Добрый бог

«Чарли Паркер был нашим богом, нашим пророком», – говорил Сонни Роллинз, один из известнейших джазовых саксофонистов. «В моих глазах он был кумиром, который никогда не разочаровывал», – вторил ему трубач Рэд Родни.

Паркер примечателен не только музыкальным новаторством, но и тем, что он стал совершенно новой фигурой в культуре ХХ века. До него черные джазмены в Америке воспринимались как работники сферы развлечения. Паркер вызывал к себе иное отношение: в нем видели личность, серьезного художника.

«Сейчас это кажется странным, но то, что на сцене Чарли держался просто и с достоинством, было необычным. Посмотрите на ужимки Диззи Гиллеспи. Для того времени это было характерно», – говорит Роллинз.

В жизни Чарли был милейшим человеком, в нем не было ничего пафосно-возвышенного, демонического или хотя бы претенциозного, как в Гиллеспи. Его знаменитое прозвище Bird («Птица»), в котором некоторые усматривают чуть ли не Сирина или Гаруду, тоже имело вполне приземленное происхождение: однажды Паркер практично предложил коллегам подобрать и съесть случайно сбитого гастрольным автобусом цыпленка. И вот этот вот скромный и дружелюбный человек, будучи немногим более 20 лет от роду, перевернул с ног на голову джаз, самую крутую музыку своего времени.

Унижения

До появления Птицы в джазе царил свинг – музыка больших оркестров (бигбендов) – динамичная, танцевальная, мелодичная. Та самая «музыка толстых», которую клеймил Горький. Законодателями мод в ней были Луи Армстронг, Лестер Янг, Бенни Гудмен, Дюк Эллингтон.

Конечно, юный Чарльз тоже начинал со свинга. Альт-саксофон подарила ему мать, решив таким образом утешить подростка, когда его отец ушел из семьи. Чарли увлекся и вскоре стал упражняться на заднем дворе дома по 11–15 часов в день. Неудивительно, что соседи Паркеров потребовали от них съехать куда-нибудь. Жили они в Канзас-Сити, штат Миссури.

Паркер не был вундеркиндом, мастерство пришло к нему после долгих лет упорного труда. Поначалу он был очень неуклюжим, его не раз выгоняли из оркестров за плохую игру. Старшие музыканты издевались над ним и его потрепанным саксофоном, который разваливался на части и держался на каких-то резинках. Чарли называли деревенщиной.

В 16 лет его с треском прогнали со сцены, когда Паркер набрался смелости выступить на сцене авторитетного в Канзас-Сити клуба «Рено», где устраивались джем-сейшены (многочасовые сеансы совместного музицирования и импровизации). От волнения Паркер так сбился с ритма, что Джо Джонс, барабанщик оркестра Каунта Бейси, запустил в него медной тарелкой. Все эти унижения заставляли Чарли тренироваться с удвоенной силой. Музыка стала главным смыслом его существования. Но в 16 лет к ней добавилась другая страсть – наркотики.

Темная сторона

По официальной версии, Паркер подсел на героин после автокатастрофы: Чарли сильно повредил позвоночник, и врачи снимали ему боль морфием. Сам Паркер в интервью журналу Downbeat говорил, что впервые ему дал попробовать наркотики какой-то незнакомец в школьном туалете.

Но каким бы безумным ни был аппетит Паркера к наркотикам, музыка манила сильнее. Он принимал стимуляторы, чтобы после вечерних концертов продолжать играть ночь напролет. Он готов был носить что угодно, есть что угодно и спать где угодно, лишь бы только музицировать круглые сутки. Даже играть он мог на чем угодно: на легендарном концерте в Мейси Холл в Торонто в 1953 году он вышел на сцену с дешевым пластиковым саксофоном (свой он заложил в ломбард), и все равно звучал, как бог.

Саксофонист Фил Вудс вспоминал: «Я был недоволен своим инструментом. Мне казалось, что он неудобный, плохо звучит. Но однажды на нем сыграл Паркер, и я понял, что дело совсем не в инструменте».

Юный Чарли выступал со всеми оркестрами, какие только мог найти в Канзас-Сити и его окрестностях. Очень внимательно следил за игрой Бастера Смита, саксофониста, который любил экспериментировать с темпом, ускоряясь в два раза. Его приемы оказали большое влияние на технику Паркера.

В конце 1930-х Чарли начал играть в оркестре Джея Макшенна, с которым впервые попал на гастроли в Нью-Йорк – город, который станет родиной нового джаза.

Бибоп

В Нью-Йорке он познакомился с трубачом Диззи Гиллеспи. Их тандем стал экспериментальной лабораторией, в которой родилось новое направление в джазе, названное бибопом. К делу были причастны пианисты Бад Пауэлл и Телониус Монк, трубачи Фэтс Наварро и Джо Гай, барабанщики Макс Роуч, Арт Блейки и множество других музыкантов. Бибоп вызревал несколько лет, пара из которых пришлась на период забастовки профсоюза американских музыкантов (с августа 1942-го по ноябрь 1944-го). Записаться на студии в это время было практически невозможно, выпустить пластинку – тем более. Поэтому, когда в 1945 году звукозаписывающая индустрия заработала во всю силу, могло показаться, что бибоп грянул, как гром среди ясного неба. Это совпало с окончанием Второй мировой войны, что усилило эффект «новой музыки для новой эпохи».

Чарли Паркер и Диззи Гиллеспи (в центре)

Музыкантам старшего поколения бибоп казался сущим издевательством. Шумный, быстрый, бешено меняющий аккорды и тональности, несущийся непонятно куда. «Здесь нет ни мелодии, ни ритма», – жаловался Луи Армстронг. Танцевать под бибоп было невозможно, угадать мелодию тоже: Паркер брал популярные стандарты и менял их до неузнаваемости, ускоряя в несколько раз, наполняя их неожиданными ходами и поворотами.

Кажется, что намерением Паркера и его коллег было усложнить джаз, сделать его более «завернутым». Телониусу Монку приписывают высказывание: «Мы хотели сделать музыку, которую другие не могли бы скопировать». Это был намек на то, что свинг успешно освоили и коммерциализировали белые музыканты, что, конечно, задевало черных. Но Паркер, по собственным словам, не хотел никакой «эзотерики». «С самого начала я считал, что музыка должна быть очень чистой, очень точной. Она обращена к людям, ее красота должна быть понятна им», – говорил он.

Чарли не столько нарабатывал технику (сам себя он не считал виртуозом), сколько вдумчиво исследовал материю музыки, разбирая ее на атомы. Работая над той или иной композицией месяцами, он создавал собственный стиль. Всего через несколько лет уже его собственные записи будут изучать «под микроскопом», пытаясь разгадать секрет паркеровского гения.

В потоке

Паркер не любил термин бибоп. Он мыслил в масштабе музыки в целом, а не какого-либо отдельного стиля, пусть и очень модного. Он также не считал себя реформатором. «Мне не казалось, что я делаю что-то радикально новое, – говорил Паркер. – Объяснить свою музыку я не могу. Просто мне казалось, что она должна быть именно такой».

Но Птица играл совсем не так, как играли до него Джонни Ходжес, Бенни Картер и другие джазмены. Его саксофон говорил на каком-то новом языке. Одни понимали этот язык, другие нет, и их это раздражало. А третьи ничего не понимали, но все равно были в полном восторге.

Паркера критика не смущала. «Мне все равно, нравится ли кому-то моя музыка, платит ли за нее кто-нибудь. Если бы все мерилось этими критериями, Моцарт никогда бы не написал «Дон Жуана», а Чарли Паркер не играл бы ничего, кроме свинга», – утверждал он.

Хипстеры и битники

Если свинг был музыкой для масс, то ценителями бибопа стали в первую очередь «прогрессивные слои населения»: белые интеллектуалы (в том числе писатели-битники – Джек Керуак, Ален Гинзберг), черные и белые хипстеры.

Хипстеров 1940-х не следует путать с хипстерами современными. Это были модники, которые слушали джаз и вели образ жизни джазменов, не являясь таковыми. Одежда играла немалую роль. Паркер был к ней безразличен, но ему прощалось. А вот Гиллеспи тщательно культивировал свой имидж: берет, эспаньолка, очки в тяжелой оправе. Иногда в джазовых клубах все зрители были как один в беретах и очках. Даже дамы рисовали себе эспаньолки на подбородке.

Керуак не раз упоминал Птицу в своих книгах, а также посвятил ему поэму («Чарли Паркер выглядел, как Будда»). Ему казалось, что этот музыкант не только уловил дух времени, но и проник в высшую реальность:

«Именно это говорил Чарли Паркер своей игрой: всё хорошо.
Это чувство, которое бывает ранним утром,
Радость отшельника».

Хаос и порядок

Вскоре после триумфа бибопа тандем Паркер-Гиллеспи распался. Братья по разуму в музыке, в жизни они были слишком разными людьми. Паркера смущали надуманность и позерство Гиллеспи. Аккуратный Диззи не мог принять хаоса, в котором существовал Птица. Порядок, точность, чистота – Паркер так тщательно следил за этим в своей музыке, что, казалось, на упорядоченный быт уже не хватало сил.

В 1946-м, отыграв несколько концертов с Гиллеспи в Лос-Анджелесе, Паркер сдал билет до Нью-Йорка, чтобы выручить деньги на наркотики, и в итоге застрял в Калифорнии на несколько месяцев. Лос-анджелесский период закончился попаданием в психиатрическую клинику. С тех пор бывшие друзья виделись редко, хотя в 1952 году записали совместную пластинку Bird And Diz, а в 1953-м играли вместе на уже упоминавшемся концерте в Торонто.

Поразительно, каким заразным оказался героин для многих джазовых музыкантов. Они серьезно думали, что наркотики помогут им стать такими же гениальными, как Птица. Поняв, что его пример соблазняет окружающих, Паркер многократно пытался объяснять им, что героин не имеет никакого отношения к хорошей игре. «Я жертва обстоятельств. Когда ты начинаешь это дело в юности, ты еще не соображаешь», – говорил он. Но джазмены младших поколений – Майлз Дэвис, Джон Колтрейн, Ред Родни, Чет Бейкер, Джек Маклейн и сотни других – не верили кумиру на слово, так что им пришлось научиться всему на собственном горьком опыте.

Иногда Паркер во время студийных сессий был настолько плох, что продюсеру приходилось поддерживать его, чтобы он не упал во время игры. Такова была сессия для лейбла Dial летом 1946-го, на которой, в частности, была записана композиция Lover Man. Позже Паркер досадовал, что эта запись была издана. Как бы его ни заносило, он обычно не позволял наркотикам портить музыку. Но даже эту неудачную запись другой великий джазмен, Чарли Мингус, превозносил как одну из лучших в истории.

Теория струн

В 1949 году Паркер с командой отправился на джазовый фестиваль в Париж, где им устроили королевский прием. При всей популярности, на родине с Птицей обращались попроще. По возвращении он воплотил свою давнюю мечту и записал пластинку со струнным оркестром, Charlie Parker with Strings (1950). Она должна была стать началом большой работы по совмещению джаза и европейской академической музыки. Паркер внимательно изучал Стравинского, Бартока и планировал развиваться именно в этом направлении.

Но над Птицей постепенно сгущались тучи. В 1951-м, после опубликованной в журнале Ebony статьи известного певца Кэба Кэллоуэя о том, как наркомания губит выдающихся джазменов, в обществе поднялся шум по этому поводу. Оживилась и полиция: Паркер и ряд его друзей (Бад Пауэлл, Телониус Монк) были арестованы за хранение наркотиков. У Птицы отобрали лицензию на выступление в нью-йоркских клубах, практически лишив дохода. Как раз в это время тяжело заболела его маленькая дочь При от гражданской жены Чен Берг, с которой он жил в последние годы. На лечение были нужны деньги, Паркер пытался зарабатывать, гастролируя. Его состояние ухудшалось, наркомания и алкоголизм давали о себе знать. После отчаянной просьбы лицензию на выступления ему вернули, но трехлетняя дочь умерла весной 1954-го. Паркер впал в депрессию, дважды пытался покончить с собой, причем один раз диким способом – выпив флакон йода.

Он снова очутился в психиатрической клинике. Когда его выписали, Чарльз выглядел так скверно, что его не пустили в Birdland, клуб, в 1949 году названный в его честь. С женой они уже не жили вместе – Паркер ночевал в гостиничном номере Панноники де Кенингсватер (она же Ника Ротшильд), британской аристократки, покровительствовавшей джазменам. В этом номере он и скончался от сердечного приступа 12 марта 1955 года, сидя перед телевизором, по которому показывали музыкальное шоу братьев Дорси. Прибывшие врачи по внешним признакам определили, что умерший был на шестом десятке. На самом деле Птице было 34.

За год до смерти саксофонист и композитор Пол Дезмонд взял у Паркера интервью. Выслушав дифирамбы в свой адрес, Чарли скромно признался, что он по-прежнему учится играть и в скором времени собирается в Европу, чтобы там продолжать учебу. Трудно себе даже представить, какой была бы сегодня музыка, если бы он не ушел так рано.

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: https://profile.ru/culture/put-pticy-100-let-so-dnya-rozhden...

Другие материалы:

• Не стучись в мою дверь — 5 сериалов-антологий в жанре ужасов

• Ингмар Бергман – величайшая личность в кинематографе с момента его изобретения

• Фильмы Ингмара Бергмана — Что смотреть (и в каком порядке)

• Милан Кундера — жизнь и книги автора «Невыносимой легкости бытия»

• Боуи, Уайнхаус и «битлы» — 10 потрясающих документальных фильмов о музыкантах

• Классика кинофантастики — «Дюна» (1984), режиссёр Дэвид Линч

• Классика научной фантастики — Майкл Крайтон. Парк юрского периода

• Тереза Райт (Teresa Wright) — американская актриса, обладательница премии «Оскар»

• Юл Бриннер — русский герой Голливуда

• Вирджиния Гилмор — жена Юла Бриннера, актриса Голливуда и Бродвея, ноги которой были застрахованы на миллион долларов

• Аркадий Адамов: «Мой любимый жанр — детектив»

• «Эти подонки боятся открыть забрало». Валентин Пикуль и его враги — к 95-летию писателя

• Классика научной фантастики — Роберт Хайнлайн. Звёздный десант

• 7 сериалов, похожих на Бриджертон — они точно стоят потраченного на них времени

• История постсоветской поп-музыки в песнях — Женя Белоусов «Девчонка-девчоночка»

• Эволюция космического скафандра

• Стивен в стране кошмаров — 20 лучших экранизаций короля ужасов Стивена Кинга

• Боб Марли: как изгой-полукровка стал гордостью Ямайки и звездой мирового масштаба

• Микеланджело Антониони — как начать смотреть его фильмы

• Классика научной фантастики: Пол Андерсон — цикл «Патруль времени»

• Краткий гид по «Чудотворцам» — антологии с Рэдклиффом, Бушеми и очень черным юмором

В центре сюжета группа, исполняющая джазовую музыку. Один из местных гангстеров, Майк Сколлей, приглашает их сыграть на свадьбе своей сестры. Отказаться от такого приглашения довольно сложно. Необычность свадьбы заключается в самой невесте. Сестра гангстера, Мурин, очень толстая и некрасивая женщина с рыжими волосами и огромными ушами. И она сама и её брат очень остро реагирует на замечания по поводу внешности, чем спешат воспользоваться их криминальные противники. В спровоцированной перестрелке Майк погибает, а власть над бандой переходит в руки Мурин. От некрасивой толстушки никто не ожидал решительных действий, но в самый короткий срок она расширяет сферы влияния и встает во главе могучей преступной империи. Виновника смерти брата она убивает собственноручно. За неприятной внешностью скрывается острый и безжалостный ум. Возможно, если бы не смерть брата, Мурин так и осталась бы никем, посмешищем для окружающих. Очень часто людей недооценивают из-за внешности, считают хуже себя. Однако далеко не всегда человек может что-либо изменить.

Итог: Рассказ не типичен для Кинга, а тем более ему не место в сборнике «Команда скелетов». Мистики и ужасов тут нет совсем. Зато есть гангстерская романтика Чикаго 20-х годов. Лично мне не хватило объема – идея тянет скорее на роман, чем на небольшой рассказ. Хотелось бы узнать о судьбе Мурин побольше.

Вторая жена Коула, Мария, втянула его в борьбу за равноправие. Именно с ее подачи музыкант купил дом в респектабельном районе Лос-Анджелеса, шокировав соседей и вызвав ярость Ку-клукс-клана

Но история Нэта Кинга Коула – это не просто рассказ о жизни легендарного музыканта. Это сама история США середины ХХ века – страны, в которой расовая сегрегация долгое время оставалась нормой. Нэт Кинг Коул был черной звездой – кумиром миллионов и мишенью для расистов.

В получившем «Оскара» голливудском фильме «Зеленая книга» рассказывается о невымышленных и опасных гастролях черного пианиста Дона Ширли по южным штатам Америки в 1962 году. В картине упоминается случай нападения на Нэта Кинга Коула на концерте в Алабаме в 1956‑м. Реалии «Зеленой книги» могут быть иллюстрацией к рассказу о Коуле с той разницей, что нашему герою приходилось попадать и в более трудные ситуации.

Гений-самоучка

В афроамериканских именах слово «король» (Кинг) встречается нередко, но будущий певец получил свой «титул» не от рождения, как Мартин Лютер Кинг, а уже став музыкантом.

Родился король эстрады Натаниэлем Адамсом Коулзом в многодетной семье баптистского священника Эдварда Коулза. Что характерно, появился на свет он в Алабаме, одном из южных штатов, где черным гражданам жилось непросто. Законодательно ограниченные в правах, они не могли учиться в тех же школах, где учились белые, их обслуживали в отдельных магазинах, кафе и так далее. Это и была та самая сегрегация, признанная в 1896 году Верховным судом США соответствующей Конституции страны.

Короткий период свободы после отмены рабства в 1865‑м сменился для негров «эрой Джима Кроу» (так ее стали называть по имени персонажа сатирической песни), когда южные штаты приняли законы, превратившие черных американцев (как и индейцев, а также эмигрантов из Азии) в граждан второго сорта.

В поисках лучшей жизни чернокожие двинулись на север, в индустриальные города, где была работа и более свободные условия. Так же поступила и семья Коулзов, переселившись в 1923 году в Чикаго. Мать Натаниэля Перлина играла в церкви на органе и пела, и вообще их семья была очень музыкальной. Не только Нэт, но и все три его брата – Эдди, Айк и Фредди – сделали карьеру в шоу-бизнесе, пусть и не такую впечатляющую, как он.

По словам жены Нэта Марии, в детстве он получил лишь два урока музыки, а всего остального добился самостоятельно, в подростковом возрасте уже играя произведения Баха и Рахманинова. Юный Коул (тогда еще Коулз – последнюю букву фамилии он «отстегнет» позже) часто сбегал из школы на джазовые концерты. В клубы подростка не пускали, и он сидел на улице, слушая выступления Луи Армстронга и своего кумира пианиста Эрла Хайнса.

Нэт мечтал стать великим пианистом (и стал им), но мир полюбил его как певца. Некоторые упрекали Коула в том, что, начав петь и перейдя в эстраду, он предал себя как джазового виртуоза. Титан джаза Оскар Питерсон, «махараджа клавиш», как его называл Дюк Эллингтон, считал Коула своим учителем. Но если игра Коула на рояле восхищала знатоков, то его голос – мягкий, бархатный баритон – гипнотизировал всех без исключения.

Ничего, кроме музыки

В 15 лет Нэт бросил школу и решил заниматься только музыкой. Его старший брат Эдди играл на контрабасе и выступал в популярном оркестре композитора и певца Ноубла Сиссла. Братья решили организовать собственный секстет Eddie Cole’s Swingsters, записали в 1936 году два сингла для фирмы Decca, а затем как аккомпаниаторы отправились на гастроли с мюзиклом Shuffle Along. В этой постановке пела Надин Робинсон, которая вскоре стала женой Нэта. Благодаря ей он осел в Лос-Анджелесе.

Коулу не было еще 20 лет, когда он совершил свою первую небольшую революцию в мире музыки. Поначалу он играл в различных оркестрах, а когда владелец одного из клубов предложил Коулу собрать собственную группу, он сделал нечто нетипичное для своего времени. То была эпоха биг-бендов – больших джазовых оркестров, а Коул предложил вариант трио: он, контрабасист Уэсли Принс и гитарист Оскар Мур. Предполагался еще барабанщик, но он не явился на репетицию, и музыканты решили продолжать втроем.

Такой формат был столь непривычен, что владельцы клубов выражали недоумение по поводу способности трех музыкантов конкурировать с целыми оркестрами, однако King Cole Trio (так стал называться коллектив) быстро доказало свое право на существование. К тому времени Коул уже получил прозвище Король: по одной версии, в шутку, по аналогии со старой детской песенкой Old King Cole («Старый король Коул»), а по другой – всерьез, за свой талант.

В Калифорнии Коул вкусил все прелести расовой сегрегации, выступая в клубах «только для белых», где черных музыкантов были рады видеть на сцене, но никогда не пускали в зал. Платили чернокожим артистам меньше, чем белым, но Коул не протестовал. У него была цель прославиться, и ради этого он был готов принимать все правила игры. Коул не был бунтарем, за что его иногда упрекали, но и не был бесхарактерным человеком: просто, будучи одержим музыкой, он изо всех сил старался не замечать всего остального.

Младший брат Коула Фред вспоминал: «Он очень походил на мать – скромный, сдержанный, ко всем хорошо относился. Никогда не слышал, чтобы он о ком-то сказал плохое слово». Современники также отмечают его невероятное обаяние, действовавшее не только на поклонниц, но даже на принципиальных расистов. «Общаясь с ним, они просто забывали, что он черный. Он был подлинным джентльменом», – вспоминал друг певца музыкальный издатель Айвен Могулл.

Король поет

На рубеже 1930‑х и 1940‑х Коул превратился из безмолвного пианиста в лирического певца. Распространена легенда, согласно которой он сделал это неожиданно и невольно, когда в клубе пьяный белый клиент стал настаивать на том, чтобы Нэт спел его любимую песню, и не принимал возражений насчет того, что пианист петь не умеет. Не желая конфликта, Коул выполнил просьбу, и все присутствующие были поражены его вокальными данными.

В действительности это произошло не так внезапно. Нэт любил напевать, играя на рояле, и публика оценила его мягкую, непретенциозную манеру, так что Коул стал добавлять в программу песни, без которых его концерты скоро стали уже немыслимы. Трио Коула стало собирать полные залы, попало на радио, а в 1943 году заключило контракт с недавно основанной фирмой грамзаписи Capitol. Его пластинки принесли этой компании столько денег, что построенное в 1956 году в Лос-Анджелесе цилиндрической формы здание компании стали называть «Дом, который построил Нэт».

В 1946 году у Коула появилась своя программа на радио – 50‑минутная King Cole первый в истории пример радиопередачи, выходившей с участием черных артистов. Коул стал большой звездой. И чем популярнее он делался, тем острее оказывались проблемы, с которыми он сталкивался.

Страх темноты

Как уже было сказано, открытый расизм поначалу не смущал артиста. «Такие вещи не изменить за один день», – говорил он в интервью. Выступая в Лас-Вегасе, Коул зарабатывал огромные деньги владельцам залов, но был вынужден ночевать в мотелях черных гетто: в гостиницы «только для белых» вход ему был заказан, и появиться в зале казино, где играли белые, он не мог. Фрэнк Синатра в случаях, когда отели отказывались принимать черных музыкантов из его оркестра, демонстративно покидал эти отели.

Коул же много лет терпел подобные ситуации, но в 1948 году его жизнь изменилась. Он женился во второй раз, на певице Марии Хокинс, и новая миссис Коул, в отличие от своего супруга, была готова сражаться. Она начала судиться с отелями, отказавшими черному музыканту в обслуживании (Mayfair Hotel в Питтсбурге, Hotel Fort Armstrong в Иллинойсе), получая по искам крупные суммы и превращая процессы в дискуссии о правах человека.

По инициативе Марии в 1948 году Коул купил дом в богатом белом районе Лос-Анджелеса Хэнкок Парк. Местное отделение Ку-клукс-клана среагировало оперативно: в одну из первых ночей напротив дома поставили горящий крест. Через несколько дней на траве кто-то выжег слово «ниггер», затем собаку Коулов отравили, подбросив ей мясо с ядом.

Белые соседи были возмущены, но не горящим крестом, а появлением в их квартале негритянской семьи. Они проводили собрания и пикеты с требованием изгнать Коула с их территории. «При этом у многих из этих людей были коллекции его альбомов, – рассказывает гитарист Джордж Бенсон. – Часто ими двигала не столько расовая неприязнь, сколько опасения, что после появления черного соседа престиж района сильно упадет, упадут и цены на недвижимость».

Большинство аудитории Коула в США составляли белые – черная публика просто не могла себе позволить дорогие билеты на его концерты. Продюсер и друг Коула Джордж Шлэттер рассказывает: «Я пригласил телевизионных боссов на концерт и сказал им: видите всех этих людей? Когда они вернутся после концерта домой, они захотят включить телевизор и увидеть там Коула».

Так в 1956 году произошло еще одно революционное событие в американской истории – первое телешоу, которое вел чернокожий и в котором участвовали чернокожие. The Nat King Cole Show выходило на канале NBC. По приглашению Коула в передаче снялись Элла Фицджеральд, Сэм Кук, Махалия Джексон, Тони Беннетт и множество других артистов. Шоу просуществовало всего год и было закрыто, потому что южные штаты его бойкотировали и ни одна компания не решалась стать национальным спонсором проекта. «Мэдисон авеню боится темноты» – так прокомментировал Нэт Кинг Коул закрытие передачи, подразумевая, что офисы многих крупных фирм находятся на этой нью-йоркской улице.

Фрэнк Синатра не только восхищался Коулом и водил с ним дружбу – вместе они записали несколько композиций. А поклонники до сих пор спорят, кто из этих великих музыкантов обладал более приятным голосом

Однажды Коул решился на эксперимент, который якобы должен был расположить к певцу ксенофобскую телеаудиторию: он позволил покрыть свое лицо светлым гримом, как это делали некоторые негры, желавшие сойти за «более белых» людей. Однако Коул в гриме выглядел настолько пугающе странно, что больше подобные вещи он никогда не повторял.

В 1956 году случился эпизод, который упомянут в «Зеленой книге»: на концерте в Бирмингеме, штат Алабама, на Коула напали расисты из местной организации North Alabama Citizens Council (в том же году переименовавшей себя для ясности в Original Ku Klux Klan of the Confederacy). Эти люди боролись с джазом, рок-н-роллом и другими явлениями черной культуры. Они планировали похитить Коула, но осуществить это не удалось. Нападавших задержали, артист получил ушиб спины во время потасовки на сцене.

Рассказывая журналистам об инциденте, Коул недоумевал, почему все это досталось именно ему, ведь он никогда публично не осуждал расовое неравноправие. Эти оправдания вызвали возмущение защитников прав чернокожих, обвинивших артиста в конформизме. В результате Коулу волей-неволей пришлось включиться в общественную жизнь – он вступил в Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения (NAACP).

Продюсер Джордж Шлэттер считает, что искусство Коула было гораздо более эффективным средством борьбы с расизмом, чем протесты и митинги: «Синатра и Коул сделали многое, чтобы разрушить расовые барьеры и предубеждения. Нэта было невозможно не любить; он оказывал поистине волшебное воздействие на людей. Всюду, где он появлялся, воцарялся мир».

Звезда

Расширяя аудиторию, Коул предпочитал больше работать с оркестрами, чем со своим трио, став со временем классическим эстрадным певцом. В какой-то момент по совету супруги он вообще оставил игру на рояле, сконцентрировавшись исключительно на вокале. В 1940-1950‑е Коул выпустил множество хитов: Nature Boy, Unforgettable, Mona Lisa, (I Love You) For Reasons и другие песни. В 1956 году его трио прекратило существование, но на активности Коула это не отразилось; многие музыканты были рады с ним сотрудничать. Он ездил на Кубу, записал три испаноязычных альбома, расположив к себе большую аудиторию Латинской Америки. Начал сниматься в кино, как и полагалось эстрадным звездам того времени. Роли получились не очень интересными, но Коул принимал все это спокойно, как часть бизнеса.

В 1956 году он выступал в поддержку кандидата в президенты от Республиканской партии Дуайта Эйзенхауэра. В 1960‑м, как и Синатра, Коул поддержал предвыборную кампанию Джона Кеннеди, пел на его инаугурации. Став президентом, Кеннеди однажды приехал к певцу в гости.

Коул не был политическим активистом, но тяготел к респектабельности. Еще в 1944 году он вступил в масонскую ложу Томаса Уоллера, которая базировалась в Калифорнии. Первая ложа для чернокожих была основана в Америке еще в 1784 году Принсом Холлом при поддержке Великой ложи всей Англии. Со временем она стала весьма влиятельной организацией. Масонами были такие черные джазовые музыканты, как Дюк Эллингтон, Каунт Бейси, Уильям Кристофер Хэнди.

Финал

В 1964 году после концерта в Лас-Вегасе Коулу стало плохо. Обследование выявило рак легких в терминальной стадии. Несмотря на диагноз, Коул собирался в турне по югу США, но врач отсоветовал гастролировать в штатах, где артисту могут отказать в срочной медицинской помощи как черному.

Окружение Коула винило в смертельной болезни пристрастие к табаку. Он не только много курил, но и советовал это делать другим певцам, желающим обрести в своем голосе приятную хрипотцу. Говорят, часто перед записью на студии Коул выкуривал несколько сигарет подряд, чтобы голос нужным образом «сел».

За два месяца до смерти певец закончил запись своего последнего альбома – L.O.V.E. 15 февраля 1965 года Нэт Кинг Коул умер в возрасте 45 лет.

«Его музыка никогда не будет казаться старомодной, потому что она вне времени. Она вечна», – сказал о нем другой классик американской эстрады, Тони Беннетт.

Дочь Коула Натали тоже стала певицей. В 1991 году она предприняла необычный по тем временам эксперимент, записав виртуальный дуэт со своим отцом, чей голос был перенесен со старой пленки. Получившаяся в результате запись песни Unforgettable завоевала сразу семь наград «Грэмми». Натали скончалась в 2015 году в возрасте 65 лет.

Для кого-то Нэт Кинг Коул – лучший голос на свете, для других – гениальный джазовый пианист, а для кого-то – человек, обезоруживавший противников своим искусством и без лишних слов доказавший абсурдность расовых предрассудков.

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: https://profile.ru/culture/istoriya-neta-kinga-koula-dzhaz-e...

Другие материалы:

• От «Зловещих мертвецов» до «Чужих» — 9 хоррор-сиквелов, превзошедших оригиналы

• Стихи поэтов Серебряного века — для детей

• Российская фантастика — изданная с 11 по 24 июня 2023 года

• От ученого до секс-магната — 10 биографических кинодрам

• Случай на мосту между жизнью и смертью — об одном известном рассказе Амброза Бирса

• Каким видят будущее писатели — 5 романов от современных классиков

• Боевые дельфины и киты-разведчики — как морских животных используют в военных целях

• История постсоветской поп-музыки в песнях — Кар-Мэн «Лондон, гудбай!» (1991)

• История спагетти-вестерна — от Серджио Корбуччи и Серджио Леоне до Квентина Тарантино

• Вселенная Роберта И. Говарда. Часть 1: Кулл из Атлантиды, король Валузии

• Саша Чёрный — поэт, сатирик, эмигрант

• Классика научной фантастики — Джон Уиндем. День триффидов

• Акула пера — как Хантер Томпсон стал заложником "Страха и отвращения"

• Последняя поп-икона нулевых — как Эми Уайнхаус меняла музыку и погубила себя

• Промежуточные итоги — 10 лучших игр первой половины 2023 года

• Кто скрывается под маской — самая полная история культового жанра слэшер

• Технологии как угроза — 12 книг в духе сериала «Черное зеркало» (6 фантастических + 6 нон-фикшн)

• Не только Индиана Джонс — 7 легендарных героев, которые возвращаются на экраны

• Процесс идет — 140 лет со дня рождения Франца Кафки

• Сериалы июля — новые сезоны «Ведьмака», «Пищеблока», «Чудотворцев», «Благих знамений» и много чего ещё, в том числе новинки

• Мамины дочки в Голливуде — краткий обзор главных женских архетипов в кино

• Из чего сделаны Malchiks — два «Заводных апельсина»: Кубрика и Бёрджесса

• Стартовали съемки фильма «Волшебник Изумрудного города» — доступны первые кадры

• «Тот самый Мюнхгаузен» — отрывки из биографии немецкого барона

• Какие проблемы Америки распиливает «Техасская резня бензопилой» — в классической франшизе и новом фильме Netflix

Кратко с себе: уже лет 16 занимаюсь музыкой, играю и сочиняю. За это время записал 2 альбома со своей группой, 1 альбом своих инструменталов и еще 1 альбом прямо сейчас в процессе записи. Большая часть моей музыки - это прогрессив-метал, сейчас пишу более сдержанно, с большей долей джаза и электроники. Особо никак не распространяю свое творчество. Послушать еще можно здесь или здесь.

Ну и напоследок старый кавер. Чтобы в подборке хоть что-то прогрессив-метальное было.