В системе, основанной на доминировании и гноблении, такой обязательно должен быть. Ответ прост, и ответ единственный. Козырным капиталом в Эрефии является этническая солидарность. В конечном итоге она кладёт под себя всё остальное.

Дело в том, что она неотчуждаема. Власть можно купить, а деньги – отнять силой или какой-нибудь подлостью. Но вот купить принадлежность к чеченскому народу нельзя, равно как и насильственно лишить чеченца этого высокого звания. В условиях же, когда «правила писаны для лохов» и вырвать и откусить можно всё что угодно, неотчуждаемый капитал на сколько-нибудь длинной дистанции получает решающее преимущество.

Это свойство этнического капитала в обезьяньей системе делает его НЕУБИВАЕМЫМ – несмотря на то, что другие капиталы вроде бы более значимы. Поэтому перетекание власти и денег в руки этнических кланов – только вопрос времени, ну и ещё взаимоотношений между кланами. Например, в девяностые рулили евреи, но было поляны, отданные как бы русским – та же ментовка, например. Сейчас эти поляны занимаются чернотой, и через несколько лет ментовка и суды будут состоять только из одних абреков, как и весь юридический корпус, кроме разве что адвокатуры - достаточно посмотреть на этнический состав студентов соответствующих факультетов. И так везде и со всем.

Именно поэтому главный вопрос в Россиянии – национальный. Положение русских. Которые являются «законной жертвой» всех обезьян, этакой коллективной омегой. Более того, поддержание русских в состоянии омеги – вплоть до полного и окончательного вымаривания - и является целью существования этого режима, его ВНУТРЕННИМ СМЫСЛОМ.

Ибо режим этот не сам пророс, его - как и советский - придумали очень умные люди, и с определённой целью. Научно формулируя - ради прекращения экономической, интеллектуальной и демографической активности русского народа.

Так что, хоть голов у дракона и три, но сердце одно».

* * *

В оригинальной записи речь идёт про Эрэфию, но как наглядно проиллюстрировали события в США и ЗЕ (изменения иммиграционной политики в которых было продвинуто еврейскими организациями и активистами, которые также стоят за "критической" теорией и секс-политикой), наблюдение универсально.

https://krylov.livejournal.com/1832073.html

© https://oboguev.livejournal.com/7950550.html

То, что атеизм – это не просто «Бога нет», а нечто иное, видно по самому ТОНУ атеистов.

Как должен реагировать нормальный человек на известие о том, что Бога нет? По идее – как на ХУДШУЮ новость в жизни.

Это именно нормальная реакция - когда человек узнаёт, что нет чего-то хорошего. Даже если его и вправду нет. Скажем, когда ребёнок, веривший в Деда Мороза, окончательно понимает, что его нет, он расстраивается, а не хохочет и прыгает от радости. Если он вдруг прыгает и хохочет - это какой-то очень странный ребёнок.

Точно так же, людям свойственно огорчаться от любых плохих новостей. Конечно, "лучше знать правду", но люди обычно скорбят, когда узнают о том, что умер любимый артист, что мама заболела раком, что нация потерпела поражение в войне и т.п. Пусть это всё правда, но новости-то эти плохие. Нормальные люди от такого расстраиваются. Но ведь новость о том, что Бога нет - худшая из всех возможных новостей вообще. Если Бога нет, значит, Вселенная бессмысленна, благо иллюзорно, смерть неизбежна и тоже бессмысленна, будущей жизни нет, вселенской справедливости – нет и не будет даже в перспективе, люди как были мерзостью, так и останутся, и т.д.

Психически здоровый атеист должен находиться в постоянной чернейшей депрессии и писать мрачные откровения в духе Шопенгауэра. Или просто тихо и достойно скорбеть.

Однако тон подавляющего большинства атеистических писаний, которые я читал - совершенно иной. Он ЗЛОРАДНЫЙ. Товарищи откровенно ликуют по поводу того, что Бога нет, причём ликуют именно что злобненько. «Бога нет – отлично! Теперь-то мы поиздеваемся над всеми святыньками! И над верующими! Они нам ничего не сделают! Кишкой последнего попа!!! Гыыыы!»

Нормальный человек такой тон не возьмёт. Это тон хулигана в эпоху краха государства. «Полицаи разбежались – вот теперь-то мы порезвимся!» «Запирайте етажи – нынче будут грабежи!» Ну и всё такое.

На этом месте некоторые начнут мне возражать в таком духе – вот-де, я сам атеист, и никаких таких чувств не испытываю, вообще об этом не думаю. Но, во-первых, они выросли в агрессивно-атеистическом обществе, построенном людьми, которые откровенно и лично ненавидели Бога и злорадствовали по поводу его небытия (достаточно почитать Ленина, чтобы убедиться в этом). А во-вторых, даже «спокойные» атеисты в детстве советские детские книжки, где про Бога писали в лучшем случае глупости, а в худшем – издевались. В нормальных же обществах, где религию не запрещали и был выбор, в атеисты идут именно люди описанного склада.

Интересно, что даже высшие иерархи атеистического движа имели те же душевные свойства. Тот же Вольтер – ползуче-хихикающий, подлый, мерзопакостнейший (одна «Орлеанская девственница» чего стоит). Бакунин – серьёзный пацан, настроенный на мокруху («если бы Бог действительно существовал, следовало бы уничтожить его»). Каким был Маркс, мы знаем, про Ленина и говорить нечего. Пожалуй, более-менее благообразным атеистом был лорд Рассел - в основном за счёт английского умения держать себя в руках. Докинз уже срывается и выдаёт себя – например, на тему каннибализма. Ну и т.д.

Так что правильный вопрос к атеистам такой. Если Бога нет, почему ты так радуешься этому? Если ты нормальный человек, ты должен облачиться в чёрное и горевать всю жизнь. Почему же ты такой румяный, довольный и хихикающий? Не потому ли, что ты бесноват и в душе твоей радуется Враг рода человеческого?

Я тут регулярно читаю посты каких–то дамочек, которые пишут что–то вроде «мужчина должен зарабатывать больше меня и все мои прихоти и вытребеньки обеспечивать», «должен катать меня в Европу», «нищебродам не место в моей постели» и что–то там такое ещё.

Дамочки эти бывают разной степени молодости–привлекательности. Но чаще всего это «не девочки» (по возрасту),как правило работающие (на чистых и хорошо оплачиваемых работах), но при этом тратящие на себя много времени и сил. Ну там плавают, фитнесуют, одеваются как–то специально, мало жрут и вообще «много возятся с собой».

На самом деле это довольно хлопотно – столько возиться с собой, со своим телом, с поведением, привычками. И очень естественно – ибо трудовая теория стоимости хоть и ложна, но в человеке заложена очень глубоко – предполагать, что такие усилия должны как–то вознаграждаться. А вознаградить может только мужчина. За бассейн, за фитнесс, за салатик на ночь вместо кастрюли котлет, за красивые движения, за правильно выбранный парфюм, вот за это за всё. Должен же кто–то заплатить за этот невидимый миру труд? И с другой стороны – разве вещь, на которую столько потрачено и в которую сделано столько вложений, не является ценной уже по одному этому факту? «Это здание обошлось в миллион – значит, оно не может стоить меньше миллиона двести». По справедливости–то.

Увы, рыночные законы работают по–другому. Вложения не всегда отбиваются. Труд, даже очень усердный, не всегда вознаграждается.

И приходится это самое здание, которое стоит миллион и которое хозяйка твёрдо решила меньше чем за миллион двести не продавать — тайком сдавать в краткосрочную аренду.
Ну или тосковать вечерами.

Ибо вокруг–то – огромный город. В котором всегда можно найти что–нибудь более устраивающее по параметру «цена/качество».

"Память — это всегда память о зле, совершенном над нами, память о нашем поражении, о потерях и утратах. Иначе она не нужна и бессмысленна. Благо, которое есть, присутствует. Его не вспоминают, им обладают. Если его нет, оно было утрачено, и память — это память о том, что было утрачено и как оно было утрачено. Но Благо — это не событие. Память о самом Благе почти невозможна. Оно или есть, или нет. Нас соединяет с ним только память о его утрате, и отказ от этой памяти есть отказ от нашей единственной связи с ним, связи, которая — одна! — поддерживает в нас дух. Эта связь слаба, а желание забыть почти всесильно, на это есть тысячи причин, — ну хотя бы потому, что воспоминания о гибели Блага невыносимы. Но если их не останется, не останется даже тени надежды. Забвение Зла — это смерть сущности. Тот, кто забыл о причиненном ему зле, тем самым согласился с ним, одобрил и принял Зло, то есть сам его совершил и стал его частью.

Добро нужно помнить и чтить, как велят нам чувства чести и благодарность. Зло нужно помнить вечно, всегда, даже если все наши чувства и порывы противятся этому. Ибо только память о совершенном Зле может остановить его бесконечное повторение. Не нужно помнить о добре, чтобы творить добро. Но необходимо помнить о Зле, чтобы противостоять ему."

Константин Крылов, 18 октября 1967 — 12 мая 2020

Из перлов за 2018 год  одного недавно почившего «гиганта мысли»:

источник