Повесть "До Дуркубы и обратно". Глава II. "Воспоминания."
Глава II. Воспоминания.
…вот так мы с твоим отцом и попрощались. Я на войну ушел, а он остался в селе, обучать крестьян мечем махать, да инструменты с оружием ковать. Потом наше войско разбили под Верчегом, и я в плен попал. Перед этим я, правда, успел меч этот спрятать. Все-таки жалко было такую вещь терять. Потом из плена меня продали на галеры гребцом, как раба. Там мы с другими пленными, в основном вегирами, устроили бунт, и сбежали. На земли Вегира я попал только через год с лишним. Нашел меч, взял в долг у знакомого несколько сотен динар. Собрал ватагу, и начал грабить купцов нордских, из мести, так сказать. Заработал первые деньги Лошадь да бронь купил. За мою голову, кстати, нурманы уже полторы тысячи динар дают... — Все это Улугаш рассказывал Славиру уже в деревне, сидя в трактире.
—Да, дядь, помотало тебя по всей Кальрадии. — Ответил Славир, разглядывая меч, выкованный его отцом, и предаваясь тяжким думам.
Если Улугаш ушел на войну из села, то почему не вернулся обратно? Тем более, что у него тут брат, отец Славира. Может плохие отношения со старостой были? Тогда почему, когда Славир со своими спутниками, уцелевшими селянами, и ватагой Улугаша, вернулись в деревню, староста приветствовал его, как своего друга, и отказался от тысячи динар, как виру за убитых крестьян? От этих размышлений Славир пропустил половину слов Улугаша мимо ушей. Снова вник в разговор он, когда Щечка задал весьма интересный вопрос:
—А правда, что норды пленников жрут? Просто мне батя рассказывал, что они вырезают у пленных воев печень, и жрут сырой. Правда, Улугаш?
—Ну видишь же, у меня печень на месте — Ответил, смеясь, дядя Славира — Значит не правда. Я на самом деле что-то подобное про кергитов слышал, но не думаю, что это правда. Они больше конину любят...
В трактире было немноголюдно, большая часть жителей сейчас была в полях. До первых холодов оставалось дней десять. То есть с началом роста месяца начнутся морозы. Поэтому нужно было успевать собирать урожай и заготавливать сено для скота. А поскольку холода могут длиться до пяти лун, то сеять и собирать, соответственно, нужно много. Поэтому в деревне остались лишь Щечка, Кулиба, Славир, Улугаш с ватагой, раненые в стычке селяне, да врачеватель, что их лечил. Староста ушел в поля, контролировать покосы и сбор урожая.
—Так что же ты все-таки на землях Вегира-то разбойничать стал? Мало того, что в деревню после войны не вернулся, так еще и на селян напал.
—Видишь ли, и я, и все, кто вместе со мной попал в плен к нурманам, сильно на Яроглека и других бояр разозлились. Они же ничего для нас не сделали. Ни выкупить, ни попытаться отбить. Просто забыли про нас, будто мы за них свои кровь и пот не проливали. И ладно бы нас немного было, или мы были ополченцами так ведь прилично нас было, и стояли мы почти все десятниками да сотниками в дружине. Со мной на галере было два десятка пленных из отряда Влана, и все гридни, а не отроки. Тогда-то я и решил, что не только нордам, но еще и вегирам мстить буду. Одним за пленение, другим за бездействие. Я ведь ушел, когда ты совсем маленький был. Почти шестнадцать лет назад. До сих пор удивляюсь, как ты меня сегодня в лесу узнал. Я сюда не возвращался все это время, вот как-то и позабылись мне эти места, запамятовал, что близ Курава моя родная деревенька находится. Мысли совсем о другом были. Тем более, что, когда я узнал о смерти твоего отца, меня здесь больше ничего не ждало, кроме копий вегирских дружин.
—А как же я? Мне отец перед смертью много про тебя рассказывал. Как вы вместе на охоту ходили. Как ты мне на будущее лук смастерил. Он кстати до сих пор дома лежит. Только ослаб совсем, тетива расслабилась, хоть я её и нечасто в боевом положении держал.
—Про тебя я помнил. Я всегда знал, что ты самостоятельный, и сам справишься. Тем более отец научил тебя почти всему, что умел сам. А умел он много. Лук наладим завтра, а послезавтра мы попрощаемся… — Тут Улугаш в свойственной ему манере задумался.
—Куда же теперь направишься? Я слышал, что скоро в эти края Влан заявится, дань с окрестных сел собирать. — продолжал расспрашивать дядю Славир — Он-то явно тебя видеть рад не будет.
Улугаш продолжал задумчиво вертеть в руках кружку с пивом. После нескольких десятков секунд размышлений он все же изрек:
—Да… Сразу на пики насадят… Я вот думаю собрать караван, да торговлю начать… Говорят, что саррадины за гроши бархат и специи продают, а их здесь, в Кураве перепродавать можно. Конечно тогда или через Кергитское Ханство идти придется, или делать крюк, обходя Джамейдские горы, и идти через Свадию. Первое более опасно. Лучше кергитов в степи никто не ориентируется, так что заплутать проще простого, так еще и бандиты у них все конные. С повозками не удерешь. А если через Свадию, то дольше выйдет. Намного дольше. Но если довериться тому, что я слышал на рынке в Кураве, это того стоит. Пророчат до тысячи динар с одного рулона бархата и пятьсот за мешок специй. Хотя их сюда сначала довести нужно… Ну а если все удастся, то я смогу за пару ходок накопить сбережение, ватаге своей заплатить, откупиться и от нордов и от вегиров, а потом куплю себе небольшое поместье где-нибудь в Рейвадине, открою виноградник, буду вино делать… Заживу тогда… — На этих словах Улугаш закатил глаза, потягивая из стакана. Видимо представлял себе, что это не горькое пиво, а сладкое и чуть терпкое вино. — Не знаю, как ты, Славир, а я тут оставаться не хочу. Отец твой остался, к чему это в итоге привело? То-то и оно, что ни к чему хорошему.
—Ну быть может останься ты в деревне, все не так бы кончилось. А в конце концов, он не виноват…—Славиру было обидно за отца. Все-таки он погиб, защищая деревню от бандитов. — Он был не виноват в том, что селяне, которых он обучал отражать такие нападения, разбежались, как стадо напуганных волком овец. Он не виноват, что ему одному пришлось драться с тремя разбойниками разом, пока остальные подонки обшаривали дома и склады с амбарами, а селяне трусливо ждали, пока их ценные вещи вынесут из домов. А то, что он убил одного из них, а другому отрубил руку по локоть о чем-то да говорит. Конечно ему одному было не выстоять. Никто бы не выстоял. Ни ты, ни я, ни даже… Эйдра. Но будь вас двое…
—Да, ты прав, никто бы не выстоял. Даже будь я рядом, не думаю, что что-то бы изменилось. И он действительно не виноват. Но если бы он уехал из деревни вместе со мной, то ничего бы этого не случилось. Ладно, я не хотел тебя обидеть, или оскорбить память моего брата…—Тут Улугаш снова задумался. И после паузы произнес то, чего Славир никак не ожидал услышать. — А поехали со мной в Курав? Меня туда больше не пустят, когда я уезжал, один из стражников вспомнил меня и поднял охрану в копье. Мне нужна помощь. Мне нужно что бы ты купил несколько телег и пару лошадей. После этого, если захочешь, вернешься в деревню, если нет – поедешь со мной на Дуркубу... Ну как, по рукам?