Socialism в стиле Slipknot (Социализм в стиле Слипкнот)
Придумалось продолжение "Марксизма в стиле Metallica". Теперь это "Социализм в стиле Slipknot". В этом коллективе аж 9 участников, так что места хватило и кубинским, и азиатским товарищам.
Футболки Хук (как у Клим Саныча и некоторых других)
Иногда встречаю истории, как люди ищут и не могут найти футболки "как у Клим Саныча Жукова". Так вот, друзья, это мои работы.
Самая популярная на данный момент - Марксизм в стиле Металлики (Metalllica)
Как социализм изменил мир, часть 1
Предисловие.
Эта длиннопост в трех частях посвящен людям, которые возможно интересуются, не только своей жизнью, но и жизнью общества, неотъемлемой частью которого мы все являемся. Возможно, именно эта статья (мне хочется в это верить) даст вам ответы на некоторые вопросы, откроет что-то новое в познании устройства общества и нашей жизни.
Все больше людей начинают вовлекаться в обсуждения политических процессов в стране, что происходит, что делать, куда все это приведет? В основном этим занимаются люди, которых непосредственно затронули эти изменения. У людей возникает все больше вопросов, на которые они хотят получить ответы, но ответы не лежат на поверхности. Обычно правильные ответы не говорят известные люди из интернета или телевизора, правильные ответы возникают при личном изучении интересующих вопросов.
Я постараюсь показать историю не с самой популярной точки зрения. История, при получении образования, преподается как набор дат и последовательных событий, но не как цельная причинно-следственная связь.
«Вся история человечества — это борьба классов»
говорил Карл Маркс и был абсолютно прав.
Статья напичкана теорией, моими субъективными наблюдениями и приправлена небольшим количеством юмора.
Я разделил статью на три части. Первая часть вводно-увеселительная, вторая часть серьезно-теоретическая с долей бредовых непонятных мыслей, последняя расскажет подробнее о процессе революционных изменений в обществе. Приятного чтения.
Философские истоки социализма.
Стоит перед этим сказать, что теорию коммунизма научно сформировал Маркс и его ближайшее окружение, а социализм - это первая стадия перехода к коммунизму. Но, лично по моему мнению, коммунизм еще далеко-далеко впереди, поэтому я все повествование акцентирую на социализме, который возможен уже сейчас. Марксизм же — это теория и социализма, и коммунизма и еще много чего сопутствующего.
Социализм первично имел лишь идейную составляющую, то есть не имел никаких систематических знаний или теорий, претендовавших на научность. Научный подход еще только зарождался и поэтому философы-ученые пользовались единственным доступном инструментом — своей головой. Это обуславливается тем, что у человечества до определенного периода не было исторического материала для исследования закономерностей развития общества, поэтому философы упражняли свой мозг в логике, к слову именно Аристотель, ученик Платона сформировал почти в одиночку науку логики.
Самое первое упоминание о идеях коммунизма датируется 360 г. до н. э. в диалогах Платона – «Государство» и «Законы». В «Государстве» были сформулированы всеобъемлющие критерии справедливости, блага, а также условия, которые должны соблюдаться чтобы такое общество смогло существовать. Идеальное государство по Платону делится на три «сословия»: Правительство - философы, стражи – защитники государственного устройства как во внешнем, так и во внутреннем, и остальные люди разных профессий. Главнейшим условием являлась общественная собственность. И это условие сохранилось до нашего времени.
Платон был родом из аристократической семьи и самое забавное, что эти идеи излагались во времена рабовладения. Рабы в то время воспринимались как вещи и о них даже не упоминается в его рассуждении, о «правах человека» не задумывались даже философы, потому что их сознание не могло подняться над общественным бытием. Таким образом Платон описывал «рабовладельческий коммунизм».
Позже, в XV-XIX веках Европейские социалисты-утописты-интеллигенты, например Роберт Оуэн или Томас Мор , видимо перечитав Платона, пытались путем убеждения и просвещения, мирным способом, добиться построения идеального общества. Наши идеалисты-фантасты мечтали о прекрасной Европе будущего, без злых капиталистов. И об этом они мечтательно писали «фантастические» романы о блаженном идеальном мире. В России социал- утопизмом занимался, многим известный, Н. Г. Чернышевский. Они стали идейными вдохновителями и «душой» последующих революций. Их фантазии о будущем во многом имели идеалистическо-теоретические воззрения, видимо умом они понимали, что это возможно в далеком будущем, но не могли научно обосновать свои взгляды и применить на практике для достижения результатов.
Роберт Оуэн был очень классным мужиком, а также смышленым предпринимателем и человеком дела. Придумал — сделал. Он организовал на свои личные бабки какое-то подобие коммунизма в отдельно взятом поселении.
Проект коммуны «Новая гармония» (поселка единения и сотрудничества) на 2000 человек.
У него получилось, но он все равно говорил, что «эти люди остаются моими рабами». Все интеллигентишки Европы восхищались таким интересным достижением, и Оуэн действительно хайпанул в своем начинании. Но в дальнейшем проект распался. Так, на волне хайпа он стал действовать дальше, начал лезть в политику, откуда его быстренько вышвырнул правящий класс и сказал никому ему не помогать. Дальше у него были еще несколько стартапов к примеру «биржа времени», где люди обменивали товары по трудочасам, сначала все шло нормально, но потом «рыночек порешал» и все это разбилось о жестокую действительность, но Оуэн не сдавался и до конца жизни занимался своей деятельностью. Он навсегда остался в истории еще и как педагог и социолог.
В то время еще не было осознания что надстройка (идеи) не может поменять базис (экономика), никакие идеи не заставят людей что-то делать, их может заставить только объективная нужда. Идеи могут лишь помочь в этой деятельности и направить ее.
Именно это и осознал молодой Маркс.
Маркс в 17 лет уже был «маленьким коммунякой»:
«Если человек трудится только для себя, он может, пожалуй, стать знаменитым учёным, великим мудрецом, превосходным поэтом, но никогда не сможет стать истинно совершенным и великим человеком.»
Как только Маркс добрался до желаемой должности журналиста в газете, тут же начал осуществлять публикацию «экстремистских» призывов к революции. Что привело к репрессированию самой газеты и увольнению Маркса. Но Маркс, переезжая с места на место, агитировал, печатал газеты, в это же время «по случайному стечению обстоятельств» происходили Революции 1848—1849 годов в Европе. В это же время он познакомился со своим будущим другом и компаньоном по развитию теории социализма, Фридрихом Энгельсом.
В Английской эмиграции Маркс из-за своего очень тяжелого бытия стал еще усерднее изучать различную литературу и целыми днями сидел в Британском музее, даже донаты от Энгельса не спасали.
Но Маркс не бросил свое исследование, даже после смерти нескольких своих детей. Без шуток, Карл Маркс на своей шкуре почувствовал суровость жестокой реальности, жил от зарплаты до зарплаты, еле выплачивал счета по коммунальным услугам, закладывал в ломбард свое последнее пальто, чтобы купить еды своим детям.
Как говорил Карл Маркс — бытие рождает сознание. Таким образом бытие воздействовало на Маркса, а он в свою очередь своим сознанием синтезировал для нас очень интересные выводы. Подробнее во второй части.
Стоит отметить что Маркс был последним классическим философом, так сказать. Многие называют его философом, хотя Маркс поставил точку в вопросах философии. Он жестко критиковал религиозно-идеалистическую философию, ратовал за научный материализм. Маркс не был счетоводом, он зрил в корень экономики, смотрел на нее, не как на вещи или циферки, а как на отношения между людьми. Он взял лишь мыслительно-логический аппарат классической немецкой философии, отбросив умозрительные заключения, перенес это все в реальный мир.
Итак, коммунизм превратился из утопизма и идей о лучшем мире, в научно-историческую науку о развитии общества.
Влияние социализма в ХIX — XX веках.
Вся история ХХ века - это борьба старого, уже отжившего свое, и чего-то совершенно нового. Почти все вооруженные конфликты прошлого века, так или иначе связаны с революциями и последующими за ними, долгими или не очень, гражданскими войнами.
Отдельного рассказа заслуживает история русских революций и весь XIX век в истории Российской империи. В основном вся Российская классическая литература и поэзия основана на страдании народа и противоречиях в Российском дореволюционном обществе. XIX век принято считать «золотым» для становления Русской классической литературы, и это обусловлено в первую очередь событиями в политике и обществе. Этот век оказался очень плодородным на драматургию и романтизм, который изобличал все пороки общества того времени. Творческие люди довольно часто подвергались репрессиям и ссылкам за то, что влияли коренным образом на становление русской революции и будущее свержение монархии. Вся политическая жизнь кипела вокруг революционного терроризма идейных народников, политических репрессий, крестьянских восстаний и бунтов, разных военных конфликтов в которых участвовала Российская империя. После казни своего брата, который был подпольным народовольцем, революционным террористом, и скрывал это от своей семьи. Ленин скажет…
«Давно уже сказано, что без революционной теории не может быть и революционного движения, и в настоящее время вряд ли есть надобность доказывать подобную истину.»
Именно поэтому, Ленин считается одной из ключевых фигур русской революции, так как он занимался не только политикой, но и научной теорией.
Всего за ХХ век произошло около 50 революций и гражданских войн разной степени масштабов. Отсутствие знаний у большинства людей, о таких масштабах, обуславливается разделением мира на государства и деформацию сознания граждан посредством фрагментарного изучения истории, в основном своей страны и событий в ней, исключая изучение каких-либо других событий в других государствах и их связи между собой.
Самые крупные революции и последующие гражданские войны в России (1917 — 1922) и Китае (1911—1947, разные события с перерывами). Первая и вторая мировые войны как кризисы капитализма, были переделом сомкнувшегося мира капитала. Первая половина двадцатого века была самой кровавой главой в истории человечества.
Далее холодная война двух центров мира СССР и США, двух идеологий и экономических систем – капитализма и социализма. Как известно, чем более равные силы участвуют в конфликте, тем более он получается длительным и разрушительным. Эта равноценность сил указывает на две противоположности, из которых несомненно должно получится что-то третье. Это третье, та реальность в которой мы живем, со всеми нормами морали, экономическими отношениями, отношением к государству и так далее.
Даже при временном поражении социализма, мир изменился, при этом социалистические идеи начинают набирать обороты по всему миру, в масс-медиа все больше поднимаются темы осуждения социализма, носителями господствующего классового сознания, это значит, что зреет серьезный кризис капитализма как мировой системы. Именно поэтому это противостояние, в которое была вовлечена большая часть населения земли, имело чисто диалектический характер классовой борьбы. Хочу акцентировать внимание на том, что по историческим меркам, это было совершенно недавно, прабабушки и прадеды у кого-то застали монархию в России и революцию. И думаю, мы увидим похожие события снова.
Вот что говорит один из представителей правящего класса миллиардер Уоррен Баффет в интервью 2006 года:
«Да, классовая война существует, но это мой класс, класс богатых, ведет войну, и мы побеждаем.»
А вот что говорит Ленин по поводу классовой борьбы:
«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.»
Это первая из трех частей статьи, остальные есть в паблике вк, если не хотите ждать пока я выложу их тут, прочитайте там.
https://vk.com/daselendderphilosophie
Все что есть там, скоро будет здесь.
"Стабильное, раз навсегда установленное..."
Энгельс — Конраду Шмидту в Берлин
Лондон, 5 августа 1890 г.
…Вот также в «Volks-Tribune» происходила дискуссия о распределении продуктов в будущем обществе — будет оно происходить соответственно количеству труда или иначе . К вопросу подошли тоже сугубо «материалистически» в противоположность известным идеалистическим фразам о справедливости. Но, как ни странно, никому не пришло в голову, что ведь способ распределения существенным образом зависит от того, какое количество продуктов подлежит распределению, и что это количество, конечно, меняется в зависимости от прогресса производства и организации общества, а следовательно, должен меняться и способ распределения.
Но все участники дискуссии рассматривают «социалистическое общество» не как что-то постоянно меняющееся и прогрессирующее, а как нечто стабильное, раз навсегда установленное, что должно, следовательно, иметь также раз навсегда установленный способ распределения. Но если рассуждать здраво, то можно всё-таки: 1) попытаться отыскать способ распределения, с которого будет начато, и 2) постараться найти общую тенденцию дальнейшего развития. Но об этом я во всей дискуссии не нахожу ни слова.
https://lenincrew.com/engels-letters/
Экономическое положение не оказывает своего воздействия автоматически
Производство является в последнем счёте решающим
Экономическое положение не оказывает своего воздействия автоматически
Энгельс — В. Боргиусу в Бреславль Лондон, 25 января 1894 г.
Милостивый государь! Отвечаю на Ваши вопросы:
Под экономическими отношениями, которые мы считаем определяющим базисом истории общества, мы понимаем тот способ, каким люди определённого общества производят средства к жизни и обменивают между собой продукты (поскольку существует разделение труда). Таким образом, сюда входит вся техника производства и транспорта.
Эта техника, согласно нашим взглядам, определяет также и способ обмена, затем способ распределения продуктов и тем самым после разложения родового строя также и разделение на классы, отношения господства и подчинения, государство, политику, право и т. д.
В понятие экономических отношений включается далее и географическая основа, на которой эти отношения развиваются, и фактически перешедшие от прошлого остатки прежних ступеней экономического развития, которые продолжают сохраняться зачастую только по традиции или благодаря vis inertiae , а также, конечно, внешняя среда, окружающая эту общественную форму.
Если, как Вы утверждаете, техника в значительной степени зависит от состояния науки, то в гораздо большей мере наука зависит от состояния и потребностей техники. Если у общества появляется техническая потребность, то это продвигает науку вперёд больше, чем десяток университетов. Вся гидростатика (Торричелли и т. д.) была вызвана к жизни потребностью регулировать горные потоки в Италии в XVI и XVII веках. Об электричестве мы узнали кое-что разумное только с тех пор, как была открыта его техническая применимость. В Германии, к сожалению, привыкли писать историю наук так, как будто бы науки свалились с неба.
Мы считаем, что экономические условия в конечном счёте обусловливают историческое развитие. Раса же сама является экономическим фактором. Здесь, однако, не следует забывать о двух моментах:
1.Политическое, правовое, философское, религиозное, литературное, художественное и т. д. развитие основано на экономическом развитии. Но все они также оказывают влияние друг на друга и на экономический базис. Дело обстоит совсем не так, что только экономическое положение является причиной, что только оно является активным, а всё остальное — лишь пассивное следствие.
Нет, тут взаимодействие на основе экономической необходимости, в конечном счёте всегда прокладывающей себе путь. Государство, например, оказывает влияние при помощи покровительственных пошлин, свободы торговли, хорошей или дурной фискальной политики. Даже смертельная усталость и бессилие немецкого мещанина, обусловленные жалким экономическим положением Германии в период с 1648 по 1830 г. и выразившиеся сначала в пиетизме, затем в сентиментальности и в рабском пресмыкательстве перед князьями и дворянством, не остались без влияния на экономику.
Это было одним из величайших препятствий для нового подъёма, и препятствие это было поколеблено только благодаря тому, что революционные и наполеоновские войны сделали хроническую нищету острой. Следовательно, экономическое положение не оказывает своего воздействия автоматически, как это для удобства кое-кто себе представляет, а люди сами делают свою историю, однако в данной, их обусловливающей среде, на основе уже существующих действительных отношений, среди которых экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие — политические и идеологические, — являются в конечном счёте всё же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает всё развитие и одна приводит к его пониманию.
2. Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали её, не руководствуясь общей волей, по единому общему плану, и даже не в рамках определённым образом ограниченного, данного общества. Их стремления перекрещиваются, и во всех таких обществах господствует поэтому необходимость, дополнением и формой проявления которой является случайность. Необходимость, пробивающаяся здесь сквозь все случайности, — опять-таки в конечном счёте экономическая.
Здесь мы подходим к вопросу о так называемых великих людях. То обстоятельство, что такой и именно вот этот великий человек появляется в определённое время в данной стране, конечно, есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос на его замену, и такая замена находится — более или менее удачная, но с течением времени находится. Что Наполеон, именно этот корсиканец, был тем военным диктатором, который стал необходим Французской республике, истощённой войной, — это было случайностью. Но если бы Наполеона не было, то роль его выполнил бы другой.
Это доказывается тем, что всегда, когда такой человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и т. д. Если материалистическое понимание истории открыл Маркс, то Тьерри, Минье, Гизо, все английские историки до 1850 г. служат доказательством того, что дело шло к этому, а открытие того же самого понимания Морганом показывает, что время для этого созрело и это открытие должно было быть сделано.
Точно так же обстоит дело со всеми другими случайностями и кажущимися случайностями в истории. Чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-идеологической, тем больше будем мы находить в её развитии случайностей, тем более зигзагообразной является её кривая. Если Вы начертите среднюю ось кривой, то найдёте, что чем длиннее изучаемый период, чем шире изучаемая область, тем более приближается эта ось к оси экономического развития, тем более параллельно ей она идет…
Прошу Вас не относиться придирчиво к каждому слову из вышеизложенного, а всё время иметь в виду общую связь; у меня, к сожалению, не было времени изложить Вам всё так ясно и чётко, как следовало бы, если бы это предназначалось для печати…
https://lenincrew.com/engels-letters/
Производство является в последнем счёте решающим
Производство является в последнем счёте решающим
Энгельс — Конраду Шмидту в Берлин. Лондон, 27 октября 1890 г.
Дорогой Шмидт!
Пользуюсь первой свободной минутой, чтобы ответить Вам. Я полагаю, что Вы поступите правильно, если примете предложение «Züricher Post». Вы там можете научиться кое-чему в области экономики, в особенности, если будете иметь в виду, что Цюрих — это всё еще только денежный и спекулятивный рынок третьего разряда, и поэтому все возникающие там впечатления ослаблены благодаря двойному и тройному отражению или намеренно искажены.
Но Вы на практике познакомитесь со всем механизмом и будете вынуждены следить за биржевыми отчётами из первых рук — из Лондона, Нью-Йорка, Парижа, Берлина, Вены — и тогда перед Вами предстанет мировой рынок в его отражении как денежный рынок и рынок ценных бумаг.
С экономическими, политическими и другими отражениями дело обстоит точно так же, как и с отражениями в человеческом глазу. Они проходят через собирательную линзу и поэтому представляются в перевёрнутом виде — вниз головой. Только отсутствует нервный аппарат, который для нашего представления поставил бы их снова на ноги.
Биржевик видит движение промышленности и мирового рынка только в перевёрнутом отражении денежного рынка и рынка ценных бумаг, и поэтому следствие становится для него причиной. Это я наблюдал ещё в 40-х годах в Манчестере: лондонские биржевые отчёты были совершенно непригодны для того, чтобы составить по ним представление о ходе развития промышленности и её периодических максимумах и минимумах, потому что эти господа пытались объяснять все явления кризисами денежного рынка, которые ведь по большей части сами являлись всего лишь симптомами.
Тогда речь шла о том, чтобы начисто отрицать происхождение промышленных кризисов из временного перепроизводства, и дело поэтому имело к тому же ещё и тенденциозную сторону, побуждающую прибегать к извращениям. Теперь этот пункт отпадает — для нас, по крайней мере, раз и навсегда, — и к тому же несомненным фактом является то обстоятельство, что денежный рынок также может иметь свои собственные кризисы, при которых прямые нарушения промышленного производства играют лишь подчинённую роль или даже не играют никакой роли. Здесь надо кое-что выявить ещё и исследовать, особенно в историческом плане за последние 20 лет.
Там, где существует разделение труда в общественном масштабе, отдельные процессы труда становятся самостоятельными по отношению друг к другу. Производство является в последнем счёте решающим. Но как только торговля продуктами обособляется от производства в собственном смысле слова, она следует своему собственному движению, над которым в общем и целом главенствует движение производства, но которое в отдельных частностях и внутри этой общей зависимости следует опять-таки своим собственным законам, присущим природе этого нового фактора.
Это движение имеет свои собственные фазы и, в свою очередь, оказывает обратное действие на движение производства. Открытие Америки было вызвано жаждой золота, которая ещё до этого гнала португальцев в Африку (ср. Зётбер. «Добыча благородных металлов»), потому что столь сильно развившаяся в XIV и XV вв. европейская промышленность и соответствовавшая ей торговля требовали больше средств обмена, чего Германия — великая страна серебра в 1450−1550 гг. — не могла доставить. Завоевание Индии португальцами, голландцами, англичанами с 1500 по 1800 г. имело целью импорт из Индии. Об экспорте туда никто не помышлял. И всё же какое колоссальное обратное действие оказали на промышленность эти открытия и завоевания, вызванные чисто торговыми интересами: только потребность экспорта в эти страны создала и развила крупную промышленность.
Так и с денежным рынком. Как только торговля деньгами отделяется от торговли товарами, она приобретает — при известных условиях, определяемых производством и торговлей товарами, и в этих пределах — своё собственное развитие, имеет особые законы и фазы, которые определяются её собственной природой. Когда же вдобавок к этому торговля деньгами в своём дальнейшем развитии расширяется до торговли ценными бумагами — причём эти ценные бумаги состоят не только из государственных бумаг, но к ним присоединяются и акции промышленных и транспортных предприятий, и торговля деньгами завоёвывает, таким образом, прямое господство над частью производства, которое в общем и целом господствует над нею, — тогда обратное действие торговли деньгами на производство становится ещё сильнее и сложнее.
Торговцы деньгами являются собственниками железных дорог, шахт, металлургических заводов и т. д. Эти средства производства приобретают двоякий характер: их работа должна приспособляться то к интересам непосредственного производства, то к потребностям акционеров, поскольку они же являются банкирами. Самый яркий пример этого — североамериканские железные дороги. Вся работа их зависит в данное время от биржевых операций какого-нибудь Джея Гулда, Вандербилта и т. д. — операций, совершенно чуждых деятельности отдельной дороги и её интересам как средства сообщения.
И даже здесь, в Англии, мы наблюдали десятилетиями продолжавшуюся борьбу различных железнодорожных обществ из-за разграничения их территорий, борьбу, в которой растрачивались колоссальные деньги не в интересах производства и транспорта, а исключительно в силу соперничества, преследовавшего большей частью лишь цель облегчить биржевые операции торговцев деньгами, владеющих акциями…
С правом дело обстоит точно так же. Как только становится необходимым новое разделение труда, создающее профессиональных юристов, открывается опять-таки новая самостоятельная область, которая при всей своей общей зависимости от производства и торговли всё же обладает особой способностью обратно воздействовать на эти области.
В современном государстве право должно не только соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть внутренне согласованным выражением, которое не опровергало бы само себя в силу внутренних противоречий. А для того чтобы этого достичь, точность отражения экономических отношений нарушается всё больше и больше. И это происходит тем чаще, чем реже случается, что кодекс законов представляет собой резкое, несмягчённое, неискажённое выражение господства одного класса: ведь это противоречило бы «понятию права»…
Отражение экономических отношений в виде правовых принципов точно так же необходимо ставит эти отношения на голову. Этот процесс отражения происходит помимо сознания действующего; юрист воображает, что оперирует априорными положениями, а это всего лишь отражения экономических отношений.
Таким образом, всё стоит на голове. А что это извращение, представляющее собой, пока оно ещё не раскрыто, то, что мы называем идеологическим воззрением, в свою очередь, оказывает обратное действие на экономический базис и может его в известных пределах модифицировать…
Чего всем этим господам не хватает, так это диалектики. Они постоянно видят только здесь причину, там — следствие. Они не видят, что это пустая абстракция, что в действительном мире такие метафизические полярные противоположности существуют только во время кризисов, что весь великий ход развития происходит в форме взаимодействия (хотя взаимодействующие силы очень неравны: экономическое движение среди них является самым сильным, первоначальным, решающим), что здесь нет ничего абсолютного, а всё относительно. Для них Гегеля не существовало.
https://lenincrew.com/engels-letters/
"Мы делаем нашу историю сами"
Энгельс — Йозефу Блоху в Кёнигсберг. Лондон, 21[–22] сентября 1890 г.
…Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счёте является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу.
Экономическое положение — это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму её различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и её результаты — государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм.
Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счёте прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что её не существует). В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени.
Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем её при весьма определённых предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счёте решающими. Но и политические и т. п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую…
Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причём каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств.
Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая — историческое событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, бессознательно и безвольно.
Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел. Таким образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущности, тем же самым законам движения.
Но из того обстоятельства, что воли отдельных людей, каждый из которых хочет того, к чему его влечёт физическая конституция и внешние, в конечном счёте экономические, обстоятельства (или его собственные, личные, или общесоциальные), что эти воли достигают не того, чего они хотят, но сливаются в нечто среднее, в одну общую равнодействующую, — из этого всё же не следует заключать, что эти воли равны нулю. Наоборот, каждая воля участвует в равнодействующей и постольку включена в неё…