Публикую различные подборки в телеграм канале - Искусство виртуального мира

Жадность

Зависть

Гнев

Уныние

Блуд

Чревоугодие

Гордыня

По какой-то причине нейросеть генерит всё в образе девушек, хотя вводил исключительно сами названия.

Когда смирение не является добродетелью?

Моя жалкая пародия на неповторимый оригинал Agnus художника Константина Коробова.

После этой картины мои поиски референсов на тему «Смирения» были окончены, вряд ли найдется еще что-то настолько, в моем понимании, подходящее теме. В комментариях еще парочка, что предложила нейросетка. Покидайте и вы что-ли для мудборда, свое видение смирения.

Обжорка спрыгнула с холодильника прямо на кухонный стол, выгнула полосатую спину, и, подобрав наетое брюшко, требовательно мяукнула.

– Нет, – твёрдо ответила Леся, – мы на диете, а время уже к восьми.

– Мя? – широкая кошачья морда была полна скепсиса. Делать вид, что Леся зашла на кухню просто попить водички стало труднее. Хотя изначально она собиралась сделать именно это. Наверное.

Обжорка усмехнулась, соскочила со стола на пол и пошла гладиться о Лесины ноги, навязчиво подталкивая девушку к холодильнику.

– Зараза, отстань от меня! – поморщилась Леся, отталкивая кошку, но легче было комод с места сдвинуть. – Всё из-за тебя.

Ярик, здоровый чаузи по сути, а по виду натуральный камышовый кот, зашипел из-под стола и тут же довольно заурчал.

– Как же вы мне все надоели! – в сердцах бросила Леся, открывая холодильник и машинально прикидывая, из чего можно сделать бутерброд к чаю. – Дождётесь, съеду от вас.

И поскорей бы... Обжорка милостиво согласилась принять кусок ветчины, смела её в один присест и уставилась на Лесю с голодным видом. Пришлось делиться и с ней, и с Завьялой, тощей сиамкой, прибежавшей из коридора. Ярик недовольно заворчал, но из-под стола не вылез. Леся хотела кинуть подношение на пол, но передумала. Захочет – выйдет. И так ветчины осталось на полбутерброда.

Квартира досталась Лесе от бабушки несколько кружным путём. По завещанию небольшая двушка была отписана дяде Кириллу, младшему брату Лесиного отца. Он всегда ходил в любимчиках. Однако Кирилл после бабушкиной смерти в квартире не задержался. И года не прожил, как неожиданно всё бросил: и работу, и женщину свою, и родной город, переехав на ПМЖ в Индию достигать просветления. Квартиру он тоже бросил, точнее, передарил сестре. Дескать, не желал отягощать себя вещами. Родственники подивились и забыли. Были они недружные, общались только по праздникам, и то не всегда. Сестра, тётя Леси, тоже прожила в двушке недолго, через год решила уйти в монастырь и переписала квартиру на племянницу.

Надо ли говорить, что заезжала на новое место Леся с опаской? Но центр города, своё жильё, пусть и с простеньким ремонтом, своё дело сделали – и собралась Леся быстро. Никаких позывов к просветлению, правда, она за месяц проживания так и не ощутила и успела уже успокоиться. А потом в пустой квартире раздался возмущенный мяв пятнистого шотландца Гордона, на которого Леся имела наглость наступить посреди ночи. Пока она, отпрыгнув, ошалело хлопала глазами, вислоухий кот доорал, смерил её презрительным взглядом, брезгливо вылизался... и растаял в воздухе. Он был первым, с кем Леся познакомилась.

Второй была Жади, пойманная с новой расчёской в зубах. Быстро выяснилось, что бурманская кошка с золотистыми глазами таскала всё, что плохо лежало. Если какая-то вещица, принесенная с распродажи, не надевалась сразу, а терялась на кресле или в недрах шкафа, то через неделю можно было смело искать пропажу в логове Жади за креслом. Отдавать награбленное бурма отказывалась категорически, сверкая глазами и оглашая всю квартиру возмущенным мявом при попытках Леси вернуть своё.

Рыжий увалень Лёня был третьим, на него Леся как-то нечаянно села. Особых проблем не доставлял, разве что своей любовью разваливаться на любой поверхности: кресло, ноутбук, коврик у двери – и недовольно ныть, когда его пытаются оттуда подвинуть. Весил этот мохнатый здоровяк килограммов десять, и мероприятия по его транспортировке с облюбованного места не всегда заканчивались успешно.

Чёрная томная Эрато, четвёртая, была самой красивой и грациозной. И самой приставучей. Тощая сиамка Завьяла редко приходила сама, но стоило уделить внимание какому-то коту, как кофейная мордочка высовывалась из ниоткуда и начинала громко жаловаться на жизнь и своё ущемлённое положение.

Этим парад котиков не закончился. Пока Леся продолжала переживать о галлюцинациях в столь юном возрасте, на холодильнике прописалась Обжорка, а под столом, откуда было так удобно охотиться на чужие ноги, Ярик.

Клички придумались не случайно. При ревизии кладовки за фанерным щитом на стенке Леся нашла выбитый на стене перечень семи смертных грехов, а ниже намалеванную красной краской надпись «не забывай их кормить». Вопросов стало ещё больше, а с ответами возникли сложности. Связи ни с дядей, ни с тётей не было. Коты появлялись, когда хотели, не слушались и, за исключением привычки растворяться в воздухе, казались обычными животными. Ха, обычными. С кормлением тоже было непросто. Тварюшки в пище, казалось, не нуждались, под настроение требовали человеческую еду, а кошачьей чаще брезговали – пакет элитного корма, купленный месяц назад, так и стоял почти полный.

Телефон зазвонил, когда с вечерним чаем было покончено.
– Привет! Как ты там?

Стоило ответить на звонок, как в мессенджере нарисовалась бледная Мишина физиономия, с улыбкой на весь экран.

– Миша! – Леся тут же повернула телефон к потолку, – У меня бардак, и я не одета.
– Я не против!
– Зато я против, – возмутилась Леся, но не сильно. Быстрый осмотр показал, что на горизонте чисто, только упитанный рыжий Лёня дремлет в кресле, но за высоким подлокотником его почти не видно. А пижамка на Лесе была достаточно приличной для ночного показа.
– Если бардак, тогда понятно, почему у тебя покупатели разбегаются.
– Я шучу, – обиделась Леся. Миша, может и не специально, но задел за больное. – Сам посмотри.

Телефон сместился вниз – и на экране показалась комната с почти идеальным порядком и сама Леся с голыми плечами, больше в кадр не влезло.

– А я уже надеялся на неодетую.
– Миша!
– А что такого? – снова засмеялся он. – Я насчет выходных звоню. Ты свободна завтра? Увидимся?
– У меня показ очередной, не знаю когда. С утра скажут, во сколько смогут прийти. Если вечером только.
– Давай вечером. Или могу у тебя подождать.
– Лучше погуляем. Я позвоню, когда освобожусь.

На кровати лежала Эрато, посверкивая белым бикини на чёрном брюшке и выгибаясь в соблазнительную позу. Хоть сейчас на обложку кошачьего Плейбоя.
– Брысь! – Леся потянулась согнать обнаглевшее животное.

Эрато, перевернувшись, томно прогнулась и шустро спрыгнула с кровати. Леся посмотрела на чёрную пушистую тень, тающую в воздухе, и покачала головой. Нет уж. Позывов к просветлению Леся в себе не ощущала, альтруизмом не страдала, но квартиру с призрачными обитателями настойчиво пыталась продать.

Молодая семейная пара Лесе понравилась, а им – квартира. Сначала. Потом покупатели, пока потенциальные, стали принюхиваться и недоумённо переглядываться. Леся и сама почувствовала резкий застоявшийся кошачий запах. А потом в ногу мужчины, неосмотрительно прошедшего рядом с кухонным столом, вцепилась когтистая лапа. В ответ на испуганный возглас на холодильнике заорала Обжорка, а в комнате недовольно вторили Завьяла с Жади. Пришлось ругать и отцеплять Ярика, успокаивать остальных и покупателей, объясняться про «временную передержку». Получалось плохо. Неподъёмного Лёню, устроившегося на чужих сапогах, едва удалось поднять. Томная Эрато встала со светлой шапки сама, оставив взамен клочья чёрной шерсти. Гордон, не обращая внимания на остальных, с аристократически презрительным видом драл в коридоре обои.

Молодая пара уже не покупателей, даже не потенциальных, очень быстро ретировалась из квартиры, не слушая Лесины извинения.

Стоило закрыться двери, как дикий рёв тут же прекратился. Леся пошла в комнату, согнала с одеяла Эрато и бессильно повалилась в кровать.
– Как вы меня достали!

Пора было признать неудачу. Если при первых попытках продать квартиру коты практически не появлялись, то чем дальше, тем ужаснее проходили показы.

На свидание Леся опаздывала, поэтому почти бежала к месту встречи. На улице стало немного легче: морозный воздух остужал голову, а быстрый шаг отвлекал от глупых мыслей. Миша терпеливо ждал у перекрёстка, и при виде нахохлившейся фигуры у Леси взыграла совесть.

– Привет! Извини, что опоздала.
– Подумаешь, полчаса, – беззаботно отмахнулся Миша и показал на соседнее здание, – я в кафешке отсиделся. Как показ?
– Не спрашивай…
– Неужели так плохо?

Леся пожала плечами. Хуже некуда.

– Странно. Дом не новый, конечно, но район хороший. О самой квартире мне судить сложно, ты же не приглашаешь.
– Хочешь, прямо сейчас пойдём ко мне? – спокойно предложила Леся. Ей было уже всё равно. Пока она торопилась на встречу, успела вспотеть – кофта неприятно липла к спине. Руки без перчаток замёрзли.

Квартира встретила тишиной и спокойствием, кошачий навязчивый запах исчез. Леся обрадовалась, но ненадолго. Хорошее начало ещё ничего не значило.

– Всё нормально? – спросил Миша. – Извини, что напросился. Ищешь кого-то? Ты же говорила, что живёшь одна.
– Нет, никого не ищу, – замотала головой Леся, перестав оглядываться по сторонам, и быстро улыбнулась. – Всё хорошо, замечательно. Я поставлю чайник. У меня чай есть настоящий индийский. Согреемся заодно. Раздевайся. Тут есть гостевые тапочки.

И пока Миша задержался в прихожей, Леся быстро рванула на кухню, но и там было пусто. Под столом, на холодильнике – ни одной наглой кошачьей морды. Леся быстро щёлкнула чайником. Пара эклеров, заначка на завтра, как раз осталась.

В коридоре раздался тихий цокот когтей по плитке.

– Вот же заразы... – Леся обернулась в гневном порыве, но тут же остановилась. Ни тяжёлого Лёни, ни агрессивного Ярика в коридоре не было. Оттуда на кухню, не торопясь, вышел чёрный доберман и оскалил треугольную пасть, казалось, всю превратившуюся в сплошные зубы. Гулкое низкое рычание на одной ноте заполнило кухню, пробежалось по Лесиному хребту древним страхом обезьяны, вылезшей из пещеры и попавшейся хищнику.

Леся медленно попятилась, пока не упёрлась в столешницу.

– Это хорошо, что ты одна. – За доберманом показался Миша, небрежно и дружелюбно улыбающийся. Между его ног проскользнула серая лохматая тень, встала справа от добермана и раззявила розовую пасть с острыми иглами зубов, мерзко хихикнув.

Бежать было некуда. Помощи ждать не от кого.

– Это очень хорошо, – Мишина улыбка сменилась ухмылкой, ничем не уступающей оскалу его «питомцев», только на красивом человеческом лице она смотрелась куда страшнее. – Малыши проголодались.

Из коридора с интересом выглянула приплюснутая морда, пускающая слюни на плитку. Целую лужу прозрачных густых слюней. Собаки, продолжающие пристально смотреть на Лесю, подвинулись, освобождая место товарищу. В коридоре снова зацокали когти.

– Не надо… Помогите, – пыталась выкрикнуть Леся, но вместо слов изо рта вырвался жалкий скулёж.
– Надо, Леся, надо, – снова улыбнулся Миша. – Я так долго этого ждал, – улыбка его искривилась и пошла дальше трещинами по лицу.

Звериная свита засмеялась. Страшно, с подрыкиванием, с клокочащим весельем и предвкушением. Леся не знала, что собаки умеют издавать такие звуки. И предпочла бы никогда не узнавать.

– Хороший мальчик, – Миша потрепал добермана, подставившегося под ласку. – Фас!

Леся хотела зажмуриться, но не успела. Не успел и пёс. Полосатая Обжорка спрыгнула с холодильника прямо на спину добермана, вцепившись когтями в шкуру. Демоническое создание завертелось на месте, взвизгнуло от боли, тонко и жалобно. Как сама Леся недавно.

Серая шавка кинулась к напарнику, но тут из-под стола без предупреждения, без привычного рычания выскочил Ярик и полоснул когтями по удивлённой морде. И только потом завыл низко и страшно.

Со шкафа на слюнявое страшилище спикировал истребителем рыжий увалень Лёня. Из коридора выскочила небольшая собачка, преследуемая Завьялой и Гордоном. Ещё одна пара животных вкатилась на кухню, сцепившись клубком.

– Что за дрянь? Откуда? – Миша растерянно наблюдал за кучей малой. Лицо его, пошедшее рябью, утратило всякое человеческое выражение.

Он наклонился, оторвал от добермана Обжорку и размахнулся. Полосатая кошка распласталась по стене и свалилась на пол бесформенной кучкой. Миша пнул ногой ближайший клубок, посмотрел на Лесю, которую затрясло ещё сильнее, улыбнулся остатками рта и сделал шаг к ней. Но тут на него прыгнула Эрато и вцепилась в лицо чёрной мохнатой шапкой.

– Убью!
– Не трогай их! – завопила Леся и судорожно зашарила по плите позади себя. Удобная ручка с прорезиненной вставкой сама легла в ладонь.

Когда Миша сдёрнул с лица Эрато и отшвырнул в сторону, его голова встретилась с фирменной сковородкой. Потом ещё. И на этот раз он покачнулся и завалился на пол.

Собаки завыли, движения их замедлились, а сами псы стали полупрозрачными и почти не сопротивлялись. Зато коты ускорились. Теперь им никто не мешал, они рвали оставшиеся собачьи тени на куски и жадно ели. Обжорка с трудом встала с пола и подошла к остальным, уступившим ей место. Леся медленно сползла на пол. Ноги не держали.

Миша не шевелился, но лицо его, повернутое к Лесе, казалось теперь абсолютно нормальным. Как раньше.

– Он умер?

Гордон склонился к Мишиному лицу, понюхал с брезгливым видом, поднял морду и покачал головой совсем по-человечески.

– И что теперь будет? Что делать?

«Он всё забудет».

Леся не поняла, кто это сказал, вернее, подумал, но мурчащая интонация казалась знакомой. Завьяла кивнула и отвела голубые глаза.

– У него тоже были грехи. Он хотел меня им скормить. Мне тоже так придётся?

«Если захочешь», – молча ответил Рыжий Лёня и продолжил трапезу.

– А если нет?

«Значит, нет. Грехи тоже вкусные».

Леся кивнула и погладила мурчащую Эрато за ушком. На плиточном полу не было холодно. Обжорка и Жади подъедали оставшиеся клочки теневых псов, а остальные коты накрыли Лесю рокочущим довольным меховым одеялом. И было это хорошо и правильно.

Автор: Tai Lin
Оригинальная публикация ВК

Семь смертных грехов от Стэтхема

Гнев

Гордыня

Алчность

Зависть

Лень

Похоть

Обжорство