1946-1947 гг. Жизнь в Сибири (воспоминания о жизни в СССР) Дополнение 1
Этот пост составлен как ответы на вопросы, заданные в комментариях к предыдущему посту: 1946-1947 гг. Жизнь в Сибири (воспоминания о жизни в СССР)
От автора.
В комментариях на предыдущий пост было много вопросов о нашей семье, хозяйственно-бытовых проблемах, обеспечении продовольствием и товарами народного потребления, чувствах людей и настроении в обществе.
Так как многие из заданных в комментариях вопросов интересуют значительное число подписчиков, я решил написать пост, как ответ на вопросы, с некоторым добавлением. В результате этого он получился настолько большим, что я разделил его на две части
В следующем посте будет дан ответ на просьбу @rosewell28, : изложить своё мнение о статье в коммерсанте "Будем ходить в магазины только смотреть" (https://www.kommersant. ru/doc/1041353). Ответ будет дан с примерами из жизни нашей семьи.
Ответы на комментарии к предыдущему посту:
Рис. 1. Сотрудники станции Асино. Ася, причёсанная на прямой пробор, в центре. Фото из открытых источников
Как скопили деньги на корову. При отъезде из Парбига корову, естественно, продали. Продали очень быстро знакомым, так как, хотя от неё надаивали самое большее 12 литров молока в сутки, но молоко было 4,8 % жирности. Сейчас от породистых коров надаиваю в 2 — 3 раза больше молока, но меньшей жирности. Но тогда такой удой считался вполне хорошим. Деньги от продажи коровы не тратили несмотря ни на какие проблемы. На эти деньги весной и купили корову в Асино. Вообще, коровы стоили не дёшево, по-моему, порядка 1200—1500 рублей.
О коррупции и преступности я толком не могу ничего сообщить, так как я был ещё школьником, но по данным различных источников, с учётом настроя народа и суровости наказаний она была на гораздо более низком уровне, чем сейчас. В связи с тем, что Асино было ближе к Томску, связано с ним железной дорогой, а вблизи был расположен Сиблаг, то преступность, конечно, была выше, чем в такой глубинке как Парбиг. Но преступления были в основном связаны с кражей продуктов питания и одежды. Должностные лица привлекались к ответственности в основном за растрату или хищение социалистической собственности. Но вот мелкий из моей жизни штрих к пояснению вопроса о коррупции: в Артек меня направили по решению педсовета школы. Как нам потом рассказали, от школы было два кандидата: сын директора школы и я. Педсовет принял решение дать путёвку мне. В настоящее время сложно себе представить, чтобы отклонили кандидатуру, связанную с директором организации или фирмы.
Дети в то время рано приобщались к труду: надо было работать на огороде, ухаживать за коровой, телёнком, свиньёй, курами, гусями. За домашними животными нужен был не только повседневный уход: приготовить корм, накормить, напоить, - надо было ещё заготовить корм на зиму. Для коровы - это примерно 3 тонны сена. Его ещё надо перевезти с места заготовки к стайке (сараю). Корову надо ещё три раза в день доить, а летом рано утром отправлять в стадо, днём желательно сходить на пастбище подоить, а вечером встречать и забрать из стада. К тому же приходилось выполнять много домашней работы, заниматься с младшими сёстрами и братьями, так как взрослые были заняты на работе, да ещё учёба. Делами по домашнему хозяйству я занимался уже с девяти лет. Так, зимой ездил в лес с отцом или матерью заготавливать дрова. Для этого надо деревья спилить, обрубить сучья, распилить ствол на брёвна по длине саней и вывозить их на санях— на конной тяге. А в лесу снег почти по пояс, а от и до дороги надо ещё доехать по снежной «целине». Потом брёвна надо разгрузить у дома, распиливать на поленья, колоть и топить печку. А инструмент— двуручная пила и топор.
Поэтому свободного времени и на игру оставалось мало. Играли в основном на улице в лапту, в чижик, в пряталки. Игрушки мастерили себе сами; ребята делали деревянные автоматы, мечи (но в войну почти не играли), самокаты с колёсами из старых подшипников, рогатки и т. п. Девочки из тряпочек делали куклы, шили им одежду.
Медицинское обслуживание в конце войны и сразу после неё в Сибири стало лучше, чем в довоенное время. При тяжёлых условиях жизни люди вроде бы должны были часто болеть, но болели редко, в тяжёлых случаях их помещали в больницу. Я, например, болел намного реже, чем до войны. Недомогания (простуду, ангину и грипп в лёгкой форме) лечили дома. Из лекарств использовали кальцекс, при болях в горле стрептоцид, для снижения температуры ацетилсалициловую кислоту и анальгин. Кальцекс -- комплексное средство, способное снимать отек, воспаление, температуру и очень необходимое в сезон простуд и гриппа, так как эффективен при острых респираторных заболеваниях (гриппе, ОРЗ, простудах и др.). Он почти не имеет противопоказаний и побочных эффектов, дёшев. В результате этого он был одним из самых популярных лекарств, но незаслуженно забыт в настоящее время. Сейчас купить кальцекс трудно, так как препарат дешевый и поэтому невыгоден аптекам для реализации. То же можно сказать и о стрептоциде, который оказывает лечебный эффект в отношении многих болезнетворных микробов: стрептококков, менингококков, пневмококков, гонококков, кишечной палочки, возбудителей малярии и страшной болезни -- токсоплазмоза. Он заменён сейчас намного более дорогими препаратами, но иногда менее эффективными и с большим количеством побочных эффектов. Чтобы вызывали врача на дом, я этого не помню. Сложно вызвать врача в деревню, от которой до райцентра 25 и более км, дороги грунтовые, а транспорт на конной тяге.
Про школу. В Асино я учился в 6-м классе (примерно с февраля) и 7-м классе. Тогда
В государстве было три типа общеобразовательных школ: начальная (1-4 классы), неполная средняя (1-7 классы), средняя (1-10 классы). Но обязательное семилетнее образование ввели только с 1949 года. Поэтому некоторые учащиеся заканчивали менее 7-ми классов и устраивались на работу, чтобы не только не сидеть на шее у родителей, но также и помогать семье материально, так как у многих отцы погибли на фронте или вернулись с войны искалеченными. У большинства детей было стремление учиться. Это мотивировалось в значительной степени тем, что с более высоким уровнем образования можно было устроиться на работу, где требуются более обширные знания, и которая поэтому лучше оплачивается. Дети из большинства семей были серьёзные, но были и шалопаи. Дисциплина была на более высоком уровне, так как за серьёзные проступки могли отчислить из школы. В сельских школах, где я учился, вымогательства и группировок по национальному признаку не было. В Асино, правда, были спецпереселенцы из авт. области Немцев поволжья, но они не выделялись среди коренных жителей и не составляли выделенного и обособленного анклава. В Асино эвакуированных (как социальной группы) уже не было, вероятно, поэтому в школе уже не кормили. Большое воспитательное значение имела пионерская организация, через неё в значительной степени и проводили гос. политическую пропаганду, агитацию к сдаче норм на значок "готов к труду и обороне", что было равносильно пропаганде здорового образа жизни. В сельских школах в классе было не больше 20 - 25 человек, поэтому учитель мог больше внимания уделять каждому ученику. Я это почувствовал, когда некоторое время посещал школу в Томске, где в классе было больше 40 учеников.
В 7-ом классе изучали русский язык и литературу (писали сочинения), алгебру, геометрию, физику, химию, ботанику, географию, историю, иностранный язык, были уроки физкультуры. Сдавали экзамены по 6-ти предметам. Экзамены были письменные и устные. При сдаче устных экзаменов печатали билеты с вопросами и раскладывали на столе экзаменаторы текстом вниз. Ученик выбирал наугад билет, готовился к ответу, потом отвечал на вопросы билета экзаменатору. На экзаменах по литературе давали несколько тем, ученик писал сочинение на выбранную тему.
Основным источником массовой информации и пропаганды в войну для взрослых людей и нас (детей и подростков) было радио. Радио передавало московскую программу через проводной громкоговоритель Рекорд. Его называли репродуктором и тарелкой. Он был выполнен в виде конусного фибрового или бумажного диффузора диаметром примерно 40 см и имел регулятор громкости. Производились настольные (рис. 2) и настенные его варианты. Громкоговорители такого же типа устанавливались на улице. Основная информация о положении на фронте, жизни в тылу и международных событиях передавалась в регулярных выпусках от Советского информбюро». Они были основной частью радиовещания во время войны. Сводки и сообщения повторялись много раз в течение дня.
Рис.2. Громкоговоритель Рекорд. Фото из открытых источников
Сводки Совинформбюро с фронта, и правительственные сообщения люди в городах могли слушать, находясь на улице.
Большое впечатление производили на меня и многих моих сверстников стихотворения Суркова, Симонова и других поэтов. Их читали по радио, печатали на плакатах. Я до сих пор помню многие из них полностью или в отрывках. В начале войны К. Симонов (один из моих любимых поэтов) писал правдивые и жёсткие стихотворения о неудачах на фронте, но нацеливающие на победу: опять мы отходим товарищ, опять проиграли мы бой……», «Если дорог тебе твой дом…» и др. Рекомендую прочитать это и другие стихотворения К. Симонова, дающие представление о настрое в начале ВОВ. К сожалению, поэзия сейчас не пользуется популярностью или её не представляют на эстраде. Из всех эстрадных жанров зациклились на песнях, многие из которых лучше бы не пели.
Для всех (и школьников, и взрослых) на втором месте после радио было кино. В районных центрах кино показывали в клубе. Кинотеатров как таковых не было. В начале войны фильмы о войне создать не могли, поэтому мы смотрели довоенные исторические и военно-патриотические фильмы. Перед показом фильма демонстрировался киножурнал. Киножурналы были двух типов: документальные и сатирические.
В документальных киножурналах показывали события на фронте и в тылу. Сатирические киножурналы были аналогом сатирического печатного журнала «Крокодил». В них остроумно (по Чарли Чаплински) на карикатурном уровне представляли немецкое руководство, немецких солдат и офицеров, их привычки и мнимые достоинства.
В первые месяцы войны при отступлении Красной Армии при показе кинохроники мы видели уничтоженные вражеские танки и самолеты, пленных немцев, упорную оборону и атаки наших войск. Значит, Красная Армия не бежит, а упорно борется и наносит большой урон врагу. Это поднимало наш моральный дух, вселяло уверенность в победе, что было очень важно в начале войны. Дополнительно к этому выпускались полнометражные документальные фильмы: «Разгром немецких войск под Москвой», «Сталинград» и другие, которые производили на нас большое впечатление. К сожалению, сейчас документальные киножурналы не демонстрируют, а зря. Их можно было бы показывать и по телевидению, и через различные сайты в интернете. Отрывочные фрагменты документалистики, показываемые в различных передачах по телевидению и на сайтах интернета, не дают полностью представления о текущих событиях и не погружают зрителя в атмосферу, реальную обстановку событий (войны, работы и т.п.). Но об этом я сужу по себе.
Печатными источниками текущей информации были газеты «Правда», «Пионерская правда» и др., областные и районные газеты, а также журналы. Но я не помню, что читал какие-то газеты. Вероятно, их получали библиотеки и организации. Библиотеки находились в районных центрах и активно посещались. В них было записано много школьников и насколько помню там всегда были очереди. О взрослых ничего не могу сказать.. Насколько я помню в них всегда были очереди посетителей. Это мне запомнилось в результате одного интересного случая, виновником возникновения которого был наш пёс. В настоящее время популярность библиотек, по-моему, близка к нулю. Я несколько раз заходил в библиотеку в нашем квартале и каждый раз посетителей в ней не было.
Для мобилизации народа (как показала война) очень важна правдивая и полная политическая информация, активная пропаганда и агитация. Поэтому во время войны широкое распространение получила печатная и графическая наглядная агитация с использованием плакатов различной формы и размеров (рис. 3). Плакат тоже был оружием. Одним из самых значимых и запомнившихся мне был плакат художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет». Он, по-моему, не потерял значимость и в наше время.
Во всех средствах информации во время войны не скрывались трудности в тылу и неудачи на фронте, народ нацеливали на достижение победы.
Рис. 3. Плакаты на стенах домов. На плакате справа виден текст со стихотворением К. Симонова "Если дорог тебе твой дом...". Фото из открытых источников
О разговорах во время и после войны подробно написать ничего не могу, так как по прошествии такого времени я подробности разговоров не помню. Но война вошла в быт, и в разговорах затрагивались в основном текущие и бытовые темы, говорили в том числе и о войне. Конечно, при получении похоронки родные испытывали стресс, получив извещение о гибели близкого человека. При общении с такими людьми и в разговорах с ними старались их приободрить.
Настрой в обществе. В конце поста хотелось бы отметить моё впечатление о настрое общества. В условиях войны и послевоенного времени проявилось, говоря высоким стилем, сплочение и единение народа, его высокий моральный дух. Среди людей не было уныния несмотря на трудные условия жизни и тяжёлую работу. Была твёрдая уверенность в победе. Как я мог заметить из разговоров и поступков даже в среде спецпереселенцев (раскулаченных) господствовало патриотическое настроение. Вернувшиеся с войны раненые пользовались всеобщим уважением. Люди были уверены в лучшем будущем. Поэтому один из самых тяжёлых послевоенных—1946 год был рекордным по рождаемости. Среди детей и подростков практически не было беспризорных. За всё время войны я встретил только одного такого сверстника. Он ходил по деревням и побирался, но не был агрессивно настроен. Мы прониклись доверием друг к другу, и я ему советовал перестать побираться и определиться в детдом, так как всю жизнь этим заниматься нельзя. Он соглашался, но говорил, что до зимы походит, а потом будет оформляться в детдом, что он и сделал осенью.
В целом у меня сложилось такое впечатление, что народ в основной массе был более дружным чем сейчас, доброжелательным и общительным. Он показал, что может успешно решать самые сложные проблемы в тяжёлых условиях военного и послевоенного времени.
Поколение вечно голодных космополитов
Прочел на днях пост на Фейсбуке, буквально, пропитанный ненавистью и презрением к тем, кто с ностальгией вспоминает советское прошлое. По мнению автора, такие люди либо старперы, вспоминавшие светлые моменты своего детства, либо молодые дураки, которые вообще ничего не знают о том периоде. Не могу не прокомментировать такую позицию.
Я, скорее, отношусь к тем, чью детство проходило в доперестроечные времена и перестройку, а юность как раз пришлась на девяностые. Я помню молоко в треугольных пакетах, хлеб-кирпич за 18 копеек и батон за 20, сметану на разлив и первую пепси-колу, появившуюся в магазинах. Помню квас из большой желтой бочки, стоявшей рядом с магазином. Автоматы с газировкой, с сиропом и без, и стаканами, которые ополаскивались там же, в автомате.
Да, это было детство со своими сказками и розовыми единорогами. Я даже помню, как в первом классе мы собирали посылки голодающим детям Эфиопии, тетради, ручки и карандаши. Не знаю, куда пошло все собранное на самом деле, но каждый ребенок был счастлив, что живет в советской стране.
К сожалению, я помню также очередь за водкой, которая в 85 году после начала антиалкогольной кампании тремя слоями опоясывала магазин. Пустые прилавки и десятки жадных рук с талонами и пакетами, рванувшиеся к продавщице за прилавком, которая объявила, что сахар заканчивается.
Разве об этом сожалеют люди, рожденные в СССР? Я так не думаю.
К сожалению, или к счастью, я не жил в СССР по-настоящему. Он кончился вместе с моим детством. Переходное время девяностых пришлось на старшие классы учебу в университете. По большому счету, мне даже жалеть не о чем. Но и игнорировать тот период или считать его ущербным я не могу и не хочу. Там было много хорошего, того, что мы потеряли и уже вряд ли найдем.
В моем детстве не было джинсов, не было компьютеров, видео, сотовых телефонов. Зато было очень много времени, поведенного на улице с друзьями. Было исследование окрестных подвалов и крыш, водоёмов и садов, хождение по кинотеатрам и очень много книг. Именно это я вижу, когда вспоминаю свое детство.
А знаете, чего не было? Не было зависти. У моих друзей всегда было что-то, что что я бы тоже хотел иметь: японский магнитофон, набор юного химика, компьютер. А зависти не было. Я с трудом могу вспомнить, что именно я ел и что носил. Родители говорят, что была жуткая нищета, еду приходилось делать из ничего, а одежду находить по случаю и где придётся. Пусть так. Я был нормально одет и накормлен. А если все же чего-то не хватало, то всегда можно было пособирать пустые бутылки по окрестностям и сдать их. Накопить карманные деньги. А позднее, пойти летом на завод и заработать.
У меня всегда было то, что мне было нужно. Поэтому мне трудно понять людей, которые, возвращаясь воспоминаниями в прошлое, представляют то, чего у них не было.
Может быть, не в совке дело?
Сейчас, как бы я не старался вспомнить, чего же мне тогда не хватало, я не могу ничего назвать. Потому что не важно, что у меня было. Мне этого хватало, и я просто не заморачивался. Я всегда знал, или чувствовал, что родители мне дают все, что могут дать. Даже если давали всего лишь ремнем по ж.. по попе. Поэтому к меня даже мысли не возникало и не возникает, что мне что-то не додали. Поэтому до сих пор мне всего хватает.
Есть у меня зарплата и заначка, или нет зарплаты, а есть долги – мне хватает. Это не значит, что мне не к чему стремиться. Просто вещи для меня – просто вещи и ничего больше, средство, а не цель. Я сейчас не только про одежду, но вообще про телефоны, машины, квартиры. Я сыт, одет обут, мне есть где жить. Зачем мне жить только ради того, что уже есть? Почему бы не заняться чем-нибудь поинтереснее?
Никакие материальные ценности не способны заполнить внутреннюю пустоту. Если пусто в душе, если незачем жить, то бесполезно жрать в три горла, все равно не насытишься. Свободы – сколько угодно: кричи что хочешь и где хочешь. Вот только зачем эта свобода?
Да, в СССР было несколько сортов колбасы сомнительного качества, да и то, не для всех и не всегда. Единственное, что было всегда – так это дефицит. Доказательств я не встречал, но очень похоже, что этот дефицит создавался искусственно. У СССР было достаточно мощностей чтобы обеспечить всех, тем более, в рамках тех скудных желаний, которые были у людей в то время.
Зато, как бы странно это не звучало, мир тогда был простой и понятный. И гораздо более дружелюбный. Несмотря на отсутствие выбора чего угодно, возможности иметь собственное мнение или пользоваться туалетной бумагой, люди были счастливее. Не было изощрённого культа потребления. А также не было столько тревоги и депрессии, безотчетного страха перед собственным будущим. Вся жизнь просматривалась на десятилетия вперед. Кто хотел, тот добивался, кто не хотел – просто жил.
Да, были недовольные и раньше, антисоветчики и диссиденты. Но мне почему-то кажется, что в современном мире их намного больше. Это не оправдывает преступления советского режима, но также не дает поливать грязью жизнь многих поколений. Во многом, они были дружнее нас, целеустремленнее, и счастливее.
Ребенок, которому подарили набор оловянных солдатиков, был не менее счастлив чем тот, которому в наши дни подарили айфон. А купленный телевизор в те годы действительно был большим и радостным событием. Знаете, почему? Да потому что позитивные эмоции не зависят от самой покупки, а только от того, соответствует ли покупка нашим ожиданиям или нет. В советское время никто не ожидал чего-то особенного, поэтому радовался всему.
Сейчас звучит странно, но раньше цену печатали на заводе прямо на изделии или на его корпусе. Эта цена действовала по всему СССР дольше, чем само изделие. Возможно, это и нецелесообразно, и не стабильность, а застой. Но это было здорово.
Сейчас же мы живем в мире избыточного изобилия, как великий Нихочуха из мультфильма. Десятая ложка меда в одно лицо уже не радует. Да и первая тоже. Вокруг сотни этих ложек и каждая хочет что-то запихнуть тебе в рот, в мозг, в карман, да куда угодно. А если сложностей вокруг нет, а, наоборот, вокруг семеро с ложкой, которые так и норовят тебя чем-то накормить, только глотай, то и появляются столько вечно голодных невротиков, раздраженных на окружающий мир.
Не правда, что в СССР давали все на халяву. Да, было якобы бесплатное образование, здравоохранение, жилье. Точнее, оно только называлось так, а на самом деле, все это было трижды оплачено трудом. Большинство обычных граждан были воспитаны в уважении к труду и к ненависти к тунеядцам, поэтому даже не рассчитывали что-то получить от государства просто так. Это сейчас халявы сало гораздо больше. Тогда мало кто считал, что государство им что-то должно. В почете была обратная точка зрения: это ты должен государству.
Скажите честно, какая система распределение жилья вам ближе? Так, чтоб была в совке, которая за многолетний добросовестный труд на любом месте, или которая сейчас, для непонятно каких льготников и тех, кто работает в высокооплачиваемой области и может себе их позволить?
Может быть, вы гордитесь тем, что у нас сотни сортов колбасы в магазинах? Думаю, нет. Их не только просто попробовать, их даже посмотреть то все сложно. Не говоря уже о том, чтобы запомнить.
Или вы гордитесь наступившей свободой и демократией? А для чего вам эта свобода? Вы собираетесь менять мир? Сомневаюсь.
Даже стартаперы уже не мечтают его перевернуть. Они не мечтают создать лекарство от рака, дешевую энергию. Многие хотят создать очередную причёсанную копию того, что уже есть и продать. Это – не изменить мир. Это – желание жрать три горла и при этом удивительная способность все равно оставаться голодным.
Так, может быть, дело в самом коне, а не в количестве корма?
Люди, которые действительно изменили мир, не думали о деньгах и о собственном благополучии. Наоборот, они отказывались от карьеры, от отношений, сидели по гаражам и изобретали. Да, это тоже одержимость, одержимость своими идеями и стремлением их воплотить в жизнь. И она сильно отличается от стремления убежать от нищеты и поэтому поглотить как можно больше.
Может быть, хватит бежать от прошлого, и, наконец, отправиться в будущее. А для этого это прошлое нужно просто принять и отпустить.
Прошлое ушло безвозвратно и глупо пытаться за него цепляться. Но также глупо забыть все хорошее, что было раньше, что составляло смысл жизни многих поколений. Просто перечеркнуть и выбросить на помойку, а себя объявить носителем прогрессивных идей.
Вот только я помню, откуда взялись эти прогрессивные идеи. Я помню документальные фильмы, снятые американцами о нас. О том, как они с упоением рассказывали, как бедная и голодная российская молодежь приобщается к американской культуре, американской одежде, образованию и образу жизни.
Я не против достатка и изобилия, я очень даже за. Но я против того, чтобы мерять счастье или несчастье количеством йогуртов, качеством шмоток, или моделью телефона. Я против того, чтобы плевать в свое прошлое. Да, там было много плохого. Это нужно помнить и не допускать. Но было и много хорошего. Было чувство уверенности в завтрашнем дне, стабильности. А главное, было осознание того, что мы – потомки великого народа, победившие фашизм, пережившего войну и избавившее от фашизма другие народы, первым полетевшего в космос.
Было чувство гордости за свою страну! Большинство тех, кому меньше 30, или даже 40, даже не помнит, что значит гордится своей страной. И уже тем более, совсем мало тех людей в мире, кто может своей стране доверять.
Я это помню. И 200 сортов колбасы это не заменят. Не увеличит счастье двадцатая игрушка, пятый автомобиль или двенадцатое платье. Принять свое прошлое – это перестать плевать на него, равно как и перестать бездумного восхвалять его. Просто ценить все то хорошее, что было в нашем прошлом, сознавать все плохое, и двигаться дальше. Своим путем.
Оригинал:
https://imarketer.by/proschay-pokolenie-vechno-golodnyh-kosm...