Был у одинокой бабы Малуши сынок, Демьяном звали. Покладистый, трудолюбивый, добрый, слабый - всей шпане окрестной отрада, на осмеяние да избиение.

Побои от сверстников Демьян переносил стойко, хныкать уже в девять лет зарекся, все "силу" свою пестовал да копил. Он так рассудил: слабость в вещах очевидных, прекрасно скрывает мощь в делах скрытых, от неискушенного обывателя недоступных.

Таланты потаенные, еще обнаружить самому надобно, а то ой как непросто. Демьян и помыслил: "Не может человек без способностей уродиться, по крайней мере тот, кто таковых всем сердцем жаждет, а значит, найдет он их в себе, рано или поздно. Просто ждать, точно у моря погоды - способ слабейший из всех возможных. Встречать нужно призвание свое во всеоружии."

Стал Демьян пестовать навыки, что на виду обретаются: память улучшать, книги умные читать да терпение из железных запасов души ковать.

Что и говорить, парни деревенские Демьяну сильно досаждали, проходу нигде не давали. По закоулкам села, искать шпане его было трудно, да и недосуг, но подкарауливать на мосточках через реку - милое дело. Ведь село то, на двух речных островках находилось - один остров четырьмя мостками с большой землей соединялся, второй двумя, и седьмой мост был переброшен между островами. Шпана над Демьяном так пошутить решила: "Идешь по делам, иди. Корзинами торгуешь? Да ради бога, но если заметим, что ты, обходя село с товаром, дважды за день на одном и том же мосту обьявился, то пустим тебя по реке, в дырявой твоей корзине, аки в челне..."

И бывал Демьян в воде ледяной с побоями искупан дюжину раз, ибо не мог он найти пути, чтоб дважды на одном мосту не обьявляться. Но парень то был упертый, нашел таки задачку схожую, в книжке заумной.

Измыслил тогда Демьян план хитрый: письмо сельскому старосте Григорию Иванычу подбросил, якобы от Митрополита Смоленского Феофана. Писалось в нем о следующем:

" Чрез неделю, в твое село сам Черт пожалует, да не по делам своим бесовским, а гонимый семикрылым Серафимом. Хром нынче демон, посему и в скорости потерял, а расстояния меряет не в верстах,а в душах человеческих, покамест по земле ковыляет. Тем дальше черт от преследователя сваго, чем больше душ живых на своем пути повстречал. Слыхал я, Григорий Иваныч, что село твое на двух островах да о семи мостах стоит. Так вот, распорядись ка ты милок черту путь проложить россыпями белых каменьев, или из мела, да такой путь, чтобы Сатана обошел все семь мостов, но дважды ни на один не заступил. Коли заступит второй раз, унесет с собою все души, встреченные на повторном пути. Итак, сроку тебе, поменьше недели будет, таков вердикт, на высшем синоде утвержден, да светлыми умами святых отцов продуман."

Подивился премного сельский староста Григорий Иваныч, да делать нечего, митрополиту верить принято поболее чем себе самому, да и письмо, похоже подлинное: на бумаге годной, с почерком ладным да сургучной печатью справной.

Собрал он вкруг себя самых башковитых мужиков, стали думу думать: как пройти семь мостов, ни разу повторно не заступив. Три дня головы ломали, ведь и карту села нарисовали, и чиркали на ней и так и сяк...ничего не выходит. 

Бросили, наконец, клич по всему селу: мол, кто решит задачу, тому вечное уважение, и пять мешков овса впридачу.

Все село мозгами заскрипело, аж сна лишилось. На исходе пятого дня, к Григорюю Иванычу Малуша приходит, и говорит, что сынок ее - Демьян, выход из положения нашел.

Собрались тогда сельские умники у дома Демьяна, просят решению вопроса поспособствовать. Демьян их на бережок позвал, и веткой на речном песке расписал дилемму ту, и решение ее. Пол дня бился парень, чтобы уяснили умники сельские науку доказательную, мудреную из книги ученого иноземного, что единственный выход из положения - построить восьмой мост.

Поняли! За оставшиеся два дня всем селом хлипкий мосток в узком месте и сообразили.

Путь единый, да неповторяющийся по всем мостам да сквозь село мелом пообсыпали. А ночью дождь случился, смыл меловую поземку, народ и решил: "прошел чертяка мирно, да опасность миновала".

Григорий Иваныч, с тех пор Демьяна зауважал, шпане строго настрого наказал не трогать его, да пятью мешками овса одарил.

И жить бы Демьяну в селе, да не тужить более, но тесно ему стало разумом на родном краю обретаться. Собрал он в один прекрасный день узелок с пожитками, с Малушей простился, и отправился восьмым мостом в город Санкт Петерсбург в математический класс Михайло Васильевича Ломоносова пробиваться. По слухам, в то самое время, российской академией наук, был нанят лектором прусский математик Леонард Эйлер. Уж больно хотелось Демьяну взглянуть на гениального ученого, доказавшего неразрешимость дилеммы "о семи мостах Кенигсберга", и тем самым заложившим основы новой математической дисциплины "Комбинаторики", а также, невольно помогшего одному сельскому пареньку найти свое призвание.

То было время, когда общество пифагорейцев достигло пика своего могущества. Люди уважали его адептов, и боялись. Уважали за мудрость и глубокие познания. Боялись, за недоступную их разумению прозорливость, и пагубные последствия, которые пифагорейцы способны были навлечь, ежели того пожелают.

Пифагорейцы считали, что Бог - это число, а главным инструментом познания мира, является геометрия.

Однажды, в таверну города Коринф, пришел человек: в скромной, но опрятной тоге, с короткой курчавой бородой, возрастом около пятидесяти лет.

Он сел на дальнюю скамью в углу заведения, и попросил у хозяина лишь воду.

Хозяин обслужил гостя, хоть за воду брать плату было не принято, но, почему бы нет, если народу мало...

Владельца таверны звали Махаон, он был страстным игроком, и среди прочих забав, предпочитал тешить себя игрой в " камень, ножницы, пергамент". Нужно заметить, что несмотря на немалый опыт в играх, получалось у Махаона посредственно. Он предлагал почти всем визитерам таверны разыграть партию в " камень ,ножницы, пергамент", часто проигрывал, что привлекало в его заведение более успешных игроков.

Гость в дальнем углу, неспешно пил свою воду, и с интересом поглядывал на Махаона, и наблюдал за тем, как тот бездарно проигрывает партию за партией различным  людям. Некоторое время спустя, ему стало скучно, гость зевнул и подошел к хозяину:

--Если пожелаешь, уважаемый, я помогу тебе выигрывать.-- сказал он Махаону.

--Ты умеешь хорошо читать по лицам?-- осведомился тот.

--Вовсе нет,-- ответил гость,-- но у меня имеются кое какие иные способности. Посади меня поближе к себе, налей вина, принеси побольше еды, и сделай так, чтобы новые люди садились за мой стол, а после приглашай на игру только тех, кто успел поговорить со мною. Играй с каждым только один раз, а перед розыгрышем, я буду подавать тебе знаки: один палец - камень, два - ножницы, три - пергамент.

Махаон подумал немного, и согласился: принес гостю, который назвался Автоликом, еды и вина, разбросал мусор по нескольким столам, а стол Автолика оставил чистым.

Новые люди заходили в таверну, и многие из них усаживались за один стол к Автолику.

К первому, Автолик обратился с следующимм словами:

--Ты прибыл из Сиракуз?

--Странный вопрос,-- несколько раздраженно ответил первый,-- неужели не заметно по тоге, что я местный?

--Я - художник.-- сказал ему Автолик, неизвестно к чему.

--А мне плевать,-- пробубнил первый, и видно было, что этот странный разговор уже стал его раздражать.

-- Полагаю, ты очень уверенный в себе человек, всегда знаешь, чего хочешь.-- продолжил разговор Автолик.

Первому, хоть и польстила сия речь, но то была настолько откровенная ложь, что он даже вскочил из-за стола, озираясь по сторонам, в поисках другой скамьи.

-- Сыграем?-- предложил тут Первому Махаон, зазывая рукою к своей бочке.

-- Пожалуй можно,-- ответил Первый, довольный тем, что ему подвернулся повод отсесть от странного собеседника.

Тем временем, Автолик, незаметно дал знак Махаону, намекая на пергамент.

Разыграли партию: Махаон выбросил " ножницы", а первый, действительно, пергамент.

Через некоторое время, к Автолику подсел второй гость.

--Ты прибыл из Сиракуз?-- вновь прозвучал вопрос.

--Вовсе нет, уважаемый,-- улыбнулся во весь рот Второй,-- я местный, и, обрати внимание, это заметно по бардовому канту на моей тоге.

Второй оказался знатным болтуном, даже стал вскоре утомлять Автолика.

--Я художник.-- выпалил он снова невпопад, прерывая тираду своего болтливого собеседника.

--Вот здорово,-- оживился Второй,-- а я вот музыкант- арфист, почти коллеги, оба творческие люди, хочешь я поделюсь с тобою своими идеями по поводу того, под какую музыку приманивать Музу художника? Бла бла бла....

--Арфа совсем не созвучна моим творческим мыслям.-- отрезал тираду Второго Автолик.

-- Тут ты не прав друг,-- засмеялся Второй, и уже был готов многословно развить свою мысль, как вдруг, Автолик поднял руку, в знак молчания, и сказал:

--Сыграй любезный музыкант партейку с хозяином, посмотри как он скучает у своей бочки, скоро мух языком начнет ловить, уважь Махаона.

Второй повиновался. Пошел играть, а Автолик дал знак Махаону, что у Второй выбросит "ножницы".

И то была правда, Махаон расправился и со Вторым.

Заходит Третий.

--Ты приплыл из Сиракуз?

--Нет, я торговец из Эфеса,-- ответил Третий,-- Сиракузы, нынче, подняли цены на хлеб, довольные тем, что он у них уродился, а повсеместно нет. Полагаю, стоит прикупить местечко в тамошней гильдии, там же найму счетоводов, они - парни смекалистые и исполнительные, я таких люблю.

--Я - художник.

--Хм, прекрасно,-- деловито заявил Третий, ничуть не смутившись странностью заявления. Будь завтра днем здесь же, и я найду применение твоему таланту. Плачу хорошо, но начальник я строгий...

Проиграл Махаону и Третий. Как и указал Автолик, он выбросил камень.

Еще с парой дюжин гостей сыграл Махаон, и только двоим проиграл. Стал он тогда внимательнее наблюдать за Автоликом: тот, в разговоре с новыми людьми, задавал одни и те же вопросы, и постоянно рисовал тростниковой палочкой под своими ногами, то круг, то треугольник, зигзаг, прямоугольник, квадрат.

Наконец, хозяин сам подсел к Автолику, и спросил:

--В чем секрет твоей прозоливости, уважаемый?

--Почти все люди считают, что диалог, это череда вопросов и ответов, но самое интересное скрывается между высказанным,-- начал объяснять гость,-- Во первых, я задаю собеседнику глупый вопрос. Неважно что мне на него он ответит, важно лишь как именно он это сделает. Во вторых, я отвечаю на вопрос, который никто и не собирался мне задавать, чтобы озадачить человека странностью беседы, и вывести его из равновесия. Потом, я говорю заведомо неверную вещь, чтобы услышать его возражения. И снова, неважно, что он мне скажет, главное, что из его ответа можно понять, насколько упорядоченно он мыслит, как расставляет преоритеты. Треугольник - фигура лидера, непоколебимо стоящая на линии в плоском мире, точно пирамида в обьемном, и устремленная ввысь. Круг - совершенная и обтекаемая фигура, любимая общительными людьми. Зигзаг - напоминает своею формой сложности творческого пути. Квадрат - устойчив, как ни крути, его любят люди, которые превыше всего чтут порядок. Прямоугольник, нравится неуверенным в себе людям. Далее все просто. Я попросил тебя играть со всеми лишь однажды, ибо только тогда является их истинная суть. Квадрат и треугольник, своей основательностью и незыблемостью можно отнести к камню в твоей игре. Круг и зигзаг - от них веет сложностью и пластичностью, точно от ножниц. Прямоугольник- это пергамент, правда те, кто не уверен в себе, частенько обладают стремлением к власти, потому к пергаменту можно отнести и треугольник, что там главенствует, помогут разобраться не один вопрос, а несколько.

--Эк намудрил!-- восхищенно воскликнул Махаон,--но почему, все таки были редкие ошибки?

--Как ни стараться привести суть человеческого мышления к геометрической простоте, идеального результата не будет, ибо человек сложен, и к тем, в ком я ошибся, не мешало бы присмотреться получше...такие люди таят в себе много сюрпризов.

Махаон, с великим удовольствием проговорил с Автоликом до познего вечера, ему было невероятно приятно общаться с этим необычным и сведузим во многих премудростях человекрм. Когда хозяин стал прощаться с ним, закрывая заведение, то пригласил его наведаться в таверну и на следующий день.

Автолик, поблагодарил хозяина, ответил, что обдумает его приглашение, и пошел своею дорогой.

Глядя вслед уходящему гостю, Махаон заметил на его икроножной мышце, клеймом выжженный тетраксис - сакральный символ пифагорейцев. Хозяину таверны стало не по себе от увиденного, и до следующего утра он много размышлял над тем, а правильно ли он поступил, пригласив Автолика снова. Но, ни на следующий день, ни в какие другие, пифагореец не вернулся.