Хочется рассказать историю из своей жизни, чтобы поднять вам настроение и напомнить какие чудесные люди вас окружают любовью и заботой. Если же у читателя, как и в этой истории, с такими людьми дефицит – просто знайте что вы не одни, я с вами морально :D
Все имена вымышлены.
С мужем я познакомилась пять лет назад, и так уж вышло, что уже через месяц мы познакомились с родителями. Его мама и отчим мне понравились сразу, как и я им. Узнала, что у любимого есть еще дядя, на вопрос почему они с мамой (сестрой соответственно) не общается муж ответил уклончиво – из-за квартиры. «Ну ладно, всякое бывает в семьях,» - подумала я, но ТО, что творилось в этой семье, друзья, я даже предположить не могла.
Деда моего мужа в семье назвали только по имени – Валера. Стоило назвать его «дедом» или «папой», как сразу начинались вопли : «какой я тебе дед/отец?! Валера! Уважаемый человек, ученый!». Оказалось, этот самый дядя убедил своего отца Валеру (деда моего мужа) переписать свой загородный дом, который тот построил, на себя. Ну хорошо, дом полностью отошел Вадику (дядю в семье всегда называли ласково). На этом моменте я уже насторожилась, потому что у меня тоже есть младший брат и наши родители научили и приучили нас всегда все делить поровну, никогда не было такого, чтобы одному все, а другому ничего. Аня же (мама моего мужа и сестра Вадика), смиренно приняла это решение родителей, все-таки им виднее. Спустя шесть лет родители купили двухкомнатную квартиру в центре Москвы для Ани и ее сына (сейчас моего мужа). Вадик подсуетился и опять убедил купить квартиру на свое имя. Аргументом было «Я за ней присмотрю, я же мужик. Мне продадут, а вот Аньке-то нет, с ее маленькой зарплатой и несовершеннолетним ребенком ». Родители ему поверили (!! Да, я не понимаю как, но это правда). Понятное дело, Аня очень расстроилась, и отношения между братом и сестрой стали напряженными.
Валера предоставил (обращаю внимание, просто предоставил) Ане и ее сыну, тогда еще маленькому, крохотную загаженную квартирку на первом этаже пятиэтажки в спальном районе Москвы. Аня своими силами сделала там косметический ремонт, и вот они стали жить вдвоем.
Промотаю вперед, до того момента, как мальчик вырос и встретил девочку, то есть меня, и я плавно влилась в эту семью. Точнее влилась в ее часть – с Аней и ее мужем (отчимом моего любимого) общий язык мы нашли сразу. Они мне очень понравились. Да, были некоторые странности: например, безумная любовь к животным (две собаки в квартире и своя лошадь в конюшне загородом), но это я нашла очень милым. Мне очень понравилось, что у отчима и моего ненаглядного отношения теплые, товарищеские. Аня ушла с работы, когда мой молодой человек еще учился на последнем курсе, и у него не было постоянной работы. Отчим никогда не упрекал его в этом и, даже когда любимый устроился на работу, отказался брать с него деньги за еду и квартиру (только сладкое, сказал, сам себе покупай :) ).
Спустя некоторое время у Аниной мамы, бабушки моего любимого обнаруживают онкологическое заболевание. Опухоль не операбельна, жизни человеку остается максимум год. Аня постоянно около матери, я помогала ей в обеспечении медицинского инвентаря – ездила за катетерами, лекарствами и прочим. Ей очень помогала гражданская жена Вадика – Оля, собственно, связь с ним поддерживалась всегда через нее. В отличие от него, она не была грубой, не вела себя с другими нагло и нахально, не отказывала в помощи. С Олей Аня дружила и дружит до сих пор. Надо сказать, что бабушке необходима была и медицинская помощь (капельницы, постановка катетеров…), а не только уход родственников, поэтому встал вопрос о сиделке. Удовольствие это не из дешевых (во всяком случае в Москве), и Вадик долго жопился (простите, но как вспомню, других слов не нахожу) на деньги. Оля помогла убедить, что это необходимо.
Стоит сказать, что бабушка у любимого тоже была своеобразным человеком еще до своей болезни… А после, с ней стало совсем сложно. Не хочу писать личные подробности жизни других людей, но здоровье Оли очень сильно пошатнулось после всей этой нервотрёпки.
Спустя семь месяцев, бабушка умерла. Жила она одна в той квартире, в которой раньше жила вся семья – она, ее муж Валера, Вадик, Аня и ее сын. Квартира трехкомнатная, неприватизированная, выдалась Валере на двух разнополых детей, очень давно. Проживало и прописано в ней было пять человек – бабушка, дедушка, Аня с сыном и Вадик. Официально бабушка с дедушкой не разводились, но как только Валера достроил загородный дом, жить он уехал туда. Переписал дом на сына Вадика, но жить ему там Вадик разрешил. Короче говоря, чтобы квартира не стояла пустой, Аня предложила сделать нам с любимым там ремонт и занять одну комнату. Мы спросили у Валеры – он был не против и абсолютно согласен с ее мнением, что квартира стоять не должна. Более того, он прямо горел желанием и энтузиазмом помочь нам с ремонтом. Естественно, прежде чем переезжать, нужно было узнать мнение всех прописанных в этой квартире людей. Поэтому после Валеры мы хотели узнать мнение Вадика. Опередив нас, он позвонил Ане сам, но я была рядом и услышала его ответ собственными ушами: «Этот ублюдок не будет жить в центре. Этой квартиры ему не видать и я сделаю все, чтобы его там не было». Короткие гудки. На Аню было больно смотреть. Удивление на ее лице сменили грусть и усталость. Ясно было, что «ублюдком» Вадик назвал ее сына.
Такая агрессия была абсолютно непонятна. Позже они договорились, что Вадик выкупит их долю и будет владельцем всей квартиры, но пока он копит деньги, мы будем там жить. Итак, мы начали ремонт кухни, коридора, ванны с туалетом, прихожей и одной комнаты. А это было очень нелегко, дорогие читатели, сейчас коротко постараюсь нарисовать картину из своих воспоминаний.
Это было сложно, потому что из трех комнат использовались как жилые только две. Третья была завалена от пола до потолка всяким МУСОРОМ. Я не преувеличиваю. В комнате было ровно столько свободного места, чтобы можно было открыть дверь и пройти между рядами хлама. Все. Потолка почти не было видно, пола не видно вообще. Там были и такие крупные вещи, как старые шкафы, кровати, телевизоры (все было совсем непригодно для использования, но «выбросить жалко»). И вещи поменьше - кучи старой одежды, пакетов, много книг, дырявые трубы, рваная обувь, коробки с использованными спичками, пакеты с использованными палочками для мороженного, пакеты с пластиковыми бирками от упаковок хлеба (да, в этой квартире не выбрасывали ничего), сломанные полки, стеллажи и еще очень много всего. У нас с любимым ушло очень много времени, чтобы разобрать эту комнату, поскольку жить мы хотели именно в ней – другая негласно принадлежала покойной бабушке и живому дедушке Валере, а третья Вадику. Валера очень трепетно относился к своей «коллекции», как он называл содержимое этой комнаты. Мы отнеслись с понимаем, для пожилого человека многое важно как память (как потом выяснилось это оказалось просто патологическим собирательством), поэтому выбрасывалось все только под его присмотром, и выбрасывалось очень мало, а все остальное переносилось в другие комнаты (жить в них никто не собирался и ремонт там делать мы не стали).
Вадик успел позвонить Ане и обвинить нас в краже у него ведра для шампанского (прошло больше года, но честно, до сих пор обидно D: ).
Валера подарил внуку деньги на день рождения, которых хватило на установку окон, это нам очень помогло. Остальной ремонт муж сделал на свои деньги (проводка, пол, потолок, стены, мебель - квартира была в ужасном состоянии). Естественно, он очень гордился собой, что смог сам скопить деньги и обустроить наш новый дом. С началом лета мы переехали и стали жить вместе. Примерно в это же время дядя Вадик расстается с Олей и тут же находит себе Новую Олю (очень удобно, никакой путаницы). Летом мы живем спокойно, только иногда Вадик заезжал проверять свои вещи. Заезжал, естественно без предупреждения и звонка в дверь – он здесь хозяин. Все это время Вадик упорно пытался донести до Ани, в том числе и угрозами, что ее сын не имеет абсолютно никакого права пользоваться этой квартирой. Аргументировал дядя это тем, что квартира является наследством и делиться должна между Валерой, Аней и им. Логичные объяснения Ани о том, что квартира муниципальная и наследством не является, Вадик не слышал.
Осенью Вадик активизировался, начал приезжать чаще, звонил Ане с предложением сдавать квартиру и делить деньги, а мы пускай бы съехали куда-нибудь на съемную. Аня отказывала. И вот, 30-го декабря мы с любимым и его родителями (их подарок на новый год) пошли на концерт. И вот же было так случиться (серьезно, мир ужасно тесен), что Вадик и Валера пришли на этот же концерт. После концерта мы, довольные и в приподнятом настроении (новый год, хорошая классическая музыка, сами понимаете), собираемся уходить, но тут, о неожиданность, Анин телефон начинает надрываться – звонит Вадик и просит о встрече, чтобы поговорить о судьбе квартиры. Все понимают, что это не прекратится и может в этот раз он все-таки скажет что-то новое, может быть, у него есть какое-то предложение, а не просто «не желаю видеть твоего сына в этой квартире».
Разговор начался со слов «Твой сын в приватизации НЕ участвует, мы приватизируем на троих и я выкупаю твою долю, Аня. Иначе я начинаю в своей комнате ремонт и не заканчиваю его». Тут мой супруг не выдерживает и спокойно спросил: «А не пойти ли тебе, Вадик, на х@й?». Ох, Вадика взорвало хорошо, но слушать его угрозы никто уже не стал.
Дальше была зима. Трудная зима. У нас сильно заболела собака, долго ее лечили, а Вадик и его новая жена Новая Оля активизировались. Они приехали и устанавливали замки на две другие комнаты до половины первого ночи (в будний день, да). Мы не могли вызвать полицию, поскольку позже 23:00 я, как не прописанный человек, тоже не могла находиться в спорной квартире. Новая Оля чувствовала себя как дома и на мою вежливую просьбу немного прибрать за собой, была высказана такая тирада, что вставить хоть слово было просто невозможно. Было много обидных слов, пересказывать эту грязь я не вижу смысла. Просто, знаете, есть такой вид людей ты им слово – тебе в ответ десять? Вот Новая Оля оказалось именно такой, и я решила просто игнорировать любое их действие и слова.
Кстати говоря, Валера резко встал на сторону сына, и внук стал для него «грязным, пустым человеком, который не знает свое место». Это, между прочим, часть его тоста, который он сказал на дне рождения у внука. Скорее всего, такая перемена мнения была связана с тем, что Вадик угрожал выселить отца из загородного дома, который для Валеры дороже всех внуков и детей мира.
Потом начался суд. Вадик подал на выселение моего мужа и Ани. Он был просто абсолютно уверен в своей победе, даже успел задолбать нашего участкового (узнали от полицейского лично) с тем, что мы установили замок на свою дверь и закрываем ее, когда уходим, и с требованием выгонять меня из квартиры ночью. Вадик приезжал каждый день и говорил с соседями, убеждал их выступить свидетелями того, что мы здесь не живем, а он живет. Парочка согласилась, но по ходу дачи ими показаний, благодаря правильным вопросам нашего адвоката, суд понял, что свидетели врут. Честно говоря, мотивация этих людей мне непонятна до сих пор, противно как-то.
Но, оказывается, суду все-таки важно кто платит за квартиру, а Вадик этого не делал. Проигрывать Вадик не планировал, ведь даже Новая Оля пришла в суд, чтобы объяснять судье кто прав, а кто нет. А суду это не понравилось, вот ведь незадача. Итак, дядя проиграл.
Но и нам во встречном иске отказали. У истории пока нет конца, Вадик и новая Оля продолжают приезжать, иногда привозят рабочих и оставляют после себя грязь и мусор.
Вадик всегда утверждал, что мой муж никогда ничего не добьется в жизни… Но сам он это только то, что дали ему родители. Единственное, что он купил сам – это недвижимость за границей, но сделано это было на ворованные деньги из фирмы, в которой он работал. Благодаря этому Вадик до сих пор остается без работы т.к. в своих кругах известно о его слабости к чужим деньгам. Кстати говоря, после смерти бабушки пропали все ее сбережения – очень крупная сумма денег. Вадик обвинял в пропаже Аню, но потом мы случайно узнали, что эти деньги давно лежат у него дома. Поэтому сейчас он может позволить себе и своей новой жене не работать, а «бороться за квартиру».
Как призналась Аня, в очередном разговоре на вопрос: «Не лопнешь?» - он дал ответ: «Да, я хапаю все, что могу, мне нет дела до других, поэтому у меня есть деньги».