Провел урок в пятом классе, распахнул двери, выпуская в прохладу коридоров детей. Входят технички, выгоняя остатки детворы и меня иже с ними. Влажная уборка, кварцевание. В просторном отсеке коридора у нас расположены стенды с художественной литературой. На полках практически все, что некогда согревало душу бывшего пионера.Рядом лакированный столик, несколько стульев. Все это расставлено в наивной надежде на то, что утомившиеся школьники будут почитывать на переменках . Мои пятиклассники давно умчались по своим делам. Большинство, конечно же, в буфет. За столиком вполне уныло скучают несколько интернетных бедолаг. Пробегаю глазами по книжным рядам.
- Заманчиво и роскошно!, - киваю на книги, - Я о таком собрании разве что мечтал, а для вас ноу проблем, как говорится.
Софочка недоуменно смотрит на меня.
- Мечтал о личной библиотеке подобного содержания!, - объясняю ей., - Здесь и Гайдар, и Жюль Верн, и чего только нет!
Дети стараются смотреть на солидные полки заинтересованно. Савелий для такого случая даже протер линзы очков.
- Если бы мне было десять-одиннадцать, я бы здесь в буквальном смысле слова ночевал, - покачал я головой, - Только представить себе : Думбадзе, Тихомиров, Симонов, Алесь Адамович ... А вот и моя любимая - "Остров сокровищ" Стивенсона!
Дети недоверчиво глядят на книжные ряды, а я возвращаюсь в кабинет. Спустя несколько минут влетает разгоряченная Софья, и не скрывая восхищения, с порога выдает:
- А Савелий книжку порвал! Аж надвое!
Я недоуменно смотрю на девочку. За ее спиной маячит поникшая фигура Савы. В глазах ребенка вся скорбь мировой истории.
- Савушка, ну что же ты так?!..
- Надвое!, - не унимается восторженная Софья, - Он пытался читать, а Мансур в этот момент его толкнул! Ну и вот результат!
Савелий убитым взглядом оглядывал свои преступные ладони. В глазах мальчишки стояли слезы. По моему, он был близок к обмороку. Действовать надо было решительно. Я почувствовал себя хирургом в полевых условиях.
- Книгу сюда! Вернее, то, что от нее осталось!, - скомандовал я решительно, - Клей, ножницы и Мансура!
Счастливая Софья пулей вылетела в коридор.
Пока я собирал и склеивал по частям картонное наследие советской эпохи, мальчишка, захлебываясь, обильно размазывая по щекам слезы, пытался объясниться.
- Да не плачь ты так!, - улыбнулся я , - Сейчас починим книжку и станет как новая.
- Как же глупо полу-получиииилось!, - не унимался пацан, - Я же только посмотреть!... Присел за столик ... А противный Мансур!... Ай-яй-яй!... Ну зачем он так, подлый?!... Взял и рванул меня за пиджаааак... А она возьми и - и ... порвааалась! И ведь, самое главное ... Это была ваша ... самая любимая кни-книиижка!...
И пацан заревел так горько, что я только сейчас сообразил, что держу в руках Стивенсона. Того самого. Ну а Савелий, добрая душа, скорее всего решил, что это и был тот самый экземпляр. Та самая книжка. Которую его учитель читал больше тридцати лет назад.