(продолжение рассказа "По пятницам не подаю" По пятницам не подаю )
Всякий раз - это словно молитва внутри
всякий раз - как проверка, как медленный срез. Кто ладони, кто сердце затёр в волдыри... кто не вышел под дождь
и в автобус не влез... ни к чему обвинять,
ни к чему, ни к кому, ни к тебе, ни к кому-то,
кто сдался в конце. Мы стоим, под ногами
сквозь лёд глубину ощущаем, почти не меняясь в лице...
Диме всегда казалось, что мир если не катится в пропасть, то точно уж стоит на платформе, которая готова к отправлению неизвестно куда. Нормальный человек в этом случае судорожно ищет реперные точки, многочисленные незначительные постоянные величины, опираясь на которые может не скатиться в безумие, не начать следить за этой платформой.
Когда прошла первая паника и откатила первая апатия, он начал думать. Давалось это тяжко, но и выбора не было никакого.
«Вот говорят, что дьявол в деталях, но неправда, — думал он. — Вернее, не вся правда. Иногда дьявол в чём-то неосязаемом, огромном, словно наползающем на тебя со всех сторон. В огромных нависающих высотках, в сочетании окон в безликих муравейниках, в прямых и изгибах металлоконструкций, ещё не оформленных во что-то конкретное. В швах надломленных мостов, в трещинах старых зданий, наскоро заделанных проявлениях времени, складывающихся в еле угадываемый облик зла. В совпадения и несовпадениях, в череде событий и лиц, в пронзительном холоде в жаркий день.
Словно гигантский маховик, равнодушный и неподкупный, проносится мимо, буквально перед носом, и ты ощущаешь этот внезапный порыв ветра, ледяную волну воздуха, вытесняемого неимоверной массой, которая пронеслась только что близко, но тебя не задела. Пока.
Так смотрит уцелевший в жуткой аварии на разбросанные обломки вокруг. Смотрит, и не понимает – как можно было уцелеть? И сначала эйфория, ликование, а потом черная мгла наползает на глаза и начинает трясти. Это гайки полетели, как говорят некоторые психологи. Отходняк и осознание – рядом с чем ты только что был. Наверное, даже смерть, проходя мимо и случайно задевая в толпе плечом, не способна так испугать, как надвигающееся предчувствие того, что ты и понять не в силах».
Тот, кого задело, уже ничего никому не расскажет.
Дима сидел, привалившись к заборчику. Сверху сыпал редкий ноябрьский снежок, от которого совсем не было холодно. Просто хотелось немного умереть.
Потом это желание прошло, и пополз к своему подвалу. Не спрашивайте – откуда он знал – какой именно подвал свой и почему именно он. Просто полз, подтягивая плохо слушающееся тело и про себя беззвучно ругался на то, каким дебилом был и как не ценил всего, что у него было в избытке.
От него шарахались, но он совсем не обращал на это внимания. Так жук, толкающий шарик из навоза, не замечает наблюдающих за ним людей, птиц или животных. Они здесь, но словно в других плоскостях реальности. В подвале он подполз к горячей трубе, привалился к ней спиной и тогда впервые почувствовал облегчение.
— Хорошо держишься, — сказал голос в темноте.
— Отстань, — сказал Дима, — медаль ещё дайте мне…
— Ментальный лифт не развлечение, — сказал голос, — и уж подавно не спорт. Перестань уже считать себя жертвой.
— Ну а кто же я? – вскинулся Дима, — везунчик, выигравший в лотерею?
— Можно и так считать. Людям всегда свойственно упрощать всё до своего понимания. Никто не хочет мыслить шире.
— Не хочу мыслить шире, — упрямо отозвался Дима.
— Придётся, — ответил голос. – мы создаём каждый год до десятка ментальных лифтов, чтобы человечество не загнулось и не сгнило в тупиках своих местечковых представлений и житейских заботах. Если бы не мы, вам всем давно пришёл бы конец. Ты не думал, почему на стык 20 и 21 веков пришелся такой взрыв НТР, гигантский скачок, а вы оказались к нему совершенно не готовы. Изобретения на службе потребления. Миллионы слоняются со смартфонами, на которых можно обсчитывать программы для радиотелескопов и МКС, но при этом залипает в соцсетях, плодит порнуху и постит котиков. Только из-за вашего проклятого ТикТока мы создали ещё два десятка ментальных лифтов.
— Но зачем? – взмолился Дима, и вдруг понял, что говорит не голосом, его тело всё ещё лежало прислонённое к трубе центрального отопления и пускало слюну во сне, — и я-то тут причём?
— Хороший вопрос. Видимо ты просто не готов. Люди почти всегда не готовы. Чтобы сменить телесную форму, нужно осознать, что она совсем не важна. Ты ещё там, в своей ипотеке, работе, недоделанных делах, фальшивой беременности твоей девушки, мамином здоровье и лекарствах. Но ничего этого для тебя уже нет. Придется осознать. Через месяц ты сможешь подобрать себе тело и продвинуться на лифте дальше. Если будешь готов.
— Но кто вы? Я всё равно не понимаю. Инопланетяне? Иные какие-нибудь? Объясните хоть на пальцах..!
— Мы всегда были здесь. И всегда будем. Мы часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Гомеостатическое мироздание. Дьявол, о котором ты сегодня думал. Как угодно. Маховик времени. Судьба. Пока нет у тебя силы своей судьбой распоряжаться, прими как данность.
Дима мысленно выматерился и задумался. Внутреннее ощущение несправедливости уже не так резало грудь изнутри. Все было отчаянно безнадежно, но при этом всё равно что-то брезжило впереди. Надо выдохнуть и осознать. Выдохнуть. Осознать. Выход есть. Пусть даже не такой, как хотелось бы.
Если тот, кто выпрыгнул в его тело, смог это сделать, сможет и он. Надо поспать и подумать. Если ему на пальцах объясняют что с ним происходит, значит от него ждут чего-то. А раз ждут -- выход есть.
Тело бомжа болело, кашляло, хрипело и стонали во сне. Надо было тоже поспать и извлечь из этой ситуации максимум.
"Вот суки, -- думал Дима, проваливаясь в сон следом за телом, -- ну мы ещё поглядим на ваш ментальный лифт. И сову эту мы разъясним. Говорливую...".