Всем привет!

Вот и первый пост, посвященный началу II века н.э. Поэтому не могу не напомнить о том, что на тот момент происходило в мире.

На востоке своего расцвета достигла империя Восточная Хань, которая тогда овладела не только китайскими территориями прежних ханьских царств, но и распространила свою власть на приличную часть Корейского полуострова, подобравшись к самым границам Когурё и Пэкче, и в т.н. Западный край, поставив под свой протекторат такие города как Дуньхуан, Турфан, Яркенд, Кашгар и Хотан, откуда привозили знаменитый нефрит. Продвинуться на запад удалось благодаря деятельности генерала Бань Чао, сына историка Бань Бяо. Бань Чао также приходился братом Бань Гу и Бань Чжао, которые последовали по пути отца, причем Бань Чжао известна как первая женщина-историограф Китая. Но речь сегодня не об этих двоих, а об их воинственном брате, который даже ввязался в войну с Кушанским царством. Его противником тогда стал предположительно третий правитель этого царства Вима Кадфиз, отец величайшего правителя кушан, Канишки I (ок. 103-125гг. н.э.), того самого, что так расширил пределы своей страны так, что перед кушанами склонили головы владыки Западных Кшатрапов (а до того они кошмарили Сатавахану! Пока не получили леща от Готамипутры Сатакарни, о чем я уже упоминала: История нашего мира в художественной литературе. Часть 60. «Лилаваи» и «Саттасаи»).

Победа над кушанами, вероятно, открыла ханьцам пути в Парфию, чем они и попытались воспользоваться: в 97-м году н.э. Бань Чао отправил Гань Ина в Дацинь, Римскую империю, для разведки и попытки наладить дипломатические отношения с властителями всего западного мира того времени. Об этих событиях упоминается в книге, о которой я писала ранее тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.2 «Истории периода династии Восточная Хань»

Однако парфянам такая дипломатия нафиг не упала. Когда умер Вологез I (51-78 гг. н.э.), который еле-еле устаканил парфянско-римские отношения после длительной борьбы за влияние на востоке, никому в Парфии не хотелось оказаться зажатым между Римлянами и какими-нибудь их сильными союзниками на востоке. А победа Бань Чао над кушанами показала, что ханьцы тоже не лыком шиты (правда, после смерти своего великого полководца они заметно сдали и постепенно утратили влияние на земли Тарима и западнее). Тем более что в 78-м году парфяне опять затеяли гонки за царскую власть, и победивший в ней Пакор II (78-105гг.) не сказать, что крепко сидел на своём месте. Чтобы не бесить римского императора, он даже выдал Домициану одного из лже-Неронов в 89-м году. При этом римляне продолжали разевать роток на восточные государства, и, хотя Домициан дальше честолюбивых замыслов не продвинулся, Траян-таки поход на восток предпринял. Да и воевать с Кушанским царством Пакору тоже пришлось.

Так что, когда к нему явился такой красивый посланник ханьского императора Хэ-ди (88-106гг.), тот самый Гань Ин, он, вероятно, приложил руку к тому, что Гань Ина отговорили плыть в Да Цинь, мол, это ж так долго, далеко и трудно. А потом ещё сам Пакор отправил Хэ-ди дары от себя, на всякий случай, ведь лучше наживать друзей, а не врагов. Жаль, что такой приём не всегда срабатывал. Вот с Траяном не прокатило.

После убийства Домициана и пресечения династии Флавиев, императором быстренько назначили Марка Кокцея Нерву (правил в 96-98-м гг. н.э.). Но тот был уже не молод и через два года умер от инсульта, правда, перед этим успел усыновить Марка Ульпия Траяна, который прибавил к имени «Нерва», тем самым дав начало новому витку наследственной передачи власти приёмным сыновьям, правда родство между правителями, формально принадлежавшими к династии Антонинов, бывало порой весьма отдаленным или, по сути, полностью отсутствовало, в отличие от времен Юлиев-Клавдиев.

Траян (98-117гг. н.э.) стал вторым из «пяти хороших императоров», но так ли он был хорош? Тут уж как поглядеть. Как минимум, о нём есть, что рассказать, он был очень деятельным человеком, и лез буквально во всё.

Во-первых, он был очень озабочен благосостоянием жителей империи и продолжил развитие алиментарной системы Нервы, предполагавшей поддержание малоимущих и многодетных граждан. Хотя вряд ли это от большого человеколюбия, просто, когда регулярно ведешь войны вне империи, а в самой империи вечно какие-то подковёрные игры, то надо позаботиться о том, чтоб армию было, кем пополнять, а, пока император с этой армией занят очередными завоеваниями, дома не случилось восстание или ещё что похуже. И при нём же родилось знаменитое «Хлеба и зрелищ»: чтобы сидеть смирно и заниматься полезными для государства делами, народ должен быть сыт и весел, а не думать о том, как ему плохо живется, и что бы с этим сделать. Так что развивалось благодаря государственной помощи сельское фермерское хозяйство, устраивались пышные празднества и игры (да так, что конкретно поуменьшили популяции многих животных, что, в конце концов, обернулось их полным истреблением). В общем, сейчас это (на словах) ничего нового, а тогда был прямо-таки прорыв. Т.е. про разовые акции и до того знали, а что можно целенаправленно вливать деньги в тех, кто нужен, и их хозяйства, вот, видимо, додумались тогда. При этом новый император преследовал христиан, если не удавалось добиться их отречения от христианства, но, судя по его переписке с Плинием Младшим, без фанатизма.

Во-вторых, Траян был тем ещё любителем строительств. Например, он основал несколько городов – две Ульпии-Траяны (одна ныне Ксантен в Германии, другая была в Румынии, неподалеку от дакийской Сармизегетузы), Новиомаг (теперь Неймеген в Нидерландах) и Тамугади (современный Тимгад в Алжире). При нём воздвигли несколько строений, сохранившихся в том или ином виде: знаменитый форум Траяна (тот самый, с колонной), рядом с ним рынок, где располагались около 150 лавок, таверны, закусочные и пункты раздачи бесплатной провизии, термы Траяна площадью в 100 000 м², на месте Золотого дома Нерона, базилику «Трофей», посвященную Марсу, и это далеко не всё. Помимо этого, он развернул строительства самых разных сооружений по всей стране: дорог (via Traiana в Италии), акведуков (акведук Траяна), мостов (Алькантарский мост, мост через Гвадиану в Мериде).

Кстати, лично для меня самым впечатляющим среди этих строений был именно мост, мост через Дунай, построенный в 103-105-х годах по проекту знаменитого архитектора Аполлодора Дамасского (который, кстати, спроектировал и некоторые другие сооружения, построенные по приказу Траяна, например, форум). Это был первый мост через Дунай, вторую по величине реку Европы после Волги, и его длина составила 1135 метров при ширине в 15 метров и высоте в 19м! К сожалению, от него мало что сохранилось. Преемник Траяна Адриан приказал мост разрушить, чтобы затруднить продвижение к римским территориям дакам.

Кстати, о них. Траян умел и строить, и ломать, и своими войнами известен не меньше, чем строительствами. И начал он с Дакии, которой на тот момент управлял Децебал. Дакийское царство образовалось ещё в 82-м году до н.э. и постепенно раскинулось на территориях нынешних Румынии, Молдавии, Болгарии и Украины. Его первым царём стал Буребиста (82-44-й гг. до н.э.), объединивший под своей властью многие разрозненные племена, а изначальные земли гето-даков лежали в районе Орэштийских гор, в Трансильвании. Однако Буребиста погиб предположительно в результате мятежа вождей, и после его смерти государство раскололось. Царём даков стал некий Котизон (44-9гг. до н.э.), известный своими переговорами с Марком Антонием и Октавианом Августом, когда те боролись меж собой, и будто бы даже Август предлагал дакийскому царю в жёны свою дочь, но тот отказался. Когда же власть новоиспеченного императора окрепла, тот ок. 25-го года до н.э. дал пинка несговорчивому царьку, и на этом вроде бы конфликт был исчерпан. Временно.

Потом туда просто Марка Виниция отправили, и есть предположение, что именно в одной из битв с римлянами и погиб Котизон. Его преемником предположительно стал Комосик (ок. 9-го до н.э. – 30-х гг. н.э.), а после до 70-х правил некий Скорил. И о том, и о другом сведения довольно скудны и противоречивы. И даже есть предположения, основанные на найденной надписи тех времен, что Децебал этому Скорилу приходился сыном. Однако между ними правил ещё Дурас (он же Диурпаней), на котором я хочу остановиться чуть подробнее.

Неизвестно, являлся ли он родичем или соратником своего предшественника (что, походу, в принципе характерно для дакийских царей), однако период его правления установлен более-менее точно, правил он с 69-го по 87-й гг. н.э. Набеги под его предводительством упоминались в трилогии «Иосиф Флавий». В ходе одного из них он расправился с наместником Мёзии Оппием Сабином. Однако в романе как-то размыто или вовсе не упоминалось, что уже во время кампании Корнелия Фуска, посланного навести в регионе порядок Домицианом, власть перешла к Децебалу, предположительно даже мирно.

И вот Децебал и стал «героем его времени», который пытался всеми силами сохранить независимость своего царства, когда Траян устроил сначала Первый дакийский поход (101-105гг. н.э.), а потом и Второй (105-106гг. н.э.). И, несмотря на активное сопротивление даков, в 106-м году они потерпели окончательное поражение. Децебал погиб в бою, а Дакия стала Римской провинцией. Примерно тогда же Траян превратил в Римскую провинцию под названием Аравия Петрейская и Набатею (об этом я упоминала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 62. «Марк Дидий Фалько» Л. Дэвис). И после этого наступило мирное время на целых 8 лет.

В 114-м году, недовольный самоуправством Хосроя I (109-129гг.), преемника Пакора, Траян устроил ещё и Восточный (Парфянский) поход. Итоги вышли неоднозначные: и Армению присоединили, и рекорд по продвижению поставили, но потом восстания свели это продвижение на нет, а сам Траян свои планы по реваншу реализовать не успел, потому что в 117-м году заболел и скончался.

О многом из того, о чем я выше написала, рассказывается в сегодняшнем романе

«Легионы идут за Дунай» А.Ш. Бакиева

Время действия: I-II века н.э., 97-107гг. н.э., эпилог – ок. 117г.  Время правления императоров Нервы и Траяна.

Место действия: Римская империя, Дакия, Парфия, Кушанское царство (территории современных Болгарии, Румынии, Германии, Венгрии, Франции, Италии, Сербии, Ирака, Великобритании, а также предположительно Афганистана, Чехии и Словакии).

Интересное из истории создания:

Амур Шодиевич Бакиев – так-то современный историк и кандидат исторических наук, защитивший в 1998-м году диссертацию на тему «Адыгская цивилизация». Потом он какое-то время преподавал в Кабардино-Балкарском университете, где до того сам обучался, но позже ушёл работать учителем истории в одну из школ Нальчика, где и проживает ныне. Помимо истории, он ещё делал переводы художественной литературы с английского языка и писал пьесы, например, «Глаза наших друзей» (2009). Роман же «Легионы идут за Дунай» был издан ещё в далёком 1995-м году. Это всё, что я сумела узнать. Ни год, ни место рождения, ни что-либо ещё выяснить не удалось, хотя сейчас А.Ш. Бакиеву, судя по всему, около шестидесяти лет.

О чём:

Ставший после убийства Домициана императором Нерва внезапно скончался, о чём его приёмному сыну, Траяну, донесли весть с опозданием, потому что тот находился в Германии. Но новоиспеченный цезарь не растерялся и тут же взял в крепкие руки бразды правления, пообещав всем выплатить жалование и подарки. Да вот беда, события минувших лет денег в казне не прибавили, да и политическая обстановка стабильностью порадовать не может. Даже на Нерву совершалось покушение, хоть и неудачное. Что же предпринять в такой ситуации? Траян решил, что не стоит изобретать ничего нового, а по классике жанра решение – начать и выиграть какую-нибудь войну. Её и так бы пришлось начать, ведь Парфия на востоке не дремлет, а вблизи границ Мёзии подозрительно усилилось Дакийкое царство, особенно после того, как его возглавил умелый полководец Децебал.

Так что Траян позвал к себе втайне нескольких богатых дельцов и взял у них огромные суммы денег в долг, пообещав, что при их ещё жизни с ними рассчитается, ведь он знает, как это сделать…Но то долго, а ему надо «прямо щас, и прямо здесь». Неохотно ростовщики деньги дали, храня тайну займа под страхом смерти. А после Траян отдал ещё ряд тайных приказов. Но, несмотря на их секретность, всё больше Римскую империю стали наводнять слухи – «Что-то будет…».

Дакийский царь Децебал придерживался того же мнения, поэтому заблаговременно стал заботиться об обороне – переманивать римских воинов, нанимать инженеров и создавать боевые машины, засылать лазутчиков, и даже послал надёжных людей к парфянскому царю Пакору. Правда, у Пакора там своя атмосфера, и ему не до того, что творится чуть ли не на другом конце мира, у него вон то кушаны боевых слонов выращивают под боком, то какие-то дерзкие ханьцы рвутся к Римской империи, причем настойчиво прут через его же земли. Так что придется Децебалу рассчитывать на себя и своих приближенных, и тут как нельзя кстати пословица «Что посеешь, то и пожнёшь». А ведь ради объединения и величия родной Дакии великий царь сеял отнюдь не только доброе, разумное и светлое. И если некоторые из тех, кому он взялся причинять добро, потому что они гето-даки, уже давно ушли к Замолксису, то другие – к римлянам. Но и это не всё – ведь есть такие и среди тех, кто особенно близок ему и не забыл прошлых обид.

Отрывок:

Я так и не смогла выбрать что-то одно, поэтому процитирую из того, что особенно запомнилось, те отрывки, какие уместятся.

Дакия:

«…Под утро ему опять приснился Диурпаней. Высокий властный, в расшитой золотыми бусинами долгополой куртке, свергнутый царь даков стоял напротив ложа и, поигрывая рукоятью гетского кинжала, сардонически улыбался. Он не боялся его приходов, просто надоело вести нескончаемые бесполезные споры. На этот раз призрак начал издалека.

– Что, Децебал, много золота принесли тебе шахты Алутуса и Ампела? Наверное, немало посуды и изделий отволок ты в горные тайники костобоков и патакензиев с тех пор, как завладел копиями?

– Чего тебе надо, Диурпаней? – Он с неприязнью отодвинулся к стене, кутаясь в медвежье одеяло. – Почему ты никак не оставишь меня в покое? Разве я не устроил тебе похороны, как подобает вождю своего народа? Тебе мало того золота и серебра, что положили в могилу? Или наложницы, задушенные на тризне, плохо ласкают тебя? Пятнадцать самых красивых сарматок и германок я отправил вместе с тобой к Замолксису. Что тебе за дело до моего золота?

– Да, ты торжественно проводил меня, Децебал. Не без твоего совета Мукапиус подсыпал яд и умертвил бессильного, но еще опасного для вас соперника.

– Я не несу никакой ответственности за решения верховного жреца Замолксиса, и ты не смеешь обвинять меня.

– Несешь, Децебал, несешь, и ты знаешь это. Теперь-то зачем темнить? Ты боялся, что могущественные роды трансильванских альбокензиев вернут мне отобранную власть. Ты опасался, что фюреры маркоманнов и квадов не пожелают иметь с тобой дело до тех пор, пока жив законный владыка Дакии. Ты боялся, наконец, что римляне придут на помощь обездоленному старику. О, вы вовремя отравили меня, Децебал!

Он рывком отбрасывает меховое покрывало, силится встать и никак не может этого сделать. Невидимая сила прочно удерживает тело в полулежачем положении. Странные тени чередой проходят за спиной умерщвленного царя.

– Ты надоел мне, Диурпаней! – кричит он тогда с ненавистью. – Ты каждый раз пытаешь об одном и том же! Да! Это по моему приказу тебе прислали настоянное на цикуте вино! Что ты сделал для Дакии?! По наущению ее врагов ты разграбил Мезию и убил римского наместника Это из-за твоей глупости пришли на нашу землю их легионы. Что ты делал тогда, когда солдаты Фуска разоряли наши селения? Старейшины и вожди альбокензиев и сельдензиев уже готовились продаться Домициану, и ты поддерживал эту шайку изменников. Вы решили сложить оружие, потому что боялись свободных бурров и костобоков больше, чем ненасытных римских свиней. В тот трудный час я забрал у тебя венец верховной власти, чтобы спасти родину. Это мой брат Диег и я вместе с вольными даками убили Фуска и истребили весь легион Жаворонка. Те, кого вы не успели сделать рабами, уничтожили вместе с германцами корпус Хищного. Они вместе со мной сражались с когортами Юлиана и вынудили наконец Домициана подписать мир. Как вы сбежались тогда, когда пришла пора делить уплаченные по договору деньги. Я никогда не жалею о том, что убил тебя, Диурпаней!

Призрак пятится под этим гневным напором. Децебал все время старается встретиться с ним взглядом. Но глаза бывшего вождя обладают странным свойством. Они тускнеют, как только глядят прямо. Бездонная пустота скрывается под прищуром тяжелых век.

– Запомни, Децебал, – каким-то сожалеющим тоном говорит пришелец из мира теней, – никогда и никто из тех, кто заигрывал с чернью, не добивался поставленных целей. Пока не поздно помирись со знатью трансильванов. Они самые могущественные во всей Дакии от земель котинов до берегов Ахшена. Их власть и золото безграничны. Нищие правители костобоков отвернутся от рода Дадесидов, как только почувствуют себя достаточно самостоятельными. Такова природа всех облагодетельствованных бродяг.

– Уходи, Диурпаней! Я плевать хотел на могущество придунайских поклонников Рима. Если возникнет нужда, я сломаю их силой оружия или золота, которого у меня ничуть не меньше!

Фигура собеседника тает на глазах. Багровые языки пламени пляшут по углам комнаты.

– Твое золото, Децебал? Ха-ха-ха! Вы слышите? Его золото? Ха-ха-ха!

Он все-таки сумел оторваться от пут, обвивших торс. Еще усилие и... Он проснулся…».

Римская империя:

«…Борода и волосы архитектора, тщательно завитые искусным парикмахером, струили ароматы сирийских благовоний. Желто-коричневый платок на поясе, скрученный тонким шнуром, завязан хитрым египетским узлом.

– Salve, Аполлодор! Присаживайся.

Мастер удобно расположился в глубоком деревянном кресле. Чувствовалось, эллин знал себе цену и заставлял считаться с нею окружающих. Траяну очень импонировало в нем полное отсутствие раболепия, столь свойственного остальным зодчим.

– Я составил полный отчет проделанной работе над термами на Оппийском холме и принес некоторые эскизные наброски рынка, о котором упоминал император.

Принцепс пристукнул по подлокотнику, прерывая говорящего.

– Сегодня, дорогой Аполлодор, речь пойдет не о банях и рынке, но о сооружении другого рода.

– Базилика? Библиотека? В Риме или провинции? Так или иначе, Божественный полностью может положиться на меня.

– Скажи, Аполлодор, тебе доводилось строить мосты?

– Да, Величайший.

– Превосходно. Сколько времени тебе потребуется, чтобы перекинуть мост через Данувий?

– Данувий?..

– Да!

Архитектор ошеломленно потер ладони.

– Признаться, я затрудняюсь сразу ответить на вопрос. Я никогда не был на этой реке, но понимаю – она не в один стадий ширины.

Траян, не мигая, смотрел на строителя. Под его взглядом грек смутился и замолчал.

– Мне нужен прочный каменный мост на тот берег Данувия. В деньгах, работниках и материале у тебя не будет недостатка. Но сооружение, которое ты создашь, должно стоять века! Я не спрашиваю тебя, Аполлодор, можешь ли ты выстроить его. Я хочу, чтобы ты усвоил: Цезарю Нерве Траяну нужен мост! Постоянная переправа из Мезии в Дакию. Мой друг Децебал не ждет. Надо уложиться в очень короткие сроки!

Эллин гордо поднялся с места.

– Я выстрою императору мост! Дела по термам и рынку довершат за меня Лисимах и помощники. Когда мне выезжать на место?

Траян усмехнулся про себя. Самая чуткая струна в душах ученых, артистов, писателей – профессиональная гордость. Самолюбие грека было задето…».

Парфия:

«…Лазурная гладь залива расстилалась до самого горизонта. У самой его черты глаз не различал грани моря с синевой небес. Корабли, одетые в белоснежные одежды парусов, оставляя за собой пенные следы, исчезали в манящей дали. Индийские, аравийские, парфянские. Коричневые тела матросов, кольца серег в ушах. Скрип уключин. Смех. Разноязыкий говор. Красочные картины Залива Парсуа проходили перед взором Гань Иня.

Посол Бань Чао влез на мачту, чтобы лучше все видеть. Фраат, китаец-переводчик, секретари-парфяне и Тао Шэн, задрав головы, следили за главой посольства. Большой купеческий корабль Товарищества парфянских купцов, почтительно предоставленный визирю, грузно покачивался на сонной волне. Команда вывела парусник на внешний рейд Хараксанского порта и бросила якоря. Поверенный Товарищества иудей Бар Хисуссаким хитро поглядывал то на первого министра, то на стоящего в полный рост в наблюдательной «бочке» китайца. Купец имел самые строжайшие инструкции.

Неподалеку вздымались и опускались несколько тростниковых лодок ловцов жемчуга. Гань Инь жадно всматривался в действия водолазов. Просоленные, загорелые до черноты мужчины жадно дышали, уцепившись руками за борта. Отдышавшись, принимали у подростков и женщин камни, зажимали костяными рогульками нос и, стиснув груз коленями, погружались на дно. Томительная минута ожидания, и пловец, отфыркиваясь и отплевываясь, выныривал на поверхность. Сидящие в лодках вытряхивали раковины-жемчужницы из сетки ныряльщика. И все повторялось. Белоснежные чайки полнили воздух пронзительными криками.

Гань Инь отодвинул задвижную доску в днище «бочки» и полез по просмоленной веревочной лестнице на палубу. Тао Шэн подал начальнику руку.

– Как далеко лежит путь в Да-Цинь через море?

Переводчик перевел вопрос главы посольства, умудрившись сохранить даже интонацию. Фраат повернулся к Бар Хисуссакиму и сделал незаметный знак бровями. Купец откашлялся.

– Лучше всех нас ответит человек, три раза совершивший плавание в Рим, – визирь указал на иудея.

Поверенный Товарищества низко, но с достоинством поклонился послу могучего царя серов.

– Дорога в один конец занимает два года, уважаемый.

– Море так велико? – воздел в удивлении брови ошарашенный китаец.

Бар Хисуссаким снисходительно усмехнулся.

– Это море, – палец купца небрежным жестом обвел синь за бортом, – лишь малая толика другого, неизмеримо большего по размерам Внешнего моря, а оно, в свою очередь, только преддверие Мирового океана. На пути из Внешнего моря в Мировой океан корабли делают остановку три раза, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия. Потом плавание продолжается. В Океане лежит неведомая земля. Размеров ее не в состоянии исчислить ни один смертный. Корабли идут вокруг земли и к концу второго года достигают пределов Внутреннего моря, на берегах которого и находится Рим. Тот самый Да-Цинь, что вы хотите увидеть.

Гань Инь прикрыл веки, стараясь мысленно представить весь путь. Поверенный и министр переглянулись. Китаец открыл глаза. Он смотрел на рассказчика с нескрываемым восхищением.

– Но как же вы отважились плыть в Мировой океан вокруг неведомой земли?

Бар Хисуссаким хватким жестом вытащил из-за шерстяного пояса пять золотых римских аурей с изображением Домициана, Нервы и Траяна.

– Вот сила, что заставляет пускаться в столь далекие и рискованные странствия. Товары, доставленные в Рим, окупают себя в десятки и сотни раз! Взамен мы получаем полновесное золото императоров! На этих монетах выбиты три последних владыки Рима. Я дарю их дорогому послу серов с тем, чтобы ваш государь мог воочию увидеть лица правителей далекой земли.

Гань Инь бережно принял драгоценный дар и по одному опустил портреты царей за пазуху синего шелкового халата. Глаза китайца увлажнились.

– Теперь, на досках вашего прекрасного корабля, я окончательно убедился, что желанный и необходимый народу и повелителю Поднебесной Да-Цинь недостижим из-за дальнего расстояния. Мне остается только уведомить о безрадостной новости наместника императора на северо-западе. Прикажите поворачивать назад, в порт!..»

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

На самом деле впечатления остались смешанные и противоречивые. Одно то, с каким скрипом и растерянностью я решала, какой же отрывок попадет в заметку, говорит о многом. Да, где-то на 60% повествование состоит из описаний боевых действий, но между этими боями есть ещё интриги, криминал, непростые социальные отношения, толика философии, красивые пейзажные зарисовки, неловкие попытки шутить, пафос…Короче, много и разного, на любой вкус.

Что ни говори, а показывать Бакиеву удавалось при написании этого романа очень даже неплохо, и, признаться, если самыми яркими и эмоциональными, ожидаемо, оказывались эпизоды гибели людей при различных обстоятельствах, особенно при взятии столицы Дакии Сармизегетузы, то лично я заценила два эпизода сновидений Децебала, где ему являлся покойный предшественник, и особенно зацепил второй из них, который, во избежание спойлеров, я цитировать не стала. Диалоговая составляющая не несет в себе вроде бы ничего особенного, само построение – тоже, это просто классика, канон для подобных сцен, но именно описание сновидения, мелкие детали, с одной стороны так ловко передающие особенности того, что люди видят во сне, а с другой – создающее даже некоторую атмосферу мистичности и запредельности – вот это поистине было сделано, на мой взгляд, здорово, и в приведенном отрывке – тоже. И, конечно же, огромный плюс для меня, что автор затронул в своем произведении те государства и исторические персоналии, какие не на слуху, многие о них даже не знают. Отдельно порадовало цитирование стихотворения "Гуси" из Шицзин, "Книги Песен". Так что вот эти вещи – уже достаточная причина, чтобы этот небольшой относительно роман прочитать.

В то же время минусов тоже хватало. И минусы эти особенно вызывают недоумение и возмущение, если учесть, что писал историк. Например, я заметила ощутимое количество исторических косяков. Вот как насчёт питья за здравие императора Чжан-ди (76-88гг. н.э.) в 97-м году? Я, конечно, понимаю, вести в Западный край шли с отставанием, но не на десять же лет.

А ещё у меня страдания и испанский стыд вызвали сноски. Лучше вообще не делать, чем делать так. Потому что в большинстве случаев они были тупо неинформативны, а в части ещё и содержали ошибки. Например: «Фризы – германское племя, проживавшее на побережье Балтийского моря». Угу, Нидерланды переехали с Северного моря в Прибалтику, так и запишем. Не знаю, короче, кто сноски эти делал, но пусть больше так не делает. «Я бы лучше бы сделал, чем хуже делать».

Отдельный местами кринж – это подбор слов. То есть в целом русским языком Бакиев владеет хорошо, я вроде нигде не видела, например, грамматических ошибок, нарушений в согласовании, что встречается у других современных авторов (у того же Ишкова), словом пользоваться он всё-таки умеет, хотя со знаками препинания там тоже творилось что-то, но хз, чья то вина. Однако порой выбор того или иного слова вызывал у меня, мягко говоря, недоумение. Во-первых, если уж браться передавать всё, как было, все названия географические тех времен, то уж делать это до конца, а не наполовину, не смешивать древние с современными. Во-вторых, в этом деле главное не перестараться. Можно ж было не выпендриваться и о вожде германцев написать просто «вождь», а не словом на букву «ф», которое даже в современной Германии прочно ассоциируется с одним усатым непризнанным художником. Тем более что слово-то древних корней вроде как не имеет и встречается только с века XVII-го.

И я уже молчу про откровенно современную лексику, которой, я считаю, в подобных произведениях не место. Когда я процитировала другу отрывок со словом «пацаны», он саркастически отметил: «Какое "чёткое" произведение». Поржали, но осадочек остался. Зато после забавных попыток автора передать «римский мат», где из брани остается только слово «мать», я даже заинтересовалась обсценной лексикой латинского языка, и да, она в языке римлян была, да ещё какая)

Подводя итоги, могу сказать, что произведение неплохое, по-своему интересное. Не всем понравится, но и прям уж плеваться мало кого заставит. Добротный каноничный исторический роман, с присущими таким произведениям достоинствами и недостатками, без мудреного сюжета и оригинальных персонажей, однако с необычными локациями и передачей многих важных событий того периода; со старыми темами чести, долга, семьи и родины, но без пошлостей и пропаганды. «Что хотел сказать автор», его посыл, кстати, я так и не уловила, тем более что ещё одна неудачная, имхо, вещь – это то, что он порой вставлял эпизоды, которые, по сути, никуда не вели, не получали своего продолжения в причинно-следственной цепи напрямую, сюжетно. Они просто были, как часть истории, которая просто есть и не «обязана» быть чётко простроенной, логичной и завершенной. И, наверное, то, о чем это, лучше всего передает цитата из этой же книги: «В кузнице Бытия молот Истории продолжал приглушенно постукивать по наковальне Времени».

Наиболее полный список постов о I-м веке н.э. тут:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 64. «Трилогия об Иосифе Флавии»

В отличие от современных исторических фильмов и сериалов, в картинах середины 20 века режиссеры не уходили от реальной истории так далеко, что впору было бы отнести их к фантастике. Отсутствие современных спецэффектов делает их более естественными, что создает особую атмосферу и вызывает у зрителей полное доверие к происходящему на экране. Знакомиться с классическими кинолентами исторического жанра не только интересно, но и полезно. Ведь иногда, чтобы лучше понять и оценить настоящее, стоит заглянуть в прошлое. 

Аттила завоеватель, 1954

Фильм Пьетро Франчиши с непревзойденными Энтони Куинном и Софи Лорен в главных ролях. На кинопоиске историю о предводителе гуннов оценили всего лишь 223 раза, а на IMDb 749 раз. Обращать внимание на рейтинг фильма не стоит, стоит найти его и посмотреть.

Бен-Гур, 1959

Фильм Уильяма Уайлера стал победителем премии «Оскар» 1960 года в 11 номинациях. Если вам важен рейтинг, то на кинопоиске и IMDb он составляет 8.1. Каждый поклонник жанра исторической драмы должен ознакомиться с этим великолепным произведением.

Даки, 1966

История противостояния народа Дакии римлянам во главе с Домицианом. Храбрые и несгибаемые даки под руководством Децебала сражаются за свою свободу.

Колонна, 1968

Сиквел картины «Даки». События фильма разворачиваются после падения столицы даков и гибели их царя Децебала. Даки вновь вступают в сражение с римлянами, чтобы отомстить за царя и попытаться развалить великую империю.

Викинги, 1958

История о конунге Рагнаре и его детях, которые испытывали ненависть друг к другу не подозревая о кровной связи. Путешествие на побережье Англии создает между братьями еще большее напряжение, когда они оба влюбляются в принцессу Уэльса Моргану. Игру Кирка Дугласа и Тони Кертиса в этом фильме можно вносить в учебники по актерскому мастерству.

материал: видеодвойка

Не забывайте подписываться, друзья! Это самая лучшая поддержка :)

1. Даки. Год падения — 106 год н. э.

Дакия была могущественным и процветающим государством, чья южная граница проходила по Дунаю. По сути, царство занимало большую часть современной Румынии. В этой стране, к слову, изучение отечественной истории начинают именно с Дакии, а в Бухаресте и других крупных городах установлены памятники дакским правителям.

В период расцвета царство имело обширный выход к Черном морю. Расцвет этот связан с именем Буребисты. Именно при нем Дакия заметно расширила свои границы, став богатым государством, имевшим обширные связи с Римом и рядом государств на востоке. Бурбеиста был убит в 44-м году до нашей эры. Но Дакия просуществовала еще 150 лет.

Проиграв войны с Траяном, могущественная Дакия стала римской провинцией

Закат пришелся на период правления Децебала — человека гордого и своенравного. Именно он ввязался в войну с Римом, хотя, справедливости ради, надо заметить, что иного выхода у него не было. Обе войны даки проиграли. Во время второй Император Траян захватил царство целиком. Столица была разграблена, Децебал покончил с собой, а сама Дакия стала римской провинцией.

2. Ацтеки. Год падения — 1521 год

Ацтекская Империя была сильнейшим государством Центральной Америки. Ее столица Теночтитлан находилась примерно там же, где сейчас расположен Мехико. Ацтеки поработили и захватили соседние племена и, фактически, держали их в рабстве. Именно это обстоятельство и погубило империю.

В 1520-м году в Мексику пришли конкистадоры во главе с Эрнаном Кортесом. Испанцы не собирались дружить или торговать, они собирались захватить Империю, забрав себе ее богатство. Отряд Кортеса имел грандиозное преимущество в плане организации и технического оснащения. Это преимущество стало еще серьезнее, когда конкистадоров поддержали соседние с Империей племена.

Последний правитель ацтеков Монтесума быстро сдался Кортесу

Последний правитель ацтеков Монтесума довольно быстро сдался, став марионеткой в руках Кортеса. Дело кончилось восстанием против Монтесумы и испанцев, которое было подавлено. Последний правитель ацтеков погиб при не вполне понятных обстоятельствах, Теночтитлан был уничтожен. Империя прекратила свое существование.

3. Араваки. Время падения — XVI-XVII-й век

Из аравакского языка во все европейские языки пришло два слова: барбекю и гамак. Вот и все, что осталось от народа, который некогда населял все острова Карибского бассейна.

Араваки стали первой жертвой колонизации Нового Света. Уничтожать их «за ненадобностью» начали еще испанцы, оставшихся добили пришедшие позже англичане, французы и голландцы. Жестокое истребление араваков было к тому же еще и совершенно бессмысленным. Эти индейцы не дорожили землей так, как, например, инки или чироки.

Араваки стали первой жертвой колонизации Нового Света

Араваки были доброжелательны и миролюбивы. Они радушно встречали гостей из Европы, не догадываясь, что совсем скоро эти гости пустят в ход оружие. Это в их хижинах Колумб впервые увидел навесные кровати, которые позже стали неотъемлемой частью любого корабля. Это они научили европейцев поджаривать мясо на решетке. Европейцы отплатили им огнем и кровью.

4. Половцы. Время падения — середина XIII века

Тот, кто хотя бы немного знаком с историей Древней Руси, конечно, слышал о половцах. Южные соседи русских княжеств — не совсем верное определение. Половцы, все-таки, больше кочевали, а потому были не столько соседями, сколько наезжающими и назойливыми родственниками. Родственниками, потому что правители южных княжеств нередко женились на половчанках или, наоборот, выдавали за знатных половцев своих дочерей.

Половцы погибли после европейского похода Батыя

Кипчаки кочевали на огромной территории между Черным морем и Байкалом. Как и Русь, они не выдержали соперничества с монголами. Войска Батыя разбивали половцев несколько раз, буквально уничтожая их армию. Финальной точкой стал европейский поход Батыя. После него половцы перестали существовать. То, что осталось от кипчаков, ассимилировалось с Золотой Ордой. А язык половцев лег в основу современных казахского, татарского, башкирского и ногайского языков.

5. Бургунды. Дата падения — 534 год

У этого германского племени недолгая, но богатая на события история. Это о Королевстве Бургундов повествует «Песнь о Нибелунгах». Столицей государства в самом деле был Вормс. В 435 году бургунды восстали против Рима и были уничтожены наемным войском, состоявшим, в основном, из гуннов. После этого бургунды переселились на юго-запад, заняв территорию на границе современных Италии и Франции. Но и там бургунды прожили недолго.

Конфликт с франками закончился поражением молодого королевства и полной его ликвидацией. Несчастливая история продолжилась примерно через тысячу лет. В конце XV века герцогство Бургундия де-факто вышло из состава Франции, став независимым государством. Его правители всячески подчеркивали свою связь именно с теми, древними, бургундами. Независимо

Отсюда

Просто боевой штандарт Даков  (Дакия (лат. Dacia) — историческая область времён классической античности. Во времена Римской империи к Дакии причисляли обширные горные и равнинные земли, прилегающие к северу Балканского полуострова, располагавшиеся между Тисой, Дунаем, Днестром и Карпатами.)

Состоит из головы волка и тело дракона.

Такими саблями даки воевали. Sica

Дакийские войны Траяна начала II века н. э. — один из самых известных конфликтов эпохи Римской империи. Они оставили после себя множество материальных памятников и широко растиражированы в современной культуре. Какова же предыстория дакийских войн и кто такие даки?

У античных авторов нет единого мнения по поводу происхождения даков. Римские авторы I–III веков н. э. называли так живших к северу от Дуная гетов. Оба народа имели родственное происхождение и говорили на общем языке фракийской группы. Греки рисовали более сложную картину дакийского этногенеза. Согласно Страбону, геты жили как на северном, так и на южном берегу Дуная. При этом даки были лишь одним из гетских племён, чьё имя впоследствии перешло также на их соседей. О причинах этой метаморфозы названия Страбон не сообщает.

Территории, на которых проживали геты, простирались от излучины Дуная в районе современного Будапешта на восток по границам Геркинского леса до подножия Карпатских гор, а затем к северу до берега Днестра. Жили геты также и на южном берегу Дуная вплоть до Балканских гор. Материал гетских некрополей и отдельных захоронений, обнаруженных на территории Карпато-Дунайских областей, демонстрирует вещи сходного гето-фракийского стиля. Могилы обычно представляют собой ямы небольших размеров, лишь иногда выложенные камнем. Они содержат урну с обожжёнными костями, чашу или тарелку со следами жертвоприношений, оружие из железа, включая наконечники копий и ножи с характерными кривыми лезвиями в мужских погребениях и украшения из бронзы в женских.

Поселения гетов представляли собой укреплённые валами и рвами городища, размещавшиеся на возвышенных местах или по берегам рек. Эти крепости были, вероятно, постоянным местом пребывания вождей отдельных гетских племён. Жилища сооружались из плетня, обмазанного глиной. Использовались также землянки и полуземлянки. Находки больших сосудов для хранения зерна и зернотёрок свидетельствуют о занятии гетов земледелием.

Фракийский шлем из северной Добруджи, IV век до н. э.

Буребиста

Апогеем могущества гетов было время правления царя Буребисты. Точные даты его жизни нам неизвестны и до сих пор остаются предметом дебатов среди исследователей. Античные авторы утверждают, что Буребиста жил и правил в одно время с Цезарем и даже был убит примерно тогда же, когда и он. Это означает, что начало правления Буребисты, скорее всего, относится к второй половине 60-х годов до н. э. Первоначально он являлся лишь одним из многих царей гетов, однако благодаря успешным грабительским походам Буребисте удалось создать под своей властью мощную военную коалицию. Его армия насчитывала 200 тысяч воинов, безоговорочно преданных своему вождю.

Территории, подвергавшиеся его военным набегам, простирались на запад к верховьям Дуная и на юг вплоть до границ римских владений в Македонии и Фракии. Основными его противниками здесь были кельты. На территории северо-восточной Хорватии и Словении жили тавриски, владевшие золотоносными рудниками и разрабатывавшими их совместно с нориками. В западной Словении и северо-восточной Австрии, а также на территории Венгрии и Чехии издавна жили бойи. Их царь Критасир заключил союз с таврисками, к которому также привлёк скордисков с территории современной Сербии. Однако в решающем сражении на реке Парис (современная Тисса) союзники были наголову разбиты гетами, а их владения подверглись такому опустошению, что по словам Страбона, бывшие владения бойев с тех пор получили название Бойгем, что означает «пустошь бойев». Остатки здешнего населения ушли из этих мест на запад, в Норик, где безуспешно осаждали Норею, а затем приняли участие в переселении гельветов.

Встревоженные продвижением гетов в Подунавье, римляне в 59 году до н. э. вручили военное командование в Иллирии Гаю Юлию Цезарю. Буребиста, однако, не пошёл далее на запад, и потому Цезарю пришлось искать лавр военного командования в Галлии, а не в Подунавье, как это могло сложиться при другом повороте событий.

Сам Буребиста в это время обратил своё оружие на восток, обрушившись на греческие колонии Западного побережья Чёрного моря. Благодаря борисфенитской речи Диона Хрисостома наиболее подробные сведения имеются о нападении гетов на Ольвию. Большая часть жителей, скорее всего, успела спастись бегством, но последствия учинённого варварами разгрома города ощущались ещё долгое время спустя. Дион Хрисостом пишет, что даже по прошествии 150 лет в храмах города не имелось ни одной целой статуи, на некрополе — ни одного нетронутого надгробия, всё было изуродовано и разбито.

Той же участи подверглись многие другие города побережья. Декрет из Истрии в честь Аристагора, сына Апатурия, даёт возможность полагать, что и этот город, подобно Ольвии, подвергся разрушению и разграблению. Его жителям также пришлось оставить имущество и спасаться бегством. Обратив город в руины, геты вскоре вернулись вглубь страны, в которой они были полными хозяевами. Разорению подвергся также Одесс (Варна), из которого дошла надпись конца I в. до н. э., содержащая список жрецов, занимавших должность «после возвращения жителей в город». Пребывание гетов в городе также носило временный характер. Геты пытались разграбить и Томы (Констанца), откуда дошёл декрет об организации чрезвычайного охранения города в связи с особенно тяжёлым положением и опасностью, угрожавшей его обороне. Однако эти экстраординарные меры, а в ещё большей мере — наличие мощных оборонительных стен в Томах способствовали удачной обороне города. Далее к югу нападению гетов подверглась Мессембрия (Несебр), но её жителям также удалось отстоять свой город.

Дионисополитяне, по-видимому, в это время находились в хороших отношениях с Буребистой, так как уже упомянутый выше декрет в честь Акорниона, сына Дионисия аттестует его как «первого и величайшего друга» царя гетов. В 48 году до н. э. Акорнион совершил от имени Буребисты поездку к Гнею Помпею Великому, прося у него признания царского титула и статуса союзника римского народа. Поездка увенчалась успехом, но наслаждаться своим новым статусом царю гетов пришлось недолго.

9 августа 48 года до н. э. Помпей был разбит Цезарем в битве при Фарсале, бежал оттуда в Египет и вскоре был убит. Сам Цезарь относился к Буребисте совершенно иначе, усматривая в новообретённом военном могуществе гетов опасность для границ балканских провинций. Поэтому после окончания Гражданских войн одним из приоритетных мероприятий для Цезаря стала подготовка военной кампании против гетов. С этой целью на севере Италии, в Эпире и Македонии была собрана большая армия, насчитывавшая в общей сложности 16 легионов и 10 тысяч всадников. Лишь внезапная смерть Цезаря 15 марта 44 года до н. э. помешала началу похода. Буребиста ненадолго пережил своего противника и погиб, как и Цезарь, от кинжалов заговорщиков в том же году. После его смерти созданный им племенной союз вновь распался на четыре части. Следы разрушений на крепостях, воздвигнутых в правление Буребисты, свидетельствуют о возобновлении междоусобных войн.

Дакия в середине I века до н. э. и завоевательные походы Буребисты

Август у Дуная!

В ходе покорения Паннонии в 14–9 годах до н. э. римляне предприняли ряд походов за Дунай, точная датировка которых до сих пор не установлена. Об одном из них свидетельствует элогия из Тускула. Имя военачальника, которому посвящена надпись, не сохранилось. Им принято считать Марка Виниция, консула 19 года до н. э. и личного друга Августа. Текст надписи следующий: «Марк Виниций, сын Публия, консул, квиндецемвир, претор, квестор, наместник в ранге пропретора Августа Цезаря в Иллирике, будучи послан за Дунай, разбил войско даков и бастарнов, усмирил котинов, озов, таврисков и анартов, заставив эти племена признать власть римского народа и Августа Цезаря». За прозрачным для понимания смыслом надписи стоят загадки маршрута и хронологии похода. Известно, что Виниций в 14–13 годах до н. э. исполнял обязанности наместника Иллирика и командовал в Паннонской войне, покорил племена, жившие между Савой и Дравой. Затем он передал командование в Иллирике Марку Агриппе и какое-то время управлял Македонией.

Порядок перечисления племён в надписи распадается на две части. В первой находятся котины, озы, тавриски и анарты, которые были лишь «усмирены», во второй — даки и бастарны, которых римляне разбили в сражении. Если порядок перечисления отражает маршрут продвижения римских войск, то он, начавшись на нижнем Дунае, пролегал в направлении с востока на запад. Если же поход против бастарнов и даков предпринимался отдельно, а среди усмирённых племён на первом месте стоят жившие на территории современной Словакии котины, то в этом случае римляне могли выступить из Норика или Паннонии, и затем продвигаться в восточном направлении.

Ещё один поход римских войск за Дунай между 13 и 9 годами до н. э. зафиксирован неизвестным автором «Утешения к Ливии». Это произведение написано поэтом круга Овидия и посвящено обоим сыновьям Ливии: Друзу, погибшему в германских землях в 9 году до н. э., и Тиберию. В «Слове» упоминается о пребывании войск Тиберия за Дунаем, когда ими был достигнут Апул (Альба Юлия), «лежащий на краю вселенной».

Наконец, надпись Секста Элия Ката, консула 4 года н. э., рассказывает о переселении на правый берег Дуная 50 тысяч гетов, которые были размещены на пустовавших землях мезов и трибаллов. Таким образом, Август в своих воспоминаниях мог с полным правом утверждать, что в его правление Дунай стал границей владений римского народа и даже даки, живущие на другом берегу реки, вынуждены были безропотно переносить его власть.

В результате римских завоеваний на нижнем Дунае, предпринятых в правление Августа, на его берегах появились сторожевые посты и лагеря легионов. Между 6 и 4 годами до н.э. в Сингидуне была основана база для войск, подчиненных проконсулу Македонии. В 12 – 15 годах в Виминации римляне построили крепость для IV Скифского легиона, а между 23 и 33 годами в Эске разместился V Македонский легион. Кроме того, течение Дуная патрулировали корабли Мёзийского флота, а на берегу находились его базы.В середине I века крупнейшим фактором политической дестабилизации на нижнем Дунае стали передвижения сарматов в причерноморских степях. Под их давлением пришли в движение соседние племена, усилившие натиск на римскую границу.

Зимой 67 – 68 годов роксоланы снова нарушили мирные договоренности и совершили стремительный набег на римскую территорию. При этом ими были уничтожены две римских вспомогательных когорты. Ободренные этим успехом, следующей зимой роксоланы повторили набег. 9000 их всадников двигались безо всякого порядка, пока неожиданно для себя не столкнулись с вспомогательными силами направлявшегося в Италию III Галльского легиона. Римские солдаты наступали в боевой готовности и легко одержали верх над сарматами, чьи кони вязли в подтаявшем снегу.

В конце 69 года Мёзия испытала еще два страшных вторжения варваров. Осенью значительная часть войск, находившихся на ее территории, ушла в Италию, где в это время шла гражданская война между сторонниками Веспасиана и Вителлия. Ослаблением обороны поспешили воспользоваться даки. Они сумели захватить располагавшиеся по берегам Дуная лагеря вспомогательных когорт и начали готовиться к штурму крепостей легионов.

С окончанием Гражданской войны и установлением правления Веспасиана были предприняты дальнейшие меры по усилению обороны провинции. Рубрий Галл, в начале 70 года прибывший из Италии с подкреплениями, сумел выдворить сарматов и даков за Дунай и восстановить прежний порядок на территории провинции. При Флавиях численность мёзийского гарнизона была доведена до четырех легионов. Вместе с Рубрием Галлом сюда прибыли I Италийский и V Жаворонков легион из числа бывших вителлианцев, занявшие лагеря в Новах и Рациарии. После подавления Иудейского восстания с Востока в 71 году вернулся V Македонский легион, обосновавшийся в своем лагере в Эске. Наконец, VII Клавдия легион продолжал находиться в своем старом лагере Виминации.

Значительные изменения произошли в составе находившихся на территории провинции вспомогательных войск. Когорты и алы, состоявшие из местных уроженцев, которые часто сочувствовали антиримской борьбе своих соотечественников и проявляли пассивность в отражении набегов варваров из-за Дуная, переводились в другие провинции. Им на смену присылались вспомогательные отряды, набранные из галлов и германцев, которых, как замечает Тацит, местные фракийцы побаивались. Кроме того, в составе гарнизона провинции росли удельный вес и значение вспомогательных отрядов лучников восточного происхождения.

Общая численность стоявших на Нижнем Дунае римских войск при Флавиях достигала 40 – 45 тысяч воинов.

Провинция Мёзия и граница по Нижнему Дунаю

Дакийский воин I — II веков н.э. На нем трофейная римская кольчуга, вооружен воин традиционным дакийским фалксом.