Единственное что не успел развалить
Уфа (Заброшенный дом возле Парка Якутова)
Снято на Сони Компакт Z1
Уфа (Заброшенный дом возле Парка Якутова)
Снято на Сони Компакт Z1
Умер Арсений Рогинский, председатель правления правозащитной организации Мемориал. Той организации, которая изначально была создана в рамках ликвидации Советского Союза и спонсировалась КПСС в конце 80-х - начала 90-х.
Я ничего не знаю о его судье, о его деятельности. Для меня он был и останется идеологическим противником. Но в своей жизни он совершил нечто, что заставило меня немного уважать его. И вот за что.
В начале 90-х, как известно, из каждого репродуктора, из каждого устройства, который может воспроизводить звуки, лились крокодиловый слезы о десятках миллионах невинно убиенных в годы Советской власти (возможно лично Сталиным. Но это не точно). И Рогинский каким-то образом получил доступ к архивам и взялся за благородную задачу изучить архивы, посчитать всех пострадавших от Советской власти и явить миру документально подтвержденную цифру жертв сталинских репрессий, коих должно быть не менее десятков миллионов. По крайней мере именно такой порядок цифр ожидали, почитав произведения Солженицына, Волкогонова, Бунича и т.д. Это было примерно в 1994-м году. Но никаких сенсационных заявлений не последовало. Никаких цифр не было опубликовано. Все это тихо-мирно спустили на тормозах и дальше продолжили лить слезы о десятках миллионов жертв. Даже сейчас это наиболее устойчивый миф, который будет трудно выбить из голов нашего народа.
Так что же произошло в то время? Почему точные цифры так и не были опубликованы, по крайней мере со стороны Мемориала? (Они будут опубликованы другими историками, которые также работали с архивами, например Земсковым). Дело в том, что ожидаемого порядка цифр жертв сталинских репрессий просто не нашли!
Только спустя 18 лет , на круглом столе "Историк - между реальностью и памятью", который проходил 25 мая 2012 года в Днепропетровске, Арсений Рогинский, как бы между прочим, признаетсяИ вот цифра итоговая – 7 миллионов. Это за всю историю советской власти. Что с этим делать? А общественное мнение говорит, что у нас чуть ли не 12 миллионов арестованных только за 1937-1939-й. И я принадлежу этому обществу, живу среди этих людей, я их часть. Не советской власти часть, не российской демократии, а этих людей. Просто точно знал, что, во-первых, не поверят. А, во-вторых, для круга, к которому я считаю себя принадлежащим, это значило бы, что все, что нам говорили о цифрах до этих пор вполне уважаемые нами люди, неправда
То есть, глава антисоветского сообщества Мемориал неожиданно и к своему большому сожалению признал, что те цифры, о которых неоднократно говорили антибольшевики, оказались неправдой. Ну хорошо, что хоть для себя он это признал. Но дальше Рогинский повел себя как типичный либерал:И отложил я все свои вычисления в сторону. Надолго. А потом уж (через годы) вроде уже можно было публиковать, а времени не нашлось. Пока.
То есть, проявив малодушие, он отложил публикацию реальных цифр. Либо побоявшись "общественного мнения", либо побоявшись подмочить свою репутацию. Ещё бы! Где ж это видано! Это получилось бы так, что Рогинский стал вторить коммунякам, которые давно говорили об этих цифрах, более приближенных к реальности, но от них можно отмахнуться очень эффективным идеологическим штампом "это все коммунистическая пропаганда". И внезапно эту же пропаганду стал повторять глава Общества "Мемориал"!? Да ну! Глупость какая. Боюсь, его бы не поняли и, возможно, сместили с этой должности.
Сказать что цифры скрывали тоже нельзя. СССР был достаточно бюрократической страной - как говорится, без бумажки человека не расстреливали.
Такая вот история. И теперь я благодарен Арсению Рогинскому, что спустя годы он нашел в себе силы признаться, что то, о чем нам говорили все СМИ касаемо масштабов репрессий - неправда. Для меня одно это признание более ценно, чем все исследование Земского. Ибо это признание человека, который лютой ненавистью ненавидит Советский Союз, и даже заинтересован в том, чтобы масштабы репрессий были намного больше. И теперь, если кто-нибудь в споре заикается о "десятках миллионов", я просто кидаю ему ссылку на малозаметную статью на сайте Общества Мемориал. Что ни говори, но для моего оппонента этот источник должен быть очень авторитетным.
Кстати, сама ссылка: http://old.memo.ru/d/124360.html
- В деревнях народ жил, выращивая картошку и скотину на мясо. Отлично помню, как ежегодно ездил к бабушке копать почти гектар картошки. Потом приезжали камазы из других регионов, и скупали урожай по сходной цене. Аналогично - с мясом. Руководство республики посчитало, сколько бабла может получить бюджет, если централизованно скупить всю сельхозпродукцию по заниженным ценам, а потом продать по рыночным - и закрыло кхерам границы республики для грузовых камазов. Камазы в основной своей массе все равно проехали по проселочным дорогам, но из водители сказали местным жителям, что "пока у вас такое ебанутое правительство, мы не вернемся". В следующем году картохи и телят вырастили меньше, а власти, которым понравилась схема (определенный эффект она все-таки дала) - усилили контроль на дорогах. Еще через год народ, кто побогаче, тупо не стал сажать "второй хлеб" - картоха внутри республики стала стоить копейки. Те, кто победнее - тоже посадили заметно меньше. Целая отрасль пошла по пизде, оптовики так и не вернулись.
- Живое бабло тогда было в основном у частных предпринимателей. У властей появилась охуительная идея: пусть ИП-шник, если покупает автомобиль, заодно занесет примерно треть его цены в республиканский бюджет. За год с лишним, пока действовал этот гениальный закон, налог был заплачен лишь одним человеком: у него просто вообще не было людей, которым он мог бы доверять. Все остальные оформляли машины на жен, детей... В частности, именно из-за этого налогу у меня в 18 лет "появилась" грузовая газель.
- Еще одна охуительная идея, касающаяся ИПшников, состояла в том, что при выездной торговле надо было оформлять отдельное разрешение на каждый отдельный райцентр, и платить отдельный налог. В результате - все мордовские рынки были заполнены ИПшниками с соседних областей: они привозили товары, а обратно увозили живые деньги, которые потом тратились за пределами республики. Можно сказать - имело место классическое превышение импорта над экспортом в миниатюре. Нормального среднего бизнеса в Мордовии в итоге так и не появилось, в отличие от окружающих соседей.
Это только то, что смог вспомнить навскидку, и чему я сам был живым свидетелем. Вспоминая сейчас успехи мордовского руководства во главе с Меркушкиным, хочу сказать, что пока у власти на местах сидят эти и им подобные товарищи, никакого экономического суверенитета регионам давать нельзя: просрут и развалят все кхерам в течение максимум пары лет. Лучше уж так, как сейчас.
Взято у vladimir_akinin в Экскурс в историю
https://vladimir-akinin.livejournal.com/37928.html
------------------------------------------------
В этой истории наглядно описан механизм и мотивация распада СССР, когда местные князьки типа Ельцина, Кравчука и пр. решили хапнуть суверенитета, кто сколько может. Печальный результат у каждого за окном: разрушенные заводы, закрытые школы, больницы, милионы безработных, нищих, бомжей, пополняющих десятки миллионов ранее умерших жертв этого распада. На контрасте с этим жирующие в три горла олиграхи и обслуживающие их госчиновники.
23 августа 1989 года жители Литовской, Латвийской и Эстонской республик СССР взявшись за руки образовали живую цепь от Вильнюса до Таллина через Ригу. Этой акцией жители прибалтийских республик показали желание и намерение выйти из состава СССР.
Акция «Балтийский путь», по сути, начала процесс распада СССР.
25 лет прошло с августа 1991 года. А версий о том, что же случилось в Москве в те дни все больше.
Ельцин смело залез на танк, поскольку знал - никакого штурма «Белого дома» не будет и ему ничего не угрожает. Кстати, справа от него стоит Александр Коржаков, а за спиной, рядом с флагом, - нынешний главком Нацгвардии Виктор Золотов.
Во время путча Ельцин и Горбачев действовали заодно
Вранья о трагическом августе 1991 года мы выслушали предостаточно. О героических демократах, спасших Россию и одержавших победу над ГКЧП, написаны тонны мемуаров. Им почти удалось убедить нас, что все эти выжившие из ума престарелые путчисты-коммунисты хотели одного - продлить свою власть над «империей зла». Но все эти годы крупицы правды все же проскакивали сквозь потоки лжи, и вот спустя четверть века из них наконец удалось сложить истинную картину событий.
К началу описываемых событий трио Горбачев - Яковлев - Шеварднадзе сдало почти все позиции СССР на международной арене. Дипломаты шли на любые уступки. Например, во время роспуска Варшавского договора Михаил Сергеевич «забыл» подписать договор о нераспространении НАТО на Восток!
- Лето 91-го было очень тяжелым, - вспоминает бывший вице-премьер Михаил Полторанин. - Перестройка всего за несколько лет действительно обернулась катастрофой! Экономика рухнула. Людям нечего было есть, носить, обувать. Ни мыла, ни полотенец, простыней, носков. На складах все это лежало, но в магазины почему-то не попадало.
На встречах мне заявляли в лицо: на мартовском референдуме большинство проголосовало за сохранение СССР! А Горбачев с Ельциным дурят нас странными проектами Союзных договоров.
Действительно, в подготовленном секретариатом Горбачева проекте Союзного договора речь шла о содружестве независимых государств, что вопреки итогам референдума упраздняло, а не сохраняло СССР.
Именно эта задача - добить Страну Советов и стояла перед настоящими организаторами путча, которыми на самом деле был не кружок стариков из ГКЧП, а Борис Ельцин и Михаил Горбачев.
Они понимали, что попытка пойти против итогов народного референдума закончится для них отставкой на осеннем съезде депутатов. Значит, нельзя допустить его созыв. Оставалось одно - срочно ликвидировать саму партию!
Официальных причин поставить вне закона КПСС не было. Требовался повод. Масштабная провокация.
Члены ГКЧП Александр ТИЗЯКОВ, Василий СТАРОДУБЦЕВ, Борис ПУГО, Геннадий ЯНАЕВ и Олег БАКЛАНОВ сидели на пресс-конференции с дрожащими руками и не смогли объяснить народу, что причина их «восстания» - попытка сохранить СССР...
Тему о необходимости ликвидации монополии КПСС на власть западные лидеры не раз затрагивали в беседах с Горбачевым, заронив в его голову мысль о разрыве с партией, - говорит бывший начальник аналитического управления КГБ генерал-лейтенант Николай Леонов. - К тому же бедственное положение КПСС уже не делало партию надежным инструментом для удержания власти.
17 июня на секретном совещании в Ново-Огарево Горбачев, Ельцин и представители девяти союзных республик наметили подписание договора на 20 августа 1991 года. Оно должно было пройти в закрытом режиме, а не «на Съезде народных депутатов СССР с приглашением всех полномочных делегаций», как озвучивалось ранее.
Это было провокацией. Кто-то, узнавший об этом ново-огаревском предательстве, должен был их остановить. Такую попытку и сделали члены ГКЧП, так и не сумевшие объяснить народу истинную причину своего «восстания». Оно, естественно, произошло не стихийно. Партийными «мумиями» управляли с первых секунд «заговора» и до самого их ареста.
- Когда мне задолго до путча в первый раз показали как возможные его сценарии, так и наши возможные контракции, у меня глаза разбежались, - рассказывает тогдашний мэр Москвы Гавриил Попов. - Чего тут только не было: и сопротивление в «Белом доме», и под Москвой, и выезд в Питер или в Свердловск для борьбы оттуда, и резервное правительство в Прибалтике и даже за рубежом. А сколько было предложений о сценариях самого путча! И «алжирский вариант» - бунт группы войск в какой-нибудь из республик.
Восстание русского населения в республиках. И т.д. и т.п. Но постепенно сценарии «сгущались» и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с его благословения, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча «против Горбачева»… ГКЧП из всех возможных вариантов избрал такой, о котором мы могли только мечтать.
Кто же разрабатывал все это множество планов и кто в конечном итоге смог направить ГКЧП по самому тупиковому направлению?
- Путч - это заговор КГБ с целью развала СССР, - уверяет Председатель Верховного Совета РФ и главный соратник Ельцина в те дни Руслан Хасбулатов.
Как же так? Ведь председатель КГБ Владимир Крючков сам был среди сторонников ГКЧП, за что даже понес формальное наказание. Да, был, но с единственной целью - лично контролировать, чтобы у них ничего не получилось. Хроника путча показывает, что все действия Крючкова были направлены именно на его саботаж.
- Вы что думаете, когда готовился развал страны, мимо Владимира Крючкова это проходило? А пресловутое «золото партии»? На самом деле это был золотой запас СССР. Вывозил его за рубеж КГБ. Через партийные структуры.
Отсюда и название - «золото партии». Началось все при Юрии Андропове, крестном отце Горбачева! Куда шли тонны золота, на чьих счетах оседали? А сколько «терялось при погрузке-разгрузке»! Ликвидация КПСС, СССР надежно заметала «золотой след». Курировала вывоз контора Крючкова, - говорит Михаил Полторанин.
Исход путча был предопределен за два месяца до его начала. Неясно было только одно, кто из победителей получит все лавры - Ельцин или Горбачев. Вместе играя против общего противника, они уже тогда начали перетягивать триумфальное одеяло каждый на себя.
...вежливый председатель КГБ СССР Владимир КРЮЧКОВ попросил их не наезжать на Горбачёва.
Большая игра
18 июня 1991 года Ельцин прибывает в США с трехдневным визитом и просит Вашингтон не выдавать никаких кредитов Центру в лице президента СССР Михаила Горбачева. Борис Николаевич хвастливо заявляет представителям принимающей стороны: «До конца года будет переворот». Мол, после него все мне и дадите!
20 июня Джек Мэтлок, посол США в Москве, проинформировал друга Горби о возможном заговоре против него. Затем госсекретарь США Джеймс Бейкер назвал министру иностранных дел СССР Александру Бессмертных имена заговорщиков - премьер-министра СССР Валентина Павлова, министра обороны Дмитрия Язова и других. Но Горбачев даже не инициировал расследования. Зачем? Ведь все это были его люди, которые думали, что они вместе с ним борются против Ельцина.
- Список членов ГКЧП составлялся лично Горбачевым, об этом мне говорили, и не раз, сами гэкачеписты, - свидетельствует писатель Александр Проханов.
В сентябре 1991-го на следствии по делу ГКЧП Михаил Сергеевич скажет, что ушел в отпуск, поскольку ничего о готовящемся перевороте не ведал. Лишь через 20 лет - в августе 2011 года Горбачев признается: да, он заранее знал обо всем, но это гостайна!
Пока Ельцин и Горбачев мотались по встречам с зарубежными кураторами, всей организационной работой занимался Крючков.
17 июня на закрытом заседании Верховного Совета СССР он заявил, что ЦРУ с 1977 года осуществляет вербовку агентуры влияния из числа советских граждан. Проводит их обучение и продвигает в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. И эти агенты влияния уже внедрены на соответствующие должности для целенаправленного разрушения СССР, которое необходимо предотвратить.
Пугая партноменклатуру Ельциным и сформировавшейся вокруг него командой, чекист убеждает будущих путчистов не тянуть время и брать управление страной в свои руки. Иначе места для них во власти не останется.
План удался. Переоценивая свой политический опыт, безгранично доверяя КГБ и надеясь на последующую поддержку Горбачева, эти бедолаги, возможно впервые в жизни, решились взять инициативу на себя.
Страстная неделя
17 августа Крючков, Павлов, Язов, министр машиностроения Олег Бакланов, член Политбюро Олег Шенин и помощник Горбачева Валерий Болдин встречаются на объекте «АБЦ» - закрытой гостевой резиденции КГБ. Принимаются решения ввести в стране с 19 августа чрезвычайное положение, потребовать от Горбачева подписать соответствующие указы и временно передать полномочия вице-президенту Геннадию Янаеву.
18 августа от имени советского руководства создан Государственный комитет по чрезвычайному положению. Якобы в связи с тем, что Михаил Горбачев по состоянию здоровья не может управлять страной. По телику крутят «Лебединое озеро», а к Москве идет бронетехника.
Для переговоров с Горбачевым в Крым на личном самолете Язова вылетают Бакланов, Шенин, Болдин и главком Сухопутных войск Валентин Варенников. Президент СССР встретил их на террасе чаем и грузинским вином. Никаких документов подписывать не стал, но, прощаясь с визитерами, сказал им: «Черт с вами, действуйте».
Как он, наверное, смеялся после их ухода. Ведь знал же, что действовать у них не получится. Для этого там и сидел Крючков.
19 августа, демонстрируя причастность к ГКЧП, тот отправляет 60 бойцов группы «Альфа» во главе с командиром Виктором Карпухиным взять под контроль дачу Ельцина в Архангельском.
Там собрались отдыхавшие по соседству и. о. Председателя Верховного Совета России Руслан Хасбулатов, председатель правительства РСФСР Иван Силаев, мэр Ленинграда Анатолий Собчак, Госсекретарь России Геннадий Бурбулис, министр печати и информации России Михаил Полторанин, народные депутаты РСФСР Сергей Шахрай, Виктор Ярошенко. Они пишут обращение «К гражданам России» и передают его по факсу иностранным информагентствам и радиостанции «Эхо Москвы». После чего спокойно уезжают на митинг к «Белому дому».
«Альфа» не вмешивается, а на оперативном совещании ГКЧП Крючков объясняет, что его люди никого не арестовывают, поскольку он уверен в возможности договориться с Ельциным против мягкотелого Горбачева.
Тем временем Ельцин обращается к сторонникам с башни танка Таманской дивизии.
- Вы все помните Ельцина на танке, но не знаете, что он забрался на него лишь потому, что был уверен - стрелять никто не будет. Оказывается, он еще утром объявил своей команде: «Грачев наш»! - говорит Михаил Полторанин. - Попозировав на танке, он отправился пить кофе с коньяком. По «Белому дому» гуляли длинные «расстрельные списки демократов». В них не было разве что банщиков из Сандунов.
Пугали, что на крышу высадится десант, начнется химическая атака. Завезли противогазы. Я сунул в портфель один, четвертого размера. Зашел к Ельцину. Вытаскиваю противогаз: «Возьмите, Борис Николаевич, нас скоро будут газами травить!» Он брезгливо отбросил подарок: «И вы туда же!»
А знаете, что Ельцин говорил с этого танка? Он на весь мир потребовал: «Вернуть Горбачева в Кремль, как законного президента страны!» - чем запутал людей окончательно.
Все газеты последние месяцы кричали об их жесткой конфронтации, доходящей до ненависти. А тут получилось, что они как бы заодно. А враги народа и их общий враг - КПСС.
В противовес ему Янаев, Пуго, Бакланов, Тизяков, Стародубцев проводят единственную пресс-конференцию ГКЧП. Янаев называет Горбачева другом и уверяет, что они «будут еще вместе работать». Телезрители замечают, что у него дрожат руки. Эти дрожащие руки Янаева олицетворяли все то, что стало так ненавистно народу: косность системы, дряхлость и деградация партийного руководства. В тот момент люди были готовы пойти на все что угодно, лишь бы больше не доверять свою жизнь обладателям таких рук.
Сразу же после этой пресс-конференции президент США Джордж Буш-старший выразил озабоченность событиями в Советском Союзе и поддержал «призыв президента Ельцина к восстановлению законных органов власти». Таким образом он назвал имя конечного победителя.
Ставку на Ельцина сделали по простой причине. Запад увидел, что Горбачева окружают люди старой формации, которые не смогут угнаться за вихрем перемен в стране. А тогда был нужен именно вихрь, чтобы народ не успел опомниться, как оказался бы у разбитого корыта.
Упор делался на молодых карьеристов вроде «птенцов Андропова», отправленных «самым грозным генсеком» стажироваться за границу. Имена этих господ сегодня известны каждому: Чубайс, Авен, Кох, Глазьев, Гайдар, Яковлев, Арбатов и прочие «реформаторы». Московская команда Гайдара даст пять вице-премьеров, восемь министров, восемь заместителей министра. Ленинградский кружок Чубайса - три вице-премьера, два министра, пять заместителей министра.
21 августа ранним утром на Лубянке проходит совещание, где Крючков озвучивает решение - свернуть операцию. После него он звонит с докладом Ельцину и предлагает вместе лететь в Крым на доклад к Горбачеву.
- Между Крючковым и Ельциным в те дни круглосуточно имелась постоянная телефонная связь, - говорит бывший член Верховного Совета Сергей Бабурин. - Общим адъютантом у них был генерал КГБ, который передавал каждому свежую информацию о действиях «противоборствующих» сторон.
Когда этот генерал потом передал Крючкову сообщение об указе Ельцина арестовать всех членов ГКЧП, то председатель КГБ искренне изумился - за что?
Ельцин ни в коем случае не собирался улетать из Москвы. Он сейчас был единственной властью и спешил закрепить свои полномочия. Быстрое возвращение Горбачева в столицу могло помешать ему, и тогда Ельцин посылает в Крым вслед за самолетом ГКЧП самолет с вице-президентом Александром Руцким и другими демократами. Их задача: удержать Горбачева в «отпуске» насколько это возможно.
Несчастливый конец
Горбачев вылетает в Москву 22 августа. По сути, он приземляется уже в другом государстве. Окончательное понимание проигрыша приходит к нему в кремлевском кабинете, где он видит за своим столом Бориса Ельцина.
- Горбачев вернулся в Москву, когда Ельцин своими указами уже переподчинил себе все структуры государственной власти, - говорит писатель Александр Проханов. - Он, как Президент СССР, обязан был объявить все эти ельцинские указы нелегитимными и вернуть себе все государственные полномочия - это был его конституционный долг.
Горбачев этого не сделал, тем самым став соучастником государственного переворота, который, по существу, совершили не члены ГКЧП, а Ельцин совместно с Горбачевым.
В тот день на флагштоке над «Белым домом» впервые поднимается трехцветный российский флаг. Заранее приготовленный для этого события флаг капитуляции СССР.
23 августа Горбачев выступает на сессии Верховного Совета России, где Ельцин прямо в зале подписывает указ о роспуске КПСС, в ходе последовавшего разговора с глазу на глаз требует от Горбачева впредь согласовывать с ним все ключевые назначения. Он пока нужен демократам, чтобы оформить законность захваченной власти, для чего его оставляют президентом без портфеля еще на несколько месяцев.
Через две недели после путча Съезд народных депутатов признает независимость Латвии, Литвы и Эстонии. Одурманенный народ и моргнуть не успевает, как в декабре 1991 года подписывается Беловежское соглашения о ликвидации СССР.
Оригинал на портале Актуальная история.
Предыдущие части:
Часть 1. Пара слов о застое или что собственно «застоялось»
Часть 2. Накануне краха (Первая половина 1980-х)
Часть 3. Перемен, мы ждем перемен (Заря Перестройки)
Часть 4.1 Процесс пошел, а вот куда? (Апогей Перестройки, 1987-1988)
Часть 4.2 Процесс пошел, а вот куда? (продолжение)
Часть 5. Страна в цугцванге (Третий этап Перестройки, 1989 г)
Часть 6. 1990-й год. Рассыпающийся Союз и просыпающаяся Россия
Часть 7. Финал Перестройки (весна-лето 1991г.)
ЧАСТЬ 8. АГОНИЯ ПЕРЕСТРОЙКИ. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС АВГУСТА 1991 г.
Ч.П.
Для начала разберёмся с самим феноменом чрезвычайного положения. Этот правовой инструмент отнюдь не был изобретён заговорщиками в ночь на 19 августа. Идея введения чрезвычайного положения или в отдельном регионе, или по всей территории СССР в целом, широко обсуждалась аж с 1990 года. Горбачёв давал поручения конкретным чиновникам и ведомствам разработать соответствующий комплекс мер и документов в связи с событиями в Прибалтике, Закавказье, Молдавии, Южной Осетии, а так же реагируя на очередную волну забастовочной активности. С ноября 1990 г. подобные меры обсуждались уже применительно ко всему Советскому Союзу.
Кооператоры-пекари подвозят хлеб защитникам Белого Дома. 20 августа 1991 г. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Основными локомотивами обсуждения, постоянно подталкивавшими Горбачёва к принятию жёстких решений, были председатель КГБ Крючков, министр внутренних дел Пуго и министр обороны Язов. Эти люди возглавляли ведомства, которые в наибольшей степени сталкивались с проблемой прогрессирующего распада государственной машины и снижения уровня управляемости страны. Горбачёв долгое время отделывался приказами готовить пакеты соответствующих документов и «ждать приказа». Последнюю директиву в этом духе он отдал перед своим отъездом в Крым. Был ли он в курсе замыслов путчистов? Думается, что в данном случае следует признать правоту Горбачёва, который честно признался: «Всей правды об этом вы никогда не узнаете!»
Теперь ещё раз кратко опишем расстановку фигур накануне событий. Высшее руководство СССР стремилось сорвать подписание договора, который объективно вёл к ликвидации СССР как дееспособного государства. Единственной мерой, которая позволяла сделать это, оставаясь в правовом поле, являлось введение чрезвычайного положения. Однако согласно закону, ввести его мог только президент с последующим утверждением этого решения в Верховном Совете. В результате ситуация с юридической стороны выглядела безвыходной – президент удалился в Крым и явно не собирался ударить для спасения СССР палец о палец, а оказать на него хоть какое-то давление мог только Верховный Совет, который находился на парламентских каникулах и собрать который до 20 августа было явно невозможно.
ГКЧП. Попытка с негодными средствами
19-е августа. Первая остановленная на Манежной площади колонна бронетехники. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Собственно, формирование ГКЧП как группы заговорщиков произошло 17–18 августа, хотя, очевидно, этому предшествовал довольно протяжённый подготовительный этап. Наконец, 19 августа были обнародованы основные документы путчистов. Позволим себе остановиться себе на них несколько подробней.
Итак, номером первым шёл указ вице-президента Янаева, суть которого сводилась к утверждению, что, поскольку Горбачёв не в состоянии выполнять свои обязанности по состоянию здоровья, бремя власти возлагает на себя вышеозначенный вице-президент.
Собственно, политическая цель документа очевидна – он должен был легитимизировать все последующие шаги ГКЧП. «Да, по закону ввести чрезвычайное положение может только президент, но если президент не здоров, все его функции (и по введению ЧП – в том числе) переходят к вице-президенту. Собственно, сам пост вице-президента только для этого и придуман. А значит, и введение чрезвычайного положения не Горбачёвым, а Янаевым – вполне законно». Логика вроде присутствует, но претыкание случилось в том, что янаевский указ не сопровождался хоть каким-нибудь медицинским заключением по поводу здоровья Горбачёва. В результате вся юридическая пирамида оказалась основанной на весьма зыбком фундаменте.
Вторым документом в рассматриваемом списке стало «Заявление советского руководства», в котором постулировалось создание Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), оглашался его состав, объявлялось введение ЧП в отдельных регионах сроком на 6 месяцев, на всей территории СССР утверждалось верховенство союзных законов над республиканскими. Что ж, тут возразить нечего – в рамках поставленной задачи (сохранение СССР) как-то институироваться заговорщикам требовалось. Ну а педалирование «во первых строках» главенства федерального законодательства можно только поприветствовать.
Далее шёл документ нумер три – «Обращение к советскому народу». Это была именно политическая декларация ГКЧП, своеобразный «Гекачепистский Манифест». И вот тут-то выяснилось, что король голый. С текстом обращения можно ознакомиться тут. Для тех, кому лень читать «Обращение…» целиком, я приведу краткий экстракт.
Итак, «политические реформы зашли в тупик, кризис власти привёл к кризису в экономике, а хаотическое сползание к рынку дало в итоге взрыв регионального, ведомственного и личного эгоизма». Ну, пока, в общем-то спорить не с чем, но после констатирующей части должна идти резолюция – делать-то чего? В «Обращении…» ГКЧП обещал восстановить законность и порядок, обсудить новый союзный договор, обеспечить социальную защиту и поддержать истинно демократические процессы.
Короче говоря, стране повторили в юбилейный раз ту же жвачку, которую россияне уже слышали в месяцы предвыборной гонки практически от всех кандидатов в президенты. Но тогда-то всё было ясно – кандидаты, как им и положено, убеждали электорат, что всё будет путём. А не веришь – голосуй за другого. Теперь же весь этот джентльменский набор «за всё хорошее, и против всего плохого» предлагался людьми, которые звали спасать Союз. Вы можете себе представить защитников Парижской коммуны, которые залезли на баррикаду и оттуда, отстреливаясь от версальских «мобилей», проповедуют общечеловеческие ценности и толерантность? Вот и страна не смогла.
Проблема ГКЧП в первую очередь была в том, что пытаясь обратить вспять движение по горбачёвскому курсу, никакой встречной идеологии он, комитет, сформулировать не смог. Ни о какой коммунистической альтернативе и речь уже не шла – в «Обращении» ни разу не упоминаются такие термины, как социализм или коммунизм. Так за что именно предлагали члены ГКЧП сплотиться под их знаменем? За «истинную демократию»? За решение жилищной проблемы? За развитие многоукладной экономики?
Впрочем, отвлечёмся от идеологии, вернёмся к практике. За неё отвечал четвёртый документ ГКЧП – «Постановление № 1». Согласно ему органы власти «неспособные обеспечить выполнение решений ГКЧП» – расформировывались, а функции таковых органов переходили к специально назначенным лицам. Расформировывались структуры и военизированные формирования, противоречащие Конституции СССР. Все законы, вступающие в противоречие с Конституцией СССР, объявлялись недействительными. Деятельность всех организаций, «препятствующих стабилизации» приостанавливалась, вводился запрет на митинги и забастовки, устанавливался контроль над СМИ. Предписывалось предпринять форсированные усилия по организации сбора урожая, обеспечить наделение горожан земельными участками по 15 соток и коренным образом улучшить жилищное строительство. Это – основные положения, желающие могут ознакомиться с текстом полностью.
Итак, во-первых, мы видим набор довольно осмысленных мер по стабилизации ситуации в стране. К сожалению а) этот набор запоздал на 2–3 года (вот году в 1988–89 он был бы чудо как хорош) и б) сам по себе набор мер ситуацию стабилизировать не мог. Требовались конкретные шаги по претворению этого плана в жизнь, и политическая воля на претворение его в жизнь не смотря ни на какое сопротивление. Как показала практика, чего не было – того не было. Во-вторых, этот самый набор оказался разбавлен (что бы не сказать – затоплен) потоком явно неуместных административно-хозяйственных мероприятий. Раздать по 15 соток, ускорить строительство жилья… – это что, меры по неотложному спасению Союза? Попытка поиграть в популизм? Просто непонимание разноплановости вопросов, обсуждаемых в соседних пунктах Постановления?
Подводя итог, можно сказать, что практически все решения ГКЧП неоднократно предлагались и обсуждались в высших эшелонах союзного руководства задолго до августа 1991 г. и в этом смысле ГКЧП ничего нового не предложил.
Россия принимает бой
19 августа. У Белого Дома. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Руководство России (тогда ещё – РСФСР) хорошо понимало, что главный удар будет наноситься именно по нему. Поэтому незамедлительно была выработана стратегия противодействия, базировавшаяся на трех основных векторах.
Во-первых, всячески педалировалась забота о здоровье президента СССР. Это создавало политическое давление на ГКЧП, низводя его членов с позиций государственных чиновников до роли путчистов (коими они формально и были). Прямым следствием такого подхода был постоянный акцент на антиконституционности ГКЧП как такового, без рассмотрения сути его мероприятий.
Во-вторых, была развёрнута поистине титаническая работа по перехвату власти на местах. Идеологическим базисом сего процесса стало обращение «К гражданам России». Вкратце его содержание сводилось к следующим тезисам: мы, российские власти, заняли последовательную конструктивную позицию по Союзному договору, это позволило ускорить его подписание, а это, в свою очередь, вызвало озлобление реакционных кругов, подтолкнув те круги к путчу. Завершалось всё призывом не поддерживать заговорщиков, выполнять только российские законы и участвовать во всеобщей бессрочной забастовке.
Уже 19 августа Ельцин подписал указ № 61, в котором он обвинил руководство СССР в государственном преступлении (перевороте и насильственном захвате власти), в связи с чем он, Ельцин, переводит все силовые структуры (КГБ, МВД, МО) СССР на территории России под своё управление. На базе комитета ВС РСФСР по оборонным вопросам формируется фактически, параллельное министерство обороны. 20 августа Ельцин указом № 64 объявил себя верховным главнокомандующим всеми войсками на территории России и приказал военнослужащим не выполнять приказы «заговорщиков» из ГКЧП.
Как, обладая всей полнотой власти в своих ведомствах, руководители ГКЧП умудрились вчистую проиграть борьбу за властные структуры – уму непостижимо. Воистину, политическая воля или есть, или её нет. И если её нет – никакие звёзды на погонах не помогут.
В-третьих, особое внимание было уделено информационно-пропагандистскому обеспечению. Вот уж в этой сфере последние паладины СССР просто сражались каменными топорами времён 1930-х годов. Ну это ж не информационная война, это какой-то кошмар – приостановить выход всей прессы, за исключением нескольких особо доверенных газет; запуск по ТВ бесконечного «Лебединого озера»; пресс-конференция с трясущимися руками Янаева… Неудивительно, что оппоненты с Краснопресненской набережной в пропагандистском смысле путчистов попросту косили из пулемётов.
Надо признать, что в информационной сфере в те дни российское руководство действовало и активно, и изобретательно. Используя все мыслимые способы, «белодомовцам» удалось максимально демонизировать руководителей ГКЧП в общественном сознании, в результате против Янаева и Ко ополчились все «протестные» политические группировки. Особенно удачными были терминологические находки. Выступление ГКЧП моментально начали именовать «путчем хунты», подключив привычные, взращенные ещё советской пропагандой мемы, связанные с кровавыми латиноамериканскими режимами. В неподцензурной прессе (выпуск которой наладили исключительно быстро) и официальных документах страну запугивали надвигающимся террором, концлагерями, подавлением инакомыслия и прочими «ужасами кровавого ГУЛАГа», которые обязательно должны были воцариться в СССР в случае победы «заговорщиков». Сам ГКЧП нарекли группой высокопоставленных коррумпированных партократов; изменниками, совершившими государственный переворот, и только что не «фашистской бандой Янаева-Пуго».
В том же русле следует рассматривать и «оборону Белого Дома». Распространение слухов о грядущем неминуемом штурме резиденции здания на Краснопресненской набережной и возможном применении боевых отравляющих веществ вызвали сооружение баррикад, раздачу противогазов, обучение добровольцев пользованию бутылками с горючей смесью и т. п. мероприятия. С военной точки зрения эффективность всех этих телодвижений была смехотворна, но в агитационном плане она была эквивалентна крупной победе. Зримо и наглядно и друзьям и недругам демонстрировалось, что противники ГКЧП многочисленны и организованы, они готовы к отпору и – самое главное – готовы идти до конца. Ничем подобным Янаев со товарищи похвастаться не могли.
Участники победного митинга на Лубянке 22-го августа. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
И «в-последних». Второй пакет документов ГКЧП был принят 20–21 августа и представлял собой реакцию на действия российского руководства. Надо признать – реакцию весьма бледную и беззубую. Первые лица страны, руководящие силовыми и финансовыми ведомствами, заявившими о своей готовности разрешить комплексный политико-экономический кризис, разразились документами, в которых… отменили указы Ельцина о переводе силовых структур под юрисдикцию РСФСР, и осудили приказ МВД России о направлении в Москву сотен вооружённых курсантов.
Да простят меня читатели сих строк, но в этом жалком блеянии и мемекании политических овечек была выражена безальтернативная судьба всего проекта ГКЧП. Политический курс может быть верным, может быть ошибочным, но если нет решимости проводить его в жизнь любой ценой, проламывая лбом стены – в политику попросту не следует лезть. Если в борьбе за судьбу страны руководители МВД, МО и КГБ не выписывают ордера на немедленный арест и не высылают группы захвата, а ограничиваются «осуждениями» – значит, эти люди попали на свои посты по ошибке.
Впрочем, почему по ошибке? В рамках своей системы они были вполне на месте, а вот сама система… Давайте назовём наконец вещи своими именами. Провал ГКЧП представляет собой последнее и окончательное крушение советской элиты. То, о чём мы говорили в самом начале наконец, проявилось во всей своей безобразной наготе. На протяжении десятилетий система занималась негативным отбором, оставляя наиболее инициативных на дне, и выдвигая наверх лучших знатоков подковёрной грызни. Поэтому когда настал час «Х», и судьбу страны надо было решать не в кулуарах, а на улице, отдавая чёткие и недвусмысленные приказы на открытие огня – у Советского Союза попросту не оказалось защитников. Круг замкнулся, и змея вцепилась в собственный хвост. Эти руководители были не способны на решительные действия, а непосредственные исполнители не доверяли этим руководителям.
22-е августа. Сотрудники КГБ спешно покидают здание на Лубянке и вывозят документы. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Голос «Замкадья»
Собственно говоря, всё вышеописанное относилось к ситуации в Москве. Да, разумеется, ситуация в столице была более чем просто важной, однако, теоретически, получив однозначное господство в регионах, на шебуршение российских нардепов и филиппики Ельцина можно было до поры не обращать внимания. Осталось совсем чуть-чуть – получить это самое господство.
Между тем, большинство региональных лидеров заняли демонстративно нейтральную позицию. Члены ГКЧП по телефону общались с Кравчуков, Акаевым, Назарбаевым и другими республиканскими руководителями. Все они высказывали озабоченность сложившимся положением, но ни один 19–20 августа не выступил с однозначным осуждением ГКЧП. Кравчук так и вовсе не исключал ввода режима ЧП в Западной Украине. Это потом, когда исход противостояния определился, количество «борцов с путчем» в постсоветских республиках едва не превысило число чиновников в оных республиках, а в первые дни все держали ушки на макушке – чья возьмёт?
Однако – и это тоже характерно – даже в те дни все республиканские лидеры хотели вступить в диалог с ГКЧП на равных. То есть даже случись чудо, и возьми ГКЧП власть в стране – восстановление системы управляемости страной произошло бы отнюдь не автоматически. Впрочем, теперь это уже альтернативная история…
С другой стороны – и регионы России отнюдь не спешили сплотиться в едином порыве под знаменем Ельцина. Призыв к всеобщей бессрочной забастовке остался безответным. Даже в Москве не забастовало ни одно предприятие – чего уж там про провинцию говорить. В Кузбассе из 101 шахты и разреза забастовали 16 – более чем скромный результат для вечно бастующих горняков. Местные власти либо дистанцировались от конфликта, либо (Татарстан, Краснодарский край, Ростовская, Самарская и Липецкая области) вообще поддержали ГКЧП. Итак, всё должно было решиться в столице.
Триумф Ельцина
Возможно, отдельные участники ГКЧП и были готовы применить силу, но в целом путчисты намеревались достичь победы одной только демонстрацией этой самой силы. А когда Ельцин и его сторонники демонстрации не испугались – все шансы были уже упущены. Фактически, фатальная ошибка тактического характера была допущена уже 19 августа, когда руководство России не было арестовано в полном составе.
Надо отметить, что на Краснопресненской набережной трезво оценивали ситуацию и готовили контрходы сразу на два варианта. На случай, если бы ГКЧП и верные ему силовые подразделения начали бы аресты, Козырев вылетел в Париж (формировать «правительство в изгнании»), а Лобов – в Свердловск (готовить «подпольный совмин»). А на случай, если ГКЧП окажется жидок в коленях – вокруг «белого дома» было выстроено «живое кольцо».
После многочисленных предательств в Тбилиси, Вильнюсе и Риге армейцы явно не горели желанием в очередной раз стать козлами отпущения, на которых спишут все «крайности исполнения», «перегибы на местах» и «прискорбные инциденты». Реальная численность защитников здания на Краснопресненской набережной составляла, по разным оценкам, 30-90 тыс. чел., и было очевидно, что при разгоне такой толпы без «инцидентов» с человеческими жертвами не обойдётся. В результате от участия в акции отказалась даже легендарная «Альфа».
Вообще говоря, ситуация в армии на тот момент была крайне запутанной. С февраля 1991 г. Ельцин налаживал контакты с руководством ВДВ. И именно этим войскам Язов поручил готовить план военной операции по разгону «живого кольца». Неудивительно, что такое планирование так и не началось. Ситуацию ещё более осложнял фактический саботаж со стороны вообще всего руководства МО. Сам Язов не был сторонником силового решения. Будучи, судя по всему, крепким военным профессионалом и пользуясь определённым авторитетом среди офицерского корпуса, он явно не годился на роль «русского Пиночета». Но он хотя бы поддерживал идею ГКЧП в целом. Проблема была в том, что большая часть генералитета и идею-то осуждало!
В результате Язов сначала оказался в фактической изоляции, а 21 августа на коллегии МО, когда он попытался призвать подчинённых к порядку, против него открыто выступили командующие ВВС Шапошников, ВДВ Грачёв, РВСН Максимов, ВМФ Чернавин. В результате было принято решение о выводе войск из Москвы.
Участники обороны Белого Дома защищают от мародеров здание ЦК КПСС на Старой Площади. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
19–20 августа стали днями состязания в информационной сфере. Грубо говоря, обе стороны мерялись, у кого воля к победе сильнее. И это столкновения безусловно закончилось в пользу Ельцина. 21 августа начала работу сессия ВС РСФСР. Используя эту трибуну, руководство России официально начало позиционировать себя как отважных борцов с путчистами, окончательно загоняя оппонентов в амплуа реакционных партократов.
На этой волне роста своего авторитета Ельцин и Ко смогли провести ряд важных решений, которые в обычной обстановке вполне могли быть отклонены большинством Верховного Совета. Впредь до принятия Закона об управлении областью/краем (то есть фактически – на неопределённый срок) президент получал право смещать председателей советов любого уровня в случае неисполнения таковыми председателями распоряжений правительства. Вводилась новая должность – «глава администрации в области/крае», являющаяся главой исполнительной власти в регионе; причём до принятия всё того же «Закона об управлении…» глава администрации назначался президентом.
По сути, началось формирование той самой «вертикали власти», которая подразумевала безусловное ограничение властной функции Советов. Ельцин явно не собирался быть «президентом без президентской власти» а-ля Горбачёв. Новая система управления замыкалась непосредственно (и, фактически – исключительно) на президента.
В тот же день в ведение России перешёл ВГТРК. Горбачёв в Форосе отказался принять путчистов и вернулся в Москву с российской делегацией. Впрочем, он ещё не понимал, что с этого момента он уже не субъект политики, а её объект. Начались аресты членов ГКЧП. История продолжалась. Перестройка закончилась.
КонецЪ
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Оригинал на портале Актуальная история.
Предыдущие части:
Часть 1. Пара слов о застое или что собственно «застоялось»
Часть 2. Накануне краха (Первая половина 1980-х)
Часть 3. Перемен, мы ждем перемен (Заря Перестройки)
Часть 4.1 Процесс пошел, а вот куда? (Апогей Перестройки, 1987-1988)
Часть 4.2 Процесс пошел, а вот куда? (продолжение)
Часть 5. Страна в цугцванге (Третий этап Перестройки, 1989 г)
Часть 6. 1990-й год. Рассыпающийся Союз и просыпающаяся Россия
ЧАСТЬ 7. ФИНАЛ ПЕРЕСТРОЙКИ (весна-лето 1991г.)
Итак, с какими «успехами» подошла горбачёвская команда к началу того судьбоносного года? Начнём с того, что к этому моменту был практически полностью израсходован главный резерв – кредит доверия, который страна выписала «первому генсеку, говорившему не по бумажке». Это привело к резкому, можно сказать – обвальному сокращению социальной базы реформаторов. Горбачёва критиковали и справа (те, которые «не могли поступаться принципами»), и справа (те, кто требовал «демократии, как в америке»).
Самое главное, что ширилось число людей, которые попросту не понимали – а зачем это всё? Так как Перестройка (если её брать не как лозунг, а как комплекс реформ), так и не обрела внятной цели, она превратилось в некое движение в «неизвестно куда». Агитационные камлания про «ужасы Советии» и поливание советского периода истории чёрной краской привели к тому, что горбачёвский лозунг «Больше социализма» теперь мог рассматриваться разве что как анекдот. Попытки Горбачёва апеллировать к неким «общечеловеческим ценностям» так же не дали результата – это явно была не та идея, которая могла зажечь массы.
Конная милиция и машина 'Скорой помощи', обеспечивающие безопасность митинга сторонников реформ 28 марта 1991 г. Несмотря на то что в эти дни по приказу М.С. Горбачева в Москву были введены войска, оппозиция собирала на площадях стотысячные митинги. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
В административном плане следует отметить две основные тенденции, которые фактически предопределили все события года, вплоть до августа. Во-первых, исполнительный механизм страны уже не просто пробуксовывал. Теперь он попросту рассыпался. Заигрывания с региональным руководством привели к закономерному итогу – горбачёвцы доигрались. Теперь распоряжения центра игнорировались повсеместно, Кремль был вынужден договариваться с местными князьками по любому вопросу.
Во-вторых, произошла полная поляризация СМИ. Отныне информационные средства были или «под Лигачёвым» или «под Яковлевым». Но – и это важно – «под Горбачёвым» их не было, в результате первый президент СССР оказался в информационной зависимости от двух медийных лордов.
Референдум «ни о чём»
В прошлой нашей статье мы упоминали референдум о сохранении Союза, но тогда речь шла о позиции российского руководства. Теперь постараемся рассмотреть этот сюжет с точки зрения руководства Союзного.
Как уже говорилось выше, к концу 1990 г. вопрос о восстановлении управляемости страной уже и назрел, и перезрел, и с ветки свалился. Правда, Горбачёв, находясь в плену своих легитимистких иллюзий, полагал, что достаточно подписать очередную бумагу, в которой будут чётко разграничены сферы компетенции регионального и союзного руководства – и всё наладится. Будто бы не принимался ещё весной 1990 г. закон «О разграничении полномочий Союза и субъектов федерации». То, что любой писанный закон действует только при наличии политической воли и соответствующего аппарата принуждения к исполнению оного договора – явно не принималось президентом во внимание.
Обе стороны противоборства – и региональное руководство, и команда Горбачёва, попытались получить высший козырь в идеологическом противостоянии – мандат народного доверия. Получить такой мандат можно было только в результате референдума. Собственно, для Горбачёва это был последний шанс возобновить диалог с местными элитами с позиции силы – «вы представляете регионы? Не смешите меня! Население вашего региона поддерживает меня!»
То что русские в национальных республиках и в Центре могут поддержать идею республиканского сепаратизма - стало полной неожиданностью для организаторов 'референдума о сохранении СССР'. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Основания для радужных надежд, надо сказать, были. Во-первых, предполагалось, что за сохранение союза проголосуют русские, которые составляли наибольшую этническую группу. Во-вторых, по идее, в сохранении СССР были заинтересованы все представители нетитульных этносов. То, что в суверенном, скажем, Узбекистане, например, казах или якут моментально окажется не равноправным гражданином СССР а «понаехавшим», а то и вовсе «мигранто-оккупантом» в прибалтийском стиле – казалось очевидным.
Определённые надежды возлагались и на весьма своеобразную формулировку вопроса. Вчитайтесь в эти строки: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности».
Лично у меня такая формулировка вызывала тогда (и вызывает сейчас) ассоциации с легендарным «ты хочешь ехать с нами на дачу, или что бы тебе оторвали голову?» Что такое «обновленная федерация»? каковы будут механизмы «гарантирования прав и свобод»? Что вообще входит в перечень этих «прав и свобод»? Собственно, именно это общее ощущение, что «дурят нашего брата, ой, дурят!!!» стало одним из основных причин неожиданных результатов референдума. Свой вклад внесло и осознанное противодействие региональных элит.
Нет, прямо против сохранения СССР никто не выступал. Но практически везде общесоюзный референдум дополнялся референдумом местным. Итак, что получилось в итоге? В России за сохранения союза высказалось 71,3%. Но одновременно – 70% голосовавших выступили за учреждение в России поста своего, российского, президента, что фактически, вышибало из-под Горбачёва стул похлеще любых деклараций о суверенитете.
В тоже время Россия оказалась в голосовании «за союз» на предпоследнем месте (меньше сторонников сохранения СССР нашлось только на Украине). При этом на Украине 80,2% голосовавших высказались за вхождение Украины в обновлённую федерацию на основе Декларации о независимости, что фактически делало невозможным полноценное участие этой республики в каком-либо обновлённом союзе. Получалась форменная фантасмагория – менее всего в новый союз стремились русские и украинцы. А если обновлённая федерация была не слишком-то нужна России и Украине, то на кого её следовало опирать?
Битва за Россию
После референдума стало очевидно, что «русский бунт» сам по себе не рассосётся – требовались какие-то решительные действия. При этом следует учитывать, что команда Ельцина вовсе не имела всеобщей и безоговорочной поддержки даже в Верховном Совете РСФСР. Значительная часть депутатов с тревогой смотрели на гиперрадикальную политику ельцинцев. Воспользовавшись этим, Горбачёв вступил с парламентской оппозицией в контакт и, по мере сил, поспособствовал созыву III внеочередного Съезда народных депутатов РСФСР. Официально целью Съезда было заслушать отчёт российского руководства. Причём настрой был весьма серьёзный – если бы Ельцин и Ко дали бы слабину, отрешение их от власти было вполне возможным.
Но тут Горбачёв несколько перегнул палку – для придания всему действу веса, а так же на случай возможных беспорядков, в Москву были введены войска. И было-то тех войск с гулькин нос, но так ли уж важен размер красной тряпки, если ею машут перед носом у быка? В результате произошло моментальное сплочение Съезда вокруг Ельцина. Впрочем, и сам Ельцин не сидел сложа руки. Учитывая, что порядка 80% делегатов являлись членами КПСС (извините, но называть этих людей коммунистами уже попросту невозможно), он заявил, что является сторонником коалиционной политикой, в которой есть место и для «прогрессивно мыслящих членов КПСС».
Среди «партийцев» моментально начался раскол, результатом которой стало формирование фракции «Коммунисты – за демократию» во главе с Руцким. Бастующие шахтёры (а забастовки горняков к этому моменту стали своеобразной рутиной политического ландшафта – завершалась забастовка на одной шахте, – начиналась на другой) потребовали отставки Горбачёва и выразили поддержку Ельцину, что обеспечило мятежному Съезду ещё и поддержку «улицы». В результате вместо отставки Ельцин получил ещё более расширенные полномочия, а выборы президента России были назначены на лето 1991 г.
Ельцин после выступления на митинге в Лужниках. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
В ходе предвыборной компании практически все депутаты исходили из логики «обещать всем – всё». Ельцин в этом смысле был не хуже и не лучше других. Основные тезисы его платформы сводились к тому, что он обеспечит россиянам достойную жизнь без снижения уровня потребления, удовлетворит «национальные» аппетиты, но сохранит целостность России, и добьется подлинного обновления Союза, в котором у России будет подобающее ей место. Характерно, что вице-президетном в паре с Ельциным шёл всё тот же Руцкой, что демонстрировало готовность «главного демократа России» налаживать диалог с членами КПСС, всё ещё цепляющимися если не за «левые» идеи, то хоть за «левую» фразеологию. 12 июня 1991 г. с перевесом в 57,3% голосов Б.Н. Ельцин был избран первым президентом России.
Итак, у России появился официальный глава. Причём избранный, в отличие от Горбачёва, всенародным голосованием. То, что у страны был безусловно легитимный лидер, сыграло едва ли не решающую роль в дни августовского кризиса.
«Новоогарёвщина»
Пытаясь хоть как-то использовать на практике результаты референдума, Горбачёв интенсифицировал разработку нового союзного договора. С весны 1990 г. это был уже «третий подход к снаряду», но количество попыток так и не перешло в качество результата. По сути, региональные руководители получили от референдума куда больше Кремля – теперь у них была и политическая сила, и легитимизирующие её результаты местных референдумов.
Так как политическая инициатива окончательно ушла к руководству республик, а влияние союзных структур провалилось до околонулевых значений, Горбачёв был вынужден пойти на прямые переговоры с республиканскими лидерами, что, по сути, стало началом конца. На переговорах, проходивших в Ново-Огарёво (что, собственно, и дало название недоброй памяти «Новоогарёвскому процессу»), региональные боссы требовали всё новых полномочий, а Горбачёв… а что ему собственно оставалось?
По сути, уже первый этап переговоров привёл к тому, что президент СССР молчаливо согласился на трансформацию СССР в конфедерацию. 23 апреля 1991 г. пусть со скрипом, но текст договора удалось согласовать хотя бы в общих чертах. Характерно, что последние правки в документ вносили уже 23-го числа. Однако окончательное подписание было отложено до лета – точнее, до очередного Съезда народных депутатов СССР. Началось согласование деталей в «узком кругу». 16 июня вроде бы удалось согласовать текст в деталях, но… моментально выяснилось, что «детали» устраивают не всех, и переговрный процесс пошёл по новому кругу.
29–30 июля состоялись неафишируемые встречи Горбачёва с Ельциным и Назарбаевым, на которых Горбачёв уговаривал своих оппонентов поддержать проект договора на Съезде. За это, в частности, Ельцину сулили одноканальную систему поступления налогов, перевод под юрисдикцию России всех союзных предприятий на её территории и отставку наиболее одиозных противников новоогарёвских договорённостей – Янаева, Павлова, Крючкова и др. После некоторого раздумья, Ельцин и Назарбаев согласились, полагая что Съезд в любом случае забаллотирует явно «непроходной» текст.
2 августа Горбачёв в своём выступлении по телевидению заявил, что подписание договора об обновлённом союзе (ССГ – союз суверенных государств) состоится 20 августа. Предполагалось, что Россия, Казахстан и Узбекистан подпишут договор немедленно, а прочие республики присоединяться к ССГ позднее. Реально, к августу 1991 г. из 15 республик СССР лишь 6–8 выражали готовность подписать (с теми или иными оговорками) союзный договор. Теоретически к ССГ могли бы присоединяться Украина и Армения, остальные продолжали настаивать на новых поправках, которые, фактически, требовали переписывания текста договора «от фундамента». Впрочем, Грузия, Молдавия и прибалтийские республики вообще отказались от участия в переговорном процессе, взяв курс на приобретение полноценной независимости.
4 августа Горбачёв отбыл в Крым. Дни существования СССР истекали.
Горбачев с супругой. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Свита без короля
Во всех перепетиях борьбы вокруг проекта нового союзного договора следует учитывать ещё один важнейший фактор. По сути, для Горбачёва весь торг с республиканскими лидерами сводился к тому, какие именно бонусы и преференции оные лидеры получат за то, что сохранят для Горбачёва статус руководителя союзного государства. Подчёркиваю – для Горбачёва. То есть вся прочая верхушка союзного руководства оказывалась как бы вне игры. Поэтому Горбачёв и вёл переговоры в Новоогарёве преимущественно сам-один, лишь эпизодически позволяя союзным структурам ратифицировать уже принятые документы.
Однако у этого решения со временем появилось неожиданное следствие. Конфликт, изначально начавшийся как дуэт Горбачёв – республиканские лидеры, постепенно начал перерастать в трио. К спорщикам присоединилось союзное руководство, которое внезапно осознало, что оно является армией без генерала, а Горбачёв вовсе не собирается отстаивать интересы своей свиты. Бог весть, дошла ли до фигурантов информация о списках «приговорённых к отставке», согласованных на встрече Горбачёва с Ельциным. Но перед отъездом в Крым Горбачёв разослал высшим должностным лицам Союза итоговый вариант нового союзного договора. И вот тогда грянул гром, карты – были вскрыты, а все покровы – сорваны.
На тот момент общественность была ознакомлена лишь с первым вариантом, согласованным 16 июня, а 27 июня – опубликованным в прессе. Соответственно, все кулуарные переговоры июля шли за закрытыми дверями и вне поля зрения как широких народных масс, так и союзных структур. Устраивал ли союзное руководство вариант 16 июня? Ни в малейшей степени! На рассмотрении этого варианта в Верховном Совете СССР его подвергли разгромной критике и потребовали создания делегации ВС СССР для доработки текста договора. Фактически, Горбачёву был вынесен вотум недоверия. Категорическими требованиями Верховного Совета СССР было введение двухканальной схему сбора налогов (по которой республики собирали налог «для себя» и параллельно – «для федерации») и сохранение единой банковской системы.
В общем, надо признать, делегаты ВС СССР зрили в корень – главным было сохранить экономический каркас федерации и дать федеральным органам собственный бюджет, независимый от воли «региональных баронов». Но делегация ВС ни разу не была приглашена на обсуждение текста договора, и ни одно предложение ВС не было учтено в тексте документа. Более того – за счёт многочисленных уступок, сделанных Горбачёвым в течение июля, итоговый текст, разосланный в августе, ещё более потакал сепаратистским настроениям.
К середине августа 1991 г. высшие должностные лица СССР столкнулись с ситуацией форменного политического апокалипсиса: дата подписания нового федерального договора назначена без их участия, текст нового федерального договора согласован без их участия, в новом федеральном договоре для них места на институциональном уровне не предусмотрено, руководитель страны, к которому можно было бы официально апеллировать – отдыхает в Крыму, легальных возможностей остановить события – нет.
ССГ – страна политического абсурда
Разумеется, сейчас этот документ, скажем так, несколько подрастерял актуальность. Однако в плане историческом крайне любопытно рассмотреть, во что мог бы мутировать СССР в случае подписания августовского варианта нового федерального договора.
В общем-то картинка вырисовывается довольно сюрреалистическая. Признаем сразу – с юридической точки зрения договор представлял собой скопище несообразностей. Если отжать воду, то сухой остаток договора можно свести к фразе «Республики не подчиняются Союзу ни в одной сфере своей деятельности, но желают сохранить Союз для того, что бы эксплуатировать союзные структуры в своих интересах». Республики признавались суверенными государствами, причём из контекста договора следовало, что их суверенитет первичен по отношению к суверенитету Союза. Таким образом Союз превращался не в государство, а в некую странную структуру, с весьма туманным статусом.
В договоре выделялись 3 сферы юрисдикции: сфера ведения республик, сфера совместного ведения республик и Союза и сфера ведения Союза. Однако при распределении вопросов по этим сферам, сфера исключительного ведения Союза полностью совпадала со сферой совместного ведения республик и Союза – таким образом, союзное руководство не могло решить ни одного вопроса без контроля со стороны республик.
За Союзом сохранялась госсобственность, необходимая для выполнения его обязанностей (причём что это за обязанности – не конкретизировалось), но так как сбор налогов предусматривался исключительно по одноканальной системе (всё в бюджет республики, а уж оттуда, возможно, перечислят в федеральный), содержать эту собственность Союз мог лишь в той степени, в которой ему это позволяли республиканское руководство. Вообще одноканальная схема сбора налогов и отчислений автоматически ставило союзные власти в положение попрошайки, униженно выклянчивающего у республик средства на всякие там фундаментальные науки, космосы, обороны и прочие благоглупости.
М. Горбачев поздравляет Б. Ельцина во время его инаугурации на пост Президента РСФСР 10 июля 1991 г. Фото - Дмитрий Борко (www.borko.ru)
Наконец, целый ряд важнейших вопросов вообще обходились в Договоре стороной. Предполагалось, что эти сюжеты будут раскрыты в новой конституции ССГ. Что ж, определённый резон в таком подходе есть – федеральный договор не должен превращаться в многотомную энциклопедию. Вот только… В заявлении 23 апреля о принципиальном согласии на создание ССГ декларировалось, что новая конституция будет принята не позднее, чем через 6 месяцев после окончательного подписания договора. В августовском варианте сроки принятия конституции вообще не указывались, что грозило пролонгировать ситуацию юридической подвешенности в бесконечность. Называя вещи своими именами, следует признать, что подписание договора об учреждении ССГ означало бы конец СССР как дееспособного государства.
Однако фокус состоял в том, что даже выторговав всё что можно, республики вовсе не собирались дожидаться подписания очередной бумажки. Было очевидно, что тот, кто первым успеет урвать своё, спихнув расходы на поддержание федеральной «обузы» на соседей – останется в выигрыше. И чем раньше успеешь – тем более будет выигрыш. Соответственно, все хотели успеть!
В июне 1991 г. Совмин России принял документы, исходившие из автономного развития экономики республики на 1991 г. Впрочем, тут скорее речь шла о констатации свершившихся фактов – соседи всё явственней тянули одеяло на себя, и правительство РСФСР было вынуждено принимать контрмеры. 18 июня 1991 г. ВС Украины установил новый праздник – «День независимости», назначенный на 16 июля. Были озвучены планы ввести на Украине собственную валюту, организовать таможню на российско-украинской границе, сформировать собственную армию.
По сути, демонтаж СССР на середину 1991 г. уже не начался – он уже шёл полным ходом. Рассуждать о сохранении федерации в той или иной форме при «уходе» Грузии или Прибалтики было ещё возможно, но сецессия Украины попросту лишала дальнейшие переговоры смысла.
В этой ситуации Ельцин начал наступление на федеральную собственность на территории России, не дожидаясь подписания договора о создании ССГ. Уже в августе 1991 г. он прилетел в Тюмень, и заявил, что все промышленные предприятия региона (в том числе и относящиеся к нефтепромышленному комплексу) будут освобождены от 40-процентного, т. н. «президентского» налога. Так как налог этот был введён Горбачёвым, стало очевидно, что перехват экономической власти принял необратимый характер. Этот шаг был сделан явно исходя из интересов выстраивания взаимоотношений в будущем ССГ, где «топливный козырь» обещал стать одной из неубиваемых карт.
10 августа Ельцин в радиовыступлении заявил, что после подписания 20 августа нового федерального договора, власти союзных министерств на территории России придёт конец и руководство РСФСР от услуг оных министерств откажется. Соответственно, все предприятия, находившиеся в сфере ответственности этих министерств, должны были перейти под управление российских структур. В подтверждение своей решимости осуществить эти планы, уже 15 августа под российскую юрисдикцию были переведены Череповецкий и западно-Сибирский металлургические комбинаты и Уралмаш.
Итак, карты были сданы, курки – взведены, ружья развешаны по стенам, август 1991 г. перевалил за середину…
Окончание следует...