Добротная антиутопия в родных катакомбах, которая, черт побери, очень манит, ещё и приправленная концепциями ужасов, разного рода мутировавшей дряни. Признаюсь, прочитав его в ещё неосознанном возрасте, меня навсегда привязало к романтике московских станций. Приехав в Москву, я первым делом мчал на станции из его сюжетов, даже не понимая причины такой страсти. Что-то вот манило, будоражило воображение, когда сопоставлял в голове образы этой подземки с его фантазией. Сработало, на все сто сработало, он затянул меня и многих других людей.
Почему это вообще сработало?
Так вообще заведено в последние столетия, что (в глазах широкой общественности) в цивилизованном мире мало что меняется. Устоялась власть Кока-Колы и инфоповодов на одном побережье, власть уважения (?) к прошлому и курсу предшественников на другом, а пустынями правила и правит нефть, в том числе смазывающая шестерни ранее озвученных коллег по локальному мировому господству. В сущности, сколько не прихорашивай эти торты разноцветными конфетками, блестяшками, и в какой цвет его не крась, пожирать его с неизменным удовольствием не сможет никто. И отвлечься от этого тоже нельзя, подумать о чем-то другом нельзя. В целом, упаси Господи о чём-то думать; сначала отвлечёт от неопрятного, но вот когда это «думать» войдёт в привычку, начинаешь задавать себе слишком много вопросов со слишком неприятными ответами.
И вот здесь на сцену выходит постапокалипсис, который и на местах все оставляет, вроде, на мамонтов охотится с камнями не вынуждает, да и в целом сохраняет порядок вещей и взаимодействия общества, лишь несколько раздувает ситуации при этих взаимодействиях.
Не «лишь», в действительности; это и есть база всего жанра.
В преувеличении люди видят что-то более глобальное, даже понимая, насколько они себя обманывают. Обострив нужду, накал страстей, борьбу за жизнь и ресурсы, отношения внутри социума, в котором каждый уже устал от повсеместной взаимной серости, холода друг к другу, рождается долгожданный проблеск… веры во что-то большее в рамках общества, с которым вы взаимно не можете друг друга принять во всей красе? А может, просто отдых от этого всего? Создавая рутину и героический подвиг из добычи булки хлеба или пачки Парацетамола, автор не делает из хлеба пышный свадебный торт, а из жароутоляющего лекарство от рака. Поясню: достать хлеб из холодильника - действие скудное. Достать же сначала автомат, прийти в соседнюю пещеру и раскрошить местных жителей, ещё и вляпавшись в дилемму пощады беременной женщины, и уже после отобрать у них этот жалкий хлебушек - вот это уже совсем другое дело, хотя на руках в обоих случаях одно и то же для одного и того же - продолжение жизни. Суть в усложнении обыденных процессов, не выходящих за рамки повседневных нужд. Вот и весь жанр постапокалипсиса.
В обозримой галактике все работает именно так; нам не хочется уходить от понятного, не хочется думать и анализировать, хочется просто перевернуть концепцию вверх ногами и заставить это нечто ходить на руках. В сухом остатке то же самое, те же самые конечности того же самого тела, но как же забавно оно падает, ломает кости, адаптируясь к новым условиям.
Возможно, в самом этом процессе и есть вторая потайная суть апокалиптических романов. Неважно, что будет завтра, через год, столетие - да лучше и не знать, даже пусть где-то в сей фантазии этот порядок сохранится, паренек и сейчас вполне задорно шагает по шпалам и ссытся с каждого шороха, разделяя с читателем свои чувства страха того, что в темноте, того неизведанного, чего и хочется, и одновременно лучше дальше потреблять из этой книжки, а не шагать с ним плечом к плечу.
Феномен имени его самого - S.T.A.L.K.E.R.
Он же Обливион Лост. Он же «то, что мы потеряли».
Знаете ли вы вообще, почему «тот самый Сталкер» не вышел и не выйдет никогда?
Да потому, что медийность GSC и открытость процесса разработки уже сама выпустила Сталкер за многие годы до того, как он вообще вышел. Сталкер и его концепция была разработана людьми очень, очень давно. Обычными людьми, а не разработчиками «того самого» .
Достаточно было дать ключевые теги - где-то у славян, впоследствии реальной загадочной катастрофы, одиночество, пренебрежение законам морали, а в отдельных аномальных случаях - физики. И всё, этот процесс пошёл даже без участия официального разработчика, ведь миру (прошу прощения) нужен был этот мир, где они бродят с оружием и детектором в поисках того же, что нужно им в реальности - обычных банковских бумажек. Всем плевать было на лаборатории, интриги и тайные заговоры, когда этот мир воплотился в цифре, ведь туда шли убивать и продавать заслуженное кровью, найденное в опасности и загадочности, бороздить мир гордым одиночкой с автоматом в руках, смотреть пустынные пейзажи и слушать анекдоты у костра. Это был их мир, в котором они нуждались, и который они придумали, чтобы снова спрятаться от злого начальника, надоедливой супруги, кризисов всех возрастов и экономических отраслей, от непонимающих родителей и трудных детей.
Так почему же постапокалипсис популярен?..