Можно бесконечно рассказывать о красотах Приморья, но главное в любом путешествии — это люди. Нам невероятно повезло с составом!
Наш дайв-тур собрал удивительных людей, каждый — мастер своего дела. Особенная удача — два талантливых повара, которые ехали с нами. Представьте: после долгого дня в холодной воде возвращаться в лагерь к аромату настоящей походной кухни! Это был настоящий пир после подвигов.
Отдельный респект нашим капитанам — настоящим «морским волкам». Они не просто доставляли нас до точек погружения, но и чутко страховали, чувствуя море и погоду как никто другой. Крепкие ребята, на которых можно положиться.
И, конечно, сердце нашей экспедиции — гиды. Наш главный шерпа по подводному миру, Дмитрий, и его правая рука — Александр и Ира. Их спокойствие, профессионализм и внимание к деталям были нашей главной опорой. С ними мы по-настоящему чувствовали себя в безопасности, зная, что под водой мы — под надежной защитой.
Спасибо вам, команда! Вы сделали это приключение по-настоящему бесценным. ❤️
Албазинcкая Русская сотня в составе «Жёлтого с каймой знамени»
11 месяцев продолжались переговоры Игнатьева с представителями Госсовета, но весомого результата не принесли. Российскому посланнику не удалось убедить высокомерных соседей, что передача России южных гаваней выгодна обеим державам, так как защитит их от притязаний европейских государств. Но и китайцы не смогли выставить Игнатьева ни из Китая, ни даже из Пекина, хотя очень старались – опасались его встречи с ожидаемыми делегациями Англии и Франции, боялись, что Россия для достижения своих целей примкнет к европейцам. Даже представить себе не могли, что в контексте евроазиатской политики европейские державы в принципе не заинтересованы в укреплении России на Тихом океане.
Удивительное дело! Не смотря на то, что уже к августу 1859 г. Игнатьеву стал очевиден провал переговоров, понимание необходимости приобретения Россией южных незамерзающих гаваней у границы с Кореей укреплялось в нем с каждым днем. Горчаков в этом вопросе колебался, поэтому донесение свое на этот счет Николай Павлович отправил сразу Морскому министру Великому Князю Константину Николаевичу! В нем он писал, что «без решительных действий, которые бы проучили и образумили маньчжурское правительство, ничего от него не добьешься дипломатическим путем». Вот так!
Когда читаешь донесения и письма Николая Павловича из Пекина, то забываешь о его возрасте. Кажется, что в китайской столице действовал опытный и искушенный в своем деле дипломат с железной хваткой, который как лондоновский бульдог Черокки из «Белого клыка», раз ухвативши противника за шкурку, уже не разжимает зубов, а перебирает челюстями до тех пор, пока не доберется до горла. Впрочем, наблюдательность и дотошность в сборе информации, внимание к деталям проявились у него еще в Лондоне, а в Пекине в полной мере проявилась еще и хватка.
С августа он изменил тактику переговоров: стал холоден, как лед, настойчив, но вежлив, чем доводил вспыльчивого Су Шуня до белого каления. Однажды тот в сердцах скомкал и швырнул на пол лист с текстом Айгунского договора, прокричав, что бумажка эта ничего не значит и не стоит… На следующий же день в Государственный совет ушло от Игнатьева письмо, в котором он, описывая недостойное поведение переговорщика, просил Госсовет заменить его другим, обвинял Су Шуня в намеренном срыве переговоров… Для самоуверенного китайского сановника это означало бы потерю лица, поэтому требование Игнатьева Госсовет «не заметил». Но в ответном письме, чтобы как-то смягчить ситуацию, признал права России на левобережье Амура (прежде утверждалось, что маньчжурские земли эти отданы безземельным российским крестьянам во временное пользование) и на морскую торговлю в семи своих портах!
Больше Су Шунь никогда не позволял себе кричать на российского посланника. А Госсовет через некоторое время даже «пошел навстречу» Игнатьеву и согласился-таки «всерьез» обсудить вопросы разграничения на Амуре и Уссури! Правда, не в Пекине, а прямо на месте, в провинции Гирин (Цзилинь), с тамошним генерал-губернатором… Само-собой никуда Игнатьев не поехал! Вместо этого накатал еще две жалобы, пока китайцы не поняли, что спорить с ним бесполезно. И не оставили в покое.
И потянулись дни один за другим. Переговоры то возобновлялись, то затухали…Чем же были заполнены будни чрезвычайного посланника России в Китае? Да-да, «чрезвычайного посланника»! О том, что ему присвоен, наконец, этот титул, Игнатьеву сообщил в письме от 1 сентября 1859 года глава Азиатского департамента МИДа Е.П. Ковалевский.
Глава Азиатского департамента МИДа Е.П. Ковалевский
Он много читал. После расстрела англо-французской эскадры у крепости Дагу начались в Китае гонения на католиков и, покидая Пекин, миссионеры оставили на хранение русской миссии богатую иезуитскую библиотеку.
Как глава посольства Николай Павлович не только ежедневно руководил работой своих помощников, но заодно учился у них. Ведь они были значительно опытнее его во многих вопросах и старше: капитан Баллюзек – на 10 лет, переводчик Татаринов – на 15. Татаринов к тому же был еще и опытным врачом, изучал китайскую медицину, лечил и своих, и китайцев, разбирался в тонкостях «китайских церемоний».
Подружился Игнатьев с архимандритом Гурием (в миру Григорием Платоновичем Карповым), который ему много помогал и очень многому научил. Со своей стороны Николай Павлович содействовал росту христианской общины. Он принял участие в открытии женского православного училища (мужское уже было), регулярно жертвовал небольшие суммы денег албазинцам – потомкам русских казаков, плененных после взятия китайцами крепости Албазин в 1685 г., что способствовало росту православной общины, которая увеличилась при нем на 70 человек. Через албазинцев, а затем и через православных маньчжуров наладил он сбор информации о том, что происходит в городе, и в Госсовете, и даже в Запретном городе. При случае заводил полезные связи среди китайского населения – с купцами, представителями местной знати. И даже, как свидетельствуют некоторые «историки», заслужил в Пекине уважительное прозвище «И Дажень» – «Сановник И».
Очень может быть, что именно так китайцы Игнатьева и звали. Вот только И Даженями они называли всех европейских вельмож, и это было отнюдь не уважительное прозвище. Иероглиф, который звучал как «И», обозначал не первую букву фамилии русского посланника, а конкретное китайское понятие: «варвар», и, значит в переводе И Дажень означало «Сановник варваров». Не случайно в процессе обсуждения текстов Тяньцзиньских договоров 1858 г. англичане потребовали включить в них пункт, запрещающий употребление словосочетания «И Дажень» в отношение европейских представителей.
В этом месте должен сделать еще одно отступление, которое, как и отступление про сущность прозвища И-Дажень, может слегка «приземлить» образ Николая Игнатьева.
Дело в том, что на выполнение своей миссии в Китае он тратил много личных денег, так как казенных 6 тыс. в год ему на все не хватало. Сохранились письма в Азиатский департамент, в которых он просил разрешения использовать для нужд посольства деньги русской духовной миссии с тем условием, чтобы его отец – губернатор Санкт-Петербурга П.Н. Игнатьев – возмещал бы затем казне эти траты из личных средств.
Тут, согласитесь, как бы сам собой возникает образ российского патриота, который не только не наживается за счет казны, но своими деньгами помогает Отечеству. И это, конечно, так и было. Но, во-первых, он принадлежал к очень богатой семье, а во-вторых, к тому слою русского дворянства, где честь была дороже денег, где честолюбивые молодые люди из знатных и богатых семейств были готовы заплатить самую высокую цену за одну только возможность отличиться во славу Государя и Отечества. Так и Игнатьев, который в лепешку готов был разбиться, чтобы добиться своего и приобрести для России любым путем Уссурийский край!
Но чем дальше, тем хуже шли его дела. Со временем он пришел даже к мысли, что Россия напрасно считает Китай страной дружественной, что при безоружном состоянии наших восточных владений и англо-французских интригах Китай может представлять для нее серьезную угрозу. Обо всем этом он писал в донесениях в МИД, и в письмах к своему отцу. Писал о том, что для предотвращения занятия южных бухт англичанами или французами, нужно поскорее занимать их самим. Напоминал об этом и Н.Н. Муравьеву-Амурскому, и командующему Тихоокеанской эскадрой капитану 1 ранга И.Ф. Лихачеву... Так в итоге и был основан в июне 1960 г. Владивосток.
Со стороны могло показаться, что миссия генерал-майора Игнатьева – российского посланника в Китае безнадежно провалилась. Но неожиданно 17 апреля 1860 г. Государь вдруг награждает его орденом Св. Владимира 3-й степени. За что конкретно – непонятно. Вероятнее всего, за все вместе: за левобережье Амура, за ценную информацию, за варианты выхода из ситуации, которые он продолжал предлагать. Хотя их было немного. А именно: дождаться очередного военного похода союзников на Пекин и вклиниться между двумя сторонами в качестве переговорщика и примирителя в ожидании или устройстве удобного случая.
Для этого, правда, сначала нужно было как-то добраться до Шанхая, где базировался флот европейских союзников. Ну, это уж как-нибудь... Поэтому распорядился, чтобы Лихачев на всякий случай прислал за ним корабль в Печелийский (Бохайский) залив, до которого, правда, посланнику еще нужно было добраться...
При работе с золотом не советую применять лимонную кислоту для очистки растворов от железа и иного. Если для этого нет прямых источников допускающих лимонную кислоту при работах с золотом. Так как возможно образование коллоидного золота и его вообще невозможно разглядеть и понять есть ли там что или нет. При этом неважно находиться ли золото в виде раствора хлороводорода или нет как оказалось.
Отдельный привет моим немногочисленным подписчикам, которые находились в режиме ждуна!
Три с лишним года назад в японском море загорелось судно Ангара, на котором перевозили автомобили. Почти 600 машин. Сгорела и моя ласточка.
Обращался к юристам в своём городе. (Привет,Хабаровск)
Двое после консультации сказали, что выиграть нереально, тк там иностранная компания. Один сказал, что выиграть реально, но денег вряд ли получим, потому что иностранная компания владелец. Следующая юр. фирма взялась, даже написали заявление в джал. Там отказали, и юристы развели руками, дескать, на этом наши полномочия всë.
Потратили кучу денег и времени на всё это.
И тут мне порекомендовали обратиться одно приморское агентство, дескать, реально берутся и выигрывают. Причем, рекомендовало несколько человек.
Долго сомневался. Но решился.
В итоге заскочил, наверное, в последний вагон, весной. Ибо трёхлетний срок подачи заявления истекал. Обратился.
Они взялись.
Раскрутили всю цепочку, кто на каком этапе участвовал.
В этом посту Продолжение поста «Есть ли золото в пепле от сигарет. 2» делал контрольную проверку, но изменил условия вместо уксусной кислоты применил лимонную и не смог разглядеть присутствие каких либо металлов. Тогда этот осадок пепла залил подсоленной водой в которую добавил дихлоризоциановую кислоту. Прокипятив и отфильтровав осадок, бросил туда несколько крупинок хлорида олова. В растворе выпал осадок ржаво белого оттенка, скорее всего просочилось через фильтр. Кроме того выпало несколько крупинок черного цвета. Но золото не обнаружил. Вчера хотел утилизировать раствор, но при внимательном осмотре, вдруг обнаружил пару чешуек очень маленького размера золотистого оттенка. Сегодня утром вновь просмотрел дно мензурку с остатками раствора, а то иногда вечером смотришь, есть, а утром уже ничего нет. И разглядел не менее десятка таких крупинок блестящих в свете фонарика золотистым оттенком. Да, это золото, но очень мелкие крупинки или чешуйки. Жаль на камеру не смогу зафиксировать.
Глава седьмая: император Сяньфэн, адмирал Чжэн Хэ и восстание тайпинов
Волей-неволей мне приходится сделать несколько отступлений, чтобы очень сжато обрисовать пейзаж, на фоне которого проходила командировка Игнатьева; некоторые особенности времени и пространства, которые благоприятствовали или наоборот препятствовали выполнению его задания.
В главе о заключении Айгунского и Тяньцзиньского договоров уже говорилось о том, что при заключении их в действиях китайской стороны просматривалась определенная тактика. А каков был механизм принятия решений в китайской верхушке, кто решал, если не верховный правитель?
С 1850 г. Китаем правил император (богдыхан) Айсиньгёро Ичжу, который был старше Игнатьева ровно на полгода. Чаще его называют «Сяньфэн», но это не имя, а девиз правления, означающий «Вселенское процветание». У каждого китайского императора был свой девиз и очень часто в различных источниках информации их теперь называют не по именам, а именно по девизам правления.
Ичжу родился в 1831 году в императорском летнем дворце Юаньминьюань, в 8 километрах к северо-западу от Пекина и был четвёртым сыном императора, правившего под девизом «Даогуан» (Сияющий путь). Согласно источникам, еще в юном возрасте Ичжу превосходил литературными и административными способностями своих братьев. Поэтому Даогуан решил сделать его своим преемником. Императором Китая Ичжу стал в 19 лет, и за время его правления династия Цин пережила несколько войн и восстаний. В том числе Вторую Опиумную войну, восстания тайпинов и няньцзюней. Сяньфэн оказался последним китайским императором, обладавшим единоличной властью.
Еще источники говорят, что Ичжу был правителем праздным, а человеком избалованным, и даже ушел он из жизни в 1861 году «от излишеств». Во его время Китаем фактически управляла группа высших чиновников Госсовета, которая, в свою очередь, состояла из нескольких враждующих группировок. Каждая из них, действуя, втайне от своих соперников, старалась склонить императора на свою сторону. Ведь, не смотря на склонность к праздному образу жизни, Ичжу не был человеком безвольным. Наряду с единоличной властью Бог наградил его вспыльчивым характером, и под горячую руку он мог, в прямом смысле, снести голову сановнику любого ранга.
Тем не менее, если время торопило, а император изволил наслаждаться жизнью в одной из загородных резиденций, высшим государственным чиновникам приходилось зачастую действовать и без согласования. Например, по одной из версий китайских историков, Тяньцзиньские договоры 1858 г. с Англией, Францией, Америкой и Россией, были подписаны главой Госсовета Гуй Ляном и Хуа Шанем – без предварительного одобрения их богдыханом. И именно потому они не были вовремя ратифицированы (кроме как с Россией) – сановники из Госсовета просто боялись доложить о них богдыхану, тянули время. А, когда все открылось, Гуй Лян вынужден был попроситься на пенсию, а Хуа Шань со страху совершил самоубийство. В эту версию вписывается и поведение И Шаня, заключившего двумя неделями ранее Айгунский договор с Н.Н. Муравьевым.
Договориться европейцам с китайцами было трудно не только по причинам материального характера. На протяжении большей части своей истории у Древнего Китая не было соседей, равных ему по уровню развития культуры, сложности государственного аппарата, численности населения или богатства. Римская империя далеко, Индия отделена горами, а кочевые народы степи, хотя и представляли военную угрозу, считались некультурными варварами. Это укрепляло убеждение, что Китай – это и есть весь цивилизованный мир.
Когда иностранные правители или их послы приезжали ко двору Сына Неба, они должны были совершить перед ним «коутоу», то есть – три коленопреклонения и девять земных поклонов – ритуал признания верховенства императора. Должны были преподнести дань в виде экзотических предметов своих стран. В ответ император одаривал их гораздо более ценными подарками (шёлк, фарфор, деньги) и даровал им «инвеституру» – официальное подтверждение их права управлять своими землями от его имени.
С европейской цивилизацией Китай контактировал только на своей территории, принимая путешественников и купцов на своих условиях. Сам Китай никогда не снаряжал дальние морские экспедиции за исключением короткого периода в начале 15 века.
Император Чжу Ди по прозвищу «Юнлэ»
Тогда император Чжу Ди по прозвищу «Юнлэ» (Вечное счастье) приказал построить флот и снарядил одну за другой шесть экспедиций в западном направлении, возглавить которые приказал одному из своих евнухов Чжэн Хэ (1371–1433/1435), назначив его адмиралом.
Флот Чжэн Хэ насчитывал до 300 кораблей и до 30 000 человек. Корабли–«сокровищницы» были крупнейшими в мире для своего времени. Он посетил более 50 стран – от Явы и Цейлона до Аравии и берегов Африки. Чжэн Хэ вёл дипломатические переговоры, устанавливал торговые связи, привозил экзотические товары. И совсем немного не хватило Чжэн Хэ времени и сил, чтобы открыть для Китая Европу.
Адмирал Чжэн Хэ
Чжу Ди умер, на смену ему пришел старший сын Чжу Гаочи император «Хунси» (Великое сияние), который правил всего 9 месяцев, но за это время успел сжечь все корабли, так как и содержание флота и экспедиции обходились казне слишком дорого. Следующий император Чжу Чжаньцзи по прозвищу «Сюаньдэ» (Провозглашение добродетели) вновь построил корабли и отправил Чжэн Хэ в седьмую по счету экспедицию. Но во время ее адмирал умер, замены ему не нашлось. Тут вся мореходная эпопея Китая и закончилась, хотя адмирал до сих пор почитается в нем как символ мирной дипломатии и мореходного искусства.
Во время Опиумных войн Китай впервые столкнулся с технологически превосходящими его западными державами и испытал глубокий шок от осознания того, что существует другие, могущественные цивилизации, которые не только не признают верховенства Сына Неба и не намерены падать перед ним ниц, но способны навязать ему свои условия.
При Сяньфэне положение Китая в целом, и в особенности династии Цин осложнилось еще и тем, что в южных провинциях разгорелось крестьянское восстание – тайпинов. Постепенно продвигаясь на север, оно охватывало все новые и новые территории с целью как раз свержения «северной», маньчжурской династии Цин. Между собой китайские сановники шептались о том, что «с европейцами хоть договориться можно, а тайпины «цинам» будут просто головы резать, не вступая ни в какие переговоры». Некоторые полагали, что только европейские войска и могут тайпинов остановить.
После расстрела англо-французской эскадры из орудий крепости Дагу в 1859 г., китайское руководство ожидало, что европейские державы откажутся от военного давления и предпримут попытку мирных переговоров. Для размещения их представителей Госсовет даже распорядился подготовить и отремонтировать отдельные здания в центре Пекина. Англичанам предназначался особняк из 170 комнат! Французам немногим меньше. На фоне этих дворцов «апартаменты», занимаемые российским посланником, выглядели, в лучшем случае, дачным домиком. С той же, примерно, разницей отнеслись в Пекине и к приезду Игнатьева, и к начатым им переговорам с Россией.
День Приморского края и освобождения Дальнего Востока от иностранных интервентов и белогвардейцев.
25 октября 1922 года Владивосток был освобожден от белых и японских войск и в город вошли войска Народно-революционной армии ДВР — считается, что это событие стало окончанием кровопролитной гражданской войны в России. Крайне важно и символично, что именно во Владивостоке был положен конец иностранной интервенции в стране, а Россия перешла к мирному строительству. Финальная точка, после которой пошло мощное развитие государства, была поставлена здесь. В первую очередь, об этих событиях следует знать молодому поколению, чтобы уроки прошлого стали заветом на будущее — как не повторять ошибок и как в самые сложные времена находить силы для правильных решения во благо своей Родины.
