Пение + Поэзия

Спи, мой ангел, почивай,
Ясных глаз не открывай.
Баю, баюшки-баю,
Баю, баюшки-баю.

Не спишь, а время улетит,
И грозно тучи соберутся,
И страсти проснутся,
И буря жизни закипит,
И страсти буйные проснутся,
И буря жизни закипит.

Спаси и сохрани его от бури,
Всемогущий!
Рассей земных волнений тучи
И тихим счастьем осени.
Баю, баюшки-баю,
Баю, баюшки-баю.

Спи, мой ангел, почивай,
Ясных глаз не открывай.
Баю, баюшки-баю,
Баю, баюшки-баю.

Чу! На пороге слышен шум…
Враги пришли, стучатся в двери…
Страданья и потери,
Рой страшных грез и горьких дум,
Страданья, жертвы и потери,
Рой страшных грез и горьких дум.

Спаси и сохрани его от бури,
Всемогущий!
Рассей земных волнений тучи
И тихим счастьем осени.
Баю, баюшки-баю,
Баю, баюшки-баю.

1 июня исполнилось 220 лет со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, основоположника русской классической музыки и первого русского композитора мирового значения.

А 20 сентября исполнится 215 лет со дня рождения Нестора Васильевича Кукольника, русского прозаика, поэта, переводчика и драматурга первой половины XIX века, автора текстов популярных романсов.

"Колыбельная песня" — №5 из вокального цикла М. И. Глинки "Прощание с Петербургом" на слова Н. В. Кукольника.

В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена,
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.

Склонись ко мне главою нежной,
И да почию безмятежный,
Пока дохнёт весёлый день
И двигнется ночная тень.

1 июня исполнилось 220 лет со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, основоположника русской классической музыки и первого русского композитора мирового значения.

Пою романс М. И. Глинки "В крови горит огонь желанья..." на слова А. С. Пушкина.

«Я люблю», – ты мне твердила,
И тебе поверил я.
Но другого ты любила,
Мне так страстно говоря:
«Я люблю, я люблю», –
Мне так страстно говоря.

Ты зачем таким признаньем
Взволновала грудь мою!
С тяжким слышал я терзаньем:
«Друг! Я милого люблю,
Я люблю, я люблю,
Друг! Я милого люблю!»

Ах! Кого полюбишь страстно,
Горько той лишь другом быть.
Об одном молю, несчастный,
Перестань мне говорить:
«Я люблю, я люблю,
Друг! Я милого люблю!»

1 июня исполнилось 220 лет со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, основоположника русской классической музыки и первого русского композитора мирового значения.

Пою его романс М. И. Глинки "«Я люблю», – ты мне твердила..." на слова А. Римского-Корсака.

Светит месяц; на кладби́ще
Дева в черной власянице
Одинокая стоит,
И слеза любви дрожит
На густой ее реснице.

«Нет его; на том он свете;
Сердцу смерть его утешна:
Он достался небесам,
Будет чистый ангел там —
И любовь моя безгрешна».

Скорбь ее к святому лику
Богоматери подводит:
Он стоит в огне лучей,
И на деву из очей
Милость тихая нисходит.

Пала дева пред иконой
И безмолвно упованья
От пречистыя ждала…
И душою перешла
Неприметно в мир свиданья.

1 июня исполнилось 220 лет со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, основоположника русской классической музыки и первого русского композитора мирового значения.

Пою романс М. И. Глинки "Утешение" на слова Василия Андреевича Жуковского.

О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто прелестью своей
Меня в стране пленяешь дальной.

Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.

Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный
Повсюду странствует со мной.

Хранитель гений мой — любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? Приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.

1 июня исполнилось 220 лет со дня рождения Михаила Ивановича Глинки, основоположника русской классической музыки и первого русского композитора мирового значения.

"Память сердца" — романс М. И. Глинки на слова Константина Николаевича Батюшкова.

Zu Augsburg steht ein hohes Haus,
Nah’ bei dem alten Dom,
Da tritt am hellen Morgen aus
Ein Mägdelein gar fromm;
Gesang erschallt,
Zum Dome wallt
Die liebe Gestalt.
(В Аугсбурге неподалёку от старинного собора стоит высокий дом, из которого ясным утром выходит благочестивая девушка и направляется в тот самый собор под звук церковных песнопений.)

Dort vor Marias heilig’ Bild
Sie betend niederkniet,
Der Himmel hat ihr Herz erfüllt,
Und alle Weltlust flieht:
„O Jungfrau rein!
Lass mich allein
Dein eigen sein!“
(Там она склоняется пред святым ликом Девы Марии, и все её чистые помыслы устремляются к небесам:
"О, пресвятая Дева Мария! Позволь мне возложить свою жизнь на алтарь служения Тебе!")

Alsbald der Glocken dumpfer Klang
Die Betenden erweckt,
Das Mägdlein wallt die Hall’ entlang,
Es weiss nicht, was es trägt;
Am Haupte ganz
Von Himmelsglanz,
Einen Lilienkranz.
(И в то время, как в собор на зов колоколов начинают сбираться прихожане, девушка нисходит по проходу между рядами, не подозревая, что голову её венчает венец из лилий, озарённый небесным светом.)

Mit Staunen schauen all’ die Leut’
Dies Kränzlein licht im Haar.
Das Mägdlein aber wallt nicht weit,
Tritt vor den Hochaltar:
„Zur Nonne weiht
Mich arme Maid!
Stirb’, Lieb’ und Freud’!“
(Прихожане в изумлении оборачиваются ей вслед, поражённые зрелищем сияющего венца. Девушка останавливается у главного алтаря и с мольбой взывает:
"Даруйте мне монашеский постриг! Прощай, любовь и радость!")

Gott, gib, dass dieses Mägdelein
Ihr Kränzlein friedlich trag’,
Es ist die Herzallerliebste mein,
Bleibt’s bis zum jüngsten Tag.
Sie weiss es nicht,
Mein Herz zerbricht,
Stirb’, Lieb’ und Licht!
(Господи, прошу, сделай так, чтобы путь, который избрала себе эта девушка, пришёлся ей по силам.
Ведь она — моя возлюбленная, и таковой останется до конца времён.
Она не знает, что моё сердце только что разбилось.
Прощай, любовь и свет!)

"Прощай, любовь и радость" ("Stirb, Lieb' und Freud'") — песня Роберта Шумана на слова Юстинуса Кернера.

О, если б мог выразить в звуке
Всю силу страданий моих,
В душе твоей стихли бы муки,
И ропот сомненья затих.

И я б отдохнул, дорогая,
Страдание высказав всё,
Я б отдохнул, дорогая,
Страдание высказав всё.

Заветному звуку внимая,
Разбилось бы сердце твоё,
Заветному звуку внимая,
Разбилось бы сердце твоё!

"О, если б мог выразить в звуке..." — романс композитора Леонида Малашкина на слова Григория Лишина.