Наступила зима. От Мурманска до Ленинграда железная дорога работала. А к нам со станции Сорока надо было возить груз или людей на лошадях, а это расстояние было около двухсот верст.

С.М. Прокудин-Горский Станция Сорока 1916г. Сорокская Бухта- первоначальное название станции (на вывеске), в настоящее время- ст. Беломорск.

Станционное здание сгорело в 1926 г.; современный вокзал расположен севернее и на другой стороне линии жд.)

Рыбацкие сети - Село Сорока — сейчас город Беломорск. Архангельская губерния, Россия. Фотография Прокудина Горского 1916

Вот интервенты англичане и американцы попадали в наш уезд таким путём: из Мурманска до Сороки на поезде, а из Сороки до Онеги на лошадях.Вот тут по трудповинности назначали лошадей Нюхчи (деревня) от нас. Вот назначили и меня (матери ехать нельзя ведь есть скот корова и овцы). Поехал я, в школе сказал, что уеду и поехал. Тут запомнилось мне, что дело то было около зимних каникул.

Доехали до Нюхчи, там уже ожидали английские солдаты. Там их офицер с переводчиком разделили солдат по подводам (по лошадям).

Мне дали какого-то офицера и солдата. Тут старший нашей команды (он назначался управой) подзывает меня и нашего моего одногодка Заболотного Платона и говорит: «Вы сейчас поезжайте - повезете вроде разведку впереди обоза. А обоз выедет позднее».

Что делать возражать не будешь. Вот мы с Платоном и поехали - у него тоже двое солдат.

Вот доехали до деревни Кушереки.

Село Кушерека Начало ХХ века

Тут нам показывают на руках (мы ведь не понимаем английского языка), что здесь остановка и покормим лошадей. Один офицер мне показал на часах рукой от цифры двенадцать до цифры шесть. Время то было двенадцать часов дня. Я понял, что будем стоять в Кушереке до шести часов вечера. Взял коня и пошел на квартиру к дяде. Дядя-то жил далеко от места стоянки, то есть от места где остановились англичане. Там мне согрели самовар, я сказал что стоять будем до шести часов, ну и сам не тороплюсь - думаю еще отдохнуть. Но не успел попить чаю, как прибегает ко мне Платон и говорит: «собирайся скорее там поднимают шум пассажиры, надо ехать». Я быстро забрал лошадь и туда. Пришел, а там офицер ходит чего-то кричит, а потом хватил кнут и давай меня стегать. Сам кричит, ругается. Хоть и не понимаю языка, но видно, что очень недоволен. А потом хватил возжи - да возжами меня еще драть. Я скорее запрягаю лошадь, а он взял возжи, кнут и сам стал править, и поехали быстро - коня гонит, все бегом.

Доехали до нашей деревни, а он не дал остановиться, и поехали в Нименьгу. Платон мне говорит: «вот хорошо что ты увел в Кушереке лошадь на квартиру, а то бы уехали без тебя». Я думаю: «вот же приехали доброжелатели столько наверно их дело бить нашего брата русского мужчины». Сам сильно недоволен, ведь дома не остановились, а приехали в Нименьгу. У меня сильно возникла ненависть к ним. В Нименьги немного постояли, да в Онегу опять бегом лошади наши все в поту, а он мне не дает править все сам гонит.

В Кушереке меня он набил до того, что я сильно заплакал. Народу собралось много: кто жалеет а кто смеется, некоторые кричать.

Проехали Нименьгу, а спина у меня все равно еще болела. Вот приехали в г.Онегу, остановились у здания городского училища, солдаты вынесли свой багаж, а мы скорее на квартиру.

Город Онега (нач.ХХ века)

Я поехал к Петру Петровичу там все раньше останавливались мои родители. Я коня распряг, подошел к саням, чтобы взять сена и дать коню. Как сено то поднял, а там лежит ящик от винтовки. Что теперь делать? Как хватят найдут меня тут мне и смерть. Я хватил ящик и бросил в лужу она зимой не замерзала, начался талец (?). Все думаю, что бы не поймали меня со ящиком, а уж бросил - то теперь же я оправдаюсь. Я покормил коня, отдохнул и давай ехать домой. Дома рассказал маме о случившемся, она подняла у меня рубашку и посмотрела на спину, аж ахнула - спина-то вся в синяках. Вот она и начала ругать этих англичан, как уж она их не называла: и изверги, и дармоеды, и окупанты, и антихристы, как еще они тебя не убили! А у них совести хватит и на это. Таковы выводы она сделала из характера приезжих англичан. Они же когда ехали то было слышно после, что некоторые ….. в деревнях, где останавливались, обижая жителей деревень.

Теперь уже в деревне управляет не совет депутатов, а стали называть «управа». Хотя люди-то там работали те же, что были выбраны при выборах в совет. Я уже говорил, что это при советах важные вопросы разбирались на общих собраниях, а теперь порядки другие, что скажет староста управы - это и закон.

Стало много ездить и каких-то приезжих - соберут собрание и хвалят новую власть, обещают свободу, хорошую жизнь. А про советскую Россию говорят, что там голод, люди мрут что мухи, а сами не говорят, что этот голод-то и есть у нас: хлеба-то не дают, а свой-то урожай был плохой. Кроме того вот например у нас после восемнадцатого года когда все померзло, мать израсходовала часть семян которые хранила раньше и посеяли-то не всю пахоту, а часть семян-то не было и достать было негде.

На собраниях эти агитаторы поднимали много шума, что у советов нет порядочных людей - там все у власти не стоющие люди и врали разную клевету. И вот слушаеш и думаеш, что как кончится война и они останутся у нас то наверно еще будет хуже - будут бить из каждого пустяка. Жизнь при интервентах стала очень тяжелой и голод стал тревожить - придеш домой, а поесть нечего, хлеба мало. Вот поешь волнушек, да и то недосыта, а ведь мы ребята и еда требуется. Мать страдает, что голодаем. Вот хорошо, что еще корова доит молоко - это помогает, но надо же и возить дрова, сено и так далее. Но брат еще малолеток, а я учусь в школе-то. Вот я после занятий съезжу за дровами а в выходной привезу сена, а за сеном то приходилось ездить далеко…» (Редактировано. Рукопись И.С. Хабаров "Ухабы жизни")

Фото для иллюстрации из поста в ЖЖ "Британская интервенция и гражданская война на Русском Севере / Архангельск - Карелия. 1918 - 1920" (подборка фото).

О, так у меня есть такая же история. Летний день 2012го.

Меня отправили в командировку в Москву (из Уфы) на 1 день. (Отвезти документы в ГосНИИ ГА, приключение на 20 минут, прилетел-улетел)

Но погода была не очень в тот день с самого утра и все самолеты из Внуково отправляли на Домодедово. В итоге все расписание авиакомпаний "расползлось".

И вот , вечером сижу во Внуково, жду уже третий час вылет обратно в Уфу. "Ворота" на посадку меняют уже 2ой раз.

Вдруг, обращаю внимание, что недалеко от нас шатается крайне нарядный, но в то же время растерянный чувак и странно, почти жалобно стонет "Юфа, Юфа".

Подхожу, спрашиваю :

- рейс на Уфу ищете?

- йес, йес Юфа, Юфа.

- инглиш?

Парень расцвел, и радостно закивал, на глазах появились слезы радости.

Минут 5 поговорили. Выяснилось, что это англичанин Джон из Бернингема, летит к своей возлюбленный в Дюртюли (!) (Дюртюли это жопа.. ой простите, т.е. деревня в Башкирии... как бы сказать, в которой, думаю, за все время ее существования это был единственный англичанин, и даже иностранец, который там побывал). По-русски ни слова не знает.

Он опоздал в аэропорт, из-за аналогичной неразберихи , когда прилетел из Европы, и уже потерял надежду на вылет в Уфу и тут появляюсь я и говорю, что вот Ворота, вот посадка через 20 минут.

Пока разговариваем, подваливают 2 тела в подпитии. И такие "ооо Джон, здарова"

Я напрягся, думаю, разводилы какие-нибудь.

Я: мужики вы кто?

М: Да мы это друзья, Джона

Джон ралостно кивает.

Я. Ду ю ноу зем?

Д: Йес, йес, май френдс.

М: о, а ты его понимаешь?

Короче, выяснилось, что Джон, думая, что уже не успел, решил накидаться в баре аэропорта пивом, в чем ему помогли еще 2 мужика, которые тоже ждали рейса в какой-то сферический Сыктывкар в вакууме. Ни он по-русски, ни они по-английски ни слова не знали, но пару часов о чем-то общались.

В итоге, пришлось перевести то о чем они жестами обьясниться в баре не смогли.

Потом мы позвонили той девушке из Дюртюлей, я обьяснил ей что все с ним ок, а она попросила меня Джона не бросать и сопроводить ее солнушко до самолета.

Хеппи енд.

Уважаемые пикабушники и пикабушницы. Среди вас наверняка найдутся специалисты по ископаемым. Ископаемое выглядит так, и найдено на территории Архангельской области: