Карты. Деньги. Два ствола. Часть 1. Карты
В карты я играю замечательно. Можно сказать отлично.
Память хорошая. Ходы отслеживаю.
Даже если не хочу, а просто играю. Расслабленно.
Экспресс-игра.
На то, кто посуду сегодня моет. Сковородки.
И то фиксирую. Как арифмометр.
Из детства осталось.
Смешно, но в пионерском лагере меня научили.
В азартные игры играть.
Там мы и днём, и ночью этой игрой развлекались.
Кто- то из детей, подростков не понимал игры.
Утрачивал интерес.
На шашки переходил.
Или активные игры.
"Бутылочку".
Кто-то продолжал играть. Учиться-тренироваться.
Набивать руку. И глаз.
Затягивала игра. Азарт возникал.
Так мы всю смену и проиграли.
Пионеры.
Говорят, что в какой-то из стран Южной Америки, игра в карты включена в школьную программу.
Спорное решение.
Но, для страны "третьего мира", наверное, разумное.
Могу сказать, хорошо тренирует мозги.
Получше многих интеллектуальных игр.
Может и нужен такой полезный навык.
Факультативно преподавать, разве что.
Всякое в жизни бывает...
Кажется, что игры в карты, так, ерунда… Безделица.
Время убить.
На самом деле, не всё так просто.
В режиме многозадачности необходимо действовать.
За компаньонами следить. За соперниками. Чтобы не "жулили".
Не «мухлевали».
Ходы считать. Быстро.
Молниеносно.
Сложные математические вычисления в голове производить.
Оценивать перспективы.
Блефовать. Анализировать.
Холодно рассуждать. Не вибрировать.
Максимально сконцентрироваться.
Собраться.
На удачу здесь рассчитывать не приходиться…
Только на аналитичность ума.
Но это всё в случае, если обязательно выиграть надо.
А если не надо... То можно и не напрягаться.
Просто играть.
Может повезёт. Соперник ещё менее опытный попадётся.
Дурак.
Я сестру подсадила на игру в карты.
На шесть лет младше.
Соплюха ещё совсем. А втянулась.
На деньги от завтраков купили набор маленьких, сувенирных карт в киоске Союзпечати.
В наборе две колоды.
В детскую руку хорошо ложились. Удобно.
И, забыв обо всём, резались.
Пока родители на работе.
После школы - сразу домой. В карты играть.
Не сразу она поняла, что я не очень честно играю.
Не спортивно.
В карточной, азартной игре, семейные, родственные связи не действуют. Не учитываются. Каждый сам за себя. На результат.
Как поняла, набравшись уже опыта, почему она вечно в дураках-дурочках ходит. Безвылазно.
Насмешки терпит. Бесконечные.
Разнервничалась сеструха. Закипела.
До криков и драк доходило. До истерик и длинных царапин.
Ночью с фонариками играли.
Под светом настольной лампы, под одеялом.
Начиналось всё тихо. Конспиративно.
Миролюбиво.
А потом оры, скандалы. Подушками бились.
Люстру разбили.
Картежницы малолетние.
Многоэтажный дом. Люди кругом. Все спят.
Ночь глубокая.
Отец прибегал. Мать...
Спросонья не поняв, что происходит.
Почему дети, девочки, все в крови, в слезах.
В соплях.
Что с люстрой? Что случилось?
Люстра упала на спящих детей?!
Первую колоду карт отец порвал.
Остатки изъял. Выкинул.
В ярости.
Когда выяснил причину мордобоя и скандала.
Карты в доме запретил.
Но, кто те, родительские запреты соблюдал… Когда...
Мы вторую колоду достали. Тут же.
Продолжили. Но потише уже стали себя вести.
Дрались молча. Ожесточенно.
Отец с нами боролся.
Пытался искоренить. Беспощадно.
В семье коммуниста две картежницы махровые окопались.
Где это видано?
А что толку... Мы знали, где можно купить новую колоду.
Несколько раз покупали. Прятали. Изощрённо.
Школу я закончила "заядлой картежницей".
Вместе со Свидетельством о среднем образовании, можно было ещё мне красный диплом выдавать.
Магистра картежных наук.
Навыки игры в жизни пригождались. Очень.
Неоднократно.
Полезными оказались.
Они меня сформировали.
Холодный ум сохранять. Даже в критичной, патовой ситуации.
Эмоции не демонстрировать. Держать лицо.
Ходы просчитывать. Анализировать окружение.
Рисковать в меру.
Муж мне попался - не любитель азартных игр.
К сожалению. Или к счастью...
Где- то в нашем доме есть колода карт, но сразу и не найдешь, где.
А в картах компаньон нужен. Азартный соперник.
Картежник. Заядлый.
Желательно умный. Такому и проиграть не обидно.
Тогда интересно.
Захватывает. Будоражит.
Хочется продолжать.
Особенно, если на интерес.
См. Продолжение. Карты. Деньги. Два ствола. Часть 2. Деньги.
Любите друг друга! Берегите! Всё будет хорошо!
Спасибо за лайки! За комментарии! За поддержку!
У кого есть такое чудо?
Любит лежать на проходе, когда-нибудь наступлю на неё
Мой муж Козловский. Часть 4. Ушедший друг
Нам было хорошо вдвоем.
Не разлей вода.
Я была его единственным другом. После школы сразу к ним бежала.
Поделиться, рассказать.
Лев размышлял, как взрослый, состоявшийся, поживший человек.
Правильно говорил. Грамотно.
Тихо и спокойно. Настоящий еврейский мальчик.
Послушный и уважительный.
Конечно, рядом с ним, я была, как дитя диких джунглей. Маугли.
Который только-только с пальмы спустился.
Не потому, что я была из семьи маргиналов или еще каких то там асоциальных слоев! Нет!
Но он своей рассудительностью обуздывал мой буйный темперамент. Умиротворял.
Направлял в правильное русло.
Откуда в нем такое было...? Мы же ровесники…
Именно этот мальчишка стал для меня образчиком практически всех критериев отбора достойного собеседника.
Впоследствии, я, невольно, всех сравнивала именно с ним.
Выходила из отношений, если они не соответствовали.
Хотя у меня периодически, как у влюбчивой и увлекающейся натуры, спонтанно, появлялись и исчезали другие авторитеты и ориентиры, гуру и учителя.
Благодаря ему, я не люблю, просто всеми фибрами души ненавижу, нытиков и эгоистов.
С трудом терплю их присутствие. Тухлые жалобы и претензии к жизни. Желание брать, брать, брать.... Ничего не давая взамен.
Но Козловский – друг-друг. Я и сейчас так утверждаю.
И всегда буду утверждать.
Один. На всю жизнь. Верный.
Никакой эротики в отношениях у нас не было. Совсем.
Не помню ни одного неоднозначного, двусмысленного момента.
Козловский умер….
Летом. Через месяц после выпускных экзаменов.
От лейкемии. Все усилия по лечению оказались напрасными.
Огромные, лучше сказать, гигантские, усилия большой, еврейской семьи.
Мы с сестрой были на каникулах. На море. Купались и загорали.
Танцевали на дискотеках и легко влюблялись.
Юность требовала-жаждала веселья, новых приключений и ярких впечатлений.
И, ничего-ничего, совсем ничего не знали.
А когда вернулись, мне, очень осторожно, сообщили об этой горестной утрате…
Со мной случилась истерика.
Бабская, ужасная. Дикая.
Ни до, ни после, со мной такого приступа не было.
Горе-горькое с головой накрыло. Как черным, душным ватным одеялом.
Дышать сразу стало невозможно.
Его мама утешала меня. Гладила по волосам, по спине.
Говорила: «Тихо, девочка, тихо! Не надо… Лёва бы не одобрил. Он тебя очень любил. Ждал возвращения. До последнего вспоминал. Книги просил тебе передать. Возьми всё, что захочешь».
Как то сразу, близко и отчетливо, увидела, как много седины в её темных, от природы, волосах. Как много морщин...
Какая она худенькая и маленькая.
Такая потеря никого не украсит...
Просидела, до темноты, на полу в его комнате.
Тупо уставившись в одну точку.
Словно забытая кукла. Даже двигаться не хотелось.
В этой комнате мы провели с ним столько времени. Целое детство.
Потом перебирала Лёвины книги, рассматривала вещи.
Другими глазами. Совершенно.
Одна.
Как жить мне теперь?! От меня лучший друг ушел... И детство...
Одновременно...
Деликатные родители меня не беспокоили. Дали возможность попрощаться с другом.
Беда резко состарила этих двух сильных людей. Подкосила.
В детстве они казались мне огромными великанами, а сейчас это были раздавленные утратой старики с поникшими, узкими плечами.
Молчаливые и печальные.
Наверное, это я вытянулась за лето.... Подросла.
В гробу не видела. На похоронах не присутствовала.
Отвели на его могилу.
Мраморная плита и медальон-фотография.
Старая, еще до сложного лечения и его последствий.
Умный взгляд. Спокойная улыбка. Естественность.
Хорошую фотографию выбрали.
Из тех, что мы с ним, вдвоём, снимали, дурачились.
Лев Борисович Козловский.
Годы жизни... Неполных пятнадцать лет...
Надо же... Как взрослому...
Венки с траурными лентами. Банки с живыми цветами.
Комья глины и обрубленные корни деревьев.
Мрачное небо. Низкие тучи. Промозгло и зябко.
На календаре конец лета, август, но на Крайнем Севере это уже поздняя осень.
Чужая им всем земля. Вязкие болота.
Свежая могила.
Обреченность. Пустота. Безысходность.
Щемящая душу, глухая боль.
Ну и что. Это совершенно ничего не значит, - упрямо решила я.
Факт его смерти не признала.
Категорично. Это не про него.
Потому, всё еще считаю его живым.
Просто мы сейчас далеко друг от друга.
В разных мирах.
Но я же могу задать ему вопрос. И он услышит.
И ответит.
Даст разумный, развернутый ответ. По плану. Обязательно.
P. S. Спасибо, тебе, милый мальчик, Лев Козловский, за то, что ты был в моей жизни!
Ты - мое детство... Никто другой!
Ты показал мне пример стойкости. Настоящей.
Борьбы за жизнь и преодоления боли.
Достоинства. Чуткости. Человечности и прощения.
Иногда я размышляю, каким бы оно было, если бы не эти замечательные люди рядом?!
Допускаю, что, имея больного ребенка, зная некую печальную правду об отведённом ему, скорее всего, недолгом, сроке жизни... несчастные родители, чем могли, скрашивали ему жизнь, развивали и радовали...
Заодно и меня... Невозможно же радоваться новой игрушке одному...
Или, прочитать новую, увлекательную книгу, и не иметь возможности с кем либо обсудить захватывающий сюжет.
Обязательно нужен сверстник, ровесник. Живой и тёплый.
Озорной и подвижный.
С кем можно поделиться впечатлениями.
С которым у тебя общие интересы.
Возможно, даже, дорогими и щедрыми подарками, развлечениями и игрушками, покупали дружбу и детское внимание здорового полноценного, жизнерадостного ребёнка...
Озорного, со всеми его детскими интересами, кругом общения, переживаниями, активными играми.
Чтобы единственный сын не сидел печально и одиноко, запертый коварной болезнью, в комнате.
Не грустил, усугубляя состояние...
Но я была бескорыстна, честна и искренна в своей дружбе.
И детской, и подростковой.
Мне совершенно нечего было предложить взамен, кроме нежной привязанности...
Нам было просто интересно и хорошо вдвоём...
Надеюсь, что, он тоже запомнил меня, как доброго, отзывчивого и понимающего друга...
У него я точно была единственная...
Любите друг друга! Берегите себя!
Спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Давайте вместе обсуждать интересующие нас темы!
Мой муж Козловский. Часть 3. Детский калейдоскоп
На день рождения Козловские сделали мне королевский подарок - настоящие фигурные коньки. Девчачьи.
Ух ты! Конёчки! Восторг!
Белые высокие сапожки на шнуровке! Каблучок. Блестящие стальные лезвия.
Специально привезли с Большой Земли. Лично мне!
Так меня это впечатлило, что даже уснула в них.
Не захотела снимать.
Потом, уже в школе, мы с Козловским совместно устраивали военные баталии, выстраивали ряды солдатиков, пилили тонкую фанеру, раскрашивали.
Через зоркий глаз подаренного микроскопа рассмотрели, все, что можно было рассмотреть в округе.
Опыты химические ставили.
Потом увлеклись фотографией.
Фотографировали друг друга, родителей, виды из окна, составляли натюрморты. Проявляли, печатали, экспериментировали.
В школу пошли. В одном классе. Все восемь лет.
Общались, даже тогда, когда уже переехали из нашего барака-балка.
Дневали и ночевали у Козловских, как моя мама говорит.
Действительно, я у Козловских бывала практически каждый день.
Так и паслась там.
Знаю, меня там ждали, радовались приходу.
На полке, в прихожей, стояли, выделенные специально для меня, детские домашние тапочки.
Когда я приходила, Борис Ефимович, отрывался от документов, смотрел поверх очков, улыбался приветливо: " Невестушка наша пришла!"
Нравился ему моя подвижность и живой, легкий характер.
"Как ртуть" - однажды очень опрометчиво сказал Борис Ефимович.
Конечно же, ровно на следующий день, мы с Козловским-младшим, оставшись одни, первым делом, разбили молотком градусник.
Изучали свойства ртути.
Как Лёва объяснил родителям исчезновение термометра, я не знаю.
Но, как выглядит ртуть, и, что имел ввиду его отец, я поняла.
У меня даже ключи от их квартиры были, пока я их вместе со своими, всей связкой, не потеряла.
Был момент, когда я целую неделю не появлялась. Перед Новым Годом.
Навалилось все разом.
В школе готовили праздничные мероприятия, репетиции. Я - активная участница. Куда же без меня.
Звездюлина.
В художественной школе какие то задания...
Контрольные-диктанты-доклады-рефераты...
Конец четверти и полугодия. Хвосты ликвидировала, наверное.
Бывало со мной такое.
Когда я, наконец, пришла-нарисовалась, мама Лёвы, в прихожей, взяла мою руку в свои, тихим шепотом просила, умоляла глазами : " Ты уж Лёвушку нашего не бросай..., навещай иногда, почаще..., он скучает..., ждёт тебя..., звонка..., плохо ему..., скучно... я понимаю, общественная жизнь, комсомол, "художка", школа..., четверть..., ты старшая, дела домашние, родителям помочь..., но, пожалуйста..., если не сложно..., не сочти за труд..., здесь же не далеко..., в соседних подъездах живём..., в любое время..., или, хотя бы позвони ему..., если не трудно..., выдели минутку..., будь любезна..., спасибо, милая..."
Какая то адская смесь неловкости, жалости, сострадания к Козловскому и к несчастным родителям его, жгучего стыда, за черствость, невнимательность и эгоизм, меня накрыла.
За то, что взрослый человек, которого я с детства знаю, вынужден униженно просить и умолять меня, соплюху бестолковую...
Меня никто до этого, так горячо и трогательно, ни о чём не просил, заглядывая в глаза.
В семье мне всегда только давались указания, озвучивались приказы, назывались сроки исполнения. Всё строго. Как в воинской части.
А тут такое...
Не передать просто, как гадко было.
Я запомнила этот урок.
И стала бывать ежедневно.
Как электричка. По мне можно было часы сверять.
Единственным исключением и уважительной причиной для непосещения, могли быть только дни болезни, простудных заболеваний.
Лёвиных, или моих. Что бывало крайне редко. Здесь я оказалась на редкость здоровым, закалённым ребенком.
Лёва ждал. Радовался.
Но и родители- Козловские, придумали, как изящно решить проблему одиночества больного сына.
Они знали прекрасно, что наша мама запрещает заводить любых домашних животных.
Сама она, конечно же, ссылалась на аллергию на шерсть, но на самом деле, правда в том, что хлопот много, убирать необходимо, кормить вовремя.
А у нас все работают, все в бегах, дома никого не бывает.
Ни к чему мучить животное, - убеждала нас мама.
Поэтому, кошек, собак, хомячков-морских свинок и, даже рыбок, в нашем детстве не было.
Но очень-очень хотелось! Мечталось! Завидовалось.
Наверное, поэтому, как только я начала вести самостоятельную жизнь, вышла замуж, у нас всегда в доме был целый зоопарк. Мини-зверинец.
И дети наши росли в плотном окружении кошек и собак.
Мы их любим. Каждого. И они нас боготворят.
Козловские завели котёнка.
Кошечку. Славную. Белую. Ослепительную. Сибирскую. Длинношерстную.
Пушистый хвостик. Зеленые глаза. Розовый носик, розовые котячьи ладошки. Доверчивое детское пузо.
Забавная живая игрушка. Кошачий ангел.
На одной лапке рыжее, маленькое, круглое пятнышко. Как будто капелька мёда.
Мы с Козловским так и назвали её - Лапка.
С тех пор, я, сразу после школы и всех занятий, галопом, через две ступеньки, сломя голову, неслась к Козловским.
К Лёве и к Лапке.
Молодцы Козловские! Умные люди. Хороший ход. Гениальный!
Решение завести котёнка избавило их от лишних унижений и уговоров уделить хоть какое-нибудь внимание сыну.
Лапка стала нашим третьим другом. Активной участницей всех наших игр и развлечений.
Игривая кошачья принцесса, вела себя, как отморозок: роняла солдатиков целыми армиями. Загоняла под шкафы фишки, мелкие детали, фломастеры и карандаши.
Устраивала настоящие партизанские войны, крушила железнодорожные конструкции. Эшелонами. Под откос.
Одним ударом лапы.
Мы ей конечно же прощали все проказы.
Кто может устоять перед обаянием маленькой беленькой кошечки с зелеными глазами?!
Я лично таких людей не знаю. Не знакома.
Фотографировали её часто. Умилялись фотогеничности грациозного животного.
С Лёвой мы читали одни книги. Смотрели одни фильмы.
Много разговаривали.
Активных игр у нас с ним не было.
Не помню ни одного случая, что бы мы с ним бесились, скакали, бегали, прыгали, прятались или догоняли друг друга.
Самое активное, физическое наше занятие - выдувать мыльные пузыри на балконе.
Козловский - молодец.
Болел, но никогда жалоб от него не слышала.
Добрый, славный мальчишка.
Может быть он разговор родителей услышал, возможно понял, о чем говорят между собой врачи..., но он, всё-всё прекрасно понимал.
Никаких капризиков, топанья ножками, истерик.
Учителя к нему приходили на дом. Я часто присутствовала на этих занятиях.
Потом мы с ним уроки эти разбирали. Задания выполняли вместе.
Для меня лишний раз возможность повторить. Не помешает.
Правильно его воспитали.
Ни разу гадко, зло или подло не пошутил.
Вроде близким друзьям такое позволяется, простительно, почему бы и нет.
Сплошь и рядом.
Когда я, будучи в гостях, в пылу какого то интересного занятия, увлёкшись, съела килограмм шоколадных вафель "Артек" и коробку конфет "Птичье молоко"...
Даже не поняла, как так получилось. Глянула, пустая вазочка.
Сожрала, получается... "В одно рыльце"... Как так...?!
Козловский благородно взял этот мелкий детский грех на себя.
Обеспокоенная мама корила- отчитывала его : "...тебе же нельзя..., мы же говорили..., ты же слышал, что врач сказал, ... для тебя это очень опасно..., придется желудок промывать."
Тут уже я не выдержала. Повинилась.
Чтобы друга не мучили.
Уважительно и терпеливо разговаривал. Всегда.
Ни разу меня ничем, даже словом, не обидел. Даже в пылу ожесточенного спора.
Не раздражался и повода для ссор не искал.
Родителей только на Вы называл.
Много читал. Книги ему отец привозил изо всех командировок и поездок. Красивые, яркие, умные.
С яркими картинками, иллюстрациями и без.
На день рождения и прочие праздники, мне, обязательно, дарили связку книг, перевязанных красивой ленточкой.
С дарственной надписью и наилучшими пожеланиями от всей семьи Козловских.
Я через всю свою жизнь протащила эти книги.
Много чего другого уже выкинула и утратила. Без сожаления.
Безразлично. Перешагнула.
А вот книги, подаренные Козловским, так и таскаю за собой.
Берегу. Дороги они мне.
Мы их вместе с ним читали и обсуждали.
См. Продолжение. Мой муж Козловский. Часть 4. Ушедший друг.
Любите друг друга! Берегите себя!
Спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Давайте вместе обсуждать интересующие нас темы!
Мой муж Козловский. Часть 2. Звездюлина
Кругом мужики, мастера, работяги. Мат звучал. Взрослый, крепкий.
Без этого никак.
Покорение природы. Шутка ли.
Напряжение сил было гигантское. Человеческий надрыв.
Мат помогал преодолевать. Сподвигал на славные трудовые свершения.
В России живем... Никого это не возмущало и не смущало.
Ёмко и коротко, сконцентрированно, можно было изложить положение вещей.
Без долгих слов, но красноречиво описать ситуацию.
Молодые и задорные энтузиасты, и бывалые, матерые бойцы нефтедобычи, работяги, приехавшие "за романтикой и за запахом тайги", "за длинным рублем и накопить на машину", со всех концов нашей огромной страны, засучив рукава, крякнув и матюкнувшись, поднатужившись, взваливали на свои плечи, закидывали на спины, тяжкий груз освоения и покорения Западной Сибири.
Отец нас, детей, девочек, ограждал, как мог, удалял из комнаты.
Но по телефону, очевидно, с подчинёнными, поставщиками и подрядчиками, не миндальничал.
Словом, дистанционно, принуждал к активным действиям.
Работать. Преодолевать. Двигаться. Решать.
На субботниках, вместе с родителями трудились, прутики таскали в общую кучу, потом импровизированный концерт давали, песни пели, стихи читали.
Один из присутствующих работяг сказал, одобряюще-восхищенно, ошалев от моих впечатляющих, экспрессивных половецких плясок: «Надо же какая артистка растет! Звездюлина!( но только матерно)»
Он, скорее всего, хотел сказать, что поражен моим детским талантом и артистизмом, что я хорошенькая, обаятельная, румяная и глазастая.
А сказал, как умел..., как получилось у него, свои чувства восторженного и умилённого зрителя, выразить.
Мне слово это, необычное, запомнилось.
Оно показалось мне красивым. Вроде как, ёмкое выражение взрослого восторга.
Затвердила в своем малолетнем разуме.
Для меня это было высшим баллом по шкале похвалы.
Значения слова я, конечно же, не знала.
Поощрительная интонация мне понравилась.
Стала мужа своего, Козловского-младшего, так называть и пупсов своих.
На лето мужа-Козловского увезли. К бабушкам, на Украину. Витаминизироваться.
Оздоровляться.
Скучно мне без него было. Тоскливо. Муж все-таки.
Одной приходилось управляться со всем своим кукольным хозяйством.
Когда вернулись, все обниматься начали. Радовались. Соскучились.
Сроднились за годы. Сдружились. И мы, и родители наши.
Козловский-старший сообщил-посетовал, что его мама, интеллигентная пожилая женщина-еврейка, профессор филологии, очень недовольна общением своего внука с некой соседской девочкой.
Могу себе представить...
Получается, что со мной, матерью его малолетних детей.
Которая, очевидно, пагубно и тлетворно, на воспитанного и положительного мальчика, влияет.
Бабушка настоятельно требует оградить ребенка и прекратить всякие-любые отношения между детьми.
Изолировать внучка от этой вульгарной особы. Точка.
«Ах, да, ещё…. Слово какое то у нашего молодого семьянина в лексиконе появилось… Еле-еле искоренили-отучили... Э-э-э…, забыл какое…».
Папа-Козловский не мог долго вспомнить. Силился, пытался, но не мог. Никак.
Перебирал варианты. Напрягал свою интеллигентную и эрудированную память. Морщил покатый лоб. Мучался…
Воспитанный человек. Матерных слов не запоминал.
Мои родители в два голоса, отрицали факт моего пагубного влияния.
На голубом глазу разубеждали. Хором.
«Нет-нет-нет! Наши дети никогда…, девочки же…, да что Вы,… это все облыжные оговоры, такого просто быть не может…, это другие какие-то, плохие девочки его научили таким ужасным словам, не наши…, нет-нет-нет!» - неловко им было от таких претензий к дочери.
Вроде на них тоже тень моего бескультурья брошена.
Я, пятилетняя, решила подсказать взрослым, забывчивым людям.
Подошла, скромно, потупившись, потеребила отца за рукав, громким шепотом напомнила:
«Пап-мам! Да вы забыли, наверное… это слово - Звездюлина!(только матерно)".
Святая простота. Устами младенца, что называется...
Вот как после этого отрицать очевидное..?! Отнекиваться?!
Спорить-утверждать…
Обелять-выгораживать эту голубоглазую малолетнюю матершинницу-рецидивистку?
А с Козловским мы все-равно дружили.
Росли. Формировались.
Лёва был "сердечником".
Так все взрослые вокруг говорили. Почему- то шепотом.
Бледная кожа. Голубые круги под глазами.
Часто болел. В обмороки падал. Задыхался. Отекал.
Все родительское внимание - ему.
Бабушки-дедушки, родственники со всех концов света присылали интересные настольные игры, детские вещи, книги.
Все такое красивое, нереальное, неописуемое.
Большая железная дорога. С вокзалами, паровозиками и вагончиками.
Мостики, деревья... Все движется, мигает, сигналит. Слаженно. Точно.
Модели самолетов, солдатики. Наборы фокусника и юного химика, микроскопы.
Сказочные калейдоскопы.
Даже морской бинокль и компас.
Чего там только не было!
На 5-летний день рождения прислали ему в подарок забавную мягкую игрушку. Львёнка.
Символичный такой подарок. Львёнка - Львёнку.
Один- в -один из мультика про поющих любопытного льва и мудрую, терпеливую черепаху.
Искусственный мех лимонного цвета, оранжевая грива, на хвостике - пушистая кисточка. Бирюзовые глаза, белые лапы-ладошки, широкий нос. Даже усы были.
Глаз не оторвать, какая красотища.
Мало того, он был еще и музыкальным. Пел. Стоило только нажать на лапу.
Нашему восторгу не было предела.
Конечно, же мы с Козловским эту славную игрушку тут же усыновили.
Я нежно баюкала его, гривастой головой на сгибе локтя, как младенца.
Придерживала и прижимала его к себе заботливо. Пеленала и кормила.
Затем, велела своему "мужу-Козловскому" пойти, погулять с "ребенком".
Тот, через плечо, за хвост с кисточкой, закинул игрушку себе за спину.
Как мешок.
Потащил головой вниз.
Ну типичный безалаберный мужик.
Мужчины..., они такие мужчины... Слов нет...
Конечно же, я начала причитать и отчитывать "мужа-отца детей".
Взвилась от возмущения, как взбалмошная, истеричная бабёнка.
Наши родители смеялись в голос, над этой живой семейной сценой.
См. Продолжение. Мой муж Козловский. Часть 3. Детский калейдоскоп.
Любите друг друга! Берегите себя!
Спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Давайте вместе обсуждать интересующие нас темы!
Боитесь своих внутренних демонов?
Представьте, что каждый ваш страх — это невидимый монстр в бесконечном доме. Сможете ли вы найти выход и освободиться? Сегодня есть возможность узнать ответ — в нашей новой игре!
Мой муж Козловский. Часть 1. Молодая семья
Единственным другом в моей жизни был Козловский.
Были и есть другие люди. Настойчиво рвущиеся ко мне в друзья.
По веским причинам и личным выгодам.
Много. Разных.
Я сама их в категорию знакомых, в лучшем случае, приятелей, отнесла бы. Не более.
А они считают, что мы дружим.
Используют это в своих, мелких. интересах. Мышиных.
А мы не дружим.
Я просто их терплю. Даже не знаю, почему и зачем.
Для чего мне это…?
Привычка, наверное. Помогать. Выслушивать. Сопереживать.
Делиться. Выручать. Тянуть и поддерживать.
Дурацкая такая привычка. Вредная.
Напряжная.
Надо избавляться.
Но на вопрос «Есть ли у тебя друзья?!»
Я отвечу утвердительно. «Да. Есть. Один. Козловский».
Лев Козловский…
Наверное, нужно иметь какое- то очень специфическое, изощренное чувство юмора, чтобы при такой парнокопытной и травоядной фамилии, назвать ребенка, мальчика, наследника, таким хищным и брутальным, обязывающим к великим делам и поступкам, именем.
Заведомо осложнить жизнь мальчику, ребенку.
Может, это что-нибудь, из специфического еврейского юмора…
Хотя, потом, много позже, я прочитала, что был даже такой писатель, поэт Лев Козловский.
В позапрошлом веке.
Даже подумала, может предок какой знаменитый, родственник, и это у них традиция такая, национально-фамильная, через которую, ну совсем-совсем, перешагнуть нельзя было.
Мальчик из моего детства.
Сосед. Одноклассник.
Наши родители покоряли Крайний Север.
Как ключевым специалистам, семейным, с детьми, нашим родителям предоставили «балок».
Небольшой деревянный домишко. Времянка.
Шиферная крыша. Стены наспех обшиты рубероидом.
На период, пока нашу многоэтажку посреди тундры достроят.
Домик был на две семьи. Входы с двух сторон.
С одной стороны жили мы. Крыльцо с видом на чахлую тайгу и болото.
А с другой стороны жили Козловские. У них выход был на дорогу. Единственную в поселке.
Отец у Козловского был главным инженером нефтяного предприятия. Буровиком.
Строгий. Практически не улыбался. Борис Ефимович.
Носастый дядька в роговых очках.
Значимое лицо. Высокий лоб. Седые залысины.
Говорил негромко, но все его слушались безоговорочно.
Лёва, Лёвушка был его единственным, поздним ребенком.
Борис Ефимович приезжал домой, в обеденный перерыв на служебном УАЗике.
Сам за рулем.
Ставил у дороги. На обочине. Так, чтобы неповоротливые лесовозы не задели.
И, чтобы из окна кухни автомобиль виден был.
Мы с Козловским-младшим его уже поджидали.
Нетерпеливо ножками перебирали, стоя на деревянных мостках, у калитки.
Со всем своим семейным скарбом, посудой и детьми.
Тут же лезли-карабкались в машину. Начинали «играть в дом и семью».
Ролевые игры нашего детства.
Пятилетний Козловский был папа, муж, отец семейства. Водитель. ШофЕр.
Я, соответственно, мать и жена. Рассаживала кукол, пупсов-«детей» на заднем сиденье.
Баюкала-укачивала. Пеленала-переодевала. Кормила с ложки. Отчитывала, по-матерински строго, за непослушание.
Козловский «рулил» сосредоточенно. Выворачивал баранку, газовал.
Дергал ручку скоростей. УАЗик заносило на поворотах. Громко гудел, тарахтел губами.
Наши родители, с двух сторон, смеялись и подтрунивали над нами. Умилялись нашей дружбе и серьезности детских игр.
Так и говорили про нашу дружную семейную парочку - "наши маленькие Козловские, семейка Козловских-младших, ох уж эти Козловские..."
На прогулках Лёва всегда держал меня за руку. Крепко.
Ему поручили следить за этой буйной девочкой. Того и гляди ломанётся под колеса.
Он в нашей паре главный. Старше на два месяца. Мужчина.
Машины двигались беспрерывным потоком. Большие, тяжелые.
Трубовозы, Бензовозы. Лесовозы.
Дышали на нас бензином и соляркой.
Такое было время.
Мы, дети еще, сами себя занимали. Организовывали и развлекали.
Козловские были евреями. Приехали в Западную Сибирь из далёкого Ивано-Франковска.
Благообразные и вежливые.
Характерный говор, специфические обороты речи.
Говорили негромко. Никаких эмоциональных, бурных выплесков.
Ни одного вульгарного, пошлого, матерного слова. Ни разу.
Культурные, воспитанные и образованные люди.
Очевидно.
На нашей половине всё было попроще, порядки демократичнее.
Родители были значительно моложе своих соседей по дому. Общения не избегали.
Двери на нашей половине практически не закрывались. Вообще.
Проходной двор.
Часть рабочих, производственных, процессов переносилась к нам на кухню.
Совещания производственные. Личные встречи. Прием по общим вопросам.
Все громкоголосые. Напористые. Горячие.
Курили. Нервничали. Орали.
Командировочные иногда у нас оставались, ждали вертолёт, погоды, своего рейса.
Мама, как секретарь и официантка, подавала чай, что-то из выпечки.
Дежурное блюдо, на скорую руку, холодный торт из песочного, пачечного печенья и вареной сгущенки. (Давно я такое изобретение советской домашней кулинарии не пробовала... Надо будет сделать, что ли, как-нибудь. Вспомнить вкус. Уточнить, так ли это замечательно и восхитительно вкусно, как казалось в нашем сибирском детстве?!)
Поила-кормила.
См. Продолжение. Мой муж Козловский. Часть 2. Звездюлина.
Любите друг друга! Берегите себя!
Спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Давайте вместе обсуждать интересующие нас темы!