Не раз встречали со своими собаками супружескую пару с фокстерьером. Мои бегают свободно, а фокс всегда на поводке.
Вежливо здороваемся. Не выдержала и спрашиваю как-то: – Почему вы всегда своего на привязи держите? Пустите, пусть побегают вместе, они вон как дружат с моими.
Владельцы отнекивались, а тут и рассказывают.
«Наш очень любит плавать. Вы заметили – он и плавает в пруду местном на привязи. Решили мы его как-то спустить. Чего там – уже осень, вода ледком подернулась, куда ему тут деться, замерзнет и выйдет. Зря мы так подумали.
Было прекрасное воскресное утро. С утра подмерзло, листьями все усыпано, красота и идиллия. Тишина и благодать. Пустили мы своего поплавать. Собак, разбивая грудью тонкий ледок на манер ледокола «Ленин», рванул на середину пруда и начал мерить его по диагонали, предусмотрительно заворачивая в паре метров от берега, чтобы не поймали и не прекратили его променад. Прудик небольшой. Гектара на два. Змейки там, жабки. Спать уже в зиму легли. Наверное.Простояли минут двадцать. Фокс продолжает плавать на средине водоема. Зовем. Ноль. Он сосредоточенно и методично плавает. Постепенно начинаем звать громче. Еще через полчаса начинаем орать. Ноль. У нас собака глухая и слепая. И вообще – сама сюда пришла. На улице пару градусов мороза. Хотя солнце и красиво. Воскресенье. Люди спят подольше.
Муж плюнул и пошел домой, благо – недалеко, за надувной лодкой к соседу. Пришел с веслами, лодкой и заспанным соседом. Надули, спустили на воду, поплыли за собакой.
Эта чортова собака не подпускает их к себе, продолжая плавать кругами, полосами, квадратами и прочими фигурами в двух метрах от лодки, абсолютно невозмутимо. Мужики начали потихоньку звереть. Лексикон богател. Одно весло незаметно грести перестало и превратилось в предмет, больше похожий на орудие убийства. То есть – один яростно греб, а другой, с тут же рождавшимися словосочетаниями, пытался подцепить этого любителя поплавать...
В микрорайоне рядом с рощицей начал просыпаться народ. Сердобольные люди с биноклями и прочими оптиками вызвали полицию на предмет того, что садисты убивают собаку прямо в пруду, а у нас дети.
Приехала полиция и потребовала немедленно прекратить и выйти. Мужики яростно крутили дули с лодки и грозили утопить и полицию вместе с ихними пистолетами. Народ подтягивался к пруду с интересом. Запахло шашлыком. Куски мяса на веревках плавали у берега. Собак плавал. Он был счастлив. Шел третий час плавания. Делегация зрителей была послана к местным моржам с просьбой. Местный морж торговался. Пустили по кругу шапку и снарядили моржа в пруд, а гонца в магазин...»
Когда визжащий от злости фокс был выловлен и передан в руки владельцам, на берегу уже организовались народные гуляния с шашлыками и пивом, а спасатель фоксов морж на манер Брюса в очередной раз пересказывал историю, добавляя все новые и новые подробности. Но фокс этого не видел. Его тащили домой промерзшие насквозь владельцы, с тех пор никогда не спускавшие этого пловца с поводка.