Записки на тетрадном листе
Минутка авторского контента в ленту)
Но сначала, с вашего позволения, небольшое пояснение что это за тексты, и почему они будут сюда выкладываться: когда-то давно, был в моей жизни период когда я очень хотел быть писателем. И именно в тот период жизни у меня, так уж вышло, не было доступа к компьютеру и интернету вообще. Тогда стали появляться тексты которые я назвал "Записки ниоткуда" или "Сказки на тетрадном листе" - потому что они и были написаны на мать их тетрадных листах. С этих листков, полученных по почте, моя девушка терпеливо перепечатывала их, и по моей просьбе выкладывала в пустую и никому не нужную группу в вк, где они до сих пор и пылились. А теперь мне захотелось извлечь их на свет и показать публике. Самый ранний (его и публикую первым) написан в 2017 году. Самый последний в 2022. Читайте, если хотите. Судите строго, если хотите. А я просто буду оставлять это здесь и придаваться ностальгии по временам, когда я умел писать красивые тексты.
Посвящается памяти Друга
Все началось с того, что мне снился сон. То есть в тот момент я, конечно, не знал, что это сон, но, тем не менее, он мне снился. В этом сне я шел по городу, в который когда-то приехал и так и не смог понять – прекрасен он или отвратителен. Я шел по городу, который любил болезненной любовью мазохиста. Я шел по городу, а город шел мимо меня, неостановимый в своей вечной агонии.
Я шел, никуда не торопясь, да и не зная, куда мне нужно торопиться и смотрел лениво по сторонам. С легким изумлением узнавал я знакомые места. Вот там, перед уродливо-огромным зданием вокзала мы с парой друзей однажды отбивались от каких-то, неведомо откуда взявшихся, уродов, чем-то напоминавших сам вокзал. Кто пострадал больше, мы или вокзалоподобные уроды осталось невыясненным, но разошлись все крайне довольные друг другом. А вот на этом громоздком старинном мосту, на который я только что вступил, я целовался с девушкой, впервые после приезда в город. Будь я проклят, если смогу сейчас вспомнить имя той девчонки, чьи неумелые губы возвращали мне связь с реальностью, потерянную в долгой дороге сюда, но благодарен я ей до сих пор. Остановившись на месте того давнего поцелуя, я смотрю вдаль, поверх свинцовой воды. Там виден другой мост – легкий, ажурный, современный. Отсюда не видно, но сразу за ним, в переулке, прячется старая кирпичная руина, заросшая мхом и наполовину уже рухнувшая под тяжестью времени и людского равнодушия.
Сейчас даже мне самому уже сложно поверить, что именно там я провел очень странный и отчаянно счастливый год. Именно тогда я понял окончательно - кто я есть и обрел свою вторую семью в тех слегка безумных и болезненно - веселых людях, которые там собирались. И хотя давно уже нет нашей дурной коммуны, многие из них рядом со мной и сейчас.
И как раз в тот момент, когда я смотрел на воду, а точнее, в свои воспоминания, я вдруг услышал музыку. Диковатое и рваное соло на гитаре, оказывается звучало уже давно, но так естественно сплеталось с городским шумом, что я не замечал его. А теперь вот заметил. И просто так, без всякой причины (как обычно и случается во сне) решил выяснить, откуда оно играет. Это было несложно. Раз услышанная музыка больше не отпускала меня, тянула за собой, как леска тянет рыбу, заглотившую крючок. И я пошел через мост на зов гитары. Сначала я шел быстро, почти бегом, но затем музыка сказала мне, что не собирается умолкать, что спешить некуда и я снова расслабился, перестав торопиться. Теперь я плелся едва-едва, получая острое, почти сексуальное наслаждение от каждого шага. Погруженный в свои ощущения, я не заметил, как закончился мост, и началась улица, а на горизонте стало вырастать Здание. Для меня это всегда было именно Здание, с большой буквы. Огромное, величественное, жуткое и прекрасное одновременно. Эта невероятная постройка была подарком городу от сумасшедшего тирана, который сотню лет назад едва не погубил и город, и всю страну. Казалось, что сотворенный им ужас никогда не изгладится, но прошли годы и раны затянулись. А невероятное Здание осталось. Сейчас оно закрывало мне обзор целиком, словно считая себя слишком значимым, чтобы делить мое внимание с чем-то еще. Оно нависало надо мной своим необъятным телом и словно повелевало остановиться. И я замер, не имея ни сил, ни желания спорить с его огромной могучей волей. Замерев, я посмотрел вверх и увидел музыканта. На самом деле расстояние было слишком велико, чтобы мое слабое человеческое зрение могло как следует различить крохотную фигурку на крыше здания. Но я рассмотрел его, не знаю как, во всех деталях. Он был невзрачен. Худощавую фигуру скрывала затертая, рваная косуха и широченные джинсы с кучей карманов. Обутый в тяжелые берцы, он крепко стоял на краю крыши, словно вырастая прямо из нее. Лицо, полу скрытое длинными белесыми волосами, было знакомым и неузнаваемым одновременно. Возможно потому, что было оно не столько лицом, сколько олицетворением. Знать бы еще чего. И он играл на гитаре. Старенькая, потрепанная электруха оживал под его тонкими пальцами, творя невероятную музыку. В его импровизации было все, что может сказать музыка и даже больше. Была надежда на спасение и вера в успех, была уверенность в победе разума над серостью, и был отчаянный страх потери, было восхваление мужской храбрости и женской любви, было… Было ли? Или я просто хотел все это услышать? Впрочем, какая разница, если за спиной музыканта, в такт мелодии, трепетали огромные крылья. Когда-то они были мягкими и белыми, но теперь свалялись и пожелтели от табачного дыма и небрежного обращения. Но все еще могли поднять в небо и его и гитару. А что еще, в сущности, нужно от крыльев? Слушая его музыку, я был словно тоже способен летать. Я был счастлив, свободен и силен пока слушал его музыку….
Но я проснулся. Уткнувшись взглядом в потолок, готов был зарыдать от тишины. Здесь не было той музыки, а услышав ее раз, никто не смог бы жить без нее. И я подумал, что теперь умру. Но вдруг заметил, как мелькнул, набирая высоту, крылатый силуэт за окном. И мне стало хорошо.