Советско-финляндская война 1939-40 гг. явно не была "войной конницы", и в силу особенностей театра военных действий, и из-за снизившейся в войнах ХХ в. роли кавалерийских частей и соединений.Тем не менее, командование Красной Армии, следуя своим оперативно-тактическим воззрениями, развернуло против Финляндии достаточно значительные силы конницы, а также моторизованных кавалерийских частей.

К фото - вызывают сомнение в том, что это не более поздний период, головные уборы кавалеристов - шапки-ушанки, в "Финскую кампанию" их еще не носили в Красной Армии в массовом порядке.

В ходе боевых действий советская кавалерия пыталась действовать и в конном, и в пешем строю. Кроме того, имели место многочисленные попытки "переставлять" кавалеристов на лыжи, создавая лыжные эскадроны, и даже отдельные опыты пересаживать их на животных, используемых в качестве гужевых и вьючных северными народами - северных оленей и лосей.

Конница противника, представленная как "титулярными" финскими драгунами Уусимского полка и конными стрелками Хямеенлинского полка, так и разнообразными разведывательными, мобильными и др. подразделениями - конными и "оленными", действовала довольно активно.
Ниже приводится подборка материалов о составе и действиях кавалерии РККА и финской кавалерии в ходе Зимней войны.

Кавалерийские соединения и части Красной Армии (источник: https://archive.vn/lVfY).

3-й кавалерийский корпус.
Из Белорусского ВО был отправлен в польский поход. 1.3.1940 из резерва Ставки переброшен во фронтовой резерв и 10.3.40 - в 7-ю армию. Закончил концентрироваться на территории Ревонсаари-Койвисто-Хумалйоки-Йоханнес 11.3.40, отправлен назад через Финский залив 14.-16.3.40, а также погрузился в составы 19.-27.3.40 и отбыл по железной дороге в Белоруссию.
ком. (комдив ?) Я.Т. Черевиченко.
начштаба майор Я.П. Журавлев.

7-я кав. див.
• подразделения: 16, 51, 80, 123 кав.полки.
Дислоцировалась в Белоруссии. Входила в состав 3 Кав. корпуса. Участвовала в польском походе на Гродненском направлении, затем очевидно была направлена в Сувалки. К 2.3.40 прибыла на финский фронт, переправившись по льду на Карельский перешеек. Погружена на эшелоны и отправлена назад примерно 19.3.40 из Ленинградской области.

36-я кав. див. (п/п 258).
• подразделения: 24, 42, 102, 144 кав.полки.
Очевидно участвовала в польском походе 1939 г. в составе 3 Кав. корпуса. К 11.3.1940 переправилась по льду на Карельский перешеек. Находилась в состав 3 Кав. корпуса. Погружена на эшелоны 19.3.40 и отправлена назад из Ленинградской области.

25-я моторизованная кав. див. (п/п 247).
• подразделения: 14, 63, 111, 138, мт.кав.полки, 23 бронебат. (прибыл на финский фронт из Белоруссии на место 17 бронебата), 13 разведполк.
• ком. комбриг Н.А. Дедаев, комиссар бр.кср П.М. Лахтарин, начштаба полк. В.В. Индюк, с 18.2.40 майор Долинин.
Сформирована в Пскове (ЛенВО). Входила в состав 8 армии в Псковской области (20.10., 13.11.39). Преобразована 8.1.40 в легкую моторизованную дивизию. 2.2.40 вошла в состав 8 СК, выдвинулась в Питкяранта, приняла бой 4.2.40. Отправлена из района Куйкка-Ниемеля 22.3.40. Погружена на эшелоны в Волховстрое 30.3.40. Прибыла в Псков к 1.4.1940.

24-я моторизованная кав. див.
• подразделения: 18, 56, 70, 157 мт.кав.полки, 31 разведполк, 25 бронебат.
• ком. комбриг П.Н. Ахлюстин, комиссар полкком П.Н. Михайлов, начштаба полк. Селиванов.
В сентябре 1939 г. как обыкновенная кавдивизия дислоцировалась в Белоруссии (Лепель) в составе 3 Кав. корпуса. Во время польского похода (7.9.-13.11.39) дошла до Вильно, где и находилась. 31.1.1940 преобразована в моторизованную лыжную кавдивизию. Входила в состав 1 СК (13.3.40). Перегруппирована 9.3.40. Погружена на эшелоны 3.-7.5.40 и отправлена в Кировобад (Закавказский ВО)

28-й кавалерийский полк
• ком. полк. Тихонов.
Сформирован 18.1.1940. в Пери. Переведен в Осельки и Гарболово в состав 13 армии. Из Осельков перебазирован в Раасули. Входил в состав 15 СК (9.3.40).

9-я кав. дивизия
Отправлена из Одесского ВО в действующую армию. Участвовала в боевых действиях разрозненными лыжными эскадронами. В мае 1940 г. возвратилась в Одесский ВО.

О действиях советской кавалерии - интересная статья из ЖЖ коллеги karabai96: https://karabai96.livejournal.com/18711.html?view=1792535&act=cAdd#t1792535
(...) Начнем с того, что, судя по воспоминаниям участников Советско-финской войны 1939 года, прибытие кав. частей с Сев.Кавказа на театр боевых действий вызвало неподдельное удивление солдат и офицеров. Всадники в черкесках и бурках смотрелись среди северных снегов и дремучих лесов, мягко говоря, не гармонично. Условия местности никак не способствовали успешному действию кав.подразделений, лишенных возможности для маневра и лихой атаки в конном строю.
Тем не менее, в планы советского командования, видимо, входило использование кавалерии в составе механизированных групп, правда, сама эффективность создания таких групп была отметена опытом ведения боевых действий и характером местности.
11 марта наш полк получил приказ войти в прорыв линии фронта в районе г. Выборг, окружить группировку финнов и препятствовать противнику подбрасывать в город живую силу и материальное обеспечение. Этим замыслам не суждено было осуществиться. Мы сумели продвинуться всего на 200—300 метров от шоссейной дороги и кони увязли в глубоких снегах. Тут же последовал приказ отойти на исходные позиции и ждать нового приказа, но его не последовало” (Иванов А. И., мл. командир, 7-я кавалерийская дивизия).
Сильные холода, глубокое снежное покрытие не давали действовать не только технике, но и лошадям. Так, к примеру, 25 кав. дивизия была поставлена на лыжи. Но уроженцы южных регионов страны не могли показать должных навыков в лыжной подготовке и часто становились удобными мишенями для финских снайперов.

Интересны отчеты по заболеваниями конского состава.
В заболеваемости лошадей преобладали: травмы, не связанные с боевыми поражениями, - 37%; заболевания органов пищеварения и истощение – 24%; мыт (гнойное воспаление слизистой оболочки верхних дыхательных путей, регионарных лимфатических узлов) – 11,4%; чесотка – 6,2%; стригущий лишай – 6%. Наблюдались отморожения и парафимозы.
Сап и инфекционная анемия не встречались.
Те кав. части, которые не были спешены, с успехом применялись против диверсантов. Так под городом Терийоки кавалерийское соединение с успехом атаковало в конном строю группу диверсантов, окружило и уничтожила это вражеское подразделение.
(...) Анализируя использование кавалерии в Советско-финской войне 1939 года, можно сказать, что условия ее использования оказались далеки от Боевого Устава РККА. Кавалерия не могла, в силу климатических условий и характера деятельности, являться вспомогательной ударной силой для механизированных частей. Ее пришлось либо спешить, либо использовать как тыловые части, для занятия и, выражаясь современным языком, "зачистки" территории от противника. А также для борьбы с диверсантами, где кавалерия показала себя с положительной стороны.
Финны же в свою очередь, думаю, и не помышляли сойтись клинок в клинок с нашими казаками, а рассматривали кавалерию как ездящую пехоту в условиях лесистой и труднопроходимой местности.
В заключении можно сказать, что кавалерия не сыграла существенной роли в Советско-финской войне 1939 года, ей было уготовано покрыть свои знамена неувядаемой славой в следующей войне.

Финская кавалерия.
Из статьи коллеги karabai96:
"Финны также применяли кав. соединения. На стороне финнов принимала участие в боях 1 кав. бригада генерала Эстермана. В состав этой бригады входили также ездовые собаки и даже северные олени.
Следовало бы отметить, что небоевые потери финской кавалерии были меньше, и ее снабжение было куда лучше, нежели у войск РККА. Небольшие расстояния позволяли эффективно снабжать конский состав.
Можно также и положительно отозваться о выучке финской кавалерии. Фермеры, которые получили лошадей из армии после войны, говорили, что их лошади сами ложатся на грунт при появлении самолета.
Интересно, что финская армия из 90 тыс. лошадей безвозвратно потеряла около 4 тыс. лошадей."

Исчерпывающая история формирования, вооружения и боевых действий финской конницы в Зимней войне содержится в очень информативной статье О.Ю. Красильникова: http://samlib.ru/k/krasilxnikow_o_j/lo_cav.shtml.
Ниже - несколько иллюстраций.

К фото - финские солдаты с лошадьми местной породы.

Из воспоминаний легендарного партизана Дениса Васильевича Давыдова, подполковника и командира 1-го батальона Ахтырского гусарского полка, "Дневник партизанских действии 1812 года": "Даже места, не прикосновенные неприятелем, немало представляли нам препятствий. Общее и добровольное ополчение поселян преграждало путь нам. В каждом селении ворота были заперты; при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из них с огнестрельным оружием. К каждому селению один из нас принужден был подъезжать и говорить жителям, что мы русские, что мы пришли на помощь к ним и на защиту православныя церкви. Часто ответом нам был выстрел или пущенный с размаха топор, от ударов коих судьба спасла нас.*

Мы могли бы обходить селения; но я хотел распространить слух, что войска возвращаются, утвердить поселян в намерении защищаться и склонить их к немедленному извещению нас о приближении к ним неприятеля, почему с каждым селением продолжались переговоры до вступления в улицу. Там сцена переменялась; едва сомнение уступало место уверенности, что мы русские, как хлеб, пиво, пироги подносимы были солдатам.
Сколько раз я спрашивал жителей по заключении между нами мира: «Отчего вы полагали нас французами?» Каждый раз отвечали они мне: «Да вишь, родимый (показывая на гусарский мой ментик), это, бают, на их одежу схожо». — «Да разве я не русским языком говорю?» — «Да ведь у них всякого сбора люди!» Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях и в одежде.** Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена св. Анны повесил образ св. Николая и заговорил с ними языком народным.

* За два дня до моего прихода в село Егорьевское, что на дороге от Можайска на Медынь, крестьяне ближней волости истребили команду Тептярского казачьего полка, состоящую из шестидесяти казаков. Они приняли казаков сих за неприятеля от нечистого произношения ими русского языка.
(Тептяри - название небашкирского населения, жившего в XVIII - нач. ХХ вв. среди башкир. В состав тептярей входили татары, удмурты, марийцы, мишари и мордва. Тептярские казачьи полки (1-й и 2-й) были сформированы в 1798 г. на основе Татарского полка. Обмундирование и вооружение имели по образцу Оренбургских казаков).

Они же самые крестьяне напали на отставшую мою телегу, на коей лежал чемодан и больной гусар Пучков. Пучкова избили и оставили замертво на дороге, телегу разрубили топорами, но из вещей ничего не взяли, а разорвали их в куски и разбросали по полю. Вот пример остервенения поселян на врагов Отечества и, вместе с сим, бескорыстия их.
** Но не писать слогом объявлений Ростопчина. Это оскорбляет грамотных, которые видят презрение в том, что им пишут площадным наречием, а известно, что письменные люди немалое имеют влияние над безграмотными, даже и в кабаках".

Начало: https://pikabu.ru/story/pervyiy_partizan_vtoroy_mirovoy_chast_1_12310658

Однако радикализация борьбы явно не устраивала подпольных генералов Польши. Вскоре в результате интриг Лондонского польского правительства в изгнании генерал "Торвид" был отстранен от командования и направлен на Западную Украину, где его в марте 1940 г. схватило НКВД. Новый главнокомандующий ZWZ генерал С.Ровецкий ("Грабица") сместил "Хубаля" с поста и в очередной раз приказал ему расформировать отряд.

"Бешеный майор" парировал в своем замечательном стиле. "Никакого "Грабицы" я не знаю и знать не желаю, - ответил он. - В задницу такие приказы, и в будущем их принимать не буду" ("Rozkazy takowe mam w dupie i na przyszłość przyjmować nie będę"). А затем, подобно одному из наиболее колоритных персонажей польской классической литературы пану Кмицицу, приказал своим уланам плетьми гнать эмиссаров Ровецкого в одних подштанниках до ближайшего немецкого поста, недвусмысленно намекнув тем на тесные контакты "этих мерзавцев-генералов" с оккупантами.

Таким образом, зимой 1939-40 гг. майор "Хубаль" оказался фактически один против всех, и главной его заботой было сохранить кадры отряда до весны. За исключением нескольких пропагандистских акций (например, появления его бойцов в полной форме на Рождественской мессе в костеле Опочны) и периодических бескровных перестрелок с немецкими и польскими полицейскими патрулями, никаких серьезных действий не предпринималось.

В то же время заметно активизировались меры, принимавшиеся против партизан Добжаньского гитлеровскими оккупационными властями. При условии, что Свентокшижские леса в зимний период из-за снежных заносов слабо проходимы для войск, наряду с поиском патрулями, организованным комендантами, гестапо стало активно прибегать к агентурным методам, пытаясь заслать своих агентов в ряды гражданских помощников "Хубаля" или перевербовать его людей. Чувствуя, как сжимается вокруг него кольцо, в январе-феврале 1940 г. майор Добжаньский был вынужден регулярно уводить отряд с одной стоянки на другую, а контакты с местными жителями ограничил несколькими особо проверенными лесничими и ксендзами. Однако ему все же удалось вновь скрыться от противника, уведя отряд в глухое местечко Галки Кщонсовские (Gałki Krzczonowskie), и даже развернуть его к началу весны до 30 человек за счет добровольцев (в том числе ксендз Людвиг Муха, ставший капелланом отряда) и вернувшихся из отпуска бойцов.

К фото - В Галках Кщонсовскких партизаны майора Хубаля раздобыли фотоаппарат и сделали серию снимков на память, часть из которых сохранилась. Форма одежды Войска Польского соблюдалась многими из них неукоснительно, как у этого бравого улана.

В Галках Кщонсовскких "Хубаль" пробыл около 6 недель - вплоть до середины марта. Там, защищенный весенней распутицей и массовой переброской немецких войск из Польши на Запад, он преступил к реализации своего плана создания крупного партизанского формирования. Задействовав сеть своих гражданских помощников, майор вызвал из отпуска своих прежних улан и начал набор новых бойцов. При этом следует отметить, что каждый принятый на службу получал полное денежное довольствие военнослужащего Войска Польского по довоенным нормативам. Нужно признать, что в условиях вызванного войной коллапса польской экономики многих в ряды партизан привлек не столько патриотический порыв, сколько желание заработать. Однако к исходу марта майору Добжаньскому удалось создать вполне внушительную силу - до 320 бойцов и офицеров. В составе отряда были сформированы эскадрон кавалерии (50 сабель, ком-р ротмистр Ян Валицкий), 1-я пехотная рота (200 штыков, ком-р капитан Я.Грабиньский), кадры 2-й пехотной роты (ком-р поручик А.Кубисяк), взвод тяжелого оружия (ком-р подпоручик Э.Куропка), квартирмейстерское отделение (нач. подпоручик Ш.Левицкий) и канцелярия штаба (нач. сержант В.Марушевский). За счет вскрытых схронов и выкупа у местных крестьян "заначенного" в сентябре 1939 г. оружия отряд был неплохо вооружен. Все бойцы и офицеры располагали личным оружием - винтовками, пистолетами и гранатами. Кроме того, в каждом отделении имелся ручной пулемет или пистолет-пулемет, а на вооружении взвода тяжелого оружия находились три станковых пулемета и противотанковое ружье. Отряд располагал 70 лошадями и несколькими тачанками, на одной из которых под строгой охраной возился заветный сейф с казной. Стремясь поддерживать "присутствие польского мундира в Польше", майор Добжаньский пытался обмундировать как можно больше своих бойцов, однако форменной одежды все равно не хватало и многие добровольцы при гражданской одежде ограничивались армейскими головными уборами с кокардами и воинскими знаками различия. Однако главной проблемой являлся недостаток боеприпасов, которых имелось всего на несколько часов серьезного боя.

Вплоть до конца марта 1940 г. гитлеровские оккупационные власти не знали точного расположения отряда майора "Хубаля". Проверяя слухи о появлении в горах Войска Польского, коменданты активно высылали разведгруппы, которые, в свою очередь, перехватывались боевым охранением польских партизан, имевшим строгий приказ "держать немцев на дистанции". Нередко происходили ожесточенные стычки, в которых обе стороны демонстрировали высокий боевой дух и несли потери. Однако все это было лишь прелюдией к решающему этапу эпопеи майора Добжаньского. Первый удар по "Отдельному подразделению войска Польского" вновь нанесло подпольное командование. Эмиссар ZWZ подполковник Леопольд Окулицкий (впоследствии, уже в бытность генералом, сыгравший роковую роль в Варшавском восстании и судьбе Армии Kрайовой в целом) прибыл в Галки Кщонсовские и сумел втереться в доверие к "Хубалю". Воспользовавшись этим, он огласил его людям приказ о роспуске отряда и переводе всех кадровых военнослужащих на подпольную работу, суля им производство по службе и т.п. В результате накануне решающих боев майора Добжаньского покинули более двух третей бойцов, в том числе много офицеров. Осознав значение произошедшего, партизанский командир немедленно выдворил Окулицкого, однако свое черное дело тот успел сделать.
Вполне основательно опасаясь утечки информации к немцам, отряд "Хубаля", сократившийся до взвода конницы и двух взводов пехоты (всего около 100 человек), покинул Галки Кржижоновские и выдвинулся в направление села Хуциска. Там 19 марта произошел первый серьезный бой партизан со своими соотечественниками - занимавшим село подразделением польской полиции. Несколько полицейских и двое местных информаторов гестапо в результате были убиты, остальные разоружены и отпущены. Таким образом майор Добжаньский обозначил немцам район своего присутствия.
В марте 1940 г. по приказу начальника полиции и СС Генерал-губернаторства (Generalgouvernement f;r die besetzten polnischen Gebiete) обер-группенфюрера Крюгера в район Свентокшижских гор для борьбы с польской партизанской опасностью, размеры которой оккупанты представляли себе довольно примерно (с допуском в большую сторону) была стянута крупная группировка германских сил. В ее состав входили 8-й, 12-й и 1-й кавалерийский полки охранных войск СС "Мертвая голова" (Totenkopfverband), 6-й, 51-й и 111-й немецкие полицейские батальоны и три батальона 372-й пехотной дивизии - всего до 8 тысяч человек при поддержке легкой артиллерии и четырех бронемашин полиции. Руководство операцией было поручено оберфюреру СС Катцману. В 20-х числах немцы преступили к планомерному прочесыванию местности, окружая район предполагаемых действий противника. 30 марта 6-й и 111-й полицейские батальоны вошли в соприкосновение с боевым охранением "Хубаля", после чего первый из них провел зачистку Галок Кщонсовских, арестовав уличенных в содействии партизанам жителей, а второй выдвинулся в направлении села Хуциска, охватывая его развернутым фронтом. При этом германские полицейские допустили существенные разрывы между ротами, что предоставило отряду майора Добжаньского шанс воспользоваться ошибкой противника. Сконцентрировав свою пехоту против одной из рот 111-го батальона, польские партизаны сначала остановили ее плотным ружейно-пулеметным огнем, а затем отбросили смелой контратакой. Одновременно, проскочив в стык между подразделениями немецких полицейских, кавалеристы "Хубаля" атаковали штаб и дислокацию транспортных средств батальона, уничтожив 6 автомашин и временно дезорганизовав управление боем. После двух часов ожесточенной борьбы отряду майора Добжаньского удалось пробиться сквозь порядки гитлеровцев и уйти в труднопроходимую гористо-лесистую местность. Потери поляков составили 11 убитых, 3 пропавших без вести и 25 раненых, 10 из которых партизаны были вынуждены оставить у местных жителей, где вскоре они были схвачены немцами. 111-й батальон германской полиции, согласно немецким данным, потерял 21 человека убитыми и 72 ранеными. Победа была одержана польским партизанами в первую очередь потому, что гитлеровские полицейские продемонстрировали неспособность оперативно перебросить на угрожаемый участок достаточно сил: бой с их стороны фактически вела только одна рота, хотя в пределах досягаемости находились два батальона, которые могли просто задавить "Хубаля" численностью. Тактика антипартизанской борьбы была еще на зачаточном уровне.

Однако первоначальная неудача не обескуражила немецкое командование, и оно предприняло все усилия для того, чтобы партизанам не удалось оторваться от преследования. Был понят даже легкий разведывательный самолет "Физлер Шторьх". В результате уже 1 апреля отряд майора Добжаньского вновь оказался в окружении превосходящих сил противника. Потеряв еще 17 человек убитыми и ранеными, полякам вновь удалось прорваться, и, двигаясь форсированными маршами, в том числе в ночное время, они попытались "сбросить погоню с хвоста". В результате в ночь на 3 апреля кавалерия, которую вел сам "Хубаль", и пехота отряда потеряли связь друг с другом. Уланам удалось оторваться от преследования и уйти в направлении на Сербинов, а пехотинцы на рассвете были атакованы немецкими силами и рассеяны. До 6 апреля большинство из них были пленены или уничтожены в ходе предпринятой противником облавы, многие предпочли дезертировать, и лишь единицы продолжили борьбу. Приходится признать, что за галантное отношение к пленным немцы поначалу отплатили "Хубалю" той же монетой: его попавших в плен бойцов содержали едва ли не по классу "люкс". Сам начальник полиции и СС обер-гуппенфюрер Крюгер навестил в госпитале в Кельце раненых пленных, пожелал "храбрым парням" скорого выздоровления и угостил пивом и сигаретами. Кровавое ожесточение партизанских битв было еще впереди... Впрочем, населению Свентокшижского воеводства так не показалось: в апреле 1940 г. более 700 человек, подозреваемых в сотрудничестве с "Хубалем", оказались в гитлеровских застенках, многие были расстреляны. В концентрационные лагеря в итоге были отправлены и большинство попавших в руки к немецким оккупантам бойцов отряда Хубаля; так что у них была печальная возможность изведать реальную цену "тевтонского благородства".

В 10-х числах апреля 1940 г. активная фаза операции против майора "Хубаля" была прекращена. В районе ее проведения остались кавалерийский дивизион эсэсовцев, 51-й полицейский батальон и один батальон 372-й дивизии вермахта, которые выполняли преимущественно охранные задачи. Майор "Хубаль" имел несчастье увидеть собственными глазами крушение своих амбициозных планов. Оставшись с двумя десятками деморализованных улан и убедившись, что пехота уже не вернется, он бесцельно скитался по горам и лесам. Отряд уже не рисковал квартировать в селах, жители которых в страхе перед немецкими репрессиями могли выдать его. Ящик с кассой 110-го уланского полка был исчерпан и брошен при отступлении, и если бы некоторые лесники и крестьяне из жалости не "подкармливали" людей "Хубаля", им бы грозил голод. В эти дни майор написал в последнем письме, переданном супруге и дочери: "Я заметил, что мои уланы перестали бриться и пришивать к мундирам оторвавшиеся пуговицы". Казалось бы - мелочь, но до чего точные признаки деморализации личного состава!

Сам майор был болен (вскоре при осмотре его трупа немецкие врачи констатируют у него признаки хронического бронхита и трофические язвы на ногах), почти всегда пьян и, похоже, перестал адекватно осознавать реальность. По воспоминаниям его людей, в последние дни он любил говорить о несбыточном, например, собирался после войны поехать в Африку "охотиться на львов". Пытаясь удержать последних бойцов, "Хубаль" объявил, что будет расстреливать всех дезертиров, однако когда при попытке к бегству уланами были схвачены начальник канцелярии Марушевский и еще один сержант, майор только обнял их на прощание и отдал им последние деньги.
Утром 29 апреля один из дозоров "Хубаля" натолкнулся на патруль вермахта. Завязалась перестрелка, в которой погибли один улан и один немецкий солдат; майору стало ясно, что его местоположение открыто. Он поднял своих людей по тревоге и в конном строю двинулся в направление Анелина, желая уйти от вероятного преследования. К ночи, не заметив признаков погони, остатки отряда забивуакировали в густом кустарнике возле небольшого ручейка. Здесь их на рассвете и захватила врасплох прочесывавшая местность рота германской 372-й дивизии. Увидев, что немцы замыкают окружение, майор Добжаньский отдал приказ уланам рассыпаться и пробиваться малыми группами; вскочив на коней, они выполнили это, не заметив, что их командир не последовал за ними. Судя по тому, что свой последний бой "Хубаль" принял примерно в 50 метрах от места бивуака по направлению в сторону неприятельской цепи, он сам пошел навстречу противнику и выбрал свою судьбу. Дождавшись, когда немцы выйдут на просеку, майор "Хубаль" открыл по ним огонь из 9-мм пистолета VIS, ранил двух солдат и сам был поражен в грудь и в плечо ответным ружейным огнем. Он умер в окружении вражеских солдат, так и не произнеся перед смертью ни слова. Существует мнение, что майора, уже мертвого, несколько раз ударили штыком "для верности".

Труп майора Х.Добжаньского "Хубаля" был сфотографирован гитлеровцами на месте гибели (несколько солдат личной камерой сделали и позорную для них "охотничью фотку"), а ордена, документы и некоторые личные вещи - изъяты. Затем по приказу обер-группенфюрера Крюгера он был привезен в морг города Томашув-Мазовецкий и положен на лед. В первых числах мая из лагерей военнопленных доставили несколько бывших бойцов "Хубаля", которым предоставили опознать тело своего командира, а потом освободили - вероятно, для того, чтобы в польском обществе "из достоверных источников" разнеслась весть о гибели легендарного партизана. После этого тело "Хубаля" было по одной версии кремировано, а по другой - погребено немцами в тайном месте. В наши дни выдвигаются несколько предположений относительно места последнего пристанища майора Добжаньского, однако все - на уровне гипотез. На военном кладбище в Кельце существует его символическая могила.
Остатки отряда майора "Хубаля", получившие некоторый стимул к продолжению борьбы с известием о гибели любимого командира, продолжали действовать в Свентокшижских горах до 25 июня. К уланам присоединились даже несколько уцелевших пехотинцев и вчерашних дезертиров, вновь увеличив численность отряда до 30 человек. Был проведен ряд нападений на немецкие патрули и польские полицейские участки. С гибелью "Хубаля" от былого рыцарства не осталось и следа, и все необходимое партизаны отбирали у местных жителей под угрозой оружия, а захваченных оккупантов и их пособников - расстреливали на месте. Однако с получением информации о победах гитлеровских войск над англо-французами на Западном фронте, бойцы окончательно пали духом и разошлись, устроив напоследок печальную церемонию похорон своего оружия и военной формы. Вдогонку им был издан ругательный приказ главнокомандующего ZWZ генерала Ровецкого, объявлявший майора Добжаньского "провокатором, нанесшим вред народному делу", а его людей - "оскорбившими дисциплину и честь польского солдата". Очевидно, поэтому лишь немногие из бывших бойцов майора Хубаля присоединились впоследствии к подпольной борьбе. Большинство до освобождения Польши советскими войсками вели частную жизнь, a некоторые предпочли искать путей эмиграции из страны, чтобы влиться в ряды Войска Польского на Западе. После 1944 г. многие из отряда майора Х.Добжаньского сражались и в рядах Народного Войска Польского плечом к плечу с Красной Армией.
__________________________Михаил Кожемякин.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Zygmunt Koszty;a. Oddzia; Wydzielony Wojska Polskiego majora "Hubala". Warszawa, 1987.

2. Melchior Wa;kowicz. Hubalczycy, wiele wyda;. Warszawa, 1967.

3. Tadeusz Wyrwa. W cieniu legendy majora "Hubala". Londyn, 1974.

4. Miros;aw Derecki. Tropem majora "Hubala". Lublin, 1982.

5. Aleksandra Zi;;kowska-Boehm. Z miejsca na miejsce: w cieniu legendy Hubala. Krakow, 1983.

6. Aleksandra Zi;;kowska-Boehm. Kaja od Rados;awa, czyli Historia Hubalowego Krzy;a. Warszawa, 2006.

7. Marek Szyma;ski. Oddzia; majora "Hubala". Warszawa, 1999.

8. Михаил Мельтюхов. Советско-польская война // Блицкриг в Европе 1939-1941. Польша. М., 2004.

9. Александр Васильев. Польская кавалерия во Второй мировой войне. 18-й полк Поморских улан в бою первого сентября 1939 г. и кавалерийская атака под Кроянтами // Цейхгауз, 1991, № 1.

10. Збигнев Залусский. Пропуск в историю. М., 1967.

ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСЫ:

http://pl.wikipedia.org/wiki/Henryk_Dobrza

http://pl.wikipedia.org/wiki/Hubalczycy

http://ww2.boom.ru/Polish/hubal.html

В годы после Второй мировой многие польские историки взяли за правило компенсировать бесспорный факт неудачных действий вооруженных сил и движения Сопротивления Польши в 1939-45 гг. живописанием отдельных успешных эпизодов. В то время, как многие из этих рассказов носят характер открытого идеологического заказа, об эпопее партизанского отряда под командованием майора Хенрика Добжаньского "Хубаля" (Henryk Dobrzański "Hubal") можно действительно говорить как о своего рода польском приоритете в истории Второй мировой.

Честь создания первого в этой войне относительно крупного регулярного партизанского отряда, действовавшего на протяжении длительного времени (с сентября-октября 1939 по июнь 1940 гг.) и довольно успешно, однозначно принадлежит офицеру Войска Польского.

Склонные к драматическим эпитетам польские авторы гордо называли Хенрика Добжаньского "последним солдатом Сентября" (имеется в виду германо-польская война 1939 г.) и "последним рыцарем Речи Посполитой", однако напомним, что и немецкие офицеры придумали для него уважительное прозвище "Der Tolle Major" - "Бешеный майор", характеризовавшее "Хубаля" как смелого и опасного врага. Действительно, он был явно неординарной и яркой личностью. Родившийся в 1896 г. в польской шляхетской семье, проживавшей в Австро-Венгерской империи, Хенрик Добжаньский являлся прямым потомком в 15-м колене одного из самых знаменитых рыцарей европейского средневековья Завиши Чарного (1379 -1428) герба "Хубаль".

С юных лет участвовавший в польском националистическом движении, с началом Первой мировой войны он вступил добровольцем в формировавшиеся в Австро-Венгрии Польские легионы Пилсудского и сражался в рядах 2-го уланского полка, ставшего впоследствии одной из наиболее элитных частей Войска Польского. С обретением Польшей независимости, Х.Добжаньский принял активное участие в украино-польской и советско-польской войнах, к 1920 г. пройдя путь до командира эскадрона и заслужив репутацию бесстрашного и перспективного молодого офицера. За мужество он был удостоен самых престижных польских военных наград: Креста храбрых (Krzy; Walecznych) и серебряного креста ордена "Виртути Милитари" (Virtuti Militari), которые носил на кителе вплоть до дня своей гибели.

В межвоенные годы Х.Добжаньский продолжил военную службу, однако, как первоклассный наездник, более увлекся спортивной карьерой, завоевав на польских и международных состязаниях 22 золотых, 3 серебряных и 4 бронзовых медали. В частности, в 1925 г. на международных соревнованиях по конному троеборью в Лондоне он взял первый приз; в 1926 г. на состязаниях военных наездников в Германии был третьим (гораздо важнее, что там он подружился с многими немецкими офицерами, что помогло ему лучше понимать их образ мысли в годы войны); а в 1928 г. вошел в состав польской сборной на олимпийских играх в Амстердаме.

Малоизвестно, но факт, что чрезмерное увлечение спортивной славой с неизбежными богемными компаниями и восторженными поклонницами вскружило голову честолюбивому офицеру и привело к откровенному манкированию делами службы, что окончательно испортило его отношения с начальством. Чин майора, полученный в 1927 г., стал верхом военной карьеры Х.Добжаньского. Вплоть до 1939 г. он был отправлен выполнять квартирмейстерские обязанности на литовскую границу, лишь на военных учениях изредка получая временную команду. Выйдя из "спортивного возраста" и попав в "черный список" по офицерским кадрам Войска Польского, вчерашний герой находил выход своей бурной энергии в пьянстве и приключениях, снискавших ему в кавалерии скандальную известность. Например, на маневрах в 1938 г. он со своим эскадроном выступил за несколько часов до официального начала учений и, врасплох пленив штаб условного противника, под остриями пик отконвоировал высших офицеров в одних пижамах к посредникам. Или когда двое его подчиненных угодили в полицию за какое-то мелкое правонарушение, он подогнал к местной "кутузке" военный грузовик, зацепил тросом решетку на окне, вырвал ее и увез своих бойцов. Впрочем, несмотря на подобные "подвиги", Х.Добжаньский оставался добрым католиком и хорошим семьянином, трогательно любившим своих супругу и дочь, которым он даже во время партизанской борьбы умудрялся регулярно передавать подробные письма. Помимо этого, во второй половине 1930-х гг. он активно сотрудничал в польской военной прессе, выдвигая новую и, как оказалось, не лишенную здравого смысла, концепцию применения конницы в современной войне. Вопреки принятому в польском боевом уставе (Ogolna instrukcja walki, 1930) введению кавалерийских соединений в бой в пешем строю, майор Добжаньский верно подметил, что "использовать конницу в качестве ездящей пехоты бесперспективно, т.к. огневая мощь кавалерийской бригады равна таковой пехотного батальона". Он предлагал в военное время придавать кавалерийские полки армейским соединениям и применять их для разведки и рекогносцировки, диверсионных рейдов в тыл противника и охраны коммуникаций. История показала, что "бешеный майор" с отрядом резервистов и добровольцев провоевал по своей системе дольше и эффективнее, чем все вышколенные уланские и гусарские части Войска Польского.

С нападением нацистской Германии на Польшу в сентябре 1939 г. майор Добжаньский получил назначение на должность начальника штаба 110-го резервного уланского полка, дислоцированного "на Кресах" - т.е. в Западной Белоруссии. Укомплектованный резервистами из числа так называемых "осадников" (польских вооруженных поселенцев), среди которых были сильны националистические настроения, полк являлся довольно боеспособной частью и с 11 сентября принял активное участие в боях с авангардами вермахта, а с 17 сентября - и с перешедшими границу войсками Красной Армии. До 22 сентября полк вел ожесточенные бои в районе город Гродно с советскими войсками и понес тяжелые потери. После того, как уцелевшие польские части на Крессах получили приказ командования пробиваться в Литву, 110-й уланский полк, командование которым (в связи с тяжелой болезнью престарелого полковника Е.Дамбровского) фактически принял на себя энергичный и неукротимый Добжаньский, единственный не подчинился этому приказу и двинулся на запад - на помощь еще державшейся Варшаве. Однако при переходе реки Бебра полк попал под удар превосходящих сил Красной Армии с тяжелой артиллерией и бронетехникой и был фактически разгромлен. Потеряв большую часть людей, все тяжелое оружие и обоз (кроме несгораемого ящика с полковой кассой, которая затем сыграет важную роль в партизанской борьбе "Хубаля"), майор Добжаньский в конном строю прорвался через порядки красноармейцев всего со 180 уланами и продолжил марш к столице. Однако 27 сентября в районе Ломжи местные жители принесли им известие о капитуляции Варшавы.

Построив своих людей, Х.Добжаньский объявил им, что каждый волен сам выбирать себе дорогу, и добавил: "Я оружия не сложу и мундира не сниму - Бог нам в помощь!" Продолжать вместе с ним борьбу решили 55 улан, из них 5 офицеров (в т.ч. выходец из семьи русских эмигрантов подпоручик Модест Ильин ("Клин"), который остался с "Хубалем" до последнего). Уставшие люди, среди которых было немало раненых, на заморенных лошадях двинулись в направлении Светнокшижских гор (Gуry Switokrzyskie) в центральной Польше. С густыми лесами и обилием ручьев, этот горный массив представлял для кавалерии хорошее укрытие, а местные жители, издревле имевшие репутацию бесстрашных разбойников, виделись Добжаньскому выгодными союзниками. По пути патрульными уланами был встречен известный польский спортсмен М.Мариан, эвакуировавший из-под Варшавы несколько десятков коней польской конно-спортивной школы; он со своими помощниками примкнул к отряду, получившему таким образом не только пополнение, но и конский резерв. 1 октября отряду майора Добжаньского удалось успешно форсировать Вислу в районе Демблина. Противодействие немцев ограничилось незначительными стычками. На следующий день удача сопутствовала уланам еще раз: они застигли врасплох у местечка Воля Ходковска фуражиров 69-го немецкого артиллерийского полка, занимавшихся скупкой сена у местных крестьян. Атаковав в конном строю, майор Добжаньский и его уланы ценой гибели двоих своих бойцов и ранения еще двоих изрубили пятерых немцев и захватили в плен 1 германского лейтенанта и около 20 рядовых и унтер-офицеров. По приказу Добжаньского, пленных обезоружили и отпустили. При этом, согласно свидетельству очевидцев, майор, восхищенный дерзким поведением молодого лейтенанта, получившего несколько сабельных ран, воскликнул: "Вот это по-рыцарски!" и пожал ему руку. В этом на первый взгляд малозначительном жесте сказалась вся благородная и, можно сказать, наивная натура первого польского партизана, искренне полагавшего, что "воевать надо в белых перчатках".

За все время с сентября 1939 по апрель 1940 гг. по его приказу в отношении мирного населения и противника не было совершено ни одного деяния, которое можно было бы квалифицировать как нарушение законов и обычаев войны, и даже более того. Все захваченные в плен немецкие военнослужащие и административные работники, равно как и польские коллаборационисты, после допроса освобождались "из-за невозможности обеспечить содержание в плену". За лошадей, фураж и продовольствие, которые бойцы "Хубаля" брали у крестьян, они неизменно платили из полковой кассы 110-го полка по твердым расценкам; исключение делалось только в том случае, если помощь предлагалась безвозмездно, что с меркантильными поляками случалось не часто. Учитывая все это, майор Х.Добжаньский "Хубаль", особенно на фоне мрачной беспощадности большинства партизанских командиров Второй мировой, действительно выглядит "рыцарем без страха и упрека".
Продолжая движение в избранном направлении, отряд, уклоняясь от встречи с дислоцированными на местах недавних боев частями вермахта, вступил в Стараховицкие леса (lasy Starachowickie). Там еще находились остаточные групп польских солдат, а также лежало много брошенного при капитуляции Войска Польского воинского имущества и, что было особенно важно для кавалеристов - бродило немало лошадей. За несколько дней импровизированный эскадрон майора Добжаньского увеличил свою численность до 70 человек, несмотря на имевшее место дезертирство (в т.ч. бежал не веривший в перспективы борьбы начальник штаба ротмистр С.Салтыкевич), оброс имуществом и заводными лошадьми, а так же существенно пополнил запасы вооружения и боеприпасов. Значительно облегчало практически беспрепятственное продвижение польских партизан то обстоятельство, что оккупационная система с ее структурами безопасности еще не была налажена гитлеровцами. Полевые части вермахта, радовавшиеся победе, смотрели на ненадолго возникавших в секторах их ответственности кавалеристов как на "осколки разбитого противника" и не спешили вступать с ними в бой, полагая, что рано или поздно они сами сдадутся или разбегутся. Немцы жестоко просчитались: уланы Добжаньского как раз собирались драться.

Вскоре вступивший в Свентокшижские горы отряд настиг приказ командующего последним из оказывавших немцам сопротивление польских соединений (оперативной группой "Полесье") бригадного генерала Франтишека Клееберга от 5 октября, предписывавшего всем сохранившим строй частям прекратить сопротивление и по возможности пробираться за границу. Обсудив положение со своими офицерами, майор Добжаньский принял решение в очередной раз проигнорировать приказ (похоже, к субординации он относился без всякого почтения) и продолжить борьбу на родине партизанскими методами. Он предполагал, что решающего наступления англо-французских войск на Западном фронте следует ожидать весной 1940 г., и на данном этапе самой важной является пропагандистская задача: сохранить хотя бы номинальное присутствие не сдавшихся польских военнослужащих на территории Польши. "Военная форма - это видимая сторона сопротивления и продолжения борьбы", - заявил Добжаньский. С этого момента его отряд получил самоназвание: "Отдельное подразделение Войска польского" (Oddział Wydzielony Wojska Polskiego). Для конспирации солдаты и офицеры по старой польской повстанческой традиции выбрали себе псевдонимы. Сам Г.Добжаньский обратился к названию своего родового герба: "Хубаль", и под этим именем вошел в историю. Для обеспечения деятельности и снабжения своего отряда майор "Хубаль" приступил к созданию в Свентокшижских горах конспиративной организации под названием: "Боевой округ Кельце" (Okręg Bojowy Kielce), активно привлекая к сотрудничеству местных жителей, в первую очередь лесничих, отлично знавших местность, и католических священников, имевших большое влияние на умы и сердца крестьян. Впрочем, жители окрестных деревень первоначально радушно принимали улан "Хубаля", и не только из патриотических соображений: партизанский майор, повсюду возивший с собой полковую кассу, был кредитоспособен и охотно платил за все. Кроме того, он избавил местных жителей от произвола банды выпущенных войной из тюрем псевдо-анархистов во главе с неким Савицким, орудовавшей по соседству. Уланы легко выследили и рассеяли "экспроприаторов", а сам Савицкий после импровизированного судебного процесса был расстрелян.
При условии того, что немецкие гарнизоны находились в Свенткшижских горах только в крупных населенных пунктах, а их коменданты (вчерашние полевые офицеры) еще не успели освоиться с обстановкой и своими новыми функциями, уланы майора "Хубаля" в октябре 1939 г. были в этой местности самой заметной военной силой, с которой немцы считались. Польская патриотическая традиция даже практикует легенду, что "Хубаль" якобы был так уверен в своих силах, что мог позволить себе заявиться при полном параде в гости к перепуганному немецкому коменданту и, сыграв партию в вист и отужинав, спокойно вернуться к своим людям. Если принять во внимание выставленную в 1999 г. на аукционе в Польше престарелым бывшим офицером вермахта открытку с собственноручной дарственной надписью майора Добжаньского, в этой истории есть доля истины.

Гораздо большие усилия по ликвидации отряда "бешеного майора" на этом этапе предпринимало командование подпольными вооруженными формированиями Польши, первоначально именовавшимися "Службой победы Польши" (Służba Zwycięstwu Polski -SZP), затем - "Союзом вооруженной борьбы" (Związek Walki Zbrojnej - ZWZ). Несмотря на воинственные названия, эти предшественники Армии Крайовой с самого начала проявляли свойственные и ей сильные тенденции к бюрократизации и оправданию своего бездействия красивыми словами и теоретическими выкладками. Своевольный и резкий с начальством Добжаньский, не скупившийся на нелестные эпитеты в адрес "позорно облажавшегося" в недавней войне генералитета и популярный среди личного состава, стал для подпольных генералов опасным конкурентом. Общая тенденция здесь с небольшими вариациями была неизменно такова: "Хубалю" приказывали "по стратегическим соображениям" распустить его отряд и уйти в подполье, а когда он в той или иной форме отказывался, этот приказ через его голову доводился его солдатам и офицерам. Всякий раз после этого на фоне осознания всех опасностей и тягот партизанской жизни отряд нес такие потери, которых ему не могли нанести даже немцы.
30 октября 1939 г. майор "Хубаль" принял решение расширить зону партизанской борьбы и, оставив главные силы отряда под командованием своего заместителя капитана М.Каленкевича ("Котвича"), возглавил рейдовую группу из 16 человек и повел ее в район столицы Свентокшижского воеводства города Кельце. Существует предположение, что это было сделано им не в последнюю очередь для того, чтобы "заявить себя" перед лицом подпольных генералов и полковников. Однако на сей раз удача отвернулась от дерзкого майора. Германский комендант Кельце полковник Фриц фон Липпе попытался организовать первую операцию, бросив против партизан роту 111-го полицейского батальона и роту вермахта. Когда отряд "Хубаля" разместился в местечке Часовник, его внезапно атаковало подразделение немецкой полиции, которое сумело проникнуть в село, замешавшись в толпу возвращающихся со службы в костеле жителей. Потеряв 3 бойцов (один был схвачен и расстрелян, судьба двух неизвестна) и большую часть лошадей, Добжаньский был вынужден бежать. Преследование и прочесывание местности, осуществленное оккупантами силами двух рот, результата не принесло. Первое поражение "Хубаля" рельефно подчеркивает отсутствие навыков антипартизанской борьбы у вермахта по стоянию на осень 1939 г.: очевидно, что даже против мобильного отряда в полтора десятка хорошо знающих местность улан выделенных немцами сил оказалось явно недостаточно. Незадачливые каратели выместили свою досаду на замеченных в связях с "Хубалем" местных жителях, проведя их аресты и разгромив несколько домов. Однако именно эти зверства оккупантов (по сравнению с будущими выглядящие едва ли не детскими играми) подвигли руководителя польского военного подполья генерала М.Крошевича-Токаржевского ("Торвида") отдать первый приказ о расформировании отряда майора "Хубаля", "чтобы не провоцировать немцев".
Чтобы удержать своих деморализованных поражением и позицией подпольного командования людей от дезертирства, в ноябре Добжаньский распустил большую часть личного состава в долгосрочный отпуск до весны, а запасы оружия и воинского имущества скрыл в нескольких специально оборудованных схронах. Оставшись всего с дюжиной офицеров и бойцов, он квартировал преимущественно в лесничествах в окрестностях сел Опочна и Конске, сведя боевую деятельность к разведке и избегая стычек с противником. Одновременно он проводил набор добровольцев из местного населения, принимая в отряд преимущественно военнослужащих запаса. Однако среди влившихся в ряды уланов "Хубаля" была даже одна девушка - Марианна Цел ("Терезка").

В конце ноября 1939 г. майор "Хубаль", раздраженный деструктивной позицией подпольного командования, с присущим ему авантюризмом перешел на него в контрнаступление. Сменив форму на щегольской охотничий костюм и скрыв внешность густой бородой (которая впоследствии станет для него своего рода визитной карточкой), он в сопровождении капитана Коленкевича нелегально прибыл в Варшаву и добился встречи с генералом Крошевичем-Токаржевским ("Торвидом"). Беседа состоялась на конспиративной квартире 18 ноября и закончилась полной победой Добжаньского. Убежденный его аргументами и волей к борьбе, подпольный генерал сам окреп духом и поддержал идею партизанской борьбы. Майор "Хубаль" получил приказ накапливать силы и вооружение к массовому выступлению весной 1940 г. и получил статус командующего округом "Кельце". 24 ноября он благополучно вернулся в свой отряд.____________________________________________________________М.Кожемякин.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Продолжаю перевод с англ. яз. материалов о Красной Армии из журнала Intelligence Bulletin, издававшегося в 1942-46 гг. Службой военной разведки США (Military Intelligence Service). Предлагаю вниманию читателей статью "Ночной бой русской кавалерии" (Night Combat by Russian Cavalry), опубликованную в номере за октябрь 1942 г.

Представляет интерес то, что опыт советской кавалерии имел для Армии США практическое значение: в то время в ней также существовали кавалерийские части, которые планировалось применять на театре боевых действий. В частности, во время захвата японцами Филиппин (8 декабря 1941 г. – 8 мая 1942 г.) на фоне катастрофического поражения американо-филиппинских войск успешное сопротивление оказывал 26-й кавалерийский полк Филиппинских разведчиков (26th Cavalry Regiment Philippine Scouts) Армии США, действуя как в пешем, так и в конном строю.

НОЧНОЙ БОЙ РУССКОЙ КАВАЛЕРИИ.
1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Русские доказали, что конной кавалерии принадлежит определенное место в бою, несмотря на широкое использование в современной войне механизированных войск и самолетов. Действуя ночью, кавалерия избегает атак авиации и передвигается, спешивается и наносит удары с гораздо большей внезапностью, чем в светлое время суток.

2. МЕТОДЫ АТАКИ
Успех ночной атаки во многом зависит от тщательной разведки позиций противника. Разведка, проводимая командиром части или подразделения, включает в себя определение подходов к позициям противника и расположения его огневых точек и аванпостов. До наступления темноты принимаются все меры для обеспечения абсолютной секретности передвижения. План каждой штурмовой группы проработан в деталях. Кавалерийским подразделениям поручается захватывать аванпосты и обезвреживать охрану противника, а также расправляться с автоматчиками, пулеметными расчетами и танкистами вне танков, когда они снимаются с бивуака.
Продвигаясь к исходной позиции, с которой должна быть произведена атака, русские не делают ни единого выстрела, если только немцы не откроют огонь. В этом случае в ход пускается вся огневая мощь кавалерии России.
Опыт научил русских, что кавалерии трудно использовать свою артиллерию в ночных операциях, за исключением случаев, когда она находится в обороне. Обычно кавалерийские полки и эскадроны берут с собой только станковые пулеметы на тачанках и противотанковые средства. Пулеметы способны выполнять задачи, обычно возлагаемые на артиллерию.

Противотанковые подразделения оснащены противотанковым оружием, гранатами и бутылками с бензином ("коктейлями Молотова").
Все снаряжение тщательно проверяется перед тем, как кавалерия выдвигается в атаку. Стремена обматываются войлоком или соломой. Примерно в 3-5 милях от позиций противника пулеметные тачанки двигаются своим ходом, а орудия и минометы перевозятся во вьюках. Эскадроны спешиваются на открытой местности недалеко от вражеских аванпостов, и коноводы уводят и укрывают лошадей.
Если задача состоит в захвате определенного объекта атаки, пулеметы и минометы поддерживают действия эскадронов пока он не будет взят. Если миссия состоит в уничтожении вражеского подразделения, эскадроны возвращаются на исходные позиции, когда задача выполнена. В этом случае пулеметы и минометы размещаются на позициях, где они в дополнение к поддержке атаки также могут обеспечивать огнем отход подразделений.
Эти ночные атаки планируются таким образом, чтобы завершиться за 2-3 часа до рассвета. Русским нужен этот временной интервал, чтобы вернуться на исходные позиции, не подвергаясь атакам с воздуха.

3. ПРИМЕР ТИПИЧНОЙ АТАКИ
Ниже приводится цитата из советского отчета в качестве примера типичных ночных операций кавалерии по захвату населенного пункта:
"На подготовку этой атаки потребовалось два дня. Деревня находилась в 22 километрах (около 14 миль) от позиций нашей дивизии. На разведку был отправлен конный разъезд. Он вышел на шоссе, укрылся в лесу и наблюдал за передвижением на дороге; он определил численность противника, расположение аванпостов и расположение как танковых парков, так и ночных бивуаков, а также штабов и тыловых подразделений.

Подходы к населенному пункту были особенно важны. С запада и юга тянулись два оврага, слишком труднопроходимых для танков. Было принято решение атаковать с севера и востока. Эти направления позволили бы пресечь любые попытки немцев отступить по шоссе, которое проходило к северу от населенного пункта. Там планировалось накрыть противника перекрестным огнем и в то же время избежать опасности обстрела наших собственных войск. Поскольку один полк атаковал с севера, а другой - с востока на запад, эта опасность была предотвращена.

Дивизия двинулась двумя колоннами в 19.00; в 24.00 они собрались 3 километрах (ок. 2 миль) от населенного пункта, сразу спешились и вступили в бой. Для обеспечения внезапности атака была произведена без использования сигналов. Немецкие аванпосты были сняты без шума, и подразделения выдвинулись по мосту в застройку. Здесь трое немецких охранников открыли огонь, но было слишком поздно. Наши войска забросали гранатами дома, используемые для расквартирования личного состава, штурмовые группы атаковали огневые позиции и 15 танков были выведены из строя. Остальные танки отошли к шоссе, но наши инженерные подразделения взорвали мост.

Бой закончился в 05.00, и с этого времени до рассвета (в декабре около 08.00) эскадроны вернулись на свои позиции незамеченными вражеской авиацией.
Обычно наши операции направлены на то, чтобы расчистить путь пехоте.
В результате этих атак немцы теперь выставляют сильные сторожевые посты, и требуется еще более тщательная разведка".

Акрил. Холст на картоне. Лошадь.

Рисовалось для новогоднего подарка для игры в "Тайного Санту". Обладатель сего приза был не в курсе авторства даже после распаковки. Но быть может увидит на Пикабу :)))