Март 1961 года, Москва. Сотрудники КГБ врываются в квартиру на Краснопресненской набережной. Хозяин дома спокойно встречает чекистов — он уже знает, что его ждёт. За последнюю неделю к нему пришли 17 раз — сначала друзья и знакомые, потом совсем чужие люди, которые буквально вываливали на стол золотые украшения, пачки денег, драгоценности. Всё, что когда-то Шая Шакерман доверил им на хранение. Все предали его в одночасье. Все бросились спасать свою шкуру.

А началось всё с пяти тысяч рублей — суммы, которую разгневанный муж потребовал у миллионера-цеховика за то, что тот переспал с его женой. Шакерман заплатил, думая, что дело исчерпано. Но оскорблённый рогоносец посчитал иначе. Он не просто хотел денег. Он хотел мести. Полной, беспощадной, смертельной мести.

История Шаи Шакермана — это хроника человека, который создал подпольную империю на рабском труде психически больных людей, заработал миллионы рублей (миллиарды по современным меркам), жил припеваючи и считал, что неприкасаем. Но его сгубила не жадность, не неосторожность, а банальная любовь к свояченице — сестре покойной жены. Когда роман вскрылся, в ход пошёл простейший шантаж. Пять тысяч за молчание. Шакерман заплатил. Но этого было мало. И тогда обманутый супруг написал донос в КГБ, подробно указав, где цеховик хранит свои сокровища.

А когда Шакермана взяли, он в отместку сдал всех — от рядовых сообщников до крупнейших воротил московского подполья. Его показания были настолько детальными, что следователи не успевали записывать. Он топил направо и налево. И когда к расстрелу приговорили его главного партнёра Бориса Ройфмана, Шакерман специально настоял на очной ставке — чтобы выбить из него последние тайники с золотом, которые тот решил припрятать на черный день.

Начало пути: от мединститута до лагерей

Шая (Саша) Шакерман родился в конце 1910-х годов в еврейской семье. В юности поступил в медицинский институт — престижное заведение, куда брали только лучших. Но после третьего курса бросил учёбу. То ли не потянул, то ли понял, что медицина — не его стезя. А может, просто деньги кончились, и надо было идти работать.

В начале 1950-х Шакерман попал в поле зрения правоохранительных органов за хищение государственного имущества. Дали десять лет лагерей — срок суровый, но типичный для тех времён. Однако Шае повезло: после смерти Сталина в 1953 году объявили амнистию, и он вышел на свободу, отсидев меньше года.

Зона научила его главному — осторожности и умению договариваться. После освобождения Шакерман стал негласным осведомителем МВД. Формально числился на одном из производственных комбинатов, на деле оказывал посреднические услуги во взятках, сводил нужных людей друг с другом и время от времени сливал информацию своим кураторам из милиции. Жил на два фронта — и с криминалом дружил, и с законом.

У Шакермана были связи везде: среди валютчиков, подпольных антикваров, милиционеров, работников торговли, чиновников. Он знал, к кому обратиться за любой услугой, кого подмазать, кому занести конвертик. В Москве конца 1950-х такой человек был на вес золота. Именно поэтому, когда Борис Ройфман искал напарника для большого дела, выбор пал на Шакермана.

Психиатрическая больница как бизнес-модель

Весной 1958 года в жизни Шаи Шакермана произошёл переломный момент. Борис Ройфман, недавно назначенный заведующим мастерскими Краснопресненского психоневрологического диспансера на Малой Грузинской улице, пригласил его на работу. Должность — начальник картонажного цеха. На деле — партнёрство в создании подпольной трикотажной империи.

План был гениален в своей простоте. После смерти Сталина новое руководство СССР во главе с Хрущёвым объявило о развороте в сторону лёгкой промышленности. Всем хотелось одеваться модно и красиво, но государство не справлялось с производством. Артели кустарей-трикотажников Хрущёв велел закрыть за потворство частнособственническим инстинктам. Образовавшийся дефицит решили восполнить за счёт психиатрических больниц, где пациентов заставили шить одежду в рамках трудотерапии.

Врачи ничего не смыслили в производстве, а денег на оборудование не давали. Зато в эту нишу устремились предприимчивые дельцы, которые увидели шанс разбогатеть. Ройфман и Шакерман оказались в числе первых.

Схема работала так: по нормативам предприятия принимали от колхозов шерсть определённой длины и качества. Всё остальное считалось браком, списывалось и шло на утилизацию. Ройфман наловчился работать с такой некондиционной шерстью. Он покупал её за копейки или вообще получал бесплатно как отходы. А потом пускал на производство неучтённой продукции. По документам это сырьё уже не существовало, значит, изделия из него тоже как бы не существуют. И доходы от их продажи — тоже.

Но для реализации такой схемы нужен был человек со связями. И Шакерман идеально подходил на эту роль.

Рабы в подвалах: производство руками душевнобольных

Шакерман взялся за дело с присущим ему размахом. Сначала за взятки раздобыл на ленинградском заводе "Станкостроитель" несколько десятков трикотажных станков. Потом нашёл подвальные помещения в домах рядом с диспансером. Туда завезли оборудование и сырьё из Узбекистана и с московских фабрик.

Рабочей силой стали пациенты психоневрологического диспансера. Те, кто был способен освоить швейное дело, трудились в три смены, при тусклом освещении, в духоте и тесноте подвалов. Никакой зарплаты им не платили — в лучшем случае давали прибавку к обеду. Да и то не всегда.

Некоторые пациенты понимали, что происходит. Находились такие, кто писал заявления в КГБ о том, что их используют в преступных целях. Но все письма они сдавали главврачу диспансера, который тоже был в доле с цеховиками. Он получал за молчание сумму, равную своему окладу, и был вполне доволен. Жалобы душевнобольных он спускал в унитаз.

Производство работало круглосуточно. За три года через подвалы прошло около 460 тонн шерсти. Готовую продукцию — свитера, кофты, носки, рейтузы — Шакерман распределял по подконтрольным торговым точкам. Продавцы получали щедрые вознаграждения и держали язык за зубами.

Милиционеры тоже были в деле. Несколько офицеров с Петровки получали от Шакермана ежемесячные выплаты в саду "Аквариум" на площади Маяковского. Старший брал 15 тысяч рублей, остальные — от 5 до 10 тысяч в зависимости от должности. Для сравнения, средняя зарплата в СССР тогда составляла около 80 рублей. За три года один из офицеров получил от Шакермана миллион рублей.

За что такие деньги? За то, что сопровождали грузовики с неучтённым товаром на служебных машинах. Если вдруг остановят — показывали корочки, и всё. Никто не смел проверять транспорт под конвоем милиции.

Денежная реформа 1961 года: как обменять миллион

К 1961 году Ройфман и Шакерман заработали больше миллиона рублей. По тем временам это было фантастическое состояние. Но тут грянула денежная реформа: старые деньги надо было обменять на новые в соотношении 10:1. Официально через банк обменять такую сумму было невозможно — сразу начнут задавать вопросы, откуда деньги.

И здесь снова пригодились связи Шакермана. Через знакомых в сберкассах он организовал обмен небольшими партиями. Приходили подставные лица, меняли по несколько тысяч, уходили. Так за несколько месяцев удалось обменять весь миллион. Естественно, работники сберкасс получили свою долю.

Где хранили деньги? По советской традиции — в стеклянных банках, закопанных в землю. Ройфман закапывал своё золото и драгоценности в лесу на 37-м километре Дмитровского шоссе. Тайник был замаскирован так хорошо, что даже его брат, который его делал, потом с трудом находил нужное место.

Шакерман был менее осторожен. Он купил роскошную дачу в Раменском районе Подмосковья — двухэтажный дом с гектаром земли. На участке закопал золотые монеты царских времён, драгоценности, деньги. Часть ценностей хранил дома — в тайниках за шкафами и под полом. Ещё часть раздал на хранение друзьям и знакомым.

При этом Ройфман продолжал вести скромный образ жизни. А вот Шакерман не стеснялся своего богатства. И это его погубило.

Любовный треугольник: роман со свояченицей

У Шакермана была жена. Он похоронил её на Востряковском кладбище со всеми почестями, поставил дорогой мраморный памятник со столбами и цепями. Молодой 44-летний вдовец недолго предавался унынию.

Вскоре после смерти супруги Шакерман закрутил роман с её сестрой — своей свояченицей. Та в это время была замужем и имела детей. Но когда муж уехал в длительную командировку, она переехала к Шакерману и зажила с ним открыто.

Три месяца они провели вместе. Шакерман ни в чём ей не отказывал — деньги у него водились. Покупал дорогие подарки, водил в рестораны, возил на дачу. Свояченица купалась в роскоши и не думала о муже.

Но когда супруг вернулся из командировки, она вернулась в семью. И в порыве раскаяния рассказала ему обо всём. Про роман с Шакерманом. Про его богатства. Про дачу в Раменском. Про золото, зарытое в огороде. Про миллионы, которые цеховик заработал на подпольном производстве.

Оскорблённый муж пришёл к Шакерману с требованием возмещения морального ущерба. Вопрос вынесли на "третейский суд" — собрались друзья и знакомые Шакермана, посовещались и постановили: цеховик должен заплатить пять тысяч рублей за причинённые страдания.

Шакерман заплатил. Решил, что дело закрыто. Но ошибся. Оскорблённый рогоносец хотел не денег. Он хотел мести.

Донос в КГБ: месть дороже золота

Супруги долго обсуждали, как наказать подлого любовника. И придумали. Они сочинили подробное заявление в Комитет государственной безопасности.

В доносе было всё: что Шакерман занимается хищением государственного имущества, что он миллионер, что на его даче зарыты несметные сокровища. Более того, они указали точные места, где цеховик хранит ценности. Ведь свояченица жила с ним три месяца и видела, куда он прятал деньги.

КГБ проверил информацию и возбудил уголовное дело. На квартиру к Шакерману нагрянули с обыском. В указанных мстительным рогоносцем местах обнаружили тайники с деньгами, золотом, платиной, драгоценными камнями. Всего несколько тысяч рублей и множество украшений.

Потом приехали на дачу в Раменское. Вызвали солдат-срочников, которые перерыли весь сад. Но ничего не нашли. Тогда пригнали военных с миноискателями. И вот он, успех — за дачным забором под толстым слоем земли обнаружили стеклянные банки с золотом. Десятки килограммов. Золотые монеты царских времён. Драгоценности. Всё, что Шакерман копил годами.

По распоряжению КГБ даже подняли памятник покойной жене Шакермана на Востряковском кладбище — вдруг там тоже что-то спрятано. Там, правда, ничего не нашли. Но и обнаруженного хватало с лихвой.

Шакермана арестовали. Начался допрос.

Предательство: как Шакерман сдал всех подряд

Пока Шакермана держали в КГБ, к нему домой начали приходить знакомые. Сначала друзья, потом приятели, потом совсем незнакомые люди. Все несли деньги, золото, драгоценности — всё, что когда-то взяли у Шаи на хранение. Никто не хотел связываться с чекистами. Все предали его в одночасье.

Но и сам Шакерман оказался ненадёжным товарищем. Когда следователи предложили ему сделку — полное признание и выдача сообщников в обмен на снисхождение — Шакерман согласился не раздумывая.

Он сдал своего партнёра Бориса Ройфмана. Не просто назвал имя, а подробно расписал всю схему работы, указал места, где тот хранит свои сбережения, выдал всех поставщиков сырья, всех покупателей готовой продукции, всех продавцов, всех милиционеров, которые брали взятки.

Рвение Шакермана поражало даже бывалых следователей. Они не успевали записывать его показания. Он топил всех — направо и налево. Называл имена, адреса, суммы взяток. Рассказывал, кто, когда и сколько получил. Выдавал схемы поставок и сбыта. Чертил карты тайников.

Когда арестовали Ройфмана, тот тоже дал признательные показания. Добровольно выдал 15 тысяч рублей, которые хранились у него дома. Но Шакерман знал, что это не всё. И он настоял на очной ставке с бывшим партнёром.

На этой очной ставке Шакерман буквально выдавливал из Ройфмана информацию о дополнительных тайниках.

"Ты же закапывал золото в лесу! Я знаю! Говори, где!"

Ройфман пытался отпираться, но Шакерман не отступал. В конце концов Борис сдался и рассказал про тайник на 37-м километре Дмитровского шоссе.

Брат Ройфмана, который прятал там золото, с трудом нашёл нужное место — настолько хорошо был замаскирован тайник. Но нашёл. И чекисты изъяли ещё несколько килограммов драгоценностей.

Суд: когда мораторий на расстрел сняли специально для тебя

Дело Ройфмана и Шакермана насчитывало 77 томов. Кроме них на скамье подсудимых оказались десятки людей: кладовщики, бухгалтеры, продавцы, водители, работники больницы, несколько офицеров милиции. Все они в той или иной степени были причастны к подпольной трикотажной империи.

Процесс начался в 1962 году. Ройфман пытался оправдываться:

"Мы государству ущерб не нанесли. Сколько было у государства — столько и осталось. Мы работали с браком, с отходами, которые всё равно списывались. Мы их спасли от утилизации и сделали полезную продукцию. Нас нельзя судить за хищение!".

Но судьи были глухи к его доводам. Хрущёв лично курировал все крупные дела о цеховиках и требовал самых суровых приговоров. Он решил, что теневая экономика — главная угроза для социализма, и с ней надо бороться жёстко.

Ройфману и Шакерману вынесли приговор — высшая мера наказания. Расстрел с конфискацией имущества.

Осуждённые были в шоке. Ведь на момент их ареста действовал мораторий на смертную казнь за экономические преступления! Его ввели ещё при Сталине. Да, мораторий действовал и во время следствия, и на момент предъявления обвинения.

Но советские власти пошли на беспрецедентный шаг. Уже во время судебного процесса мораторий сняли. Специально для дел о цеховиках. Ройфман и Шакерман оказались в числе первых, кого расстреляли по новым правилам.

В камере Шакерман впадал в отчаяние. Сокамерники вспоминали, что он плакал, бился головой о стену, кричал, что его обманули — обещали снисхождение за признание, а дали расстрел. Он не переставал говорить, философствовал, рассуждал о жизни.

Он говорил следователям:

"Вам трудно это понять! Это вопрос психологический. Чем больше имеешь, тем больше хочется иметь. Наше положение можно сравнить с обезьяной в Индокитае. В дереве делают дупло и кладут туда орехи. Обезьяна находит орехи, хватает полную горсть, но лапа с орехами обратно не пролезает. А разжать лапу обезьяна не может. Так её и ловят. Мы как эти обезьяны. Нас засосала болотная трясина. Чем больше воруешь, тем одержимее становишься".

Приговор привели в исполнение в 1962 году. Ройфман и Шакерман были расстреляны и похоронены в безымянных могилах.

Масштаб катастрофы: волна репрессий

Но на этом дело не закончилось. Показания Шакермана легли в основу десятков других уголовных дел. По всему СССР прокатилась волна арестов цеховиков-трикотажников. Только в начале 1960-х годов на скамье подсудимых оказалось более 500 человек.

У них изъяли ценности на общую сумму около двух миллиардов рублей. 21 человек был приговорён к смертной казни и расстрелян. Остальные получили от 5 до 15 лет лагерей.

Трикотажная мафия была разгромлена полностью. Всё началось с пяти тысяч рублей, которые Шакерман заплатил обиженному рогоносцу. И закончилось смертью для десятков людей.

Подытожим

История Шаи Шакермана — это история о том, как жадность, любовная невоздержанность и предательство сплелись в один клубок. Он построил подпольную империю на рабском труде душевнобольных. Заработал миллионы. Чувствовал себя неуязвимым.

Но его сгубила не жадность и не неосторожность. Его сгубил роман со свояченицей. Пять тысяч рублей, которые он заплатил обиженному мужу, запустили цепную реакцию. Донос в КГБ. Арест. Предательство всех знакомых. И собственное предательство в отместку.

Шакерман топил всех, кого мог. Сдал партнёра, сдал милиционеров, сдал поставщиков, сдал продавцов. Надеялся на снисхождение. Но получил пулю в затылок. Вместе с ним расстреляли ещё двадцать человек. И сотни отправились в лагеря.

Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.

Также прошу вас ознакомиться с другими моими материалами. Если вам нравится мое творчество, аккуратно попрошу поделиться ими в своих социальных сетях, а также поддержать мое творчество через донат, так я пойму, что мои старания заметны:)

И тут всплывает несколько интересных нюансов. Сам парень сирота, из детского дома. После выхода из детского дома, ему положено жильё - ещё до призыва получил от государства квартиру. Вот в ней жена и живёт с ребёнком. Но сиротой он был не с самого рождения. Когда ему было 8-10-12 лет, мать его погибла. Отца нет. А мать работала или в нефтянке, или в газовой компании. И за её смерть положены какие-то страховые выплаты. Выплаты хорошие - вроде бы около пары миллионов. Получать только сыну, других родственников нет. После гибели матери он и попал в дет. дом. А после выхода из детского дома он ещё и от региона получил деньги. Регион северный, газ, нефть, выплаты сиротам большие (даже приблизительно суммы не знаю).

Вот выпустили его из детского дома, получил он квартиру, получил все положенные деньги (в сумме несколько миллионов). Тут же женился (по залёту, как выяснилось). Возраст подходящий, больше 18 лет, отсрочек нет - в ВУЗ не поступал, должны призвать. Военком позволил дождаться рождения ребёнка, призвал на полгода позже. Вот парень и уехал служить. А все его деньги лежат в банке на вкладе, проценты капают. Но жена может снимать только проценты.

И в этом её главная претензия к мужу. Она хочет, что-бы она не только проценты получала, но и могла тратить деньги со вклада. Вот в этом то и есть главная проблема для жены. Ни то, что мужа нет дома, ни то что с ребёнком тяжело. А то, что эти миллионы лежат без дела и она не может их тратить, куда она хочет. А хочется ей и машину купить, и телефон новый, и в клуб сходить отдохнуть. И ещё, о ужас, муж её не любит. Не любит, потому что ни жену, ни ребёнка в квартире не прописал. Как нам парень этот объяснял - забегался, не успел. Тут невеста беременная, потом свадьба, потом рождение ребёнка, тут ещё в армию забирают, нужно договориться с военкоматом на отсрочку. Вот за всеми этими событиями и не успел. Думал, придёт со службы - пропишет.

Начинается развод. Через суд. Парень уезжает из воинской части к себе домой судиться. Уж как это оформлялось по документам - не знаю. Но уехал он официально. Тут ещё в чём дело. У жены своего жилья нет. Квартира мужа получена до брака. Все эти деньги, все эти миллионы тоже получены до брака. И, ещё будучи в дет.доме, он вроде бы курсы какой-то окончил и получил официальное приглашение на работу от компании, где работала его мать. То есть, после окончания службы, он будет иметь своё жилье и официальную работу с хорошим доходом. Плюс выплаты на счету - материально он обеспечен. Скорее всего суд оставит ребёнка с отцом, как с основным родителем.

И тут в ходе суда парень делает ДНК-тест. И ребёнок оказывается не его. И всё для жены складывается "отлично". Она рассчитывала на половину квартиры и половину денег. А получить этого не получится. Всё это муж получил до брака. И алименты на ребёнка не положены. Парень хотел, что бы его исключили из свидетельства о рождении (получилось или нет - не знаю). И получается, что жена ничего не получает. Ни денег. Ни квартиру. И вместе с ребёнком выезжает по месту прописки.

После этого суда с парнем сложилась интересная ситуация. Если бы суд оставил ребёнка с ним, он бы, как единственный родитель, остался бы дома и воспитывал бы ребёнка. На службу не вернулся бы. Но этого не случилось и ему нужно возвращаться назад в часть. А пока он оформлял документы на выезд домой, пока суд, пока всё это оформлялось, срок его службы уже и вышел. Возвращался ли он в часть дослуживать или нет - не знаю, меня к тому моменту перевели в другую часть.