Самый одинокий человек
Украдено с сайта https://chtoes.li/loneliest-human
Оригинал https://what-if.xkcd.com/72/
Украдено с сайта https://chtoes.li/loneliest-human
Оригинал https://what-if.xkcd.com/72/
Проснувшись утром, я как обычно взглянул вокруг и оглянулся назад. Но никто не хотел со мной связаться. Как и всегда. В одиночестве я позавтракал вчерашней питцей, собрался и неспешно двинулся на прогулку. Вокруг гуляли люди - парочки, семьи с детьми. А я шел серым пятном сквозь пеструю ткань жизни. Вдруг я спотыкнулся и упал головой на гидрант. Гидрант закричал и начал обливать меня водой. Потоком воды меня смыло в канализацию и там я поплыл по подземной реке отходов. Мне даже выбираться было лень, настолько уныние поглотило меня. И как какашка я плыл и плыл, разглядывая грязные стены и потолки туннелей. Я думал, что прибуду в очистительный отдел, где меня измельчат и отфильтруют, но мне чудом повезло и я выплыл к реке. Там я поплыл дальше, благо было лето и вода уже успела нагреться. Я плыл плыл и приплыл. Ночью я уже был в Тихом океане, через две недели бороздил океаны космоса и мне было хорошо. Я плыл в блаженной полудреме, мимо меня мелькали серебряные звезды и кометы и никому неведомо сколько временных циклов...
58 лет одиночества — страшная цена за трусость и дезертирство, считают местные жители.
А может, причина его добровольного заточения совсем в другом?
Спецкор “МК” приехал в бессарабское село Приморское, чтобы на месте разобраться в этой запутанной истории.
...А руки у деда Степана Николаенко — нежные, будто профессорские. Видно, в жизни не держали никаких тяжелых орудий труда эти руки.
И так разнятся они с изъеденной молью фуфайкой, в которую одет старик, с его грубой деревенской фактурой.
И... с улыбкой. Что блуждает отдельно от лица — вдоль забора, где по жердочкам вышагивает петух, и дальше, вверх, к яркому весеннему солнцу.
Жмурится дед Степан от удовольствия и с непривычки. Бормочет что-то на бессарабском суржике, смеси украинского и румынского.
Отвык он от человеческого общества, отвык от дневного света, от жизни отвык.
Во двор родительского дома Степан выходил гулять лишь по ночам. Украдкой, чтобы его никто не увидел. И — самое поразительное — долгое время жители села даже не подозревали о деревенском узнике.
Именно эту секретность, как мне кажется, деду Степану и не могут простить до сих пор.
“Тоже мне герой! Трус он и предатель, и за что ему теперь такая слава, вот наши отцы и деды — так те по-настоящему воевали”, — в ответ на мой вопрос, где найти старика-дезертира, фыркнула какая-то тетка на деревенской околице.
— Странный он дедушка, не в себе немного, — подумав, рассудила молоденькая продавщица в сельпо.
“Что вы хотите, человек почти шесть десятков лет провел в заточении, сначала прятался от войны, затем — от расплаты за трусость”, — пояснил районный депутат Петр Рыбин, который и привез меня в Приморское.
Последние несколько лет побег и возвращение Степана Николаенко — главная тема для разговоров в этом селе, лишний повод посудачить.
А за Приморским, вдоль берега, узкая прибрежная коса.
Теплый песок, старые заброшенные лодки. И до горизонта — самое синее море. Воля!
…Дед Степан, переживший всех прятавших его на чердаке близких, сидит во дворе на скамеечке. Рядом — старший брат, дед Шура, последний оставшийся родственник.
Который и вывел Степана обратно к людям...
Побег с фронта
Этот странный сюжет завязался еще в войну. В 44-м году. Когда советские войска с тяжелыми боями и невосполнимыми потерями подошли к далекому бессарабскому селу. Жители плохо говорили по-русски — до 1940 года они были подданными Румынии.
Освободив Приморское, красные командиры послали копать землянки деревенских мальчишек. 17-летнего Степана Николаенко забрали тоже, а его старшего брата-погодка Александра еще раньше загребли рыть оборонительные укрепления румынские фашисты.
Но колонну, в которой шагал Степа, разбомбили. Многие пацаны погибли во время налета, Степан же под покровом темноты, грязный и окровавленный, прибежал обратно домой.
Ахнули мать с отцом: кто станет разбираться, почему вдруг сын из армии вернулся, — дезертир он и есть дезертир.
По законам военного времени, значит, вся семья виновата.
— Видел тебя кто, пока ты огородами взад мчался? — хмуро спросил отец, бросив взгляд на дверь.
— Ви-и-идели, вся деревня, — шмыгнул Степка носом и заревел.
…Наутро заплаканная мать в черном платке месила тесто на поминальный пирог. Отец копал могилу прямо на огороде, за хатой. “Помер наш младший”, — объяснил он в сельсовете.
О случившемся Николаенко говорили неохотно. Да, удрал парень после первого же боя, сдрейфил, за это, видно, его бог и покарал — родители спрятали беглеца в сундуке, где лежали вещи, пересыпанные от моли ядовитым нафталином. Замок повесили, чтобы подозрение отвести, если кто с обыском нагрянет.
Открыли утром крышку сундука — а Степка уже и не дышит. “Задохся!” — никто в этом не виноват.
На могилке поставили простой деревянный крест. Новая власть выдала, как и положено, близким официальное свидетельство о смерти. Вещи Степкины мать перестирала и положила в тот же сундук, дожидаться с войны 18-летнего Шурку. Не пропадать же добру, порткам да рубахам.
Они ведь похожими росли, братья, и даже были одного размера.
Чужие-родные шаги
…Гуляла свадьба в селе Приморском. Жених — Александр Николаенко.
Невеста Аннушка, невысокая, ладная. Хорошая девушка. Да еще и с приданым, пусть и небольшим, в мужнин дом пришла.
“Жаль, Степка ваш не дожил, теперь бы и он невесткой да внучатами порадовал”, — закинула удочку соседка.
“Жаль”, — закрыла тему для разговоров мать. И больше к ней не возвращалась. Уж столько времени прошло, пора бы и перестать на селе об этом трепаться. Да и могилка сына на заднем дворе давно опала, притоптали на ней почву, нет ни фамилии больше, ни снимка.
Может, оно и к лучшему, конечно, но от Степки даже черно-белой фотографии на земле не осталось.
Александр же Николаенко работал в колхозе. Пил в меру. В меру разговорчив. Про прошлое его во вражеском румынском батальоне все давно позабыли. В людей он не стрелял — просто рыл чужие окопы, в их Приморском за это половину народа можно пересажать.
“У нас дед Шура считался человеком неплохим, но себе на уме, слова из него не вытянешь”, — вспоминают сельчане.
Но, видно, молодой жене он и таким приглянулся. И все вроде бы шло у них как у людей.
Только вот дом какой-то нехороший. Неправильный дом. Анне он не нравился. По ночам на чердаке что-то постоянно шуршит, перекатывается. А когда льет полуночный ливень, чудятся чьи-то шаги, вверх и вниз, и глухой человеческий голос сам с собой разговаривает. Мужской.
— Давай новый дом отдельно от родителей выстроим, — не раз просила Анна мужа. Но тот только отнекивался. И не пускал ее на чердак.
Наконец не выдержала — сама пошла. Когда дома никого не было. Бабское любопытство, сами знаете — на этом погорели еще семь жен Синей Бороды.
И вот она, значит, тоже.
— Кто там? — распахнулись широко у Анны глаза. А за дверным проемом, в темноте, стоял ее... Шурка. Муж.
Который сейчас на своем рабочем месте должен был быть. В колхозе. Но почему-то не там. Только странный он какой-то.
Помоложе. Не изношенный. Но косматый. Заросший. И взгляд чумной. “Не подходи-и–и-и!”
Кубарем скатилась баба с чердака.
— Кто это? — кинулась к мужу.
— Брат…
“Жалко его, все-таки столько времени уже прошло с войны — без малого десять лет, может, это, спустим его вниз, пусть покается, да и заживет как все мы, чего уж там!”
— Дура-баба, его посадят, расстреляют, и всех нас заодно, молчи уж! — цыкнул на нее Александр. И Анна замолчала.
Но нежность к чужим шагам, к чужому-родному, совсем как у мужа, голосу сверху переполняла ее всю, сверху донизу. И выплескивалась наружу — жалостью из чистого деревенского колодца.
А рядом храпел Шурка, как всегда уставший после своих колхозных будней. Не растолкать его. Не пробиться.
…И однажды она снова поднялась наверх, на чердак.
Тихо-тихо, чтобы никого не разбудить...
Затворники
На самом деле я не знаю, как это там у них, Анны и Степана, произошло в первый раз. И почему. И сколько это длилось.
И был ли вообще у человека, числившегося без малого шесть десятилетий мертвым, роман с живой женщиной.
Сам Степан, так и не выучивший толком русский язык, молчит. Все полнится деревенскими слухами, перешептываниями, обрывками чьих-то воспоминаний... “Старик до сего дня к церкви боится подойти, как же — ведь по справедливости он давно уже в земле истлел!” — говорят одни сельчане.
“58 лет прожил на чердаке — да разве это жизнь? Как зверь в клетке!” — жалеют другие. “Счастливый дед: и горести, и страдания, и даже непосильный колхозный труд — все мимо него”, — усмехаются третьи.
И все сходятся в одном — в том, что так получилось, виновата война. А что еще?
Я тоже ехала в Приморское, чтобы написать простую и понятную историю труса, погубившего свою жизнь случайным предательством.
А увидела двух стариков на завалинке, которых объединили не война и не предательство. Женщина. Которой больше нет.
— Пока Анька здоровая была, Степка все на чердаке сидел. Как умерла — четыре года назад, просто упала и потеряла сознание, и конец, я брату говорю, слезай, иначе и я коньки отброшу, как ты потом докажешь — кто ты такой есть, — просто объясняет мне дед Шура и, потирая свои грубые, мозолистые руки, кивает на брата.
“Коханная”, — жмурится дед Степан, притворяясь несмышленым младенцем. Лишь иногда ловлю на себе его цепкий и совсем не сумасшедший взгляд.
— Не скучно оно вам было, на чердаке-то, а, дедушка?
“Я работу делал, сети плел, кукурузу лущил, думал, много времени у меня было, много лет, чтобы научиться думать, непростое это дело, иной раз целой жизни не хватит”, — вздыхает он. И опять улыбается.
…Полоски дневного света сквозь узкие щели чердака. Мысли как пылинки — качаются на свету, как на качелях, вверх-вниз, и можно, если захотеть, ясно разглядеть каждую. Каждую мысль. И каждую пылинку.
Но обычно только в детстве и в старости, когда уже некуда спешить, люди этим занимаются. Ищут смысл своего существования.
У деда Степана была в запасе целая жизнь. Чтобы это понять.
Ведь он никуда не спешил. И она, его жизнь, никуда от него не торопилась. У него было все, что должно было быть у нормальных живых людей. И даже больше. 58 лет. 21 170 дней. 50 880 часов. 30 484 800 минут. 1 829 088 000 секунд.
Наедине с самим собой. За исключением ночи.
Освобождение
…Со временем Александр и Анна Николаенко похоронили родителей. Родили дочку, Валечку. Похожую на отца как две капли воды. И тоже тревожно прислушивающуюся по ночам к шорохам под самой крышей.
Хрущева сменил Брежнев. Того — Андропов. Затем Черненко, Горбачев. Дочка выросла, вышла замуж — далеко, в Южную Америку, за кубинца Педро, прочь из родительского дома.
“Давно уже не приезжала, забыла нас дочка”, — вздыхает теперь дед Александр.
“Совсем дочка забыла”, — бормочет про себя дед Степан.
Перестройка. Ускорение. Гласность.
“Слышь, Ань, может, того — спустим наконец Степана вниз? — теперь уже нередко спрашивал и у жены дед Шура.
— Ишь, чего удумал, вниз, и как мы людям-то это объясним, что раньше не открылись. Не пущу!
Она была уже не той наивной девчонкой, что впервые заглянула когда-то на страшный чердак.
Она твердо знала, чего хочет. А чего — нет.
Полноправная хозяйка в своем доме. И еще одну женщину, решись Степан на новую жизнь, она бы рядом с собой не потерпела.
Этого следовало бояться гораздо больше, чем какой-то абстрактной тюрьмы.
— Только на Аниных поминках все и открылось — когда я брата первый раз спустил вниз, гостям сказал, что это дальний родственник ко мне приехал, — говорит дед Шура. — Специально ничего никому не объяснял, но через какое-то время все и так поняли, что никакая это не седьмая вода на киселе, а моя родная кровь, якобы погибший во время войны наш Степка. А на самом деле нами спрятанный.
“Нами спрятанный…” — повторяет дед Степан.
До недавних пор не было у него ни паспорта, ни другого официального документа, доказывающего его существование на этой земле, — единственная бумажка, в которой говорилось, что 17-летний Степан Николаенко в 44-м году помер, и та потерялась за ненадобностью.
И даже пенсия ему на Украине теперь не положена.
А за что? Он же, почитай, и не жил совсем.
— А вы кто такие? И что тут делаете? — между тем во двор дома, где живут братья Николаенко, входит невысокая женщина в красном спортивном костюме. Надвигается на меня как вихрь. “Журналисты? Какие-такие журналисты? Никого к своим дедам не пущу!” — кричит она и пытается захлопнуть дверь калитки. “Сначала со мной будете говорить, а потом, если я разрешу, уже и с ними”.
— Эта Анина родственница, — миролюбиво объясняет Александр Николаенко. — Когда жена померла, она за нами обоими ухаживать стала — чтобы, значит, нам не тяжело было. Хорошая, добрая женщина, шибко переживает за нас. Постоянно сюда приходит, проведывает. И нас, и хату нашу.
— Значит, вы не одни и за вас можно не беспокоиться? — переспрашиваю я.
— Да, не одни, хотя бы жениться нам опять и не помешало, — то ли в шутку, то ли всерьез отвечает мне дед Шура. — Может, хоть вы за меня пойдете? Или за брата? А, да Степке это и не нужно совсем… Он и без этого, сами видите, жизнь прожил…
Дед Шура, похоже, о главном так и не догадался...
Привет друзья. Хочу вам рассказать свою историю, может кто сталкивался и поможет советом, потому что щас очень тяжело, остался один в городе без хороших друзей и знакомых.
Дело было давно, еще в 10 классе начали мы общаться с одной девочкой из класса. Чем больше шло времени тем сильнее я в нее влюблялся. Но вот, буквально через 9-10 месяцев(за неделю до ее др) она говорит что хочет расстаться. Тяжело. Ведь я думал, что это на долго. Но с горем попалам пережил, с каждым днем убивая у себя дома парочку нинзей который режут лук. Через месяца уже в сентябре время идти снова в школу, уже в 11 класс. Я со своим лучшим другом идем в школу шутим, ну как всегда. И тут я снова вижу ее, думаю "нет, нах оно мне надо вроде только оправился", думал так но на самом деле в голове она была у меня постоянно. Прошло 2 недели, и как щас помню что она мне написала в вк и предложила встретиться. Встретились, она объяснила что сильно сглупила и чтобы я ее простил. Меня прям тогда что то останавливало, но вторая часть меня кричала "да! да! это же то чего ты ждал". В итоге я ее простил. Это был лучший год в моей жизни, мы узнали друг друга с другой стороны. Потом вопрос встал о высшем образовании.
Ехать мы решили в питер, т.к у моих родителей есть там квартира. Жили нормально пол года, пока моим родителям не стукнуло в голову то, что она меня использует, что ей нужен только питер и вообще вам рано жить вместе и т.д На мои возгласы и разборки что это не так родители пропускали мимо ушей и настаивали на том чтобы она съехала. Я стал врагом сразу у двух сторон, с одной стороны я был "не мужик, даже слова против сказать не можешь", а с другой "она тебя эксплуатирует и вам нужно жить раздельно". Через 3 месяца ее родители покупают ей квартиру, и мы вместе перебираемся туда. У моих родителей взгляды сразу поменялись, что мол не надо жить раздельно, кататься каждый день друг к другу, живить вместе. Я тогда вообще аху*ел после этих слов. Да и отношения у нас подпортились с девушкой.
На 2 курсе устроился на работу в университет и начала зарабатывать хоть какие то деньги (тыщ 100-150 в год). Так же летом она у меня просила деньги чтобы сделать губы, отправил 20к, за что получил только спасибо. Секса в принципе небыло, ну максимум раз 6. Это был человек с которым мне просто хорошо и спокойно когда он рядом, так что мне сильно и не хотелось. Но когда я заводил речь о нем, до дела так и не доходило.
Жили мы вместе до понедельника этой недели. Потом она сказала, что к ней приедет много родственников, и мне лучше будет уехать к себе, т.к спать мне будет негде. Уехал. Вчера выпрашивая общение с собой получил в ответ сообщение "Надо поговорить". Я сразу понял о чем будет идти речь и нинзя снова начали резать лук. На меня как камень свалился, я был подавлен. Приезжаю к месту встречи, и она со спокойной душой говорит что нам надо расстаться. Все что я тебе говорила это не от сердца, а потому что так все говорят. Мол я хочу большую семью, где будут общаться родители, а не как у нас. Что разлюбила и ничего ко мне не чувствует. Что ей для меня ничего не хочется делать, (п.с она почти не готовила). На подарки за пол года было потрачено около 40-50к начинают от губ заканчивай какой то шубкой на новый год. Сидим мы, у меня накатываются слезы и к нам подсаживается бабка и протягивает только что нарисованный портрет и говорит: "Я никогда не видела плачущего мужчину, у вас что то случилось?" Я в ах*е от этой ситуации потягиваю ей 400р и прошу уйти.
Отдал девушке ключи от ее дома и ушел.
Сейчас жизнь потеряла смысл. Я не могу без нее, мне тошно и одиноко. В питере нет хороших друзей и тем более родных. Вот сижу на работе и с грустным лицом печатаю этот пост. Я понимаю что мне нужна только она. Но что делать когда ты не нужен ей?
Мне нужно было просто выговориться. Просто по большому счету больше некому.
Хочу поделиться с вами историей о самой безбашенной в моей жизни Новогодней ночи. Дело было 2 года назад. Мы с друзьями решили отмечать Новый Год в Новосибирске. Так сложилось, что в этот раз нас собралось 3 парочки и я - одинокий холостяк, всё ещё переживающий болезненный "развод". Так как прибыли мы в 7 вечера 31-ого числа, то готовили всё очень быстро и толпой. К 11 начали праздновать. Празднование шло как надо: бурно и весело, но очень быстро начал сказываться факт присутствия парочек: одни срочно поехали к себе (не терпится же, ну), другие разосрались, а третьим срочно захотелось спать. К слову, инициаторами каждого из действ были девушки (всё происходило в моём присутствии, прошу не забывать). И вот, на часах 1:30, первое января уже 2015 года, а в нашей компании праздник уже закончился...
Я на своих друзей, признаться, подпсиханул, сказал, что шли они в жопу - у меня праздник не закончился. Взял единственные ключи от квартиры-студии, которую мы снимали (оба факта важнЫ), оделся потеплее, набил карманы куртки мандаринами и ушёл в ночь.
PART I. Первым делом я позвонил своей знакомой, которая жила в Нск, будучи полностью уверенным, что поеду к ним и проведу эту ночь в другой компании. Трубку никто не брал... Досада и обида росла, но упорство провести этот праздник достойно не покидало. И я направился просто по улице, от площади Ленина к Ауре. Встречающиеся мне навстречу компашки я поздравлял с Новым Годом, махал им варежкой и старался выглядеть весёлым. Люди были дружелюбные, кто-то спрашивал "а ты чего один", но больше из вежливости, чем от желания принять меня к себе. Откуда-то из дворов быстрым шагом вышел паренёк и поравнявшись со мной попросил сигарету. Я ответил, что не курю. Он спросил куда я иду? Я ответил, что сам не знаю и показал рукой в разные направления: "Туда, а может туда или туда". Он удивился, искренне извиняясь сказал, что "чувак, я бы взял тебя с собой, но я там сам впервые, меня одногруппник позвал, извини?" Я ответил ему, что мне с ним и так не попути, вручил ему мандаринку и перешел на другую сторону дороги.
PART II. "Ягерь" щедро залитый пивом начинал меня нахлобучивать, появилась ватность ощущений. Я откровенно пьянел. Вручив очередной компашке мандаринку и поздравив с Новым Годом я почувствовал, что пора бы справить нужду и побрёл в ближайший двор. Когда я проходил мимо первого подъезда - возле него стоял какой-то чувак и нетерпеливо орал "давай!! ДАВАЙ!!!", пиликал звук вызова домофона. Я усмехнулся и пошел вглубь двора к трансформаторной будке и мусорным бакам. Сделав своё дело я пошел обратно тем же путём. Чувак стоял всё там же, но уже молча. Пиликание домофона не прекращалось. Когда я с ним поравнялся дверь вдруг открыли, чувак нервно дёрнул дверь и вошел внутрь... Не знаю, что в моей стремительно пьянеющей голове произошло, но я зачем-то пошел за ним в подъезд. Когда я зашел он стоял на площадке и ждал лифт. Я с ним. Он зашел. Я за ним. Мы поднялись на 6 этаж, на площадке было темно и в другом конце от лифта горел тусклый свет из приоткрытой двери квартиры. Оттуда были слышны голоса и громкая музыка. Чувак направился туда, на ходу снимая куртку. Я за ним... Чувак со словами "Ну вы чо, ёбанарот?!" скрылся в комнате. Когда я вошел в квартиру там всем было совершенно плевать, что запёрся какой-то левый чувак. Все были хорошенечко пьяны и либо кучками общались, либо втыкали в телефон. Я разулся, прошел и сел за стол с края, в кресло. Прям в куртке, шапке и варежках. В комнате не горел свет, всё освещала только гирлянда на окне и свет из соседней комнаты. Мимопроходящий парнишка протянул мне руку "Здорово!". "Привет" - я снял варежку и поздоровался с ним. Он пошел дальше. На столе уже было изрядно всё подъедено и выпито, на тарелке грустно сохли два бутерброда со шпротами. Я взял один, съел его. Явившаяся из соседней комнаты парочка подозрительно на меня посмотрела и скрылась обратно. Я встал, дошел до коридора, обулся. Из туалета вышел какой-то толстячок. Я сказал ему "ну ладно, давай!" и махнул ему рукой. Он ответил "Давай!" и я вышел из квартиры...
PART III. Я брёл по улице. Город я совершенно не знал. Просто шел и всё. Редко попадающиеся люди поздравляли меня, я поздравлял их и дарил им мандаринки. Уйдя достаточно далеко я решил, что надо бы разворачиваться назад. Идти по этой же стороне уже не хотелось, я перешел дорогу и пошел назад. Издалека я увидел, что на крыльце какого-то заведения стоят нарядно одетые люди. Мужчины и женщины "за 30". Они курили, потому что курение в заведениях уже было запрещено. Когда я поравнялся с крыльцом заведения люди уже "бычковались" и весело заваливались обратно. Я поднял голову "Мятный карась"... Не долго думая я проследовал за ними. Двигаясь гуськом в толпе я с покерфейсом прошел мимо охраны и оказался в середине зала. Играла дурацкая музыка, было очень много народу и всем по прежнему было срать на человека, который в парке, шапке с балаболкой и в варежках стоял посреди зала. Я обернулся. На столе около меня чего только не было. Я увидел бутылку розового шампанского. Открытую, слегка начатую. Я взял её со стола и с тем же невозмутимым видом вышел из заведения.
PART IV. Чем больше я приближался к площади Ленина, тем больше на разделительной полосе стояло автомобилей из которых орала музыка. Вдруг я увидел кучку заниженных форестеров, возле которых танцевали Дед Мороз со Снегурочкой. Я стоял через дорогу от них и просто наблюдал. Когда они повернулись в мою сторону я помахал им рукой. Дед Мороз мне ответил. Тогда я достал последнюю мандаринку и кинул ему. Он не поймал, мандаринка улетела через дорогу под машину. Я помахал ещё раз и побрёл дальше. Когда я подошел к переходу на Вокзальной Магистрали, то увидел, что под стоящей на светофоре машиной лежит шапка снегурочки (такая с косами, в любом супермаркете продаётся) - я её очень захотел и переходя через дорогу полез вызволять её из под машины... У водителя чуть глаза на лоб не вылезли, когда он увидел, что под его машину пополз какой-то тип. Благополучно достав шапку, отряхнув её о колено я напялил её прямо на свою шапку и показал водителю большой палец (а что я ещё мог показать в варежках). И побрёл себе дальше. На ёлке ещё был народ, но уже совсем немного. Когда я проходил мимо толпы людей, стоящей у парковки ко мне подбежали две девчонки и с криками "О, снегурка! Надо сфотографироваться, пошли!!" потащили меня к себе в компанию. Когда они сделали несколько снимков, на которых я корчу морды, из машины (микрач) повылезали парни в хоккейных шлемах с решетками и в масках Джексона и тоже попросились со мной сфотаться. Я не отказался, мне было не жалко.
PART V. Last one. Последней моей точкой был Harats возле него тоже стояла толпа разодетых ребят и курила. Я встал у перил и сверху наблюдал, к кому бы прицепиться сейчас. Попивая из ворованной бутылки шампанское я выбирал себе компанию. Остановив свой выбор на компании приятных девушек, дождавшись когда они докурят я последовал за ними по уже отработанной схеме. Но не тут-то было. Охранник попросил предъявить браслет. После моего искреннего удивления запросил у меня 3500 за вход. Денег у меня не было, да и сил уже тоже. Время близилось к 6 утра. Я вышел из Харатса, постоял зачем-то с парнями, которые курили у входа в рубашках. Проверил есть ли у всех браслеты (вдруг меня обманули) они надо мной посмеялись, я поздравил их с Новым Годом. Шампанского уже не было. Сил тоже. Я понял, что смертельно хочу спать. Благо до нашей квартиры идти было не больше 200 метров. Я перешёл через дорогу и зашел в ворота двора. Кое как поднявшись на свой этаж, и открыв дверь я почувствовал тепло и мерное посапывание друзей. Я аккуратно отодвинув обувь и сумки улёгся у шкафа прямо под диван, на котором спали мои друзья. Я уснул. В куртке. В шапке. И в варежках.
История на первый взгляд может показаться веселой и я с вами соглашусь. Но она не лишена печали. Не от хорошей жизни и не от душевного спокойствия и равновесия мне пришлось тогда бродить по неизвестному городу и приставать к неизвестным людям. Хорошо, что не избили. И на том спасибо.
Пишу, наверное, последнюю историю. Хочу заранее попросить прощения у своих подписчиков, вас-таки набралось под две с половиной сотни. Просто нынешняя политика администрации отбивает всё желание что-то писать и чем-то делиться. Если продолжится так дальше я, вероятнее всего, просто уйду с этого ресурса.
Но не будем о грустном. Я поздравляю всех с Наступающим Новым Годом. Желаю вам всем простого человеческого счастья! Будьте счастливы сами и делайте счастливыми других! Всем Добра!
Всё это время, специально для Pikabu
Ваш Ktotodrugoy.
Сегодня зшел в оффис билайна по поводу интернета. Контора небольшая, из обслуживающего персонала только четыре девушки на своих местах. Стою я около одной из них и жду, пока она там подготовят мои документы. А к соседней девушке подошла бабулька и начала рассказывать ей своей проблеме.Передаю на память обрывки пятиминутного монолога.
-Здравствуй, моя родная. У меня тут на телефончике деньги закончились, сейчас я его дам тебе. А вчера Петровна ко мне зашла,... Я одна живу, целыми вечерами дома сижу, телевизора нет... Внук мне давно уже подарил телефон, а я им пользоваться толком не умею... Пенсию вчера получила...
И в том же духе целых пять минут. Наконец бабушка сформулировала, зачем пришла:
-Внученька, вот денюжка, положи её мне на телефон, сегодня позвоню сестре в Астрахань. Она больная там лежит...
Так жало сталу бабушку.
https://vk.com/sayzzzz?w=wall145927873_6240 Приятного прослушивания !!
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Был сегодня в пенсионном фонде по делам мамы, нужно было взять справку о размере пенсии. Клиентская служба оборудована довольно удобно: есть фойе, три кабинки с открытым верхом (это важно для дальнейшей повести), над кабинками "светофоры" - "Занято-свободно". Захожу, вижу, что народу немного: цыган, который явно кого-то ждет, кто уже на приеме, да дедушка, сидящий в уголке. Спрашиваю:
- Кто последний?
Дед:
- Я!
Киваю ему, мол, я за Вами. Из трех кабинок на прием работала одна, в двух других тетеньки что то усердно штамповали на клавиатуре. Наконец из работающей на прием кабинки вывалились двое пожилых цыган, третий, ожидавший их разразился тирадой на своем-цыганском, загорелась табличка "свободно", дедушка, подхватив свой скарб, зашел внутрь. Дедушка, по видимому, был маленько глуховат, так как разговаривал очень громко и из кабинки с открытым верхом все было замечательно слышно! Дед:
- Здравствуйте! Девушка мне бы узнать, получала ли пенсию моя сестра, проживающая в Пскове.
Тут надо уточнить, что дело происходит в райцентре Псковской области, в 130-ти километрах от Пскова. Работник пенсионного фонда:
- Боюсь? эту информацию Вы сможете получить только с разрешения начальника нашего отделения.
- Девушка Вы не поняли! Мне не нужно знать размер её пенсии. Я только хочу знать, получала ли она пенсию, и когда в последний раз. Если за последний месяц получила, значит, жива еще! Понимаете... Мы с ней летом еще повздорили очень серьезно. Я-то быстро остыл, стал звонить на домашний, на мобильный... До сих пор не отвечает. Вообще-то она у меня с характером.. Мне бы только узнать, жива ли.
Работница пенсионного фонда, явно в замешательстве:
- Ну давайте попробуем. Говорите полное Ф.И.О., год рождения, адрес.
Дед:
- Такаятотакаято, 1931-го г.р., и адрес в Пскове.
Через какое то время:
- Ну вот, начисления есть, в нашей базе она числится, значит, жива!
Дед с явным облегчением:
- Ну Слава Богу! Надо будет новогоднюю открытку ей отправить! Большое спасибо, девушка!
Загорелась надпись "свободно", дед вышел, и я почти уже вошел в кабинку, только заметил, что дед не на выход пошел, а самый дальний угол. Отвернулся к стенке, достал из кармана носовой платок, поднес к лицу... И плечи его затряслись...
Я прикрыл дверь в кабинку, тем более, что за мной никого не было, думаю, надо подойти, спросить все ли в порядке. Но он быстро приосанился, убрал носовой платок в карман, развернулся и пошел на выход.
А я теперь только об этом и думаю. Неужели эти два человека настолько одиноки?.. Нет больше никого, у кого можно узнать о состоянии здоровья родственника? Пусть даже ты с ним в ссоре?
Берегите друг друга!
Автор - печник99