Они сидят на крыше и смотрят на звёзды в ночном небе.

Они свесили ноги с каменного широкого подоконника снаружи — мыски их кед рубят воздух.

Они прикладываются к горлу бутылки рома — одни.

Они курят на парковке, потому что в кафе запрещено.

Их волосы мокрые от жары и липнут к коже лба. А в холодную погоду они ёжатся и прячут руки в карманы.

Иногда они выкапывают фонарные столбы на спор, в шутку — я никогда таким не занимался, наверное мне просто не с кем.

Я смотрю на них в бинокль, а мой желудок медленно переваривает их сердца, которыми недавно позавтракал.

Но мне этого мало, я захочу ещё порцию.

Постараюсь быть аккуратным в охоте за тем, что мне так необходимо. И постараюсь не навредить, хотя не без этого — они всё равно станут о чём-то просить или попытаются напасть первыми, или начнут трахать мой мозг какой-то своей правдой или проблемами, которые горчат и не приходятся по вкусу.

Они будут стараться быть милыми и толкать мне на продажу свою душу, которую я лишь попробую, но не выпью до конца.

Они будут мне угрожать, и совершать жалкие попытки манипулировать мной.

Возможно, в какой-то момент они достигнуть своей цели, я ведь тоже человек!

Разрезал очередной деликатес, насадил на вилку, изжевал то, чем мы все страдаем по общепринятому определению. Мне жаль, но они такие вкусные.


Плачу и ем.

Улыбаюсь и сплёвываю прожилки прямо на пол.

Круг за кругом мимо скал
Брёл голодный зверь — шакал.
Весь изранен, шкура в грязи
Глаз не скрыл ещё ни разу.

Недомерок, ростом с кошку,
Молод, глуп совсем немножко.
За шакалом плыли тени,
Плоть гнилую они ели.

Так и ждали, что подохнет,
Срались — кто же его грохнет.
Но шакал скулил сквозь зубы
Ставил лапы безрассудно,

Шёл упорно, шёл, скитаясь,
К сердцу шёл, вовсю шатаясь.
Но пройдя ветра и стужу,
Он осколки обнаружил.

Было — сердце,

Стало — льдина...

Шакалёнок в пропасть сгинул.

Когда ты нравишься кому-то,
Но сердцем глух к нему совсем,
Поймешь попозже всю нелепость
Подобных гребаных проблем.

Когда ты с химией не дружишь,
Но знаешь, что настигла вдруг
Та связь с осколками наружу,
Замкнув собой весь чертов круг.

Когда ты взгляд чужой встречаешь,
Но видишь: взгляд тот без тепла:
Не смотрит он, тебя не греет,
Зато сгораешь сам дотла.

Охвачен как огнем — отчаянием,
И боль прогрызла до кости,
Но с губ слетают все признания,
Коими душу не спасти.

Когда влюбился ты внезапно,
Открылся, побеждая страх,
Но был уложен на лопатки
С кровавой болью на зубах.

Тогда в тот миг ты вспомнишь душу,
Которую проткнул насквозь
Своим стальным как нож отказом,
Воткнув прям в сердце ржавый гвоздь.