Снова отбой. Надзиратели гасят свет, и заключённые ложатся спать. Среди мерного сопения и крепкого мужского храпа, бодрствует лишь он один, Илья. Вместо сна, он погружается в пустоту своего сердца, образовавшуюся после смерти жены. Все потеряло смысл и перестало иметь какую либо ценность. Уж его-то жизнь точно. Разве можно радоваться, зная, что стал виновником в смерти любимой женщины? Нельзя, ибо это кощунство, считал Илья. Поэтому все, что происходило с ним все полтора года после той злополучной аварии больше напоминало немое скучное кино. Один черно-белый кадр сменялся другим, и вот на старой киноленте сначала появились кадры с того страшного дня, где он, нарушив правила, выехал на встречку при обгоне и столкнулся с фурой, затем кадры с зала суда, а после с колонии военного поселения, где он уже год как отбывал заслуженное наказание.
Днём ещё можно было вытерпеть боль, когда руки были заняты на лесоповале, а мозг анализировал только механические действия собственного тела. Но стоило остаться наедине с самим собой после отбоя, воспоминания о том дне снова и снова проникали сквозь сочившиеся раны его истерзанной души. Он будто барахтался в затянутом иле сослагательного наклонения «А что если БЫ?» И каждый раз с горечью осознавал, что если БЫ он не выехал на обгон, если БЫ не спешил, если БЫ наслаждался общением с женой, а не ставил БЫ целью обогнать старую клячу Оку, которая плелась впереди, то все было БЫ по другому. Он, она, привычная счастливая семейная жизнь в однушке на окраине города. А сейчас остался только он один, колония, ставшая домом, и боль, приправленная сожалением, которая пожирала его изнутри день ото дня.
Сейчас Илья мало напоминал того полного жизнелюбием человека, которым был совсем недавно. Он ссутулился, сломленный под тяжким грузом вины. Густая, темно-каштановая шевелюра заметно поредела от переживаний, виски тронула седина, а лицо иссохлось, стало морщинистым и бесстрастным. Но больше всего изменений коснулся его взгляд. Вечно смеющиеся глаза балагура затмила пелена угрюмости. Перед нами был мужчина, которому было всего лишь 34 года, на вид же Илья тянул под все пятьдесят.
Каждую ночь Илья отчаянно молился всем богам мировых религий, не делая исключений, в надежде, что хоть кто-нибудь из них его услышит: будь то Шива, Будда, Аллах, Иисус или все вместе взятые. Просьба в молитве была одной единственной — обернуть время вспять и вернуть его в день аварии, чтобы все исправить. Его атеизм в обычной жизни сменился в слепую веру во все, что хоть отдаленно напоминало высшие силы. Поэтому за ночи, проведённые в долгих молитвах, он превратился в универсального религиозного фанатика. И неизвестно, то ли Шива принял нехитрое угощение в виде куска чёрного хлеба и тюремного чая, то ли медитация в полудреме позволила дотянуться тонкому телу Ильи до Будды, а может Иисусу или Аллаху передали его желание ангелы, но в один из дней конвойный окликнул его.
— Давыдов, к тебе пришли!
Он, удивленный ибо никого не ждал, переспросил кто это.
-А я почем знаю? Баба какая-то пожаловала. Шевелись давай!
В комнате для свиданий его ожидала великолепной красоты женщина. Ее тонкий стан был обернут в элегантный бархатный костюм цвета бордо, на руках чёрные ажурные перчатки, а утонченный образ, как мы с вами помним, бессменно дополняла маленькая шляпка. Это снова была она, леди Таймс. Между видом посетительницы и тюремной комнатой возникал сильный диссонанс, и пока дама молчала, Илья пребывал в полной уверенности в том, что стоит ей открыть рот, как недоразумение рассеется и станет ясным, что конвойные попросту ошиблись осуждённым. Тем не менее женщина была именно по его душу. После их непродолжительного разговора его глаза наконец-то сияли отчаянной надеждой, а в руках находилась передачка от незнакомки - песочные часы - ключ к избавлению от мук вины.
НЕСКОЛЬКИМИ ДНЯМИ РАНЕЕ.
В предзакатный час, когда океан вот-вот поглотит огненный шар и будет держать в своём чреве до следующего дня, на берегу Карибского моря появилась Леди Таймс. Она находилась именно здесь вовсе не случайно. Среди экзотических деревьев и белоснежного пляжа Доминиканской республики располагалась одна из самых известных гольф площадок мира Punta Espada Golf Course. Дизайн этого поля великолепно сочетает в себе скальный рельеф, пляжи, лагуны и тропическую растительность. Женщина привыкла, что среди своих ее по свойски называют больше по имени, нежели леди Таймс, миссис Таймс, гражданка, мадам и прочие вариации вежливого обращения. Просто Ивона. Да, именно так зовут нашу загадочную героиню — Ивона Таймс. Итак, Ивона появилась на поле для гольфа, однако, отнюдь не игра была ее целью, а получение разрешения от Ордена Хранителей Времени.
В Орден входило несколько членов. Первым и самым главным был Мирослав Бесконечный - выходец из древних племён венед, ставших родоначальником происхождения славянского народа. Человеком он был рассудительным и мудрым, потому как успел повидать за свою продолжительную по людским меркам жизнь огромное количество судеб. Вторым по значимости был сеньор Мартино Темпоралис - выходец из солнечной Италии, такой же эмоциональный и горячий мужчина, как типичные представители его нации. Он был неравнодушен к Ивоне, о чем не упускал случая намекнуть каждый раз, стоило ей оказаться поблизости. Ну и наконец, Амитола Временной дух - представитель индейской культуры, человек мрачный и нелюдимый. За несколько столетий он превратился в хранителя, холодно и пренебрежительно относящегося к человеческим просьбам, потому как люди явились виновниками в истреблении его народа. Амитоле не предоставили возможности все изменить в борьбе коренного населения Америки с колонизаторами в своё время. Обида к членам Ордена, затаенная в душе, словно тлеющие угольки костра ждала своего часа, чтобы вырваться наружу от порыва ветра и сжечь все на своём пути. В эту разношерстную колоритную мужскую компанию пару сотен лет назад затесалась и Ивона Таймс - пока что единственная женщина.
Тайное магическое общество в данный момент играло в гольф. Ивона Таймс, переминаясь с ноги на ногу и волнуясь, как девчонка, которая выпрашивает у родителей разрешения пойти в ночной клуб, объяснила необходимость дать шанс тому мужчине из далекой русской колонии. Она выпрашивала разрешение на возврат в прошлое.
— Милая, ты зря переживаешь за этого человека, негативные последствия есть у любого вмешательства. К тому же он уже сделал свой выбор. Ты сама об этом знаешь, — по отечески добро предупредил Мирослав. Клюшка с с филигранностью точностью ударил по мячу, а тот, в свою очередь, перелетел на живописный фарвей мимо пальм, попутно распугав райских птиц. Он неспешно сел на свой миниатюрный автомобиль гольфкар и поехал в сторону брошенного мяча, оставив Ивону без окончательного ответа.
Вторым бил Мартино Темпоралис. Вторым он и держал ответ перед дамой своего сердца.
— С чего ты так суетишься за него? Возврат в прошлое дорого стоит. Он что, не безразличен тебе? — вскинув брови, изучающе уставился на Ивону итальянец.
Сердце Леди Таймс было глухо к ухаживаниям Мартино, однако, она всегда относилась к нему тепло и по дружески. Особенно, когда время забрало всех ее ровесников и семью. Мартино Темпоралиса не расстраивали безуспешные попытки завоевать Ивону. Он говорил, что «принимал выжидательную тактику в деле с такой утонченной особой». Ивона чуточку схитрила при ответе, применив женское обаяние и наседая на любовный подтекст, хотя все что она говорила, было абсолютной правдой.
— Мартино, дорогой, я не могу оставаться в стороне, когда молодое любящее сердце страдает от потерянной любви. Муки одиночества невыносимы, ты тоже так считаешь?
Сеньор Темпоралис принял ее игру и сделал вид, что удовлетворён оправданием, но на самом деле не успокоился. Разумеется, он даст своё согласие, в чем Ивона даже не сомневалась, но попозже. Мартино ударил по мячу, а тот, в свою очередь, очутился в зарослях. Попросив пять минут на его поиски, он нехотя оставил Ивону наедине с Амитолой Временным духом и поспешил за потерей.
Несмотря на знойный морской вечер по коже Ивоны пробежал легкий холодок. Быть наедине с индейским хранителем у неё не было ни малейшего желания. Она всегда чувствовала себя рядом с ним небезопасно. Ивона знала, что в Ордене Амитола претендует на место «вождя племени», но открыто сместить могущественного Мирослава ему было не под силу. Как минимум в одиночку. В Ордене же его способности предвидеть вероятности развития событий были крайне важны, потому и должность за ним сохранялась уженного веков.
Ехидно сжав и без того узкие глаза, он вкрадчиво заговорил.
— Я считаю, Мартино неправильно задаёт свой вопрос. Не «зачем ты суетишься за этого человека», а вообще «зачем ту суетишься за людей»? Зачем тебе эти эгоистичные ненадёжные глупые создания?
— Хотя бы потому что я тоже из числа людей. Как, кстати, и ты.
— Глупая. Мы люди другого сорта. Свой дар нужно ценить и использовать только в исключительных целях, как это делаю я.
— И что с этим даром делать? Солить и в банки закручивать?! — не выдержала Ивона. Зная, что от Амитолы зависит будущее мужчины из колонии, она поубавила пыл и заговорила миролюбиво:
— Ты единственный из нас можешь предвидеть все вероятности развития событий. А мне, как и Мартино, и Мирославу, да и всем людям приходится рисковать, пробовать и ошибаться.
— Тогда почему ты не спросишь меня, есть ли шанс оставить девушку в живых? — смакуя каждое слово, явно довольный своим преимуществом произнес Амитола.
— Не хочу, — опустила глаза леди Таймс, чтобы индеец не увидел затаившийся в них страх. — Я обязана ему помочь, я так чувствую. У него должен быть этот шанс, иначе вся жизнь человека насмарку. Оставшаяся часть уж точно.
— Тогда вот что я тебе скажу, дорогая моя. Люди не достойны нашего вмешательства и помощи. Будь хоть тысяча оставшихся возможных вероятностей, я не дал бы его тебе использовать. Потому что человек уже сделал один раз свой выбор. Это и есть его жизнь. Так можно бесконечно переписывать черновик, но идеальной жизнь сделать невозможно. Все в этом мире неидеально. За всю истории не было дней, когда человечество не убивало себе подобных. Алчность, зависть, страх смерти — вот что движет людьми. А не какая-то надуманная любовь. Ха, особенно сейчас. Разве ещё остались нормальные люди, а среди них герои? Сейчас каждый мечтает стать как они это называют … блогерами кажется... Делать деньги из воздуха, зарабатывая на рекламе себе подобных. Кто-то ещё мечтает стать ученым, врачом, учителем? Помогать людям бескорыстно? Нет! Подумай об этом, когда в следующий раз заявишься с очередной сумасбродной просьбой ….
Когда к ним вернулся Мартино, сделав дополнительный штрафной удар из слепой зоны, в глаза ему бросился рассерженный и воинственный вид Ивоны. «Ух, та ещё горячая штучка, даже в гневе она прекрасна». — отметил про себя Мартино. Амитола же как всегда нагловато улыбался.
— Ты рано возомнил себя всемогущим Богом. Спустись с небес на землю, иначе он сам тебя опустит!
Ивона запрыгнула в мини-кар и поехала за Мирославом. Нужно было во что бы то ни стало уговорить главного хранителя. Водитель — доминиканец сделал ей замечание, что та нарушает спокойствие и повышает тон перед ударом игроков. Он попросил гостью вести себя более сдержанно и придерживаться установленных правил.
— Черти что! Если бы ты знал, на чьей стороне справедливость, то точно бы сейчас не ругал меня, — произнесла на непонятном доминиканцу русском языке леди Таймс. Амитола тем временем отыграл свою партию превосходно. Крики взбалмошной женщины не могли вывести его из равновесия. Он чувствовал себя словно скала. Такой же старый, закостенелый и крепкий, что душа его не могло дать трещину из-за внезапного порыва никчемного ветерка.
Тем временем игра на поле продолжалась. Счёт вёл Мирослав. Его удары были наиболее точны, настоящий прирожденный лидер — лидер во всем, далее Амитола, завершал партию добродушный Мартино. Он уже дал своё разрешение Ивоне, и та благодарно расцеловала его в ответ. Закатное солнце казалось бледнее, чем залитое краской лицо смущенного Мартино. К тому же и вечер был чудесным. Опускающиеся сумерки будто подсказывали его влюблённому сердцу игривое продолжение вечера. Все, начиная от мелодичных запевов и заканчивая откровенными медленными танцами темнокожих жителей острова будоражило фантазию Мартино. Эх, если бы не лишние люди рядом с ним и Ивоной, то он бы точно проявил свою мужскую настойчивость, размечтался Мартино.
В какой-то момент Мирослав выдержал паузу и дал фору Амитоле вырваться вперёд. Сам же разговорился с леди Таймс, и уточнил так ли важно это для самой Ивоны.
— Да, — без тени колебаний ответила женщина.
— Не обижайся на Амитолу. В чем-то он прав, и ты в глубине души об этом знаешь.
Мирослав материализовал в воздухе песочные часы и дал их леди Таймс. Песочные часы отличались тем, что одна сторона подставки часов была белой, другая чёрной.
Мирослав объяснил:
— Ивона, можешь быть спокойна, я даю тебе своё разрешение. Но, как ты сама видишь, мнение ордена разделилось, и я не могу игнорировать это. Поэтому учти. Окончательный выбор примет не ты, ни я, ни кто-либо другой, а только лишь сам человек. И дабы не нарушить равновесие, у него будет шанс вернуть все ровно в то состояние, в котором все сущее пребывает сейчас.
— И все равно у неё ничего не выйдет. Я так вижу… закончил игру Амитола, отправив мяч в последнюю лунку и тем самым победив в игре. Но леди Таймс его не слышала, она спешила в далекую русскую колонию.
СНОВА НАШИ ДНИ.
Илье было неизвестно, сколько усилий приложила леди Таймс ради песочных часов, которые он, будучи заключённым, держал сейчас в руках. Однако, благодарность за выпавший шанс лучилась в его глазах. В его руках были не просто часы. Это были ключи к его свободе и к спасению любимой. Ему оставалось запомнить единственное правило: стоит поставить песочные часы белой стороной вниз, Илья переместится в день аварии. Черная сторона могла вернуть его снова в наши дни. Так скажем, в прошлое в квадрате. Туда, куда он возвращаться более точно не хотел, поэтому в нетерпении повернул часы белой стороной. Песок начал сыпаться, и тут произошла магия. Серые стены комнаты для свиданий начали разрушаться, пол ушёл из-под ног Ильи, и он перестал чувствовать опору под ногами. Илья начал проваливаться в бездну. Ощущение падения было неприятным, но неопределенность пугала его гораздо больше. Далее яркий свет, Илья свалился в возникшее из ниоткуда кресло и… оглушительный визг тормозов машины! Это невероятно! Он сидел за рулем собственной машины, совершенно целой и невредимой. Все вокруг было до боли знакомо. Привычная панель, елочка на зеркале заднего вида и привычные мелодии ретро радиостанции. В это было трудно поверить, ведь он сам собственными глазами видел, как машина была полностью искорёжена от нескольких переворотов. Внезапно повеяло ароматом любимых женских духов… Илья повернул голову, рядом на пассажирском сиденье сидела она! Его жена Ира. Точно такая же, как он ее помнил. Длинная челка, из под которой выглядывали хитрые глаза цвета дождливых облаков, в любимом растянутом свитере и с телефоном в руках, с которым она не расставалась ни при каких обстоятельствах, даже во сне. Илье хотелось обнять жену настолько крепко, чтобы никто больше не мог отнять у недавнего вдовца его заново обретенное сокровище. А ещё рассказать столько всего! Как он по ней скучал, как бредил ею, ждал встречи пусть не на этом, так хоть на том свете. Его глаза наполнились слезами, но вслух произнести что либо он был не в состоянии. Шок и оцепенение сжимали его губы. Он даже боялся дотронуться до жены, боясь, что она всего лишь призрак или плод его фантазии, который не хотелось спугнуть или развеять. Но Ира была рядом с ним в этот момент. В ее взоре читалось вполне объяснимое недоумение.
— Илюша, держи руль, что ты уставился на меня, дурачок? — рассмеялась она.
Воспоминание о грядущей аварии вернули Илью к реальности, и он, вцепившись в руль настолько сильно, что побелели костяшки пальцев, стал во все глаза таращиться на дорогу.
— Так, спокойно. Значит отрезок трассы, на котором произошла авария, мы ещё не проехали. Остаётся пару сотен метров. Впереди все также плетётся старенькая Окушка болотного зеленого цвета. Ага, а вот и знак, запрещающий обгон, на который я, болван, в прошлый раз не обратил внимания. Верно говорят, правила дорожного движения написаны кровью. Значит нужно продолжить вести машину, не предпринимая более никаких сумасбродных и опасных манёвров. Что ж, это не сложно.
Замечали ли вы, что когда очень сильно чего-то ждёшь, время словно превращается в тягучую упругую резину, которая растягивается все больше и больше, испытывая терпение ожидающего человека. И правда, секунды, проходимые сейчас на опасном участке дороги, казались часами. Настолько напряжённо Илья проживал сейчас каждое мгновение до встречи с большегрузом. Однако, не стоит переживать. В этот раз он все сделает правильно.
Жаль, что жизнь иной раз преподносит, а может подкладывает куда более упитанных свиней, чем могло бы быть изначально. Илья увидел в боковое зеркало, как школьный желтый автобус вместо его машины выходит на обгон, будучи уверенным в безопасности движения.
— О Господи, откуда он тут взялся!? — вслух выругался Илья.
Только позже в воспоминаниях всплыл какой-то приземистый мужик, который помог ему выбраться из раздавленной машины и вызвал скорую. Он же первым неуклюже попытался утешить Илью, когда стало понятно, что врачи едут напрасно. Кажется тогда где-то неподалёку был припаркован и ярко-желтый автобус, из которого то и дело норовили выбежать на дорогу... дети! Точно!
Илью накрыла волна отчаяния и неизбежности.
— О нет! Этого не может, попросту не должно быть!
Но среагировать, просигналить водителю, предупреждая его об опасности, которую он и сам в тот раз увидел лишь в самый последний момент, Илья уже не успел. Автобус столкнулся с большегрузом, и вместо легковушки Ильи полетел в кювет.
Жена закричала, обхватив голову руками. Лицо ее сковала гримаса ужаса.
— Бедная моя девочка, ей невдомек, что в эту секунду под колёсами большегруза должна была оборваться ее жизнь.
Илья поспешно остановился у обочины, там же был и пожилой водитель оки, человек, который ехал крайне медленно и потому спровоцировавший аварию. Оба они побежали к пострадавшим. Жена в слезах осталась звонит в скорую неподалёку.
От увиденного Илье стало дурно. Выражение «и врагу не пожелаешь подобного» как раз было, к сожалению, в данном случае к месту.
Искореженные тела, крики, стоны и плач детей. Водитель автобуса, который истекал кровью и сам был серьезно ранен, доставал детей из автобуса. Илья с водителем Оки присоединились к нему. Уже было понятно, что всех не спасти. Кого-то придавило сиденьями, кто-то вылетел в окно и остался под многотонным автобусом… В голове Ильи как молотком стучала мысль, что у всего на свете есть своя цена. Только что он заново обрёл жену, но стоило ли это всего ужаса, что разворачивался сейчас перед его взором? Илья не хотел отвечать сам себе на этот вопрос.
В скором времени прибыли спасатели, скорая помощь и полиция. От вида последних у Ильи возникло неприятное чувство, будто он заключённый в бегах. Год в стенах тюремной колонии давал о себе знать. Хотя о его существовании в изменённой реальности не будут знать ни судья, вынесший приговор, ни следователь, доказывавший его вину, ни тюремные охранники, ежедневно проверяющие его наличие в казённых стенах. Илья видел водителя школьного автобуса, который был морально подавлен и слаб от потери крови. Он знал, какие испытания лягут на плечи этого мужчины. И с чего всех так тянет совершать обгон в неположенных, а стало быть опасных участках дороги?! Вопрос, на который я, автор, не знаю ответа…
Во время долгих оформлений, показаний, даваемых в качестве свидетеля, Илья ни разу не отпустил от себя жену. Он все время боялся, что что-нибудь может с ней произойти, ведь прошлое теперь изменилось. После долгих часов, перед тем как уехать, они присели прямо у обочины. Илья обхватил уставшую голову обеими руками, в голове пульсировала боль от напряжённых мыслей и взбухли вены. В какой-то момент он запустил руку в карман куртки и обнаружил … песочные часы.
— Нет-нет-нет! — отмахнулся он от противного устрашающего голоса совести. Илья сгрёб в охапку свою заплаканную жену, как будто ее могли сию секунду у него отобрать и поспешил домой.
Спустя пару часов, когда слёзы жены от пережитого высохли, оставив сухие соленые следы усталости на щеках, он смог спокойно мыслить. Ключевое слово ПЕРЕЖИТОГО. Тем более что теперь они находились дома вдали от ужасов уходящего дня. В их мирок на маленькой кухоньке, освещённой тусклой лампочкой, не могли пробраться фуры, полицейские и прочие нежеланные обстоятельства. Ира как и сотни счастливых дней до хлопотала на кухне, стирая целый год тяжелой утраты из жизни Ильи. Вот она вся была здесь, такая родная и уютная. Илья даже представить себе не мог, как сильно по ней соскучился. Ира вела себя как обычно. Дом под ее руководством ожил, запел свистящим чайником, заговорил дребезжащими чашками. Даже разделочная доска, казалось, ведёт диалог с ножом. Она легко орудовала им, нарезая салат и, как это делала часто, закидывала в рот добрую часть накрошенных овощей. Илья с удовольствием наблюдал, как миниатюрные ножки в уютных тапочках-собачках сновали туда-сюда по кухне, пока готовился ужин. Умиротворение жены заполняло всю комнату и заряжало Илью. Он успел забыть о неприятностях, понежиться в ее ауре, пока Ира не стала совершенно серьезной и не завела тот сложный диалог.
— Как это страшно, правда?
— Что страшно?
— Когда умирают дети.
Илья напрягся, но не проронил ни слова. Ира продолжила:
— У всей семьи внезапно отбирается радость.
Радость быть частью счастливого детства ребёнка. Ты только представь, Илюша. Больше не вернётся чей-то сын и не повиснет на шее матери, чей-то братик не дождётся сестрички, чей-то внук больше никогда не приедет в деревню к бабушке с дедушкой. Этот же внук больше никогда не будет выбегать из дома босоногим за свежей кружкой парного молока. Сколько жизней ломается из-за одной оборванной юной жизни.
-Не только юной. Жизнь любого человека важна, даже взрослого, если он близок. - решил поддержать тяжелый разговор Илья. К его горлу подкатил ком.
-Да, это все понятно, - вздохнула Ира, но детская смерть - это намного страшнее, понимаешь? Как я благодарна Богу, что у меня было счастливое детство и никогда в жизни не было таких страшных потерь.
-Не могу похвастаться тем же…
-Почему? У тебя полная семья, родители, даже дедушка с бабушкой все еще живи, дай Бог им здоровья, уже золотую свадьбу отпраздновали, - рассмеялась Ира.
Илья снова молчал. Он не мог проговорить четыре простых звука, которые складывались в одно единственное слово. ТЕБЯ. Вместо этого он протянул руки к жене и произнёс банальные, старые, как мир, но такие нужные, в первую очередь, ему самому слова:
-Иди ко мне. Я люблю тебя.
Позже, когда они уже легли спать, и Ира погрузилась в царство Морфея, Илья долго вдыхал аромат ее волос. Близость ее тёплого тела тела дарили истощенному сердцу бывшего заключённого желанную свободу и радость жизни. Его жизни. Илье хотелось задать вопрос жене: «Ну, Ира, а кто там дальше все-таки? Шива, Аллах, Иисус, Будда или вовсе кто-то другой? Быть может нас ожидает та дама из колонии в бордовом костюме? Забавно. А что испытываешь, когда уходишь туда, откуда больше не возвращаются?» Но понимал, что ответа от неё он не получит. Ведь в подаренной реальности Ира все ещё проживала свой сохранённый день и никогда не сталкивалась со старухой в чёрном плаще с косой наперевес.
Илья впервые задумался о том, кто же была та необычная женщина? Откуда она узнала про мольбы Ильи и достала эти невероятные песочные часы? Интересно, ему придётся снова с ней столкнуться, чтобы расспросить о свершившемся чуде? И снова ответов на его вопросы не было…
Жена забормотала во сне, и Илью снова заволокли мысли о любимой. Он вспоминал моменты их первой встречи. Как она ворвалась в его размеренную холостяцкую жизнь душным июньским вечером в своём ярко-желтом воздушном платье и осталась светить лишь ему одному подобно солнцу. Ира всегда завораживала его своим магическим приятяжением и женственностью, перемешанной с детской наивностью. С самой первой встречи и до последней…
Он гладил ее тело, а в в голове попутно проносились забавные случаи из их жизни: как Ира впервые призналась ему в своих чувствах дождливой ночью в салоне его злаполучного авто, как они, молодые и безбашенные, объездили весь юг России, имея в багажнике лишь двухместную палатку и несколько тысяч в кармане, как он просил ее родить ему дочурку, похожую на саму супругу, а Ира все откладывала и не спешила становиться матерью. Неужели у них сейчас мог быть ребёнок, смешной малыш, который был бы живым воплощением их любви…
Внезапно он вспомнил о погибших в сегодняшней катастрофе детях. Подумал, что вот точно так же, как и он сейчас будущие молодые родители мечтали о них, строили планы, вкладывали всю заботу и любовь в уже появившихся на свет чад. Один миг, одна ошибка, и их не стало. Илью поглотили сомнения о том, чья все-таки вина, водителя автобуса или его самого. До сих пор отгоняемая совесть наконец-то проснулась и закатила настолько сильную истерику, что мозг больше не мог успокоиться, и сон не шел в забитую голову. Сомнения Ильи выступили на лице испариной на коже, в комнате стало невероятно душно. Илье было тяжело дышать. Ведь он знал рецепт спасения, но отчаянно отказывался приготовить нежеланное снадобье.
Илья вышел на кухню и выкурил сигарету. Затем стоял и долго смотрел на спящую жену. Ему хотелось запомнить каждую деталь, каждую особенность любимой женщины. Потом быстро достал из кармана куртки песочные часы, перевернул их чёрной стороной вверх и зажмурился. Во второй раз было уже не так страшно. Илья был готов к переходу и почти не потерял равновесия после того, как почувствовал твёрдую поверхность под ногами тюремных ботинок. Глаза он открыл только когда услышал скрежет открывемой железной двери. Конвоир зашёл, чтобы забрать заключённого Давыдова на работу. Незнакомая женщина все ещё находилась напротив него. Они понимали друг друга без слов. Илья покинул комнату свиданий, сложив руки за спиной, и леди Таймс осталась одна. Глаза ее наполнились слезами. Она обязательно расскажет о выборе простого человека Амитоле Временному Духу. Люди - не эгоистичные и глупые создания, как индейский хранитель любил выражаться. Простые смертные настолько сильны духом, что способны на святое самопожертвование. Теперь Ивона Таймс убедилась в этом окончательно.
Илья шагал по знакомому темному коридору тюрьмы. Сейчас он осознавал, что может с благодарностью освободится от своей боли и чувства вины. Ошибка, которая привела к аварии, творилась рукой Господа, в каком бы обличии он не представал перед людьми. Рука, пишущая невероятные истории жизни людей, проворачивающая ситуации для них же самих наилучшим возможным образом. Что же касается любимой Иры, она первой успела узнать таинство потустороннего мира. Но Илья её ещё нагонит в отведённый для него час. Он ещё с ней договорит. А отрезок пути, подаренный Создателем, нужно пройти достойно и без сожаления.
Мы слишком маленькие пылинки в бескрайней Вселенной и не можем предугадать развитие всех событий. Это прерогатива высшего разума. Нужно надеяться на мудрость и любовь Бога в минуты отчаяния. Возможно, от вас уводят бОльшие беды, чем те, над которыми вы сейчас огорчаетесь.