Дождь не останавливался. Заливал подъезды панелек, этажи, размывал дороги. Полноводные реки выходи́ли из берегов и топили посёлки. Солнце не появлялось два месяца.

Я открыл глаза и посмотрел в окно, откуда на меня глядел седой старик с удочкой. Он сидел на надувной лодке и хмурился, будто не ожидал увидеть, что я проснусь. Жили мы на третьем этаже. Пластиковое окно наполовину уходило под воду. Я захотел открыть окно из-за навалившейся духоты, встал с кровати и потянулся к ручке. Мужчина дотронулся указательным пальцем до губ, призывая к тишине. Окно осталось закрытым.

Небо, почти белое, роняло капли дождя на камуфляжную шляпу старика и на мутную гладь серо-зелёной воды, где плавали ветки, фантики, трупы; торчали панельки и макушки деревьев. Рыболов наконец ухмыльнулся и потянул удочку на себя, доставая из воды знакомое разбухшее тело, с которого тут же посыпались раки. Он начал быстро собирать их в жестяное ведро. Раки пытались спастись и прыгали в воду. Я услышал скрип половиц и обернулся.

― Ты проснулся? ― разочарованно вздохнула женщина в потёртом халате с порванной на подоле молнией и белой, похожей на марлю маске для лица. ― Пошли завтракать.

Я кивнул и снова повернулся к окну. Старик спустил утопца обратно, и водная гладь дёрнулась. Труп сначала ушёл вниз, но из-за воздуха, набранного в джинсовую куртку, снова всплыл. Вода вокруг него запузырилась и успокоилась. Тело ушло вниз, на этот раз совсем. Я проводил его взглядом и пошёл на кухню.

На столе стояла миска вчерашней каши с торчащей посередине ложкой. Мама на коленях вытирала половой тряпкой пол. Кухонное окно — худое. Вода сочилась сквозь раму, безостановочно капала на ржавую батарею и стекала вниз. Пахло мокрыми тряпками.

― Папа не придёт.
― Ясно.
― Жалко, я хотел забрать его джинсовку.
― Ладно.

Я сел на стул и чуть подался вперёд, чтобы ножка встала прямо и не подкосилась. Каша — холодная, невкусная, без соли и сахара — упала на дно желудка. Колено нервно дрожало. Стопы липли к линолеуму, но поднять их я не мог. Подниму ноги — стул вывернется, упадёт.

Мама встала с колен. Маска съехала на подбородок и шлёпнулась на пол, я наконец увидел её лицо — серое, как небо, с синими прожилками на обвисших щеках. Ведро булькнуло, ударившись дном об пол. Она подняла маску и вновь разгладила её на своём лице, прихватила ведро и шепнула:
― Надо вынести, скоро приду.

Через пять минут вода из ведра вылилась за окном кухни. Мама вернулась и снова начала вытирать пол и выжимать тряпку. Я поднялся и зашёл в комнату, по обыкновению посмотрел в окно, походившее сейчас на аквариум, и увидел тело. Жёлтые волосы, облепленные тиной и листьями, мотались у стекла, как водоросли. Я переоделся в плавки и вышел на кухню, буркнув:
― Настя тоже не придёт.
― Сам приходи.
― Посмотрим. Закроешь за мной?

Я встал на кухонный подоконник и согнулся, потому что оконная рама была ниже, повернул ручку вправо и тут же почувствовал, как меня сбивает поток воды, сделал шаг вперёд. Настю засасывало в воронку, тянуло в открывшееся окно. Мама стояла за мной и держала окно. Кухня быстро заполнялась водой, но я всё-таки справился и вышел, точнее утонул, коснувшись подоконника второго этажа, оттолкнулся и всплыл.

Наверное, стоит что-то менять. Ещё вчера не нужно было бороться с потоком. Завтра постучусь к соседям на четвёртый, как мама.

Несколько острых веток царапнули живот, когда я доплыл до макушки берёзы. Забрался выше. Сейчас самое время для того, чтобы пойти на работу. Люди прыгали с верхних этажей. Кто-то разбивался и тонул, кому-то везло. Люди падали с большой высоты в воду, но разбивались, как об асфальт. К упавшим подплывал уже знакомый рыболов, подвешивал к ногам камни и привязывал леской к удочкам. Трупы быстро тонули, натягивали леску и не уплывали, притягивали раков. Два месяца я наблюдал в его лодке десятки удочек. Старик зарабатывал на раках, а я не знал, как жить.

Я проследил за траекторией падения человека и увидел пустое окно. Обычно у прыгунов есть провожающие, у этого не было. Мужчина в строгом костюме громко ударился о воду. Плеск воды окропил рыбака, который уже стремился подвязать упавшего к удочке. Я поплыл мимо.

― Не хочешь раков? ― спросил рыбак, перевязывая мужчине ноги.
Я мотнул головой:
― А разрешите камень?
― Вы мне его вернёте? ― нахмурился старик.
― Да, мне нужно только разбить окно третьего, я тут же отдам его вам обратно. Мне надо попасть на пятнадцатый этаж. Но сначала забраться в подъезд.

Старик в шляпе хмыкнул и постучал по надувному краю лодки. Я тут же заработал руками, чтобы подплыть к нему. И он молча вытянул меня за локоть.

― К нему попасть?
― Да, я надеюсь найти у него еды.
― Но я же предложил тебе раков.
― Да, и я отказался. Они платные.
― Но я не называл цены.
― Нет. Но подразумевали её. А у меня нет денег.

Я вдруг заметил в окне пятого этажа старуху, державшую в руках кота. Кошак сладко щурился и наверняка мурчал. Бабка следила за нами и своими серыми болезненными руками сжимала друга.

― А что, если бы я дал тебе их бесплатно?
― Такого не бывает.
― Почему? Только благодаря вам у меня есть работа. А вот эти раки — с твоего отца, возьмёшь?

Я поглядел в ведро, где чёрные, беспорядочно движущиеся существа пытались выбраться из ведра. Они шевелились, словно черви.

― Не умею их готовить.
― Надо просто отварить.
― С моей сестры вы тоже собрали раков?
― Время ещё не пришло.
― Ладно, давайте, а можете подбросить меня до окон, вон тех? Мне будет тяжело плыть туда с ведром.
― Тебе нужна лодка.
― Мне не нужна лодка.
― Без лодки ты умрёшь. Ни у одного этого человека лодки не было. А у меня есть, и вот я собираю раков, а они их кормят.
― Мне не нужна лодка.
― Как скажешь.

Как только я спустился на воду, тут же почувствовал, что тону, всплыл и понял, что мне нужна лодка, постучал в окно, и мама открыла его. Меня засосало внутрь вместе с раками. Ведро перевернулось, когда упал на пол, и твари тут же разбежались. У мамы не получилось закрыть раму, и я ей помог.
― Мам, а я раков принёс, только они разбежались.

Воды стало по колено. Тряпка уже не справлялась, но теперь у нас было два ведра, которыми мы черпали воду и выносили на этаж выше. К концу дня влажным остался только ковёр и вещи, уложенные на нижних полках шкафа. Моя кровать чудом уцелела, подмочив край шерстяного одеяла, и спрятала за ножкой рака. Он тут же бросился бежать, но не успел. Мама отварила всех, кого у нас получилось поймать, и положила в глубокую тарелку. Засвистел чайник. Мы стали пить чай.

За окном уже было темно, но у нас продолжал гореть свет. Я вновь сидел на том стуле и слегка наклонился вперёд, чтобы не сломать ножки. Мама молча отламывала ракам головы. Два блестящих серебром ведра стояли перед рыжей, в белых пятнах батареей.

― Мам, а откуда у тебя ведро?
― Помнишь, когда ты был маленьким, мы ели раков.
― Да.
― Ну-у, оттуда.
― А ты знаешь, где можно взять лодку?

Она сняла маску с лица и посмотрела на меня так, будто я откусил голову котёнку.
― В нашем доме не будет никогда лодки. Мы не станем наживаться на трупах.
Я поник, допил чай и подумал про себя, что тогда кто-то другой наживётся на нас.
― Доброй ночи, ― встал со стула я и пошёл в комнату.

Всю ночь мне снилось, что я тону. Что вода смыкается над головой, точно одеяло, заполняет лёгкие, а всплыть не получается. К ногам привязаны камни, которые тянут на дно, а руки сжимает, сдавливает и режет леска. И где-то там, наверху, темнеет пятно — лодка.

Проснулся я оттого, что мне в окно кто-то стучал. Жёлтые короткие волосы не успели собрать грязь, вода поднялась выше, и, несмотря на духоту, я не стал открывать окно, опустил ноги вниз и услышал плеск — вода поднялась до колен. Пошёл на кухню и начал собирать воду в ведро. В квартире я был совершенно один.

В доме стало темно. Вечный дождь заполнил море за окном так сильно, что если бы солнце и вышло, то я бы его не увидел. Электричество тоже пропало. Осталась лишь просачивающаяся сквозь окно смерть. Нужно было уходить, и я выбрал тот пятнадцатый этаж. Пока до него доберётся вода, пройдёт много времени, а значит, я смогу успеть пожить. Я старался не думать о том, что произойдёт после того, как вода сомкнётся над крышей последней высотки нашего города.

Открыл окно и на кухне, и у себя в комнате. Вода очень быстро заполнила комнату, снесла вёдра; они со звоном ударились о стол. Ножки стула подогнулись, разошлись, упали. Вода заполняла ванну, коридор. Всё текла и текла, пока я ждал, чтобы она утопила и меня. Водная гладь поднималась выше, росла быстрее, чем я в детстве. Засечки моих восьми, десяти, четырнадцати лет утопали в зелёной воде.

Вода подошла ближе к шее, подняла, я не удержался от того, чтобы не помочь себе руками. Сердце билось о рёбра, я — о потолок. Пока не понял, что спасение рядом, что нужно только выплыть в окно, но вода загнала меня в ловушку. Я поднял голову, вдыхая последний глоток воздуха, не смог преодолеть поток. Ведь вода успокаивала, обнимала, как когда-то мама в своих объятьях, как подтыкала мне под ноги одеяло.

Раки разбрелись по полу, стол всплыл к потолку вместе со сломанным стулом, и рядом проплыла женщина с жёлтыми волосами, без маски. Я дёрнулся от испуга, вздохнул, и лёгкие обожгло водой, я заторопился, заволновался. Но вода не любит нервных: сомкнулась над головой, держала, не пускала к открытому настежь окну. Ко мне подплыла мама, потянулась руками, обнимая: «Вот и мы стали кормом, сын мой». Я оттолкнул её, заработал руками, ногами, пытался плыть, но лишь терял связь с реальностью и жизнью. Лёгкие ныли болью, как и голова. У меня получилось добраться лишь до подоконника, посмотреть сквозь тёмную пелену и увидеть дно лодки. Подумал: «Вот что они видели перед смертью», почувствовал, как кто-то схватил меня за шиворот и потянул вверх.

Воду полилась из носа, изо рта. Я закашлялся и заколотил руками, поднимая брызги. Чьи-то сильные руки рванули меня снова, затащили на лодку, я почувствовал, как под спиной загромыхали вёдра. Как прогнулись под ве́сом моего тела удочки, зашевелились гады. Я задышал и наконец поднял голову к небу. Дождь прекратился.

― Я же говорил, что тебе лодка нужна… Всем нужна лодка. Собирай раков, они щас обратно прыгать начнут, а нам теперь жить на что-то надо будет, пока вода не сойдёт.

Автор: Юлия Зубова
Оригинальная публикация ВК