы спасти парня.
— Врач потом говорил мне, что за всю его практику это второй случай, когда человек с такими травмами выживает. То есть явно врачи видят, что суждено было умереть человеку, но он выкарабкивался. До этого был полицейский с огнестрельным ранением в голову, бандиты ранили.
Рентгеновский снимок с переломами
C новым лицом
— Помню, когда в первый дни увидел себя в зеркало, попытался сказать, показать маме, мол, как и зачем сейчас жить. Но, увидев лицо мамы, ее слезы, больше я никогда такого не говорил. Наоборот, всегда говорил, что всё будет хорошо. Я поддерживал маму, а она поддерживала меня.
В Екатеринбурге в 23-й больнице Алексею попытались собрать лицо из костных отломков. Но не прижилось. Начался остеомиелит — гнойный воспалительный процесс в костной ткани. Алексею могли помочь только в двух федеральных центрах: в Москве и в Краснодаре. Только там проводили такие высокотехнологичные операции.
— В 23-й больнице меня вела замечательный хирург Ольга Геннадьевна Плотникова. Она и договорилась об операции в Краснодаре, — говорит Алексей. — 29 февраля мы приехали в краснодарский центр. Приехали из уральской зимы почти в лето, у нас тайга в снегу, морозы, а там всё в цвету.
Эта цветущая весна была для Алексея как знак, что всё налаживается, что всё у него будет хорошо.
Вскоре ему сделали операцию. Оперировал один из лучших пластических хирургов страны. Врачи взяли часть берцовой кости, мышцы и кожу с бедра и сделали пересадку на лицо. Оперировали его 12 врачей: челюстно-лицевые хирурги, сосудистые хирурги. Операция длилась полсуток: его завезли в операционную в девять утра, закончили только к вечеру. Дальше были еще многочисленные операции. Всё это было для Алексея бесплатно, по ОМС. Нужно было оплачивать только перелеты.
Фото после первой операции в Краснодаре
На все операции Алексея сопровождала мама. Ей пришлось уйти с работы, до этого она работала парикмахером. Чтобы оплатить перелеты, родители Алексея продали квартиру в Карпинске, доставшуюся еще от бабушки. Через несколько месяцев Алексей заново вспомнил, как писать, через год восстановилась речь.
— Вообще, то, что со мной происходило всё это время, даже врачи считали чудом. У меня на три части был разорван язык, болтался ленточками. При таких травмах речь не должна была нормально восстановиться. Даже если зашить язык, остаются рубцы, они мешают нормально разговаривать. То есть язык рубцуется и становится как камень. Но я полностью восстановил речь. Сами ведь слышите.
Все удивлялись тогда: заживает как на собаке. Мне советовали тогда больше говорить, петь. Я болтал постоянно, хотя меня и не понимали собеседники.
Пел прямо в палате, найду ролик в ютубе и подпеваю.
За пару месяцев до последней операции в Краснодаре — трансплантации зубов нижней челюсти — Алексей, пробежал конжаковский марафон. Всероссийское спортивное соревнование, забег на гору Конжаковский Камень, дистанция 35–37 километров. Приехав в Краснодар, он рассказал о марафоне врачу.
— Показываю, помню, фотографии с забега врачу Алексею Сергеевичу. Он вдруг встал, говорит: «Подожди». И убежал.
Вернулся с толпой интернов, других врачей. Ты, говорит, второй человек на планете, который смог пробежать кросс после такой операции. Первый — тот врач, живущий в Америке. Ему также из малой берцовой кости восстанавливали челюсть. И он после это бежал марафон по пустыне. А ты вот второй за Земле. Нога, правда, у меня тогда все-таки устала.
Есть сейчас и комичные моменты.
Из-за того, что в ротовой полости у меня пересажена кожа с бедра, там продолжают расти волосы. Но врачи обещают, что с годами пройдет.
…Еще когда с лица Алексея не сняли повязки, он случайно на заправке столкнулся с одним из водителей, который проехал мимо него, когда он, весь израненный, приполз к дороге. Они ничего не сказали друг другу, сделали вид, что не заметили. Оказалось, что его жена работала вместе с мамой Алексея в одной парикмахерской. После молчаливого осуждения коллег она уволилась через несколько дней. Хотя Алексей сейчас спокойно, без лишних эмоций и осуждения пытается объяснить, почему двое мужчин проехали мимо умирающего человека.
— Может, растерялись, испугались, увидев меня, — говорит он. — Может, беспокоились, что я запачкаю им кровью машину.
Алексей по-прежнему охотится. Говорит, что не может жить без вылазок в лес. На охоту ходит с тем самым Громом, лайкой. Пес вырос, возмужал и стал отличной охотничьей собакой. Встречи с медведем у него были еще. Но без экстрима. Всё обходилось, зверь, наткнувшись на лесной тропе на человека, уходил в сторону.
Алексей продолжает ходить на охоту
Принимал роды и зашивал раны
Работая на скорой, Алексей не раз спасал людей. Зашивал рваные раны, когда был риск не довезти в больницу за тридцать километров. Десять лет назад он принял роды прямо в машине скорой. До роддома довезти не успели. У новорожденной девочки было двойное обвитие пуповиной, отсосали насосом слизь, восстановили дыхание. Девочке уже десять лет. На вторых родах, которые он принял по дороге в серовский роддом, родился мальчик. Роды тогда прошли хорошо. Алексей вернулся в профессию через два года после той схватки с медведем. Совсем недавно он вернулся из поселка Павда, его направляли туда работать фельдшером на несколько месяцев. Жил прямо в фельдшерско-акушерском пункте. Когда уезжал, прощаться пришло чуть ли не всё село. Уговаривали остаться. Но он не решился жить так далеко от Карпинска, где остались его родители.
Алексей за это время успел получить еще одну специальность: выучился на нарколога. Принимает пациентов со всего района, к нему направляют их по решению суда.
— Я во время бесед с ними не ставлю в пример себя. Вот, мол, можно выкарабкаться из любых обстоятельств. Не хочу о себе говорить. Говорю, что надо взять себя в руки.
— Слушают?
— Есть те, кто слушает. Мужчинам говорю простые, казалось бы, вещи: вот у тебя же машина есть, права. Не сорвешься за три года, снова за руль и к любимой работе вернешься. И ведь смотришь: правда, уходят в ремиссию.
С женщинами тяжелее. Они ведь приходят все семейные.
Но ни детьми, ни семьей их не проймешь. Совсем недавно погибла моя пациентка, Алкоголизм, наркомания, ВИЧ. А девушке всего 25 лет!
Недавно из-за пожара, который случился из-за пирушки, погибла еще одна. Трое детей осталось. Нашел бывшего мужа, отца детей. Он тоже бывший пациент, в ремиссии, живет с новой женой. Забрать, говорит, не могу, жена новая против, у нее своих двое, куда нам еще троих. Такие грустные истории. Наверное, есть у меня какое-то выгорание от работы. Помню, на одном из первых вызовов бабушка умерла у меня на глазах. Я сутки дома не мог отойти, переживал. Сейчас уже не так чувствительно реагируешь. Хотя, возможно, это просто защитная реакция психики.
Алексей на рабочем месте, на выезде к больному с ковидом. Кстати, сам он месяц болел коронавирусом
Когда-то давно Алексей мечтал стать врачом, хирургом. После окончания медицинского училища пробовал поступить в медакадемию в Екатеринбурге. Не прошел по баллам, поступил в медколледж, выучился на фельдшера.
— Какой-то неудовлетворенности из-за несбывшихся профессиональных желаний у меня нет. Вот, мол, мог стать хирургом. Те врачи, которые спасли меня, вернули мне лицо, на своем месте, делают то, что могут. Также я на своем месте, делаю свою работу.
А вот Алексей сегодня
— Друзья меня часто спрашивают: «Ты теперь, наверное, ненавидишь медведей?» Да почему я их должен ненавидеть? Наоборот, отношусь с еще большим уважением. Ведь это я тогда его потревожил, пришел к нему, а не он ко мне.
Источник
