Когда-то я писал, как в детстве едва не расстался с жизнью по вине злоебучих аллергенов и собственной невнимательности. Но вообще, если хорошенько повспоминать – ситуаций, доказывающих тезис «мужчины – случайно выжившие мальчики», было довольно много.
Знаете, какое у меня самое раннее воспоминание? Я тону. Не в речке и не в пруду, нет. В контейнере для сбора дождевой воды, блядь. В сраном контейнере для сраной воды. В далеком селе в Кокчетавской области. Это в Казахстане, двое суток на поезде от Москвы. Через Омск и красивую реку Иртыш. Здорово, правда?
Была поздняя осень и был вечер. Мы приехали погостить к бабушке с дедушкой, которые обитали как раз на территории бывшей союзной республики. Было холодно, и то ли двухлетний, то ли трехлетний я щеголял в относительно новой пиздатой непромокаемой куртке – что по меркам начала девяностых было непомерным шиком. Мать возле бани стирала белье, а я тусовал вокруг дома, выбирая, что интереснее – доебаться до одного из бабушкиных котов или залезть на кучу угля, наваленную у того самого контейнера.
Если при словах «контейнер для сбора воды» вам представилась какая-то пластиковая штука, утопленная в грунт и снабженная модными трубками, как делают сейчас – то самое время разочароваться. Это был кондовый железный ящик, похожий на те, которые ставят во дворах для сбора мусора – высотой метра два, с откидывающейся крышкой, заполненный ледяной водой почти до краев. Кажется, будь у Красной Армии в сорок первом побольше таких ящиков - немецкие танки хуй бы куда проехали.
В общем, ничего умнее, нежели забраться по куче угля и побултыхать ладошкой в баке я не придумал, и, поскольку природной ловкостью оказался обделен, очень быстро оказался в этом баке целиком.
Может быть, меня читает талантливый человек, который в три годика уже уверенно хуячил и брасом, и кролем, иногда лениво переворачиваясь на спину – чисто Майкл Фелпс. Но я таким не был, и плавал, в общем, как кусок говна с примесью тяжелых металлов.
Помню, что было холодно. Поздняя осень в Казахстане обычно со снегом. Через откинутую в сторону крышку видно было кусочек ледяного, иссиня-черного неба. Небо не обещало мне нихуя хорошего в этот день, да и вообще в целом. Я пытался кричать и звать на помощь – но это было похоже на призыв к боженьке, ибо звук уходил прямиком в небеса – высокие стенки бака не позволяли звуку распространяться в стороны, и шёл он только наверх. Никто из смертных меня услышать не мог.
Мать занята стиркой. Дед с бабкой в доме. С одной стороны – забор и улица, с другой – поля, поля, поля – до самого горизонта. В общем, все шансы досрочно принять не особо героическую кончину.
Не знаю, что дернуло мать заглянуть в этот бак, да и вообще начать меня искать – если интеллектом и ловкостью природа меня обделила, то рассчиталась, видимо, двойной порцией жажды приключений, и даже в том нежном возрасте я вполне мог самостоятельно и целенаправленно съебать с участка потусить с соседской псиной, погулять в поле или докопаться до сельского милиционера с каким-нибудь важным вопросом. То есть меня могло довольно долго не быть в поле зрения – и никто не волновался.
А тут буквально в течение пяти-семи минут поднялся переполох, и меня начали искать. И нашли. Чудеса, епта. Ну, или материнский инстинкт – так это, кажется, принято называть.
А знаете, что меня спасло? Куртка. Охуенная непромокаемая куртка надулась, аки мочевой пузырь пивного алкоголика, поскольку падал в воду я солдатиком – под ней сохранился воздух, и он удержал меня на плаву эти минуты. Конечно, надолго бы этого не хватило, но этот импровизированный спасательный круг по-казахски оказался той мелочью, которая отделила мелкого жизнерадостного долбоёба от захлебнувшегося синюшного трупика.
Остались только воспоминания о виде на небо из недр водосборного бака, и ощущение холода, поднимающегося от ног всё выше и выше. И ночные кошмары - где я тонул. Тонул везде, долго, мучительно - просыпался, отплевываясь и отхаркиваясь, с ноющими лёгкими - очень, блядь, достоверные были кошмары. Хотя в тот раз я и воды-то не нахлебался. Пропали такие сны только ближе к двадцати годам сами по себе.
Этот случай нынче вспоминается скорее с улыбкой, но мне сложно представить более тупую гибель, нежели утопление в сраном баке для воды – и ещё сложнее смоделировать, как бы это потом отразилось на жизни семьи.
Вот и всё, вроде бы. Но, как известно, история без морали - хуёвая история, поэтому скажу: сие происшествие доказало, что пиздатая непромокаемая куртка – это полжизни. Поэтому к пиздатым курткам я до сих пор отношусь с уважением. Уважайте пиздатые куртки, друзья и подруги.
И следите за детьми - они могут быть редкими долбоёбами и изощрённо убиться буквально на ровном месте, и как вам потом с этим жить - непонятно.
Аминь.