Крематорий
Разрешите мне умереть,
Отвезите меня в крематорий,
И позвольте дотла сгореть —
Буду прахом развеян на воле.
Всё равно я охвачен огнём,
У жадных чувств раб подневольный.
В клетке заперт, навеки вдвоем:
Я и боль — скреплены кровью.
Разрешите мне умереть,
Отвезите меня в крематорий,
И позвольте дотла сгореть —
Буду прахом развеян на воле.
Всё равно я охвачен огнём,
У жадных чувств раб подневольный.
В клетке заперт, навеки вдвоем:
Я и боль — скреплены кровью.
внутри меня кружатся в танце яркие таблетки.
кружусь и я вокруг полянки, всё поджигая метко.
из мрака ночи к звёздам потянулись огненные лапы.
по пути ломая пламенем все мосты и трапы.
"гори гори", шепчу, "наш дом, гори в пожаре ясно".
гори дотла, гори таким же всполохом прекрасным.
глазами пламя пожирая, я замер в восхищении.
и пеплу на щеках слой слёз отдал на погребение.
осталось самому туда шагнуть, где бесновалось пламя.
я умер в сказке, не в огне, храни об этом память.
Я не чувствую вкуса ярких сочных конфет,
Я не вижу их форм кроме круглых таблеток.
Я блаженство унёс в прочный храм-лазарет,
Сунув стражнику в банку пару звонких монеток.
Где же люди? Их не слышно за толстыми стенами.
В голове августовских шмелей жужжит рой.
Мир давно поменялся, люди стали гиенами,
Ставят свечи в церквях жертвам за упокой.
Я не смог насладиться мазками из тюбиков,
Перед взглядом пятно из смешения красок.
Все картины распались на разноцветные кубики,
Их пинаю как мяч надзирателям в масках.
Мне шепчут тени: "дверь открой,
Хотим войти к тебе погреться".
Им не нарушить мой покой,
Но никуда от них не деться.
Запру замки, забью все щели,
Усядусь в круг и выжду время,
Желание выжить стало целью,
Хоть я для всех, увы, потерян.
Горят огни в стекле прозрачном
За ним простёрся вольный мир,
Там тоже тени вольно пляшут,
Топчась по черепам до дыр.
А над Москвой кислотные дожди
Дожди дожди дожди
А над Москвой кислотные дожди
Дожди дожди дожди
Ты меня домой к себе не жди.
Не жди . Не жди. Не жди.
А я к тебе сегодня не вернусь
Вернусь вернусь вернусь
И в ночных дождях сегодня растворюсь
Словно в слезах
привет
спасибо
тебе,
судьбе,
какой-то высокой силе,
что невесть откуда явилась в тот странный вечер.
я помню как падала тьма на глаза, на плечи,
поднимаясь меж нас облаками туманной пыли.
а после, в ночи,
лучи
того потайного света
сошлись на тебе, зачем-то, известным клином.
[хожу по мостам, собираю с кустов малину
как в лучших часах небывало несчастного лета]
в такой пустоте,
в нигде,
нетрудно придумать образ,
собрать из эмоций особого человека.
порой наши чувства подобны глубоким рекам
и топят любой самый пламенный внутренний голос.
но верю - не зря,
не зря
нам в жизни случилась встреча.
и пусть поломала общение лишним словом
и пусть я тебя никогда не увижу снова -
ты в лодке моих стихов
останешься
бесконечно.
На горизонте не мираж…
Шёл из Пятёрочки алкаш.
Весь изранен, куртка в грязи,
Шёл с заплывшим синим глазом.
Недомерок, ростом с кошку.
Был дождь, на голове обложка.
Вдруг, за ним шмыгнули тени,
И по башке его огрели!
Алкаш от этого не сдохнет,
Случайная шпана не грохнет!
Он сожмёт покрепче зубы,
И улыбаясь безрассудно,
От стены к стене шатаясь,
В четыре зуба свои скалясь,
Даст хулигану подзатыльник,
И заберёт его мобильник!
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Круг за кругом мимо скал
Брёл голодный зверь — шакал.
Весь изранен, шкура в грязи
Глаз не скрыл ещё ни разу.
Недомерок, ростом с кошку,
Молод, глуп совсем немножко.
За шакалом плыли тени,
Плоть гнилую они ели.
Так и ждали, что подохнет,
Срались — кто же его грохнет.
Но шакал скулил сквозь зубы
Ставил лапы безрассудно,
Шёл упорно, шёл, скитаясь,
К сердцу шёл, вовсю шатаясь.
Но пройдя ветра и стужу,
Он осколки обнаружил.
Было — сердце,
Стало — льдина...
Шакалёнок в пропасть сгинул.