Chainsaw Man | Reze
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
...
В съёмке участвовала: Катя Терновских. | В качестве фотографа: Streexx.
Показать полностью
15
0 просмотренных постов скрыто
А_С 14-1
Пустыня полнилась звуками. Ни дуновения ветерка не проносилось над серебристыми барханами, ни малейшего шевеления воздуха, а всё же мириады песчинок не могли лежать неподвижно отведённую им Вечность, и поэтому воцарившуюся тишину разбавлял неумолчный шёпот. Блёстки звёзд, щедро рассыпанных по небосклону, переливались отражениями далёких солнц на барханах, шелестел песок – тот свет. Другое измерение.
Кордал вскочил на ноги.
- Осмотрюсь, - бросил он как бы отвечая на недоумённые взгляды Прошина и мальчика.
- Погоди, - Иван заворочался на песке, пытаясь встать, - я с тобой.
- И зачем ты мне? – губы инопланетянина скривила гадкая усмешечка.
- Ну, у меня вот биодетектор есть, - Прошин поднялся на ноги. – А пацан говорит там змея…
- Ладно, - Кордал мотнул головой, - включай свой биодетектор. И не отставай.
Идти по песку оказалось трудно. Прошин спотыкался, падал, один раз упал, чуть-чуть не дойдя до вершины очередного бархана, да так и скатился к подножию песчаного холма, набрав полный шлем песка. Встал. Сплюнул песчаную пыль, хлебнул тоник из запасов скафандра и полез наверх. Кордал ждал его, разглядывая полутьму-полусвет, щедро разбросавший тени над пустыней. Ломаная линия стены казалось не приблизилась ни на шаг.
- Да сколько ж туда идти! – Прошин плюхнулся на песок.
- Передумал? – спросил инопланетянин.
Хотя инопланетянин здесь скорее он, Прошин, подумал Иван. Аж из другой галактики инопланетянин, незваный гость.
- Пошли, - выдохнул Иван.
Ещё двадцать минут такой ходьбы, вымотавшей обоих и стена приблизилась, выросла выше человеческого роста, стали видны детали древнего сооружения; наконец они оказались у подножия преграды, воздвигнутой неведомо кем неизвестно, когда.
И неизвестно где.
- Ваше? – спросил Прошин.
- Сложно сказать, - пожал плечами Кордал, - чьё угодно.
Стена. Каменная. Огромные валуны у основания, бутовый камень и плитняк наверху. В стену били чем-то тяжёлым, судя по паре вывороченных валунов и осколкам камней, валявшимся на песке. Стена выстояла.
- Ты детектор включил? – вполголоса спросил Кордал.
- Включил, - шёпотом ответил Прошин.
- И что?
- Ничего.
Пустыня пела свою песнь. Светили звёзды, серебряной чашей нависло над их головами небо.
- Надо посмотреть, что за стеной, - Кордал шагнул к разбитым валунам. – Я заберусь наверх, подтяну тебя. Верёвка есть?
- Найдём, - отозвался Прошин, - смотри, аккуратнее.
- Да уж как-нибудь… Ай!
- Что такое?
Кордал присел, скрывшись в тени, отбрасываемой сооружением неведомых строителей.
- У тебя всё в порядке? – спросил Прошин и, не дождавшись ответа, включил прожектора.
Тьма отступила. Песчинки заискрились маленькими бриллиантами, тени спрятались в трещинах среди камней – Прошин вздрогнул и огляделся: ему послышалось змеиное шипение, хотя биодетектор по-прежнему молчал. Кордал поднялся на ноги, разглядывая предмет, о который он споткнулся.
- Что это? – спросил Прошин.
- Не знаю, - ответил Кордал. – Если бы дело было в спальне моих детей, я сказал бы, что это игрушка. Но здесь…
Ребёнку в этой спальне дарили игрушки родители, свихнутые на космосе, конкретно – на космических кораблях. Они и лежали под стеной: самых разных форм, причудливых расцветок – хотя это, наверное, песок, засыпавший «игрушки», переливался разноцветными блёстками в свете прожекторов скафандра.
- Что это? – прошептал Прошин.
Кордал только пожал плечами.
Космические корабли неведомых цивилизаций никчёмными безделушками валялись полузасыпанные песком, брошенные под стену наигравшимся исполином, позабытые, ненужные. Люди, Прошин и Кордал, разными путями попавшие в эту пустыню, забыв обо всём разглядывали игровую площадку для великанов, способных устроить поигрушки с махиной космической станции.
«Ну, пацан, - подумал Прошин, - ну, потеряшка!..»
А вслух сказал:
- Это что, мы тоже можем с ними так?.. Ну так.
- Попробуй, - усмехнулся Кордал и, подняв целую тучу песка, перебросил Прошину громоздкое сооружение вроде колеса со спицами.
Иван замахал руками, пытаясь решить, ловить ему эту штуковину или бросить на песок – а вдруг оно радиоактивное?..
- Что там твои детекторы? – спросил Кордал, разглядывая космический корабль, о который споткнулся только что. – Радиационный фон, зверушки какие-нибудь поблизости – ничего такого?
- Нет, чисто всё, - ответил Иван, глянув менюшку скафандра.
«Колесо» весило как… колесо. Велосипедное колесо, например. Прошин покрутил станцию в руках, заглянул в редкие иллюминаторы на самом колесе, на бульбе командной рубки (из неё отходили «спицы» к телу станции), даже прожектором внутрь посветил.
- Что там? – спросил Кордал. – Есть контакт?
- Никого, - Прошин аккуратно опустил космическую станцию на песок.
- Эта побольше, - Кордал толкнул ногой «игрушку», чуть было не обезножившую его.
Судя по торчавшей из песка части, эту станцию построили в форме кольца, только неведомые строители не заботились об аэродинамических качествах, об эстетике объекта: всю поверхность «игрушки» усеивали острые выступы, волны, шпили антенн, целые поля тонких шипов.
- Сколько же их тут… - пробормотал Прошин.
- Ну, кажется, не так и много, - Кордал огляделся.
Действительно, корабли-игрушки валялись небольшой кучкой у щели между валунами. Дальше влево и вправо, сколько ни светил Прошин прожекторами, ничего подобного не обнаружилось: песок. Обломки камней. Снова песок.
- Мальчишка болтал про змею, - сказал Кордал, глядя на щель.
- Никого, - отозвался Прошин. – Детекторы молчат.
- Будем надеяться, они у тебя работают вообще, - Кордал шагнул к стене, стараясь не наступить на игрушки исполина.
Фантазия строителей космических объектов не ограничивалась кольцеобразными формами: поодаль Прошин заметил штуку, похожую по форме на «Терешкову», отчего у Ивана невольно ёкнуло сердечко. Впрочем, в следующий миг Прошин разглядел, что эта станция больше походила на осиное гнездо, чем на недогнутый бублик. А были ещё цилиндры – гладкие, с волнистым рисунком на поверхности и с надстройками, выступами, тарелками антенн по всему корпусу; в сторонке валялась россыпь блюдец: три белёсых маленьких аппарата и одно такое же, всё закопчённое, с пробоиной посередине. Кольцеобразные формы, шары, некоторые связанные между собой балками или системой тросов, каплеобразные болиды, что-то похожее на фонарь с крошевом разбитого стекла на песке. Прошин знал множество людей, готовых душу продать за одну только фотографию этого места.
Ну что ж, из всего множества свезло ему. Прошин наклонился к кольцу, подвернувшемуся под ногу его напарнику, приподнял, вернее, попытался – тяжёлое. Там, под песком, большая часть и оно, похоже, «при жизни» просто огромное было, просто страшилище. Прошин поднял глаза. Инопланетянин остановился неподалёку от стены и смотрел на него. В упор. Глаза его странно блестели – хотя скорее всего это отражались лучи прожектора, всё ещё разгонявшего тень под стеной.
- Ты говорил, у тебя есть дети, – сказал Прошин, чтобы сказать хоть что-то.
- Да? – Кордал порылся в памяти. – Да, говорил.
- Расскажи, как это – быть отцом, - сказал Иван.
- Тебе зачем? – буркнул Кордал.
- Там, на вашей планете мой сын, - пояснил Прошин. – Ты видел его, начальник экспедиции…
Вот так взял и сдал руководящий состав этому каратисту, подумалось ему. И тут же: а, что теперь…
- В общем, по нашим правилам, - заговорил он, словно решил выговорится перед первым встречным о наболевшем, о самом главном, - по нашим правилам на космических кораблях… ну… не должно быть детей.
Кордал сел на песок – подвинул россыпь блюдец и сел, машинально подвернув своё полупрозрачное одеяние и отряхнув правый шлёпок от пыли.
- Дети нарушают все правила, - улыбнулся он. – На то они и дети.
- Точно, - улыбнулся Прошин. – Но у нас так получилось…
Он покачал головой.
- В общем, каково это – быть отцом?
- Быть отцом, - Кордал усмехнулся, усмехнулся так, что тени на его лице сложились в страшную гримасу.
- Страшно, - ответил Кордал. – Страшно заводить детей, страшно выпускать их в мир, где нет правил. Не так давно мы с братом шли по следу заготовщиков.
Он взглянул на Прошина. Иван ответил ему недоумевающим взглядом. Заготовщики. Понятно.
- Представь себе сотню женщин, раз за разом рожающих детей, - Кордал сжал кулаки. - Представь себе аппараты искусственного кормления, напихивающих младенцев смесью, пока те не наберут вес.
Прошин смотрел на инопланетянина. Хотелось отвести взгляд, спрятать голову под крылышко. Не получалось.
- А потом приходят заготовщики и разделывают грудничков на мясо и таких… заведений… не одно, не два, а два десятка, - закончил Кордал.
Прошин опустил взгляд.
- Вы нашли их? – спросил он.
Звериный оскал был ему ответом:
- Да, - лязгнули зубы. – Нашли всех, нашли даже тех, кто покрывал это дело. А знаешь, что произошло потом?
- Вы их убили?
- Да, но потом – потом все эти бабы, которые валялись там на грязном тряпье и отдавали своих детей заготовщикам – они все собрались обратно, едва только узнали, что это место вновь работает, потому что там их кормили. А ты должен выпустить в этот мир своих детей. Так это, быть отцом.
Они замолчали. Прошин много раз видел изображение Снежка, картинки убогого быта аборигенов, транслируемые Сетью планеты и всегда при этом жалел бедолаг, вынужденных жить без потока лучистой энергии от светила. Реальность просто обескураживала.
- Всё так плохо? – спросил Прошин.
- Плохо, - отозвался Кордал. – У нас есть немного земли в районе экватора – на ней ничего не растёт, фотосинтез у растений остановился. Даже упрукам жрать нечего, а на синтетических кормах они если и выживают, то не размножаются. Остаётся ловить рыбу, которой тоже немного, потому что она дохнет подо льдом или производить искусственное питание. Жуткая дрянь.
Он взглянул на Прошина:
- Дети без охраны не ходят. И то бывали случаи, охрана сходила с ума…
Кордал махнул рукой.
- Так моего сына… - начал Прошин.
- Твоего сына взяла моя жена, - ответил Кордал. – С ним ничего не случится.
Змеиное шипение оглушило их. Кордал вскочил на ноги. Прошин защёлкнул забрало скафандра, лихорадочно роясь в настройках агрегата. Расхваленный им биодетектор прошляпил змею, огромную, целого дракона, каких рисуют в китайских сказках, на инопланетных харчах откормленного, огнедышащего…
Дракон плюнул огнём – в небе полыхнуло. Вокруг людей, замерших на песке, заплясали тени, казалось, что инопланетные космолёты разом задвигались, готовясь к старту – но вспышка в небе погасла и улеглась пляска теней, тишина вернулась на кладбище погибших кораблей.
Погибших? – спросил Прошин. Погибших, - ответил он сам себе. Иван открыл шлем.
- Что это было? – спросил Кордал.
- Не знаю, - Прошин пожал плечами и только потом сообразил, что под скафандром его жест не виден. – Когда ты тут появился, также полыхнуло.
И Прошин замер, поражённый внезапной догадкой.
- Да? – спросил Кордал. – И кто же к нам в гости пожаловал?
Последние слова он говорил в спину Ивана: Прошин ломанулся вверх по склону бархана, оставляя за собой кучу пыли. Скафандр мешался, он чуть было не принялся стаскивать с себя амуницию – опомнился в последний момент, защёлкнул забрало, включил мускулы и буквально выскочил на вершину песчаного холма.
Вдали, примерно в той стороне, откуда они пришли, из-за громоздившихся друг на друге барханов, поднималось ровное свечение, словно кто-то включил вечную лампу, да не одну – батарею светильников. Прошин прыгнул. Скафандр работал на полную мощность: прожекторы на плечах и на шлеме, инфракрасный детектор, 3d-карта, тут же запричитавшая в поисках сторон света, дыхательный аппарат, насытивший дыхательную смесь кислородом для стайерской дистанции и сразу же разрядивший батарею процентов на десять.
Прошин не экономил. Было у него предчувствие, что именно на этот случай он и берёг ресурсы своей высокотехнологичной одёжки и теперь Иван, будто тот самый инопланетный робот, нёсся по пустыне, вздымая за собой тучи песчаной пыли.
…Мальчик сидел на песке, окружённый тем самым сиянием.
- Нет! – крикнул Прошин и сам услышал, как его голос едва пробивается из-под шлема.
Показать полностью
Как в Российской империи боролись с лидерами организованной преступности
Президент России Владимир Путин в 2019 году подписал закон, которым ввёл уголовное наказание за «Занятие высшего положения в преступной иерархии», то есть против тех людей, которые являются главарями организованных преступных групп (ОПГ).
Принятые поправки в срочном порядке были внесены в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Российской Федерации.
Закон предусматривает уголовное наказание с лишением свободы на срок от 8 до 15 лет и с максимальный штрафом до 5 млн рублей.
Император Всероссийский и самодержец Николай I (1796 — 1855)
Отдельное уголовное наказание предусматривается за создание или руководство преступным сообществом с лишением свободы на срок от 12 до 20 лет и штрафом до 5 млн рублей.
Однако, принятый на вооружение свежий закон Российской Федерации, характеризующийся уголовным преследованием лидеров организованных преступных сообществ является не самым новым в истории России.
Хронология отечественной истории нас переносит во времена могущественной Российской империи, а именно в правление императора Всероссийского— Николая I (1796 — 1855) тогда, когда при русском самодержце был разработан, принят, издан первый уголовный кодекс в истории России («Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года») и веден в действие.
В уголовном праве Российской империи («Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года», глава третья, отделение первое "О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательстве") за создание и руководство преступным сообществом указаны следующие последствия:
"1148. Тот, кто составит шайку для разбоев или зажигательств, или делания или привоза фальшивой монеты или фальшивых ассигнаций, или других представляющих монету или кредитных, или иных государственных бумаг, подвергается за сие, хотя бы составленная им шайка и не учинила еще никакого преступления:
лишению всех прав состояния и ссылки в каторжную работу на заводах на время от четырех до шести лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для седьмой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Вступившие в шайку сего рода, с знанием о свойстве предназначенной оной, хотя и неучинившие еще никаких, в следствие того, преступлений, приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 22 сего Уложения для первой степени наказаний сего рода.
Те, которые зная о существовании такой шайки и имея возможность довести о сем до сведения начальства, не исполнят сей обязанности, подвергаются:
лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую, или, буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода и отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от одного года до двух лет".
«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года», глава третья, отделение первое
"1149 . Составившие шайку для воровства-кражи или воровства-мошенничества, или же для делания Фальшивых какого-либо рода документов, кроме лишь государственных бумаг, подвергаются за сие, хотя бы составленная ими шайка и не учинила еще никакого преступления:
лишению всех особенных как лично так и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и ссылке на житье в губернии Иркутскую или Енисейскую, с заключением на время от двух до трех лети с воспрещением выезда в другие Сибирские губернии в продолжение определяемого судом времени от восьми до десяти лет, или, буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для второй степени наказаний сего рода и отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от шести до восьми лет.
Вступившие в такую шайку , с знанием о её предназначении, приговариваются за сие:
также к лишению всех особенных, как лично так и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую, с заключением на время от одного года до двух лет , или, буде они по закону не изъяты от наказаний телесных , к наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для четвертой степени наказаний сего рода и к отдаче в исправительная арестантские роты гражданского ведомства на время от двух до четырех лет.
Те, которые зная о существовании такой шайки и имея возможность довести о том до сведения начальства, не исполнили сей обязанности, подвергаются:
лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и ссылке на житье в одну из отдаленных губерний, кроме Сибирских, с заключением на время от трех до шести месяцев, или, буде они цо закону не изъяты от наказаний телесных , отдаче в рабочий дом на время от шести месяцев до одного года.
1150. Определенным в предшедшей 1149 статье наказаниям и в той же постепенности подвергаются основатели и начальники шаек или сообществ для противозаконного провоза подлежащих питейному сбору иди акцизу питей, для провоза контробанды и вообще для производства запрещенной торговли, или же для запрещенной законами игры, или для подкупа чиновников или служителей какой-либо части управления и т. п.
1151. Когда кто-либо из составивших злонамеренную шайку или сообщество, или из принадлежащих к оной действительно учинит одно из преступлений, для коих сия шайка или сообщество составлены, то, буде в законах не определено какое-либо особое, именно за совершение такого преступления посредством шайки, наказание, он приговаривается:
к высшей мере наказания, за то преступление в законе положенного.
1152. Изобличенные в доставлении заведомо злонамеренным шайкам или сообществам оружия или же иных орудий, или других каких-либо средств для содеяния предположенных ими преступлений, подвергаются за сие тем же самым наказаниям, которые в предшедших 1148,1149 и 1150 статьях определены за вступление в сии шайки или сообщества, с знанием о их свойстве и назначении."
«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года», глава третья, отделение первое
"1153. Пристанодержатели, то есть все те, которые заведомо дозволяют лицам, принадлежащим к злонамеренной шайке жительствовать, или, хотя временно, останавливаться или укрываться в домах или иных каких-либо местах, ими самими занимаемых или состоящих в их управлении или заведовании, или под их присмотром, подвергаются за сие наказаниям, определенным выше сего в статьях 1148, 1149 и 1150 за вступление в ту шайку, с знанием о её свойстве и предназначении.
Если однако ж будет доказано, что они пред составлением или при составлены шайки предварительно изъявили основателям оной согласие принимать к себе и укрывать сих преступников и сообщников их то приговариваются к наказанию, равному с самими основателями шайки того рода.
1154. Те, которые хотя и не держа пристани и не давая постоянно у себя убежища злонамеренным шайкам, заведомо принимают от них или принадлежащих к оным преступников на сохранение, или для продажи, передачи, отвоза или же иного какого-либо употребления, вещи или иное какое-либо имущество, ими отнятое или похищенное, или же тайно провезенное, или Фальшивые монеты, ассигнации или другие поддельные государственные бумаги, подвергаются за сие наказаниям, определенных выше сего в статьях 1148,1149 и 1150 за вступление в злонамеренные шайки, с знаменем о их свойств и предназначении.
1155. Те, которые не имея прямых сношений с злонамеренною шайкою, или даже и не зная о существовании оной, постоянно и, как бы в виде промысла, занимаются скупом и перепродажею предметов, заведомо похищенных или противозаконно провезенных, приговариваются за сие, смотря по обстоятельствам, более пли менее увеличивающим или уменьшающим вину их:
к лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую, без заключения или с заключением на время от одного года до двух лет; или, буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для четвертой или пятой степени наказаний сего рода и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от одного года до четырех лет".
Данный официальный документ Уголовного кодекса Российской империи был подготовлен и реализован в период царствования императора Николая I (Незабвенного), около 180 лет назад.
Исторический документ свидетельствует о том, что в те далекие времена существовали лидеры и члены организованных преступных сообществ, в связи с чем российское государство разработало соответствующие положения уголовного права, направленное против организованной преступности.
Спасибо за чтение. Всем мира и добра.
Показать полностью
3
Тето
Показать полностью
2
Курс на сегодня
Показать полностью
1
Ответ на пост «Лучший кадр 2025 года»91
Показать полностью
2
Экспедиция «Новый Рассвет»
Корабль «Ковчег-88», сияющий город в стальной оболочке, плыл в бархатной черноте уже семнадцать лет. Его миссия была величайшим прыжком человечества: достичь туманности Инкатазо, спирального рукава, где телескопы разглядели с дюжину миров, дразняще похожих на Землю. На борту — пять тысяч пионеров в криогенном сне, элита ученых, инженеров, строителей, и экипаж из пятидесяти человек, сменявших друг друга в бодрствовании.
Капитан Леон Герберт, человек с лицом, изрезанным морщинами ответственности больше, чем годами, проверял показания. До цели — три месяца искусственного сна. Его цельь отдохнуть от текущих дел. Рядом замирали капсулы, одна за другой, погружая в ледяной покой специалистов. Последней, как всегда, шла Маруся Ильина, микробиолог. Хрупкая, с живыми глазами, она казалась ребенком рядом с исполинским Гербертом. Ее мир был не звездами, а невидимыми царствами бактерий и спор, которые предстояло изучать на новых мирах.
— Спокойных снов, капитан, — улыбнулась она, занимая свою капсулу напротив его. —И вам, доктор. Увидимся у Инкатазо.
Герметичные крышки закрылись с мягким шипением. Жидкий азот побежал по трубкам, замедляя пульс, останавливая время. «Ковчег-88», управляемый ИИ, лег на финальный курс.
Катастрофа пришла тихо. Где-то в глубине системы жизнеобеспечения сектора «Альфа» лопнула микротрещина в магистрали хладагента. Не фатальная сама по себе. Но она капля за каплей подтопила соседний энергораспределительный узел. Произошло короткое замыкание. Молния тихого безумия пробежала по нейронным сетям корабля. Искусственный интеллект, пытаясь локализовать ущерб, совершил единственную логичную, с его точки зрения, и роковую ошибку: он перераспределил энергию, на мгновение обесточив криогенные установки в пяти из шести отсеков.
Мгновения хватило. Термошок. Ледяные кристаллы, рвущие клеточные мембраны. Мозг, не выдержавший перепада. Пять тысяч спящих и сорок восемь членов экипажа ушли в небытие, так и не проснувшись. Их капсулы стали саркофагами.
Отключился лишь отсек «Эпсилон». Тот, где спали Герберт и Маруся.
Система пробуждения сработала исправно, но не через три месяца. Через шесть суток. Капитан очнулся от кошмара, в котором он тонул в ледяной воде. Реальность оказалась хуже. Экран статуса экипажа пылал багровыми крестами. Тишина, давящая гулом систем, была громче любого взрыва. Он, с трудом двигая одеревеневшими конечностями, вывалился из капсулы и увидел Марусю. Она сидела на холодном полу, обхватив колени, и смотрела на ряд темных капсул. В ее глазах стоял ужас осознания.
— Все? — прошептала она. —Все, — хрипло ответил Герберт, уже проверивший данные. — Только мы.
«Ковчег-88» плыл дальше, гигантский катафалк, везущий двух живых в царство мертвых. Первые дни были адом. Герберт, солдат до мозга костей, пытался наладить связь с Землей, оценить ущерб. Ответа не было. До дома — семнадцать лет. Сигнал дойдет лишь через тридцать четыре. Они были бесконечно одиноки.
Маруся погрузилась в молчание. Потом она сделала то, что умела лучше всего: начала исследовать. Но не далекие планеты, а свой собственный, крошечный мир. Она взяла пробы воздуха, воды из системы, мазки с поверхностей. И обнаружила нечто.
— Леон, посмотри, — ее голос впервые за неделю прозвучал не безучастно, а с дрожью странного волнения.
На микроскопе был ее планшет. Герберт, не понимая, вгляделся. В капле корабельной воды, помимо ожидаемых инертных частиц, копошились, делились и образовывали тонкие, паутинистые колонии какие-то бактерии. Они не значились в базе данных корабельной экосистемы.
— Это… не земные штаммы, — сказала Маруся, и ее глаза встретились с его взглядом. — Их структура… иная. Они появились уже здесь, в полете.
— Контаминация? Откуда? — спросил Герберт, чувствуя, как леденящий холод одиночества сменяется другим, более острым страхом.
— Нет. Не контаминация. — Она перевела взгляд на темный иллюминатор, за которым клубилась цветная дымка туманности Инкатазо, все ближе. — Они попали на борт с межзвездной пылью. Через системы фильтрации. Микроскопические автостопщики. И они… эволюционировали. В условиях радиации, невесомости, наших систем. Все эти годы, пока мы спали.
Она замолчала, а потом добавила почти беззвучно: —И они не одни. В воздуховодах, в вентиляции… есть споры. Растительности. Чужой.
Герберт молча смотрел на экран, где рядом с картой мертвого корабля теперь пульсировала другая карта — термо- и биосканов. И она показывала слабые, но четкие очаги жизни. Не в капсулах. В стенах. В глубине рециркуляционных туннелей. В темных отсеках, куда уже годы не ступала нога человека.
«Ковчег-88» не был просто катафалком. Он стал инкубатором. Колыбелью для чего-то нового, что родилось в темноте за его бортом и проросло сквозь сталь, пока его законные обитатели спали вечным сном.
Туманность Инкатазо занимала уже полнеба. Первая из планет-целей, голубая и манящая, была всего в двух неделях пути. Но теперь у капитана Герберта и микробиолога Маруси была другая миссия. Им предстояло исследовать не новый мир, а свой собственный корабль, который уже перестал быть их домом и стал чужим, дышащим лесом из неизвестных форм жизни. Они были не просто последними выжившими. Они были первыми контактерами. И контакт этот уже состоялся — тихо, незаметно и необратимо.
Подпишитесь на Пикабу канал артиста Игоря Пиксайкина, чтобы прочитать новые фантастические истории.
Показать полностью
1
Путешествие по ошибке
Я сел в поезд абсолютно уверенный в себе человек. У меня был билет, платформа, вагон и даже ощущение, что я всё контролирую. Поезд тронулся — значит, всё идёт по плану. Как выяснилось позже, это был план не мой.
Сначала меня ничего не смущало. За окном мелькали пейзажи, проводник выглядел убедительно, соседи по купе обсуждали жизнь так, будто ехали именно туда, куда и надо. Я тоже кивал — мало ли, вдруг это новая философия путешествий.
Подозрения появились, когда за окном промелькнула табличка с названием города, который я видел только в учебнике географии и один раз — в мемах. Я ещё подумал: «Ну ладно, может, маршрут обновили. Сейчас всё обновляют».
Решил уточнить у проводника. Спрашиваю вежливо:
— Извините, а мы точно едем в мой город?
Он посмотрел на меня так, как смотрят на людей, которые уверены, что огурец — это фрукт, и сказал:
— Конечно. Если ваш город — это совсем в другую сторону.
Вот тут я понял, что участвую в квесте «Найди себя на карте». Оказалось, я сел в поезд, который уходил с того же перрона, в то же время, но в противоположную сторону. Мелочь, а неприятно.
В итоге я доехал туда, куда не собирался, узнал, что в незапланированном городе есть вокзал, пирожки и очень сочувствующие кассиры. Вернулся домой с опозданием, новым опытом и твёрдым знанием: если поезд едет уверенно — это ещё не значит, что он едет туда, куда тебе надо.
Показать полностью
1