Ответ на пост «До чего дошёл прогресс»
Модераторы Лиги Биологов, простите за оффтоп)
Модераторы Лиги Биологов, простите за оффтоп)
Не все знают, что мода на "современность" пришла к нам уже давно - еще в второй половине XIX века. Если взять в руки научно-популярные сборники тех лет, то можно увидеть с каким упоением воспевали авторы научно-технический прогресс. Здесь и трансатлантический телеграфный кабель, и фонограф, и граммофон и фототехника...
Не отставать от времени - яркая потребность передовых горожан тех лет. Даже в далеком Красноярске выписывали новомодную новинку - велосипеды; писали подробные очерки о поездке на поезде; тянули первые линии электропередач.
У Аверченко есть милый рассказ "Кривые углы", где описывается, как гимназист, выписанный помещиком в качестве репетитора, забросил занятия и стал незаменимым лицом - ибо умел обращаться с граммофоном. У Чехова в "Невесте" есть характерный момент - жених с гордостью демонстрирует героине оснащение будущего дома:
Андрей Андреич привел ее в ванную и здесь дотронулся до крана, вделанного в стену, и вдруг потекла вода.
— Каково? — сказал он и засмеялся. — Я велел сделать на чердаке бак на сто ведер, и вот мы с тобой теперь будем иметь воду.
В дальнейшем, после революций и Гражданской войны, людям было уже не до "современности" - там бы выжить. Затем началась Великая Отечественная война, после восстановление народного хозяйства - и лишь в начале 1960-х годов вновь появляется мода на современность. Да, безусловно - желание иметь электробритву, пылесос, холодильник, телевизор, радиолу было объективно естественным. Кому же не захочется большего комфорта? Но в условиях дефицита обладание этими вещами было еще и показателем статуса - выделяло из толпы и воздвигало на пьедестал "современного" человека.
Дальше - больше. Появились транзисторы и катушечные магнитофоны, затем - миниатюрные катушечные магнитофоны. Далее - кассетные магнитофоны. Потом - первые часы "Электроника". Наконец - плееры. И, пожалуй, на них век "ламповой" современности кончился. Началась эпоха гаджетов - компьютеров, пейджеров, сотовых телефонов, наладонников и, наконец, привычных нам смартфонов.
Гордость обладателя айфона давно теперь стала предметом для шуток. И стремление быть "во главе" технического прогресса сходит на нет. Нового столь много и оно появляется так часто, что по сути новизна стала естественной частью нашей жизни. Сегодня "современность" - это норма, а не достижение. Мода на современность прошла и выражение "быть в тренде" уже давно не мелькает в разговорах.
Мой дед (1910-2000) родился в аграрной стране, а дожил до космических кораблей, компьютеров, сотовых телефонов. А за мою жизнь ничего не изменилось.
Доброго времени суток, уважаемые!
Сегодня мы окунёмся в историю великих открытий. Человек пробивает себе дорогу в будущее, что-то придумывая и изобретая. Путь этот извилист и труден. Наш автор, британский журналист, биолог и бизнесмен по совместительству Мэтт Ридли, пытается приоткрыть завесу над тайной появления новых технологий.
Книжка называется "Как работает инновация" и вышла в начале этого года. Написана лёгким доступным языком, она полна баек и почти не содержит нудятины, что делает её чтение удовольствием.
В книге под инновацией автор понимает процесс внедрения новых технологий в человеческую жизнь. Внедрения, а не изобретения! Мэтт называет её важнейшим, и в то же время плохо изученным, "фактом современного мира". Благодаря ей, мы достигли сегодня поистине королевского уровня благосостояния. Был рост торговли, была эксплуатация колоний, но всё это не сравнится с инновацией в подъёме уровня жизни. Капитал, труд, даже наука - это всё может оказаться важным, но не главным. Многие инноваторы были малообразованными людьми из низов. Важную роль порой играет счастливая случайность. Поэтому либеральный экономический порядок с его конкуренцией способствует инновации, говорит нам автор.
Инновация случается в условиях, когда люди свободны экспериментировать, думать и фантазировать. А также торговать между собой. Инноватор не должен быть обязательно богат, но и не должен отчаянно нуждаться. Это дело иногда "заразительно", и требует некоторых инвестиций. Мэтт говорит нам, что прогресс развивается медленно, а не рывками, и что это - продукт коллективного труда. Проталкиваемых инноваторами через сопротивление косных бюрократов и неверящих тугодумов. Вообще, публика склонна к консерватизму. Новое встречают с недоверием: неизвестность пугает. И вот детище инноваторов выходит в свет и пользуется спросом. В то время, как самого инноватора забывают. А когда слава находит героя, тот или уже в могиле, или в долговой тюрьме.
Начало книги посвящено истории многих знаковых инноваций. Мэтт демонстрирует на примерах свойства прогресса. Знаменитую паровую машину Уатт не придумал сам, а усовершенствовал машину Ньюкомена. А Ньюкомен в свою очередь использовал паровой котёл, который первым придумал Папен. Конструкцию которого подсказал тому Лейбниц. А ещё была машина Севери, где тоже работал пар. Все трое - Ньюкомен, Севери и Папен, жили в одно время и в одной стране - Англии начала восемнадцатого века. Успеха добился лишь скромный механик Ньюкомен, работавший годами с напарниками в мастерской. А не учёный Папен, который пытался представить свои прожекты, но пал жертвой распри между Ньютоном и Лейбницем и умер в нищете.
Почему Англия? Почему восемнадцатый век? Учёные до сих пор спорят. Одной из причин могут служить те обстоятельства, что леса для дров уже не было, и народ перешёл на уголь, которого было много, но доставать его можно было с небольшой глубины из-за затопления шахт. А тут ещё прогресс техники позволил делать шикарные котлы с трубами.
Автор не устаёт говорить читателю, что инновации - чаще всего не дело одиночек. Это коллективный труд. На Эдисона работали сотни учёных и техников, включая Теслу. На первенство в создании лампы накаливания могут претендовать, кстати, ещё два десятка изобретателей, включая Лодыгина. Тем не менее, Эдисон заслужил свою репутацию, доведя лампочку до совершенства и сведя воедино все новые идеи своего времени в функционирующую систему генерации и распределения электроэнергии.
История поиска материала для нити накаливания (перепробовали 6000 материалов!) подтверждает ещё одно важное правило инноваций - метод проб и ошибок. Результатом процесса постепенного накопления и крисстализации знания явилась прорывная трансформация жизни общества. Видя такие прорывы, мы склонны думать, что и изобретение было скачком, а это не так. Лампочка Ильича Эдисона прослужила человечеству добрую сотню лет, когда её принудительно постарались заменить лоббисты ртутных ламп. Но ртутной лампе недолго пришлось поцарствовать - пришли светодиодные. Которые тоже не появились с сегодня на завтра, а развивались десятилетиями.
Похожую картину мы видим в других областях знания, будь то изобретение турбины Парсонсом или ядерная энергетика. Там, где затрудняется поиск новых решений, прогресс стопорится. Это можно видет как раз на ядерной энергетике. После стремительного роста генерации атомных киловатт наступило "чернобыльское похмелье", приведшее к ужесточению регулирования и резкому удорожанию инноваций в этой области. Есть куча новых идей, например ториевый реактор, но они разбиваются о стену бюрократии, требующей внушительных проверок перед строительством новых образцов. В то же время угольная энергетика обходится нам в 2000 раз больше человеческих жизней в пересчёте на киловатт, а солнечная - впятеро (люди падают с крыш во время установки и обслуживания). Регулирование душит технологический процесс в этой области. Вот если бы атомщики имели право на ошибку - они быстрее бы смогли разработать дешёвую и безопасную модульную энергетику. Можно было бы поспорить с методом подсчёта ущерба от каждой от индустрий, но факт остаётся фактом: аварии в ядерной энергетике не только стоят нам здоровья, но и делают непригодными большие площади территорий на сотни, тысячи лет. И они случаются слишком часто. Даже в мирное время.
Порой счастливый случай помогает инноватору. Так было с технологией гидроразрыва пластов, позволившей случиться сланцевой революции в США. Настойчивость Джорджа Митчелла, не желавшего расставаться с малоперспективным месторождением, а также желание его инженера Ника Стейнсбергера сэкономить на дорогом геле позволило найти магическую формулу мыльного раствора, который заставляет сланцы отдавать свой газ. Результатом стала победная поступь сланцевых углеводородов, несмотря на тщетные попытки конкурентов её задушить и оболгать (когда-то и железные дороги обвиняли в выкидышах у лошадей). Культура предпринимательства и особенности прав на собственность помогли тому, что этот счастливый случай случился в такой стране, как Соединённые Штаты.
Инноватор и изобретатель, кстати - разные вещи. Автор иллюстрирует это на примере создания техники прививания от оспы, так называемой вариоляции. Кто первым додумался собирать гной из созревшей язвы больного и втирать его в царапину здорового человека - неизвестно. Уже в восьмом веке в Индии этим занимались. Для англичан инноватором был не тот безвестный изобретатель, а леди Мери Монтагю, супруга посла в Османской империи, которая приложила руку к тому, чтобы привилось королевское семейство. Следует упомянуть и о том, что практику прививания придумали задолго до того, как был объяснён механизм её действия.
Следующий пример на медицинскую тему - хлорирование воды. Первым, кто отважился добавлять хлорку в водопроводную воду, был Джон Лил из Нью-Джерси в 1908 году. Он сделал это перед угрозой судебного разбирательства на свой страх и риск. Это помогло, случаи тифа прекратились. Судье Лил сказал, что идею он взял из похожего эксперимента Александра Хьюстона. Хьюстон в свою очередь мог вдохновиться идеями доктора Винсента Несфильда, тот - у доктора Вудхеда и так далее. В конце концов, хлоркой давно пользовались для наружной дезинфекции даже до открытия противомикробной гигиены, чтобы перебить дурные запахи, миазмы, которые принимались за переносчиков болезней.
Ещё Эдисон говорил, что изобретение - это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота. Это подтвердили Пирл Кедрик и Грейс Элдеринг, когда она кропотливо, день за днём, разрабатывали вакцину против коклюша, несмотря на скептицизм коллег. Что им помогло при этом? Простая стеклянная пластинка, на которую они просили покашлять больных, а также настойчивость и письма жене Рузвельта.
Удача и бардак в лаборатории помогли Александру Флемингу открыть пенициллин. Но ещё помогла ему настойчивость, благодаря которой он пошёл навстречу тогдашней догме о том, что нельзя избавиться от инфекции медикаментозным способом. Главная заслуга по внедрению пенициллина в жизнь принадлежит Эрнсту Чейну и Норману Хитли, которые разделили с ним Нобелевскую премию. Во Вторую мировую пенициллин спас не только много тысяч раненых, но и больных гонореей. В Северной Африке триппер уничтожил больше английских солдат, чем немцы. Автор упоминает о том, что немцы в свою очередь не воспользовались потенциалом пенициллина, хоть и лечили им Гитлера. К сожалению, он не говорит, что в СССР производство пенициллина было быстро налажено сразу после первого выделения его в 1942 году Зинаидой Виссарионовной Ермольевой. Впрочем, неудивительно для редактора отдела журнала The Economist, известного своей русофобской редакцией. В книге об успехах советских и российских учёных если и говорится, то мимоходом. Вздыхать, например, о мини-реакторах и модульной технологии, умалчивая о явно известных ему российских разработках - это лицемерие. В целом Ридли сомневается в том, что война каким-то образом способствовует ускорению прогресса. Вряд ли пенициллин вышел на рынок позднее, если бы торговые отношения и вообще общение были бы оживлёнными, как в мирное время.
Весьма поучительной является история разработки вакцины против полиомиелита. Полиомиелит стал представлять серьёзную угрозу лишь в двадцатом веке. Объясняется это тем простым фактом, что до того, при антисанитарии, вирусом заражались чаще всего в раннем детском возрасте, когда он переносится легко. Джонас Солк выращивал вирус для первой вакцины в почках обезьян. Однако после ненадлежащей инактивации вируса вакцина послужила причиной паралича двух сотен привитых, после чего её быстро отправили на доработку. Опа! В наши дни от коронавирусной вакцины умирают многие тысячи - и никто не запрещает. Агитируют даже, чтобы прививали и детей тоже. Более того, сотрудница Солка Бернис Эдди обнаружила, что некоторые из образцов обезьяньих почек были заражены вирусом SV40, который попадал и в полиомиелитную вакцину. Этой вакциной, потенциально содержащей и другие вирусы обезьян, было привито 100 миллионов американцев (и многие миллионы советских детей, привитых до 1980 года). То, что фрагменты вируса SV40 обнаруживают в раковых опухолях, является неудобной правдой и сегодня.
Самым страшным убийцей наших дней автор называет не микроба, а табак. Запреты и ограничения помогают плохо. Последней инновацией, позволившей снизить число курильщиков в Британии, явился... вэйпинг! Электронную сигарету придумал китайский профессок Хон Лик, пытаясь избавиться от курения. Никотиновые пластыри плохо "втыкали". Автор в курсе, что против вэйперов ополчилась и ВОЗ, и Евросоюз. Но он ссылается на исследования, доказывающие меньший вред вэйпинга по сравнению с курением. Тем не менее, общепринятой точкой зрения это ещё не является даже в Англии, как писал и Грэм Лоутон. Кто выступает против? Табачное лобби и фарма. Автор встаёт на сторону разрешения электронных сигарет, приводя в пример контроль качества в Британии и отсутствие его в США, где они запрещены. Ну, этот довод знаком: так агитируют и легализаторы наркотиков.
Следующим объектом в галерее инноваций явилась железная дорога. Джордж Стефенсон начал с ремонта машины Ньюкомена, а закончил паровозом, рельсами и шпалами. Помогла при этом война с Наполеоном (хоть автор и не видит в войнах ускорителя прогресса): лошади были в дефиците, а уголёк от шахт надо было как-то вывозить. Да, Джордж копировал что-то у имеющихся машин. Да, он пользовался чужими патентами. Но в конце концов создавал то, новое, что прижилось, а что неэффективно - то отбрасывал. История паровоза - не история постоянного успеха. Приходилось таскать вагоны лошадьми и постоянно допиливать пыхтящее чудовище. Результатом стал доминантный дизайн на десятиления вперёд и ширина колеи, использующаяся и сегодня. Дальнейший триумф технологии стал достоянием истории.
Типичные черты инновации, как то долгая предыстория, параллельная разработка конкурентами и инкрементальная эволюция, были присущи и разработке гребного винта, и двигателю внутреннего сгорания, первый патент на который датирован 1807 годом. Форд сделал авто вездесущим, до того Майбах придал ему знакомые черты, до того Левассор сделал ключевые изменения, Даймлер заставил работать машину как следует, Бенц заправил бензином, Отто придумал циклы, Ленуар смастерил сырую версию, а де Риваз запантентовал в 1807 году. Не всем им сопутствовал успех. Рудольф Дизель сбросился с парома, не дождавшись успеха своего обречённого, казалось бы, дела. Он сдался перед "глупостью и завистью, инерцией и злобо". Но двигатели его работают сегодня повсюду.
Инерцию преодолевали и братья Райт. Они были преданы своему делу и делали правильно, не так, как их конкуренты: начали разработку с формы крыла, пользовались аэродинамической трубой, долго отрывались от земли, предпочитая буксировку на канате (как воздушный змей) и добавляли к своей этажерке всё новые функции, шаг за шагом. Трудолюбие и любовь к своему делу обеспечили им успех. Скептиков и завистников хватало и у них, но публичная демонстрация в Париже и Нью-Йорке всех их посрамила. Толпа была в экстазе. Конечно, не все их идеи прижились, но и сегодня пилоты пользуются их приёмами при маневрировании, а их дизайн послужил основой для дальнейшего разнообразия.
Конечно, не будь братьев Райт, кто-то всё равно придумал бы самолёт, как придумали бы и реактивный двигатель без Фрэнка Уиттла, у которого тоже хватало конкурентов. И в этом случае автор не видит в войнах катализатора прогресса. Всё случилось бы и без них, и не факт, что медленнее. С развитием техники эра героев закончилась: разработка двигателей и самолётов стало делом огромных коллективов. Казалось бы, что сегодня прогресс остановился: самолёты уже не летают быстрее. Но зато они стали и дешевле, и безопасней. Сегодня полёт на аэробусе сравним с поездкой на автобусе, и по стоимости, и по безопасности. А когда-то Сталин, хоть и мог позволить себе полёты, не летал на самолётах: он хорошо знал надёжность тогдашней техники.
В книге ещё много интересных примеров из прошлого и настоящего. О них я напишу в следующей части.