Этот мир холодеет, как медленно стынущий труп
Этот мир холодеет, как медленно стынущий труп
Становясь угловатым. Не дышит в дыханье душа.
Да дыханья и нет: там, где острая линия губ,
Синева расплывается трупным пятном неспеша.
В лабиринте стекла и сверкающих мертвых пространств
Нет ни трав, ни цветов, ни следов чьих-то мягеньких лап -
Только гладкость поверхностей без красоты и убранств
отсекает тепло как навеки прошедший этап.
Нет излишеств. Оставьте ушедшим векам завитки
и мудреность и праздничный сон золотого шитья.
Мы теперь экономны, теперь мы пусты и легки
Без балласта былого, забытого нами житья.
Мы стремились вперед и со смехом на свалку несли
Устаревшую вязь всех отныне ненужных красот.
Чьи-то сны и мечты жемчугами валялись в пыли,
Нас влекла совершенная смерть геометрии сот -
Этих линий прямых повторения в танце углов,
И стерильные блики, и пластик отточеных форм.
Электронные звуки глушили отжившее эхо веков,
Шестеренки машин раздробляли старинный фарфор.
Есть ли место живым в идеальной империи льда?
Может мы здесь микробы: нелепая, странная грязь?
Применить дезинфекцию и не оставить следа
Не заметив того, что навеки оборвана связь.
Абонент недоступен. А, впрочем, никто не звонил.
Где-то робот еще продолжал производственный цикл,
И скрипел и гудел и старательно гайки крутил,
Собирая не нужный уже никому мотоцикл...