Работа входит в серию «Незримое присутствие».

https://t.me/neuropila

"Профиль молодой женщины"
Люсьен Леви-Дюрмэ
Пастель, бумага. 59х46.5 см.

I art you, baby

"Рассвет"
Эдмунд Ходжсон Смарт
1907 год.
Холст, масло. 155.6х111.1 см.

Смитсоновский музей американского искусства, США

I art you, baby

Вообразим, что Алиса из Страны чудес вышла замуж за алхимика, увлеклась феминизмом и вместо того, чтобы бегать за кроликом, начала писать манифесты красками. Примерно так можно описать Леонору Каррингтон — женщину, которая сюрреализм не просто «освоила», а переизобрела, словно случайно обнаружив, что мужчины в этом жанре слишком серьезно относятся к своим галлюцинациям.

Леонора с юности была дерзкой и неординарной: ее выгнали из двух школ (один раз — за чтение книг о черной магии на уроках), а позже она сбежала в Париж, став «музой» Макса Эрнста. Впрочем, слово «муза» здесь так же уместно, как назвать ураган «легким сквозняком». Вместо того чтобы вдохновлять других, Каррингтон взяла кисть и принялась творить миры, где лошади разговаривают, женщины превращаются в гибриды с птицами, а домохозяйки вяжут звезды.

Ее биография читается как сюрреалистический роман: побег из психиатрической клиники (куда ее упекли родственники за «неудобное» поведение), бегство от нацистов через всю Европу, жизнь в Мексике среди эксцентриков вроде Фриды Кало и Диего Риверы. Мексика стала для нее не просто убежищем, а котлом, где мифология ацтеков сплавилась с кельтскими легендами — получился фирменный «коктейль Каррингтон», который пьется залпом, но переваривается десятилетиями.

Она писала романы, где старушка через слуховой рожок освобождает нас от жалкой реальности наших дней («The Hearing Trumpet»), и рисовала полотна, где богини правят лабораториями, а не Олимпом. Ее искусство — это не бегство от реальности, а ее альтернативная сборка. В то время как сюрреалисты-мужчины кокетничали с подсознанием, Леонора методично строила свою вселенную: без снисхождения к патриархальным условностям, но с ироничной нежностью к абсурду.

Она покинула этот мир в 2011-м, оставив после себя не просто наследие, а вызов. Ее работы — как те самые волшебные зеркала из сказок: посмотришь — и увидишь не свое отражение, а то, что прячется за ширмой обыденности. И если сегодня ее имя вспоминают реже, чем Дали или Магритта, то лишь потому что история искусства иногда страдает близорукостью. Впрочем, Каррингтон, кажется, и этому бы только усмехнулась — стоя на пороге очередной мифологической двери, которую сама же нарисовала.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, лектором, основательницей проекта «(Не)критично»

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.

Бумажный барельеф от Кельвина Николлса (Calvin Nicholls).

С помощью бумаги, скальпеля, инструментов для тиснения и клея художник из Канады вот уже более 40 лет создаёт свои оригинальные многослойные скульптуры, в основном изображающих птиц и животных.