Козерога – под защиту!
Республика Алтай наложила мораторий на добычу горного козла. С инициативой введения моратория на добычу животного на Алтае выступили Всемирный фонд дикой природы и глава Республики Алтай Олег Хорохордин.
Республика Алтай наложила мораторий на добычу горного козла. С инициативой введения моратория на добычу животного на Алтае выступили Всемирный фонд дикой природы и глава Республики Алтай Олег Хорохордин.
Здравствуй.
На видео мой дедушка, который всю жизнь прожил в деревни Алтайского края. В своё удовольствие и отчасти в качестве заработка (частично) занимался охотой и рыбалкой.
Он очень часто рассказывал о различных случаях происшедших в процессе, а я очень любил его слушать. Особенно в зимний холодный вечер, у печки с сигаретой в руках. Ведь о таком мало кто расскажет, мало кто жил и будет жить такой жизнью.
Мне захотелось разделить свои эмоции и переживания от этих историй с тобой. По этому и появилось данное "интервью." Оно задумывалось более разнообразное, и атмосферное, но так получилось, что продолжения и части я больше уже не сниму. Это всё что есть.
Спасибо.
Приятного просмотра/прослушивания.
Я охотник. Так сложилось, что отец брал меня на охоту с собой лет с 11, я охотился с ним в Приполярном Урале, сплавлялся 2 недели по горной реке, встречал Рождество в полях под Камышином, когда не смогли выехать с полей в метель, купался в ноябре в Волге полностью одетый, так уже получилось - многое было в жизни, связанное с охотой.
И конечно, у меня множество знакомых и друзей - охотники. В том числе девушка Татьяна, с которой мы пересекаемся в основном виртуально, онлайн, виделись в жизни только один раз. Девушек-охотников я вообще не очень много знаю. а Татьяна охотой увлечена серьезно - и на гуся ходит, и на копытных, на сурка, кабана, утку, вальдшнепа - всего и не перечислить. И вот на днях она выложила в инстаграм историю охоты на горного козла в горах Алтая. Вот с этой фотографии все и началось:
Красивый зверь. Шикарный трофей. Она рассказывала, как долго она ходила по горам, искала его, как в итоге получилось добыть его. Я завидую белой завистью - пока не потяну такую охоту.
Это все была присказка. На следующий день я смотрю в сторис в инстаграм и не понимаю - куча записей вроде "Татьяна, мы с тобой", "Татьяна, держись" и пр. И таких записей реально десятки, если не сотни, все от разных людей. Оказалось, что под этим её постом "зоозащитники" оставили более 18000 возмущенных комментариев, как то "как ты могла", "ты не женщина после этого", "чтоб тебя пристрелили" и т.п. Вдумайтесь, более 18000! И животное-то, оказывается, священное. И горы эти - тоже священные. И вообще как можно убивать зверушек. И не женское это дело. Дошло до того, что эту историю показали даже по нескольким федеральным каналам, вот этот репортаж на НТВ:
А вот - на Россия 24
Подключился СК, хотят проверить законность охоты, но я больше чем уверен - тут все в порядке. Не такой Татьяна человек, чтобы заниматься браконьерством, да еще и выкладывать это в сеть.
Я понимаю, что сейчас под этим постом тоже набежит куча зоошизиков, типа нельзя убивать животных, что охотники - это люди с психическими отклонениями и их надо лечить, что зверушек жалко и вот это вот все... поэтому я сразу хочу высказать свою позицию. Все эти разговоры, на мой взгляд - лицемерие чистой воды. Я еще хоть как-то могу оправдать такие слова от людей, которые абсолютно не приемлют и не употребляют животной пищи - это их выбор, не надо его только никому навязывать, живите как хотите, ваше право. Но слышать такие высказывания от людей, которые кушают курочку, свининку, говядину, колбаски и сосиски - ау, ребята, вы вообще адекватные? Или то, что животных держут в специальных загонах, откармливают и убивают, не оставляя ни единого шанса на жизнь - это нормально, а то, что охотник долгие месяцы готовится, тренируется в стрельбе, ищет дичь, потом пытается ее добыть, при этом у дичи всегда есть шанс обмануть человека, спрятаться, убежать, охотник может банально промахнуться - это кровавое дело и не достойно человека. Так что ли? Где логика? Я, например, 5 лет весной охотился на гуся, по всем нашим порой дурацким правилам, сколько я на это убил времени, денег, нервов - не сосчитать, но за 4 года я не добыл ни одного гуся и только в этом году получилось - да я обнимал своего первого гуся, чего уж таить. И я прекрасно понимаю эмоции и слезы Татьяны - это трофей, это кульминация всех усилий, потраченных для этой цели.
Мы, люди, хищники. И да, как бы пошло это не прозвучало - человек царь природы. Человек сам своим развитием и всем своим жизненным путем заслужил это звание. Это не значит, что можно наплевательски относиться к планете и к животным. Но сравнивать убийство людей и охотничью добычу - глупо и примитивно.
И на самом деле сейчас идет травля. Травля от зоорадкалов. Есть ответ на эту травлю от главного редактора журнала Охота Кузенкова В.П., который абсолютно правильно все говорит, но это мнение, видимо, никому не нужно. https://www.instagram.com/p/CVk_V4wjdu-/
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Вчера в инстаграм по местным пабликам любителей горного Алтая разлетелась публикация, на которой бравая "охотница" позирует рядом с тушей убитого козерога (Сибирский горный козёл). Для справки: вид занесен в Международную Красную книгу. В 2020 году статус в Красной книге РФ были изменен на вид, сокращающийся в численности. Лицензия на трофейную охоту у барышни, судя по всему, была, но от этого бомбит не меньше. Есть много вопросов, как это вообще возможно и законно, почему этим бизнесом промышляют сами местные, в чём кайф застрелить сильно здоровое животное не радия пропитания, а ради удовольствия и сомнительного трофея. Ответов нет. Есть только горечь, злость и отчаяние, глядя на такие публикации.
Мой пост, естественно, многие осудят, но я рада, что здравый смысл и любовь к природе, судя по отклику, не чужды пока что очень многим.
Фрагмент из фильма Дмитрия Васюкова "Счастливые люди. Алтай. Часть 1"
https://www.youtube.com/watch?v=kOEJi9cPW60
Они пробирались сквозь густой подрост, обходя подножие скалы в поисках тропы наверх. Шли уже больше часа, обливаясь потом и отмахиваясь от мелкой мошкары, густым облаком висевшей в тени. Теснина протянулась почти на версту, скала и того больше. С этой стороны она до середины была покрыта редким лесом, а выше протянулся пояс можжевельника. Вершина скалы была каменистой и покрыта жесткой низкорослой травкой. В разных местах лежали валуны размером с баню, и за одним из них они обнаружили, наконец, тропу.
Матвей, шедший впереди, вдруг поднял руку – стой. Петро замер, пытаясь из-за его плеча разглядеть, что там впереди.
- Тропа – одними губами прошептал Матвей.
Они постояли некоторое время, прислушиваясь.
- Давай сначала вниз по тропе пройдем, посмотрим, куда она ведет, а потом уже и наверх.
Тропа тянулась по подлеску, пересекала ручей и терялась в тайге, покрывавшей уходившие вдаль холмы. Матвей знал такие тропы, они распадались на десятки отдельных тропинок, ведущих в разные стороны. Вот и здесь они дошли до первой развилки. Левая тропа уходила в тайге, а правая тянулась воль подножия и исчезала все в том же подлеске.
- Пора возвращаться.
- А эта тропа? – Петро кивнул на правую тропку. – Куда она ведет? А если тоже наверх?
- Скорее всего. Но сначала разведаем что там. Да и поверху всегда сможем до нее дойти, заодно вершину осмотрим.
Петро пожал плечами и сделал шаг назад…
- Б-бах! - где-то выше них по склону треснул винтовочный выстрел.
Они задрали головы вверх, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь листву, но тщетно. Матвей сорвался с места, устремившись назад по тропе, забиравшей все круче вверх.
- Куда? – Петро легко нагнал его.
- Поближе посмотреть, кто стрелял.
- А если бандиты? Под пулю и выскочим…
Матвей замедлил шаг – Петро был прав. Но не похоже, что бандиты, больше похоже на охоту. Так обычно зверя бьют. Но лучше осторожнее, конечно.
По тропе поднимались с оглядкой, останавливаясь и прислушиваясь, но пока ничего не слышали, и Матвей ломал голову над тем, кто же стрелял и, главное, в кого. Долго гадать не пришлось. Сначала они услышали, как шуршат осыпающиеся мелкие камешки, затем тихое всхрапывание лошади. Прижались к большому валуну, который огибала тропа, замерли. Шуршание камешков прекратилось, и сверху донесся странный гортанный окрик:
- Эй, кто там есть? Выходи давай, знаю, что ты там, эй!
Парни переглянулись – такого говора они еще не слышали. А тот сверху продолжал:
- Эй, не выйдешь – стрелять стану тебя. Я хорошо стреляю, метко. Марала застрелил и тебя застрелю.
Матвей решился:
- Не стреляй, я выхожу – и, повернувшись к Петро, протянул зашептал – Я пока с ним говорю, ты стороной обойди и на прицел его возьми. И если что, стреляй коню под ноги.
С этими словами Матвей вышагнул из-за валуна и уставился на говорившего. В паре десятков шагов выше него по склону верхом на невысоком коньке сидел…ну, наверное, парень. Широкоскулое лицо с раскосыми темными глазами, прямые черные как смоль волосы увязаны в хвост, грубая темная рубаха, подпоясанная широким поясом, кожаные штаны и мягкие сапоги. По лицу парня очень сложно было определить возраст. В руках всадник держал такую же, как у Матвея берданку, из сапога торчала костяная рукоять ножа. Алтаец. Отец ему рассказывал про этот народ. Говорил, что лучших охотников и стрелков он не видел.
Увидев Матвея, парень настороженно осмотрелся по сторонам:
- А где второй, а? – спросил с вызовом, и Матвей снова подивился странному говору.
Матвей не стал юлить:
- Стороной пошел, на всякий случай. Ты стрелял?
- Марала убил – парень пожал плечами – А зачем стороной? Почему со мной не говорит?
От такого прямого вопроса Матвей опешил. А правда, зачем? Точнее, он знает зачем, но как это сказать? Мол, я тебе не доверяю и на всякий случай… Или как?
- Тут плохие люди бывают, и мы…
- Я не плохой человек, хороший – парень улыбнулся белозубо и легко соскочил с коня, скрипнув подошвами сапог на мелких камешках, шагнул к Матвею. – Плохих тут нет. Никого нет, мы только.
Матвей тоже шагнул парню навстречу:
- Я – Матвей.
- Ма-та-вей – парень с трудом выговорил его имя и снова улыбнулся – Что значит?
- Что значит? – Матвей удивился – Да ничего не значит. Просто имя.
Алтаец расхохотался, да так задорно, что Матвей невольно улыбнулся. Отсмеявшись, парень сказал:
- Странный ты. Как так – просто имя, ничего не значит? Все что-то значит.
- А тебя как зовут?
- Аржан.
- И что значит?
- Родник.
Матвей задумался. Прав Аржан, все что-то значит.
- Как по-вашему будет «здравствуй»?
- Эзен – улыбка Аржана стала еще шире.
- Эзен, Аржан – Матвей протянул парню руку.
- Эзен, Матавей – Аржан руку жать не стал, положил крепкую ладонь на плечо Матвею.
Матвей повернулся в ту сторону, куда ушел Петро, крикнул:
- Петро, давай к нам!
- Петро? – Аржан смешно наморщил лоб – Тоже…не значит?
- Тоже – Матвей рассмеялся.
- Урусы? – Аржан ткнул пальцем в Матвея.
- Русские, да. А ты?
- Мен алтай кижи – Аржан прижал ладонь к груди – Алтайский человек.
Петро, шумно отдуваясь, скатился сверху по склону, держа в руках винтовку и с любопытством глядя на алтайца.
- Там ниже марал битый лежит. Я поглядел – хорошо попал, за ухо.
Аржан довольно улыбнулся:
- Я же говорил, что хорошо стреляю. Эзен, Петро – и хлопнул парня по плечу. Тот вопросительно посмотрел на Матвея, и он поспешил объяснить:
- Это по-алтайски «здравствуй». Его зовут Аржан.
Петро кивнул и присел на тропу, быстрый подъем и такой же спуск нелегко ему дались.
Аржан подошел к своему коньку, все это время спокойно стоявшему на месте, легко запрыгнул на него и толкнул пятками в бока, посылая вниз по тропе:
- Я марала заберу и приду. Будем мясо варить – объехал парней и отправился вниз по тропе.
Матвей пожал плечами, забрал у Петро винтовку и зашагал вверх по тропе. Им еще костер разводить.
Устроились в удобном месте на вершине под большим валуном, который прикрывал огонь от гулявшего на вершине свежего ветра. Все вокруг было покрыто невысокими кустиками чабреца, и в знойном воздухе витал его чудный запах. Неподалеку из-под такого же почти камня бил ключ, тонким ручейком стекавший вниз по склону. Дров на вершине не было совсем. Да и откуда им тут взяться, если вся пригодная для костра растительность заканчивалась гораздо ниже по склону? Матвей вздохнул и пошел вниз…
К моменту, когда Аржан появился на тропе, костер уже вовсю пылал, и рядом был сложен хороший запас дров.
Аржан спешился, позвал Матвея:
- Матавей, помогай – он потянул со спины конька тяжеленные арчимаки, полные мяса.
Совсем скоро над огнем булькал полный котел мяса, распространяя вокруг головокружительный запах.
- Аржан, ты как здесь оказался? Ваши земли ведь дальше.
Аржан остро глянул на Матвея, поворошил в костре и ответил, обведя рукой все вокруг:
- Здесь везде наши земли. Алтай.
Петро лежал на спине, глядя в небо и как будто не прислушивался к разговору.
- А отсюда далеко до твоего дома? – Матвею было очень интересно узнать побольше об алтайцах.
- Тут везде мой дом – Аржан улыбнулся – Каждая гора – моя гора, вода в каждой речке моя. Только Кадын-Бажи не моя, она вообще ничья.
Матвей встрепенулся, услышав знакомое название:
- Кадын-Бажи? Белуха, да? Катунь с нее начинается, да?
Аржан удивленно посмотрел на Матвея:
- Откуда знаешь про Кадын и Кадын-Бажи? Был?
Матвей погрустнел:
- Нет, не бывал…отец рассказывал. Он бывал…
- Хороший человек значит. Кадын-Бажи плохих не пускает.
Петро перевернулся на бок:
- Аржан, а чужих не видел здесь?
- Вы чужие – парень пожал плечами и ткнул ножом в кусок мяса, проверяя готовность. Удовлетворившись результатом, потянул из котла большую кость с добрым куском мяса и принялся с аппетитом уплетать, срезая ножом тонкие пластики. Парни себя упрашивать не заставили и тоже принялись за еду. Сказать, что кусок маральего мяса, сваренный даже без соли, был вкусным – ничего не сказать. Голод ли тому причиной или еще что, но Матвей давно не ел такого вкусного мяса. Петро потянулся было к фляге, но Аржан придержал его руку, покачал головой:
- Ты что, нельзя так. Живот болеть будет, нельзя после дикого мяса воду пить. Бульон пей, вкусно.
После сытного обеда, выпив еще и горячего чая, они расположились в тени от камня. Легкий ветерок приятно обдувал разгоряченное едой тело, жужжали шмели над цветами, высоко над головой выписывал круги коршун, и его тоскливый клич далеко разносился над горами.
- Аржан, а теперь ты куда?
- С вами побуду – алтаец лежал на животе, положив подбородок на скрещенные руки, и с хитрецой наблюдал за Матвеем.
- С нами? А ты не торопишься домой?
- Зачем торопиться? Торопиться опасно, голову можно свернуть.
- А как же марал? Его ведь домой надо отвезти.
Аржан усмехнулся:
- У нас тут стоянка недалеко. Жара кончится – пойду. А вы куда идете?
Матвей рассказал Аржану про маму с Лешкой, ждущих их возвращения, про Петро и его деревню, про бандитов… Аржан слушал и удивленно качал головой. Когда Матвей закончил рассказ, сказал:
- Петро, иди сейчас. К ночи дойдешь, а к завтрашнему вечеру тут будете все. А мы с Матавеем походим, поглядим. Может, и встретим кого.
- А мясо как же? Пропадет ведь.
- Матавей пока отдыхает, я уже вернусь. Помогай давай – Аржан выудил из арчимака добрый кусок мяса, бросил на траву в тени, остальное принялся торочить к седлу.
Петро ушел, Аржан тоже, Матвей остался один. Поднялся, подошел к самому краю, сел, свесив ноги вниз. Вид отсюда на Теснину открывался замечательный. Видно было все как на ладони, и Матвей подумал, что лучшего места для нападения на обозы и придумать сложно. Как они тогда прорвались, он теперь и представить не мог. Будь бандиты чуть толковее, и обоз бы разбили. Но им повезло, и они сумели пройти…
Петро пойдет быстро и к ночи будет на стоянке. Завтра рано утром они тронутся в путь и ближе к вечеру будут здесь. А ему теперь остается только ждать.
"Говорящий с травами. Звери"
Продолжение следует
Фото мое
Утро выдалось росное и очень холодное. Зябко поеживаясь, мы выбрались из палаток и потянулись к костру, где уже вовсю хлопотал Миша. Он не признавал палатки и спал под кедром, уютно пристроив голову на могучем корневище и накрывшись овчинкой. Как он не замерзает?
Желания повторять вчерашний подвиг с утренним купанием у меня не было никакого, холод и так пробирал до костей. Кружка горячего ароматного чая грела руки сквозь рукава куртки, тепло от потрескивающего костра наполняло душу радостью. Тонкий сизый дымок от костра смешивался с висящим над водой плотным туманом и путался в пушистых кедровых лапах над нашими головами. Совсем рядом стрекотала белка, пофыркивали за деревьями привязанные на ночь кони, в озерке гулко плеснула рыбина. Гляди-ка, точно есть крупные! Азарт тут же забурлил в крови, но сегодня нас ждет охота, так что азарт поворчал немного и забился в самый дальний уголок.
- Миш, а куда пойдем? – я с громким швырканьем отпил горячего чая и выжидательно смотрел на друга. Второй участник нашей будущей охоты Леха который воин по армейской привычке молчал. Когда придет время, всю нужную информацию до него доведут. А вот лезть с вопросами… ну его. Миша, тоже немало времени отдавший службе, отвечать не спешил. Неспешно пил чай, что-то обдумывая. Затем неопределенно махнул рукой:
- Туда.
Тоже верно. Что бы мне дал предметный ответ на вопрос? Я предложил бы альтернативный маршрут? Или обрадовано закивал бы, мол, да, там-то как раз и водятся все маралы в этих горах? В общем, какой вопрос…
Сборы много времени не заняли. Винтовки, ножи, патроны, небольшой запас отварного медвежьего мяса, пара луковиц, лепешки – вроде бы все. Мне достался какой-то звероватый конь. Он сразу попытался меня цапнуть, и даже кусок крепко присоленного хлеба его настроения не улучшил. С помощью Ирыса, одного из наших проводников, я все же оседлал этого зверя. Должен сказать, что история общения с лошадьми у меня, прямо скажем, небогатая. Но делать нечего, пешком ведь не пойдешь. Остальные уже сидели в седлах и ждали только меня. Лихим кавалерийским подскоком я взлетел в седло, заставив коня шарахнуться в сторону. Если бы не Ирыс, крепко державший повод, то я уже мчал бы сломя голову по тайге. Причем «слоям голову» это не просто оборот речи. Ирыс обнажил в улыбке крепкие белые зубы и сказал, похлопав коня по шее:
- Терпи…
Я так и не понял, кому из нас он это сказал.
- Ирыс, а коня этого как зовут?
- Иногда ат, а иногда теке… - Ирыс заулыбался еще шире, а затем хлопнул коня по крупу и прикрикнул:
- Хоп!
Конь со звучным именем Теке (я так тогда думал) вальяжно зашагал следом за остальными, уже скрывшимися за ближайшими деревьями. Ехалось мне удобно. Седло, правда, было непривычным, но все когда-то бывает впервые. А тут ведь первая в жизни горная охота! С алтайцами, в тайге, на конях…приключение!
Мы степенно двигались по тропе, вытянувшись цепочкой. Тропа петляла между могучими кедрами, сваливалась в заросшие мрачными елками балки и взбиралась на покрытые огоньками взлобки. Красота необыкновенная.
Наконец тропа выбралась из тайги на гребень горы, и мы остановились. Вид отсюда открывался потрясающий. Прямо перед нами на расстоянии километров в 50 белыми горбами стоял Северо-Чуйский хребет с его ледниками. Величественные покрытые снегом вершины ослепительно сверкали на фоне синего неба. Влево от нас бесконечным всхолмленным одеялом тянулись покрытые тайгой горы – там дальше Монголия. За спиной – крутобокие горы над Чулышманом. А чуть правее – Джолуколь с его отвесными скалами по берегам. А где-то справа от нас за горами лежит Улаган. Стою я на этой вершине, верчу головой во все стороны и чувствую себя пылинкой – так прекрасны и велики горы вокруг меня, так бесконечно небо над головой.
И вдруг Ирыс запел. Запел на своем странном гортанном языке, закрыв глаза и обратив лицо к солнцу. Он раскинул рыки в стороны и напевал что-то, негромко и совсем не мелодично, но… Это было очень по-настоящему. Я вдруг словно провалился лет на тысячу назад. Древние горы вокруг и вечно молодое небо над ними, древняя песня из уст молодого парня… Меня пробрало, до печенок пробрало. Это и есть секрет Алтая. Здесь каждый живет в гармонии со своей землей и не отделяет себя от нее. Здесь каждый – часть этих гор, и горы – часть каждого живущего. Эта песня…она ведь не для нас была вовсе, нам просто очень, очень повезло ее услышать. Миша молча смотрел на Ирыса пока тот не допел. Допел, тронул пятками коня и мы пошли дальше, спустившись на десяток шагов и двигаясь в тени вдоль хребта. А мне так хотелось идти именно по хребту, ощущая бесконечность мира вокруг… Но нельзя. Если маралы там, где рассчитывают наши проводники, мы можем их спугнуть.
Я догнал Мишу, заставив его недовольно нахмуриться:
- Миш, а о чем Ирыс пел? – почему-то у Ирыса я спросить не додумался.
Миша ответил совсем не то, чего я ожидал:
- Скоро спешимся, марал там – он вытянул руку вперед.
- Там? А ты откуда знаешь?
- Сам увидишь – Миша пожал плечами и замолчал.
Я чуть приотстал, вставая на свое место в цепочке.
Через полчаса Ирыс спрыгнул с коня, забросив поводья на седло, и крадущимся шагом направился к вершине. Мы последовали его примеру, стараясь не шуметь. Подошли к вершине, улеглись на короткую жесткую траву и осторожно выглянули в надежде увидеть ниже по склону тучные стада маралов. Угу. Горы были все так же бесконечны и пустынны. Я вознамерился было подняться, но Ирыс цыкнул, призывая к тишине. Затем он показал куда-то вперед. Я обшаривал взглядом склоны напротив нас и ничего там не видел. Миша же в это время уже заряжал винтовку. Кого они там увидели-то?
Я раз за разом возвращался взглядом к склону горы, на который смотрели оба охотника. И вдруг краем глаза уловил движение. Маралы! Как же это я их сразу не заметил? И почему их сразу увидели мои алтайские друзья?
- На, стрелять будешь – Миша протянул мне винтовку.
Расстояние – метров 400. Ой не факт... Стрелок я, прямо скажем….в общем, рыбак я. Но, во-первых, очень хочется попробовать. А во-вторых, взять и отказаться? Да ладно, вы бы смогли?
Я принял винтовку, пристроил ее на камне и принялся искать маралов. Скажу вам, что через прицел делать это значительно труднее. Но ничего, справился. Вот они, застыли на одном месте. Десяток маралух, три молодых бычка и один взрослый, с развесистыми рогами и темной, почти черной шеей.
Вот в нее и будем целить. Выцеливал я долго, так долго, что Миша с Ирысом уже нетерпеливо поглядывать начали. Задержал дыхание, плавно потянул спуск… приклад увесисто боднул в плечо, выстрел сухим щелчком разлетелся по горам, и маралы сорвались с места. Все маралы. Я промазал. Миша подхватил винтовку, вскинул ее к плечу и выстрелил в угон, практически не целясь. Марал на полном ходу ткнулся мордой в склон, а затем завалился на бок. Готов. Остальные стремительно скрылись за урезом горы.
Мне было и стыдно и радостно одновременно. Стыдно из-за промаха, хотя я точно понимал, что попасть вряд ли смогу, но блин! Как я мог промазать-то? И радостно от того, что не я лишил жизни это гордое красивое животное.
Ирыс посмотрел на меня как-то… не знаю, я не понял. Наверное, это было разочарование, хотя по черным алтайским глазам очень сложно что-то понять. Дальше был спуск и подъем к лежащему на склоне маралу, его быстрая разделка, пятиминутка из чуть присоленной парной печени… Когда несчастный марал был упакован в арчимаки, на гребне горы над нами показался всадник. Увидев его, Аржан схватил винтовку и тут же выстрелил в его сторону. Мы с Лехой обомлели, а Аржан вскочил на коня и рванул в гору, вслед за скрывшимся всадником.
- Миш, чего это он, а? – голос мой не дрогнул, но я изрядно волновался.
- Тувинец – Миша пожал плечами.
- А стрелять-то зачем?
- Они у нас коней угоняют постоянно, вот и стреляемся…
- И что, прям вот так, всерьез? А если убьет?
- Да нет – Миша как-то очень уж спокойно пожал плечами – ни разу не убили никого. Так только, пугануть.
Аржан вернулся минут через десять, довольный донельзя.
- Ушел – улыбка до ушей, винтовка на плече висит.
- Точно ушел? – Леха недоверчиво смотрел на алтайца.
- Точно. Как заяц бежал – Ирыс хохотнул и хлопнул своего коня по шее, направляя вперед. До лагеря нам часа три добираться. День в самом разгаре, солнце палит немилосердно, небо затянуто кисеей облаков. Мы движемся в гору, из-под конских копыт веером рассыпаются кузнечики. Пахнет чабрецом и клубникой, нагретыми камнями и снегом (с ближайшей вершины тянет свежим холодком). Из звуков только глухой топот копыт, стрекот кузнечиков, тихий говор Миши и Ирыса и все тот же крик коршуна. Нереальное, невероятное спокойствие. Вот так я бы ехал и ехал бесконечно.
Именно в этот момент я вдруг осознал, какой же древний и глубокий народ алтайцы. Они живут среди этого спокойствия, среди легенд и духов. Они – хранители понимания жизни, хранители истории мира. Их песни – сама суть мира, их музыка – ветер, их жизнь – река. Может быть, меня просто растворили в себе эти горы, и я поддался впечатлениям. Но я ехал и жалел о том, что не могу услышать алтайскую музыку, немного тоскливую, летящую и древнюю, как мир. Я понимаю, почему она именно такая. В этой местности не могла появиться другая музыка. Сразу оговорюсь, я не пытаюсь здесь придать алтайцам каких-то качеств, я о своих ощущениях пишу…
В лагерь прибыли часам к 5 пополудни. Там кипела жизнь. Леха коптил рыбу, отец рыбачил, совсем рядом со станом в озере устроили купалку мелкие со стоянки. Их эта вода в 4 градуса вообще никак не останавливала. Они плескались с веселым хохотом и визгами, ныряли и пытались ловить мальков османа.
Я за эту охоту так прожарился на солнце, что даже раздеваться не стал – так в одежде и ухнул в озеро, только сигареты выложил. Хорошо…
До вечера варили, жарили и запекали марала. И ели, ели, ели. Скажу вам, что мясо дикого марала отличается от марала из маральника разительно. Дикий не ест комбикорм и сено, он питается лекарственными травами и много двигается. И оторваться от этого мяса просто невозможно.
Леха который шахтер налегал на мясо наравне со всеми. Миша кипятил горячий чай, но горячего как раз и не хотелось. В воздухе плотным маревом висела духота, а тут еще горячее мясо…в общем, пить хотелось нещадно. Но нельзя после любой дичи пить холодную воду, очень опасно. Поэтому пили чай, стоически претерпевая жару. Я еще пару раз окунался в озеро, и это сильно мне помогало.
За Лехой-шахтером мы не уследили. Он все же набрал полный котелок воды в озере и осушил его залпом. Миша, увидев это, попытался влить в Леху такой же котелок кипящего чая, но Леха не дался. Тогда Миша философски пожал плечами и молвил (именно молвил):
- Подохнешь. В муках.
Леха ухмыльнулся, свернул голову очередной бутылке водки и надолго к ней приложился. Забыл, наверное, что водка не согревает. А может и просто повод нашел. В общем, через полчаса пьяный Леха громко страдал, лежа на боку у костра. Его мучили дикие рези в животе. Животный жир от холодной воды затвердел внутри его несчастного организма.
Миша принялся за спасение. Леха пил горячий чай, как можно горячее, к животу его прикладывали наполненный горячей водой пакет, но легче ему особенно не становилось. Страдал он все тише, что начало нас беспокоить.
- Миш, может его в Улаган, в больницу?
Миша заговорщицки мне подмигнул:
- Помучается чуть и поправится. Но тяжело ему будет. Предупреждали же. Эх…
В самый разгар Лехиных страданий на озеро налетела гроза. Тучи клубились почти над водой, все вокруг резко наэлектризовалось, в воздухе повисло напряжение. А потом грянуло! Молнии били в воду, каждый такой удар заставлял все нутро мелко дрожать, хотелось забиться куда-нибудь…но некуда было забиться. Оставалось только внимать величию момента и бояться. Гроза промчалась быстро, вымочив нас до нитки и заставив в очередной раз ощутить свою ничтожность и беспомощность перед силами природы.
Леха к концу грозы вроде бы немного поправился. Во всяком случае, он больше не страдал вслух. Да и вообще у костра мы его видели не часто – он все больше по тайге ходил. Наверное, грибы искал, да.
Когда окончательно стемнело, Миша сказал мне, вороша палкой угли в костре:
- Пойдем на стоянку? Мяса увезем…
Памятуя вчерашнее, я поспешно сказал:
- Только без арачки!
- Чай пить будем – успокоил меня Миша и принялся собираться. Мы с хеканьем закинули на спину моего недоброго коня арчимаки с мясом и тронулись в путь. Идти по ночным горам в полной темноте то еще развлечение. Над головой – невероятный ковер звезд, ярких и очень крупных. Небо бесконечно глубокое. Очень холодно, и ощущение такое, что холодом тянет прямо из космоса над головой. Тайга как-то тревожно потрескивает, вздыхает и волнуется.
На подходе к стоянке нас встретили те же два пса. Махали хвостами и тыкались холодными носами в ладони, терли боками об ноги и легонько прикусывали пальцы. Учуяв запах мяса, они полюбили нас еще больше и готовы были даже спеть нам приветственную песнь. Жалко, не умеют.
За жилым аилом на берегу небольшого, метров 100 в длину, озерца горел большой костер. Прогорающие смолистые сучья выбрасывали в небо целые снопы искр, которые смешивались со звездами. Вокруг костра сидели все обитатели стоянки, от самых мелких до самых взрослых. Совсем малыши сидели на коленях у матерей и сестер, сверкая черными глазенками. Ребятня постарше и мужики сидели прямо на траве, попивая чай из больших кружек.
Но главным у костра, вне всякого сомнения, был старый-старый алтаец. Что он здесь делает? Зачем его притащили в горы? Ему бы дома у печи правнуков нянчить, а он тут…
Нам дали место у костра и налили чаю. Мы свалили у огня охапку сушняка, который притащили с собой. Так принято в тайге – к чужому костру со своими дровами.
Я с огромным интересом смотрел вокруг. Я снова, в который уже раз здесь, словно бы провалился в прошлое.
Ночь, горы, в радиусе 50 км ни одного человека кроме сидящих у костра, сам этот огромный костер, бесконечный купол неба над головой, черноглазые молчаливые люди вокруг огня, ароматный горячий чай и немного дребезжащий, некрепкий уже голос старика, который что-то рассказывает на своем языке. Я не понимал ни одного слова, но это было и не важно. Я впитывал все это каждой клеточкой тела. Кто еще вот так сидел в горах у костра и слушал алтайские легенды?...
К своему костру мы вернулись глубокой ночью. Все уже спали. Мы с Мишей уселись к огню и принялись разговаривать. Я расспрашивал, а он рассказывал. Об алтайцах, о традициях, о легендах, о духах, об алмысах тоже говорил. Много нового для себя я тогда узнал, и когда-нибудь напишу и об этом тоже. И о том, как к нашему костру приехали две амазонки и пытались меня увезти, как мы ждали в засаде медведя, как ночевали зимой, завернувшись в дюрханы, как я ездил на Укок...
Фото Сергей Усик
3 последних фото - Закир Умаров
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
С другом Мишей (единственный знакомый мне синеглазый алтаец), отцом и парой друзей собрались мы на удивительное озеро Коккель. Удивительно оно тем, что там никто не бывает. Расположено это озеро в окрестностях с. Улаган в Горном Алтае на высоте 2300 н.у.м. Дорога до озера заслуживает отдельного рассказа. 900 км до Улагана, оттуда ещё 70 по горам (на это ушла большая часть дня) на УАЗике с прицепом. И когда организм, основательно вымотанный дорогой, готов поддаться распаду, начинается самое интересное. Весь груз из прицепа (палатки и прочий скарб) мы распихали по арчимакам (большущие седельные сумки из грубой кожи) и навязали сверху на несчастных лошадей, которые, ведомые проводниками, отправились в гору по конной тропе. Мы же, навьючив на себя спиннинги и ружья (местность вокруг оооочень дикая) зашагали в гору, к вожделенному озеру. Вожделенному потому, что Миша нам очень много о нем рассказывал, и этот поход мы планировали с зимы.
Первый час пути показался нам лёгкой прогулкой. Мы шли вдоль подножия хребта, временами форсируя неглубокие ручьи и болотца. Шли и шли, благо новичков среди нас не было. Отец всю жизнь на рыбалке и в тайге, да и работа в шахте не предполагает телесной хлипкости. Один Леха служил в каких-то диверсионных частях и был выносливым как верблюд. Второй Леха, хоть и пил безбожно, но был шахтером и силой обладал просто невероятной. Про Мишу и говорить нечего. Это его земля, и он своей особенной валкой походкой семенил впереди, задавая нам направление. Леха который шахтер временами прикладывался к горлышку полторашки, как потом выяснилось, с самогоном.
Мы шагали, крутя головами и вдыхая чудесный аромат трав и цветов, тайги и нагретых солнцем камней. Посмотреть вокруг было на что. Разлапистые лиственицы и пышные ёлки, седые пихты и могучие кедры, разноцветный ковер цветов, глубокое синее небо и крутобокие, покрытые тайгой горы... Все это настраивало на благодушный лад. Зря. Вы ведь помните, что Леха временами отпивал из заветной бутылки?
Где-то на середине подъёма мы дружно осознали, что прогулка перестает быть лёгкой. Позади три часа непрерывного подъёма, спиннинги и ружья ощутимо гнут к земле, и только счастливый Леха который шахтер продолжает попивать самогон и становится все радостнее. Миша все так же размеренно шагает впереди, задавая нам темп, и только гордость не позволяет упасть ничком в траву и взмолиться об отдыхе. А горы тем временем становятся все краше, мы ведь поднимаемся, обзор открывается все шире и дальше. Благодать! Чудный запах горной тайги, лёгкий ветерок и никаких жужжащих гадов. Добравшись до неширокого ручейка (как оказалось, река Улаган), Миша все же решил дать нам отдых. Быстро собрал костерок и принялся варить чай. Правда мы о том, что отдыхаем, не знали - мы плелись в гору где-то ниже. Добрались до Миши сначала мы с Лехой который воин, брякнулись на землю и принялись усиленно отдыхать в ожидании бати и его уже очень весёлого друга Лехи который шахтер. Дождавшись их появления, Миша поднялся и зашагал в гору, бросив нам через плечо: "Костер залейте". Сказал и скрылся в ельнике. Дерсу Узала, блин😀
С каждым шагом в гору идти становилось все труднее. Склон стал круче, местами приходилось буквально карабкаться, цепляясь за камни и корневища. Глядя на наши взмыленные лица, Миша улыбался хитро и ничего не говорил. Из-за спины тем временем неслась бравая песня Лехи который шахтер. Слов было не разобрать, но общее настроение было явно оптимистичным. Хотелось стрелять, но сидеть не хотелось, поэтому терпели. Финальный отрезок подъёма чуть не стал фатальным. Тропа обрывалась почти отвесным участком метров семи в высоту. Из земли там и тут торчали корни и камни. Предполагалось, что нам туда, но логика подсказывала мне, что так тропы не прокладывают и где-то здесь зарыта собака. Миша делал вид, что не замечает вопросительных взглядов, но и сам не стремился форсировать последний рубеж. И тогда вперёд вышел Леха который шахтер. Поплевав на ладони, он неверной походкой направился к склону. Примерился, вцепился пальцами в ближайший камень, второй рукой взялся за корневище и попер в гору...
И вот Леха который шахтер висит на корневищах на высоте пары метров и судорожно пытается найти ногами опору. Тщетно. Ноги его в растоптанных кроссовках соскальзывают с камней, сиплое сивушное дыхание иссушивает травы вокруг, пальцы готовы разжаться... Хлоп! Леха сидит на пятой точке и изумлённо осматривает все вокруг. Во взоре читается явное непонимание того, где он и что тут происходит. Мишина улыбка становится ещё шире, мы в отчаянии осматриваем окрестности в поисках альтернативной тропы. И о чудо! Тропа найдена! Метрах в двадцати от нас, в тени развесистых мрачных ёлок виднеется отчётливый след чего-то сапога. Здесь бывали люди! Ура, мы не одиноки (я уже начал в этом сомневаться). Я молодым сайгаком делаю рывок в ту сторону, прорываюсь сквозь упругие елкины ветви и... Блииин... Болото. Самое натуральное болото. Я впервые вижу болото на вершине горы (а мы спустя пять с лишним часов все ж забрались). Тоскливый взгляд за спину, где Леха который шахтер снова примеривается к корневищами...Не, туда я не хочу. Миша смотрит на меня уже без улыбки - ему просто интересно, какое решение я приму. Я вырубаю из ближайшей сушины посох подлиннее и отправляюсь форсировать болото. Тычок посохом перед собой, шаг, снова тычок. Остальные потянулись за мной, стараясь шагать след в след или около того. Идём, перекликаемся - тайга вокруг стала совсем дремучей. Комарье над болотом плотоядно взвилось и тут же облепило нас плотной шапкой. А ведь нигде в горах их нет. Ну ладно, нас комарами не испугать.
В какой-то момент, когда до выхода из болота нам оставалось уже совсем недалеко, Леха который шахтер перестал отзываться. До этого он бурчал что-то или просто громко икал, а тут тишина. Да что ж за напасть! Мы остановились, огляделись, принялись орать. Тщетно. Тишина нам ответом. И тоскливый крик коршуна где-то над головой. Ван Хельсинг, только тумана нет. Рывком из болота, сбросить груз на сухое, и назад, искать пропавшего. С собой ружье (помним про медведей) и запас воздуха в груди. Орать нам теперь до посинения. Не найдем Леху - пропадет...
Наши поиски приняли стихийный характер. Мы бродили по болоту во всех возможных направлениях, совершая броуновские движения и пугая белок истошным криками. Казалось, жизнь в тайге замерла. Медведи раньше времени залегли в берлоги, волки сели на добровольную диету, маралы на всякий случай сбросили рога...а Леха который шахтер все не находился. День меж тем неуклонно катился к ночи. В горах ведь нет вечера. Упало солнце за гору и все, ночь. И пьяный одинокий Леха. И вокруг запуганные до жути медведи... Мда. Как-то это не того, не здорово. Но где искать-то? Куда он мог так толково слинять, что даже Леха который диверсант при всем своем опыте не мог обнаружить следов? И горный охотник Миша тоже. А ведь Леха который шахтер ещё и пьяный! Видать, служба в советской армии накрепко вбило в Леху-шахтера золотое правило: выпил - прячься. Вот он и спрятался.
Предчувствуя скорую ночь, мы решили отправлять гонца в Улаган за народом. Искать Леху большой группой с собаками точно будет надёжнее. Кандидат на поход в Улаган один - Миша. Но идти пешком долго и муторно, а учитывая скорую ночь ещё и опасно. Решили ждать появления проводников с конями. Ну а раз ждём, чего бы и чаю не выпить? Сказано - сделано. Через пять минут на месте нашей будущей стоянки дымил жаркий костерок, над которым висел котелок с набранной из озера водой и собранными тут же травами. Брусничник, курильский чай, смородина, собранный по пути чабрец - чай обещал быть убойным! еу и пока варится чай, чего бы и не расселить спиннинг? В озере рыба,озеро вот оно... В общем, спустя ещё пять минут на траве ворочался первый осман. Рыба крайне странная и оооочень голодная. Каждый заброс блесенки приносил рыбу. Не крупный, граммов 500, османы клевали непрерывно. Я увлекся настолько, что чуть не прозевал явление Лехи.
Сначала мы услышали тихое лошадиное фыркание - по тайге кто-то двигался на лошади. Внимания на это мы не обратили особого - проводники с нашими вещами вот-вот должны были появиться. Но это были не они!
На поляну, где мы расположились, вышел совершенно нам незнакомый алтаец. Был он невысоким и крепким. Костистое смуглое лицо с глубоко посаженными черными угольками глаз, крепкие кулаки и висящая на плече винтовка. Вот этот точно Дерсу Узала. Поперек седла на спине его невысокой лошадки висел наш Леха который шахтер. Висел и безобразно громко храпел, выводя такие замысловатые рулады, что мы невольно опешили.
- Ваше? - невозмутимый алтаец кивнул за спину на Леху. Так и спросил "Ваше?", словно говорил о чем-то крайне неприятном. Впрочем, кому приятен абсолютно, бессовестно пьяный храпящий, воняющий сивухой и мокрый до нитки мужик?
- Наше - Леха который воин за ногу сдернул тёзку с седла, благо коник был невысокий. Леха который шахтер даже не удосужился проснуться. Буркнул что-то, повернулся на бочок и продолжил храпеть.
- Ты где его нашел? - Миша подступил к незнакомцу.
- В озере плавал. Втором.
Что это за озеро и где оно находится, мы не знали, но все равно сильно удивились.
- А спиннинги его где? И сумка со снастями? - это уже Леха который воин. Это была его сумка с кучей рыбацких богатств.
- Не было никакой сумки.
Вот так.
Леха зло сплюнул и отошел к костру. Алтаец привязал коня и уселся к костру, где уже исходил вкусным паром котелок с чаем.
Молча пили чай и думали над тем, где же нам завтра искать потери? Ладно, утром будет видно. А пока надо ставить лагерь, за хлопотами мы не заметили как наступила ночь. В свете костра заканчивали с палатками, пока Миша готовил нехитрый ужин - кашу с тушёнкой и жареных османов.
Об османах стоит поподробнее. Рыба эта странная, похожая строением тела на судака, но без зубов и чешуи. При этом рыба явно хищная, потому как на блесну кидалась с великой радостью, да и в желудках нашли малька. На вкус...ну не знаю. Вроде и вкусный, но костей больше чем мяса.
Ужин прошел в молчании – все очень устали за день, да и тепло от костра разморило и начало тянуть в сон. А вокруг с заходом солнца резко похолодало. Леха который шахтер мелко дрожал, хотя мы и подтянули его поближе к костру. Дрожал, но просыпаться упорно не желал.
Разбудили, чтоб переоделся в сухое да поел хоть немного – весь день он ел только самогон.
Разбудить оказалось нелегко. Леха брыкался, рычал, умолял, угрожал… В итоге Леха который воин пообещал окунуть его в озеро, и шахтер проснулся. Видимо, купание в одежде в ледяной воде в его личном рейтинге развлечений занимало вообще не первое место.
Он сел, помотал головой, какое-то время щурился на огонь, а затем с глубокой и очень искренней скорбью выдал, ни к кому не обращаясь:
- Вот такое я говно…
Сказал, вздохнул тяжело и снова уставился в огонь. Возражать ему, как вы догадываетесь, никто не стал.
Посидев так еще с философским видом, Леха который шахтер подхватился и умчался к палатке, переодеваться. Невозмутимый алтаец наблюдал за ним с искренним интересом. Где-то в уголках его черных глаз прятались ехидные смешинки, но внешне он ничем своего отношения не показывал. Выпил чай, поужинал с нами и засобирался.
- Миш, куда он в ночь-то? Пусть остается, утром и поедет.
Миша только хмыкнул и ничего не сказал. Алтаец уехал в ночь, а мы стали устраиваться спать.
Я залез в ледяной спальник и пару минут дрожал, пытаясь согреться. Согрелся конечно, спальник хороший. Могучий Лехин храп из соседней палатки пробуждал во мне мысли об убийстве, но сидеть я все так же не хотел, так что оставалось только надеяться на батю, который спал с Лехой в одной палатке. Через короткое время Леха в дальней палатке как-то странно хрюкнул и перестал храпеть. Я поймал блаженный миг полной, абсолютной тишины и провалился в сон.
…Утро задалось знатное. Я шевельнулся, задел стенку палатки, и на меня обрушился дождь из ледяного конденсата. Блин! Вот это побудка.
Сел рывком, расстегнул спальник – холодно!
Выскочил из палатки и не поверил глазам. На траве – иней! Трава аж хрустит под ногами. Над зеркальной гладью озера примерно в метре висит молочный, плотный как вата туман. Я доскакал до берега, высоко задирая ноги, и ухнул в воду. Аааааа!
Сказать, что вода в озере холодная, это совершить преступление против правды. Ледяная! Такая, что меня словно кипятком обдали. Дыхание перехватило, лицо стянуло судорогой…. Уууух! Я нырнул, еще разок, поплескался немного и вылез на берег. Иней на траве блестел горстью рассыпанных самоцветов, изо рта вырывались облачка пара, но мне не было холодно. Мне было хо-ро-шо… Я неспешно дошел до палатки, растерся докрасна грубым полотенцем и принялся раздувать прогоревший костер. Сушняк занялся сразу, и скоро над поляной в тумане поплыл вкусный тонкий дымок. Красота!
Природа просыпалась. Солнце поднялось чуть выше, и висящий над водой туман засветился вдруг жемчужным светом, заволновался… К запаху дыма от костра прибавился вдруг как-то сразу плотный, кружащий голову аромат трав. Весь берег был усеян огоньками вперемешку с курильским чаем. Палатки мы поставили под раскидистыми пушистыми лапами могучих кедров, от которых шел чудесный, ни с чем не сравнимый запах живицы и хвои. Из тайги тянуло смешанным густым запахом прелой хвои и грибов. Воздух такой….как родниковая вода. Невозможно надышаться!
Я пошел к озеру, набрать воды в котелок. Подошел, наклонился, поднял голову и…замер. Под висящим над водой туманом мне открылась удивительная картина. На другом берегу прямо напротив меня метрах в тридцати стоял марал. Он зашел в воду по грудь и пил воду. Услышал меня, вскинул голову и прянул испуганно в сторону, кося на меня настороженно. Постоял так немного, прислушиваясь к чему-то и… и вернулся к воде. Пил, поднимая иногда голову и глядя на меня. А я замер, боясь пошевелиться, спугнуть этого прекрасного зверя. Но вот кто-то в лагере заворочался, вжикнула молния палатки и раздался громкой батин голос:
- Красотища! Вставайте, заспанцы! Эге-ге-ге-гей!
Его крик раскатился над водой и загулял, забился в стоящих за моей спиной соснах. Марал отскочил испуганно и рванул в сторону, запрокинув голову и закинув на спину ветвистые рога. Я с сожалением проводил его взглядом, набрал воды и вернулся к костру. Предстоял долгий полный приключений день…
За завтраком мы принялись пытать Леху который шахтер. Как умудрился потеряться, как оказался у таинственного второго озера и куда дел снасти? Сначала он упрямо повторял коронную фразу про себя и говно, но потом разговорился.
- Ну я это…решил чуть отстать, надо мне было. Ну и отстал. И заспал немного. Очнулся – тихо вокруг. В горле пересохло, не крикнуть. Ну я сумку взял, спиннинги взял и пошел. Куда идти? Не знаю. Но и сидеть смысла нет (здесь он ошибся, потерялся – сядь и сиди, золотое правило). Шел, пока на речку не наткнулся. Ну и решил по речке идти. Речка же она из озера течет…наверное. Пошел, да оскользнулся и в речку ухнул. А там течение и дно каменное, скользкое. Короче, унесло меня вниз. Все потерял. Все – на этих словах он исподлобья глянул на второго Леху.
- Ну и? – голос второго Лехи не предвещал.
- А чего «ну»? Я дальше и не помню. Раз только глаза открыл, когда какой-то мужик меня за волосы из воды тянул. А потом опа, и костер…
Ругаться было бессмысленно. Решили идти искать снасти ближе к обеду. Первое, что мы сделали после завтрака, это рванули в окрестную тайгу. Хотелось грибов поискать да и вообще осмотреться не мешало бы. Тайга вокруг Улагана хоть и демучая, но очень похожа на парк. В ней нет валежника. Вообще. Совсем. Куда он девается я не знаю, но его нет. Зато есть чудной белый мох, в который словно в перину проваливаешься по колено. И прямо поверх мха ковром растет брусничник, а в прогалах и на небольших холмиках там и тут стоят рыжики! Настоящее море рыжиков. Мы конечно же нарезали хороший пакет и утащили его к костру. И пока тащили, я наткнулся на совсем свежие, еще теплые следы медведя. Буквально в ста метрах от палаток. Это опасно. В лагере еда, и хозяин точно придет по-хозяйски навести ревизию. Я сказал об этом проводникам, и те быстренько засобирались. Подхватили винтовки, прыгнули на коней и скрылись в тайге, а мы принялись за второй завтрак. Миша быстренько промыл грибы и порезал крупными кусками. Туда же настрогал лук кольцами и крепко присолил, плеснув немного растительного масла.
- Давайте к столу, вкусно.
Я с сомнением посмотрел на Мишу – сырые грибы есть…хм.
Но Миша уже наломал хлеба и принялся с аппетитом уплетать диковинное лакомство. Мы присели рядом, свернули голову бутылке водки (дезинфекция наше все), вздрогнули и закусили. Нереально вкусные рыжики оказались! Просто невозможно вкусные. Мы съели все что принесли в один присест. Было так вкусно, что даже не страшно.
До обеда рыбачили. Осман клевал все так же, и его вообще не волновало, что именно мы бросаем в воду. Довольно скоро нам наскучило – таскаешь рыбу как из аквариума.
- Миш, пошли сумку искать. Леха вроде помнит где ее потерял…
Леха, к слову, беспробудно дрых у костра, подложив под голову здоровенный кулачище. Будить его поручили мне, и долго думать я не стал. Тихонько подошел, присел рядом на корточки и, набрав в легкие побольше воздуха, гаркнул во всю мочь:
- Команда «газы!»!
Леха подскочил как подброшенный и ошалело завертел головой, пытаясь рукой нашарить что-то в густой шелковистой траве. Противогаз, наверное. Осознав, что противогаз не нужен, Леха снова упал на бок и вознамерился было заснуть, но не тут-то было. Легкий душ из ледяной озерной воды взбодрил его невообразимо.
- Лех, пошли снасти искать?
Леха, который хотел было переадресовать меня куда-нибудь очень далеко, резко передумал – потеря снастей лежала на его совести тяжким грузом, и отказаться от поисков он никак не мог. С тяжким вздохом поднявшись, Леха уныло побрел куда-то в тайгу.
- Лех, тебя вчера вроде с другой стороны привезли. Ты точно помнишь, где был?
Почесав в плешивом затылке, наш шахтер махнул рукой и сменил направление. Немного. Почему именно в эту сторону, мы спрашивать не стали. Посмотрели на Мишу, который закинул на плечо винтовку и сейчас прилаживал на поясе ножны.
- Идите, догоню.
Ну ладно. Нам сказали идти, мы и пошли. Леха угрюмой длиннорукой фигурой брел по тайге, напоминая безвременно облысевшего снежного человека. Глядя в его ссутулившуюся спину, мне мерещились печальные вздохи и полные вселенской печали глаза. Даже стало немного жаль это большого дядьку, но снасти было жаль чуть больше, поэтому мы быстренько его догнали и шли теперь следом. Вскоре неслышной тенью рядом с нами появился Миша. Невысокий и коренастый, он как-то удивительно ловко и быстро передвигался по тайге, абсолютно бесшумно и незаметно.
Обогнав нас, он поравнялся с Лехой и хлопнув его по плечу, показал рукой нужное направление.
Вновь болото и тучи комаров, хлюпающая грязь под ногами и невообразимо загадочная тайга вокруг. Свисающие с елок белые пряди длинных мхов, сумрачная прозрачность уходящих вдаль лиственниц, горьковатый запах прелой хвои и грибов и полная тишина. Слышно только наше дыхание и чавканье грязи, да иногда где-то над головой, над рвущимися к небу деревьями, над всеми горами одиноко кричит коршун. Его переливчатый клич добавляет мистики в окружающую нас картину…
К озеру мы вышли примерно через час неспешного хода. Миша знал эти горы как свой двор и вел нас напрямик.
- Миш, а если он где в другом месте сумку потерял?
- От озера вверх по реке пойдем. Если она там – найдем.
Хорошо, что хоть у кого-то есть план.
Второе озеро открылось перед нами сразу. Было оно небольшим и неглубоким. На дне в обманчивой близости от поверхности лежало несколько покрытых зеленоватой тиной стволов. Никакой рыбы в озере не виделось, хотя солнце просвечивало его зеленоватую воду на всю глубину. Следы Лехиного купания мы обнаружили сразу – берег в одном месте был разворочен так, словно тут искали золото. Я с уважением глянул на Лехины большие руки – такими можно и уголь добывать. Вскрышным способом. Без экскаватора.
Леха, глядя на озеро, болезненно сморщился – вспомнил, видимо, свои водные процедуры. Но безжалостный Миша не дал ему вдоволь настрадаться.
- Пошли, кому стоим-то…
Растянувшись редкой цепочкой, мы двинулись вверх по реке, внимательно глядя по сторонам. Шансов не заметить сумку в прозрачной и просматриваемой на добрый выстрел тайге у нас не было. Так мы тогда думали.
Но, добравшись по реке до нашего озера, сумку мы так и не нашли. Миша философски пожал плечами:
- Алмысы забрали.
- Кто забрал? – голос Лехи-воина обещал алмысам все самое недоброе. Миша глянул на него как на странного ребенка и ничего не ответил.
К костру пришли немного грустными. Отец уже сварил богатый обед – уха из османов, жареные османы и даже хе из них же (лук и уксус с собой были). На еду накинулись с небывалым аппетитом – свежий воздух и добрая прогулка сделали свое дело. И к моменту, когда мы обгладывали последние османовы косточки (а их в нем ну ооочень много), в лагере появились наши проводники.
Арчимаки на спинах их коней бугрились – в них явно что-то было.
- Первый из проводников, ирыс, спрыгнул с коня, расстегнул арчимак и бросил на траву у костра солидный кусок мяса, затем еще один, а затем еще и две медвежьих лапы. Догнали они того мишку, чьи следы я увидел не так давно.
- Вари – с непередаваемым алтайским акцентом сказал Ирыс и принялся расседлывать коня.
Леха-шахтер сгонял к озеру с мясом, быстро его промыл, заложил в ведро и залил водой. Щедро сыпанув соли, подвесили ведро на таган над огнем. Все, теперь только ждать.
Костровым как самого виноватого назначили Леху-шахтера, чему он не особенно и сопротивлялся, а сами направились рыбачить. Миша по секрету мне сказал, что на глубине водятся очень крупные османы, и я задался целью хотя бы одного солидного поймать.
Мы с Лехой-воином накачали лодку, спустили на воду и в путь, за османами! Первый же заброс принес поклевку, и в лодке запрыгал уже привычный османчик граммов на 300.
Ну нет, я не за ним. Попытался блеснить отвесно, но мелкие османы не давали блесне опуститься хоть на сколько-то, нападая на нее со всех сторон. Через час я отчаялся и ловил то, что есть. А на берегу тем временем кипела работа.
Отец, Миша и Леха-шахтер затеялись сооружать коптильню. Рубили сосновый подрост и вязали из него каркас, обтягивали его привезенным с собой полиэтиленом. Сначала там будет баня. А потом закрепим внутри вешала, на которых и будет висеть осман.
Мы выбрались на берег и принялись помогать. Прокопали канаву в склоне, закрыли ее лапником а сверху дерном. Это труба, по которой дым от костра будет подниматься к коптильне, остывая по пути. Затем вернулись к костру и взялись за чистку и засолку пойманной рыбы. Медведь все это время варился в ведре. Леха регулярно доливал воды, а проводники меланхолично валялись на траве, о чем-то переговариваясь. Затем вдруг поднялись и куда-то уехали, не став даже седлать коней. Миша проводил их взглядом, потом повернулся ко мне и спросил:
- На стоянку пойдешь со мной?
Почему только я? Не знаю.
- Конечно!
До стоянки нужно было пройти около трех километров, и это была одна из самых приятных моих прогулок. Жара уже чуть спала, на небо набежали тучи, обещая скорую грозу. Мы шли по покрытому настоящим ковром трав и цветов нагорью, из-под ног в разные стороны с громким стрекотом вылетали кобылки, запах разогретых цветов кружил голову. Вроде и душно, но с покрытой снегом вершины тянуло холодным освежающим ветром, и дышалось удивительно легко.
…Навстречу нам выкатились два пса. Они деловито нас обнюхали и посеменили чуть впереди, сопровождая к видневшимся впереди аилам. Первый аил не был жилым. В самом его центре на огне стояла 200-литровая бочка.
- Это чадыр, в нем арачку варят – очень «понятно» объяснил Миша и пошел ко второму аилу. Внутри в самом центре был устроен очаг, у дальней стены застеленные матрацами широкие скамьи. Справа от входа большой стол, на котором среди чашек и плошек с едой лежали свежие панты – охотники застрелили марала. В аиле собрались девчата, пара взрослых женщин, несколько подростков и без счета совсем маленьких ребятишек. Они смотрели на меня и о чем-то хихикали. Самая старшая, солидная красивая женщина, показала мне на стол:
- Есть садитесь…
Отказываться я не стал. Во-первых, не принято в горах отказываться, а во-вторых, очень вкусно выглядело все то, что стояло на столе. Домашний абсолютно воздушный творог, разварное мясо марала, ячменная каша и горячий чай с талканом. Но самым первым что мне преподнесли была большая эмалированная кружка, от которой пахло…пахло…не знаю чем. Пахло одновременно кислым молоком и самогоном.
- Арачка – сказал Миша и хитро так улыбнулся.
- Я столько не выпью! – я протестующее выставил перед собой руку. Молодой парнишка быстро поменял кружку на маленькую, и я мысленно перекрестившись, опрокинул ее в себя.
Арачка была горячей! Горячей, блин! Вкус и запах кислого молока вкупе со вкусом самогона – это нечто. Я проглотил арачку и ненадолго замер, прислушиваясь к ощущениям. Тепло мощной волной поднялось от ног и ударило в голову. Последнее, что я запомнил, было то, что творог оказался очень вкусным.
…Следующий кадр – я сижу у костра в нашем лагере и смотрю в ведро, в котором все еще бурлит медведь. Вокруг уже темно, в голове моей топор. Во всяком случае, именно такие ощущения я испытывал. Голова болела зверски. Каждое движение вызывало новый взрыв боли. Миша понимающе поглядел на мои мучения и протянул мне кружку. Ну неееет, второй раз ЭТО я пить не буду.
- Да это не арачка, выпей, полегчает же.
Все же ледяная водка в таких случаях – это благо. Уже минут через 10 мне стало хорошо. Мы наконец сняли с костра ведро с мясом и принялись за ужин. Гроза так и не случилась. Снова похолодало, и я чувствовал себя просто прекрасно. Ужинали медвежатиной, и она показалась мне необычайно вкусной. Мясо плотное, с крупными волокнами и ярким вкусом. В общем, наелись до отвала и я упал спать. Завтра на охоту…
Продолжение следует