Первая глава

Каникулы закончились, и начался новый семестр, принёсший с собой февральские морозы. Ученики втягивались в учёбу весьма неохотно, засиживаясь допоздна в библиотеке и гостиных. Лишь скромный день рождения Милисенты Булстроуд немного скрасил холодные январские дни.

Для Гарри семестр означал лишь очередные домашние задания, а также попытки скрыть свою жизнь у маглов от однокурсников, которые начали обсуждать планы на лето, хотя до него было ещё далеко.

Мальчик очень хотел провести каникулы в магической семье, но не в такой, где нужно вести себя идеально, хотя даже такая компания была бы лучше, чем лето у Дурслей.

Поттер проснулся посреди ночи от шума у его двери. Сев в кровати, он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна. Мальчик прислушался. Кто-то пытался проникнуть в его спальню! Но запирающее заклятие оказалось не под силу обычной «Алохоморе», и теперь голоса совещались о том, что же делать.

Гарри надел очки. Сердце бухало где-то у горла. Схватив палочку с тумбочки, он направил её на дверь. Это Малфой с Крэббом? Непонятно. Пошептавшись, обладатели голосов начали удаляться. Поттер метнулся к двери и замер сбоку от неё, изо всех сил прислушиваясь. Скрипнула лестница. Кто-то поднимался по ней вверх. Значит, это не с его курса: у первокурсников спальни находятся на этом этаже, который был самим нижним. Что они хотели? Точно ушли? Гарри ещё с пару минут размышлял открыть ли дверь и посмотреть, кто это был, но осторожность взяла своё. Хорошо, что он изучил Коллопортус — трудное, но полезнейшее заклинание. Кто же это был? А вдруг они вернутся? Мальчик схватил стул и притащил его к двери. Если кто-то взломает его дверь, то наткнётся на него. А он уж этим взломщикам задаст! Хотя сейчас ему, стоящему в тёмной комнате и нервно сжимающему палочку, набор изученных заклинаний показался откровенно жалким. Чем из этого можно противостоять тем же старшекурсникам? Вдруг это были парни с седьмого курса? Может, они решили разобраться раз и навсегда с Гарри Поттером, отомстив за Волан-де-Морта?

Подождав для верности пару минут и начав уже замерзать в одной пижаме, Гарри отправился обратно в кровать. Кто бы то ни был, они уже ушли, а завтра с утра вставать. Он забылся тревожным сном.

Проснувшись утром и с недоумением увидев свой стул, подпирающий дверь, он совсем не сразу вспомнил события ночи. Теперь всё это казалось таким нелепым. Может, это ему приснилось? Хмыкнув, Поттер встал, надел очки и, вооружившись палочкой, повернулся к двери. Тихо. Он аккуратно отодвинул стул, засунул ключ в замок, повернул его и приоткрыл дверь. Никого нет. Что они тут делали? Пытались взломать его чары? Или навесили проклятие на выход? Надо проверить.

— Фините, — вполголоса произнёс Гарри, взмахнув палочкой.

У пола что-то сверкнуло, и он отшатнулся от двери. Теперь никаких сомнений: заклятие было. Поттер нервно проглотил слюну и оглядел пустой коридор и пролёт винтовой лестницы. Что за чары навесили тут? Он их отменил? Для верности ещё раз наколдовав отменяющие чары и ничего не увидев, мальчик закрыл дверь и отправился одеваться. Из раздумий его вывела хлопнувшая дверь. Гарри рванул к своей и, распахнув её, увидел Гойла в коридоре. Мысль, как проверить, сняты ли чары, сама собой пришла ему в голову.

— Эй, Грегори. Привет, — окликнул он крепыша. Тот с недоумением обернулся. Поттер уже давно заметил, что оба друга Хорька не блистали умом. Сейчас пришла пора этим воспользоваться. — Иди-ка сюда.

Поманив его, Гарри скрылся в комнате. Послышались шаги, и в проёме двери появился Гойл. Мальчик с напряжением наблюдал за тем, как тот переступил порог и остановился на середине комнаты, выжидающе глядя на него. Ничего не произошло. Чары сняты? Или они сработают только на выходящего из комнаты человека, а на зашедшего внутрь нет? Что сказать ожидающему слизеринцу? А зачем ему вообще что-то объяснять?

— Ну, всё, я готов. Спасибо, что подождал. Пошли на завтрак, что стоишь?!

Поттер выждал, пока Грегори первым выйдет из комнаты, и лишь потом отправился следом. Ничего. Значит, чары обезврежены. Он с удовлетворением закрыл дверь и запечатал её магией.

За столом Гарри напряженно думал, кто же пытался проникнуть к нему, а потом ещё проклял выход. По лицам сидящих рядом слизеринцев ничего нельзя было понять. Никто не выражал удивление тому, что он, Поттер, сидит целый и здоровый за завтраком. Надо быть внимательнее и осторожнее. Его не трогают только потому, что думают, что он сильный тёмный маг, который сокрушил самого Волан-де-Морта. И ведь он вчера ночью это подтвердил! Гарри не позволил самодовольной улыбке отразиться у него на лице, со спокойным видом поглощая пищу. Нет, конечно, он не тёмный маг, чары были хоть и сложными для него, но не содержали ничего зловещего, да и взяты были из обычной книги. Важно другое: его Коллопортус не смогли снять, и он защитил себя от вторжения. Выходит, не зря он беспокоился, переживал и изучал все эти чары!

Но... на Слизерине небезопасно. Вдруг он с дрожью вспомнил Гермиону Грейнджер, её тело в гробу и рыдающих родителей. Нет, не на Слизерине небезопасно, а во всём Хогвартсе! Что если пойти и рассказать преподавателям? Да нет. Кому рассказать? Снейпу? Тот явно к нему относится с отвращением, каждый урок зельеварения тому доказательство. Да и что сказать? Он по голосу не узнал никого. Остальные преподаватели отправят к его декану. Бесполезно. А если узнают слизеринцы, то он прослыт ябедой и, что хуже, слабаком... и трусом. Нет, здесь нужно полагаться только на себя. И на всякий случай не ходить в одиночку.

После того случая Поттер каждый раз проверял отменяющим заклинанием, не наложили ли что-то нехорошее у него под дверью, а сам замок запирал магией, дополнительно прижимая ручку стулом. Но пока больше ночных диверсий не было.

Свободное от домашних заданий и уроков время Гарри проводил, закрывшись в своей комнате, изучая подаренную Ноттом на Рождество книгу. За месяц Поттер узнал многое о боевой и защитной магии, и ему стало казаться, что он знает её лучше, чем сам профессор Квиррелл. За куда более сложный фолиант от Мальсибер он даже не брался, понимая, что ему не хватит навыков и времени, чтобы освоить что-то ещё из него. Сама староста никак не демонстрировала к нему особое отношение, даже не поблагодарив за торт. Гарри иногда спрашивал себя, не был ли её подарок намёком подготовиться и уметь себя защитить, словно она что-то знала?

Тем временем на носу был решающий матч с Когтевраном. Маркус Флинт, отметив свой день рождения в середине февраля, рьяно готовился к соревнованию, что вызывало бурные обсуждения в гостиной. В частности оказалось, что поражение гриффиндорцев заставило Вуда — капитана команды красно-золотых — с удвоенной силой заняться тренировками. Это вызвало недовольство других сборных, так как поле всегда было занято. Но победа во втором матче для Вуда, очевидно, стала идеей фикс. В случае проигрыша команда утрачивала малейшие шансы на Кубок. Поэтому гриффиндорцы тренировались как проклятые в любую погоду.

Но в любом случае первыми в новом году играли Слизерин и Когтевран. Матч состоялся в конце февраля. И последние показали себя достойными соперниками.

После того как команда Когтеврана дважды забила гол — первый, принадлежавший Роджеру Дэвису, и второй, забитый с помощью его голевой передачи, — игра стала куда жёстче. Особенно неиствовал Флинт, стремясь во что бы то ни было добраться до колец противника. И через пару минут ему это удалось. Перехитрив вратаря, он пробросил в центральное кольцо.

Слизерин взорвался победными криками. Остальные зрители ответили возмущённым гулом. Гриффиндор и Пуффендуй болели за Когтевран. Первым было важно, чтобы те победили, ведь тогда у них были шансы получить кубок. Но почему пуффендуйцы тоже болели за них, Поттер не знал.

— Слизерин забивает! — вещал Джордан. — Но счёт 20-10 в пользу Когтеврана! Давай, Когтевран, соберись!

Гудение слизеринцев заглушило слова комментатора. Гарри со злостью подумал, что несправедлива такая явная поддержка одной из команд. Разве это честно? Да и то, что постоянно матчи комментирует этот гриффиндорец... Других не нашлось? Лучше вообще без комментатора играть, чем с таким.

Тем временем игра сравнялась. Или змеи опомнились, или первый гол придал им силы, но превосходство воронов, которое у них было в начале игры, сошло на нет. Голы шли один за другим, никто не мог добиться ощутимого разрыва в очках. Крайне важным было то, кто поймает снитч. И за ловцами следили сотни глаз.

— Почему Хиггс не ловит снитч?! Я бы уже поймал и закончил матч! Если мы проиграем, то только из-за него. Я обязательно буду ловцом в следующем году, я играю намного лучше Хиггса, — нервно говорил окружающим Малфой, чуть подпрыгивая на своём сидении. — Кстати, наверное, вы уже знаете, что скоро в продажу поступит новая метла Нимбус-2001. Отец мне точно купит её, а то Комета уже порядком надоела.

— Я бы тоже хотел попробоваться на место ловца, — сказал Гарри. — Надеюсь, что Хиггс поймает снитч. А ты видел золотой мяч на поле?

— Что? Нет, с трибуны не увидеть. А вот в воздухе я бы уже увидел и поймал бы его. У тебя же нет метлы, Поттер. Ты проиграешь мне, — уверенно заявил Драко.

— Метлу можно купить, — парировал Гарри, наблюдая, как Флинт довольно-таки грубо выхватывает квоффл у охотника Когтеврана, пока тот был дезориентирован ударом бладжера. — Правда, я ещё не решил какую. Говоришь, Нимбус-2001 хорош?

Малфой гневно засопел, промолчав.

— Что это? Неужели ловец Слизерина увидел снитч? — внезапно завопил Джордан.

Поттер впился взглядом в Теренса, который на полной скорости мчался к кольцам Когтеврана. Сердце мальчика сделало кульбит. Снитч! Там блестел снитч! Все болельщики Слизерина заголосили, поддерживая своего ловца. А Гарри буквально всеми мыслями был на его месте, разгоняясь вместе с Хиггсом и хватая мячик! Необычное воодушевление царило у него в душе.

— Снитч поймал Теренс Хиггс! И Слизерин побеждает... — убитый голос комментатора заглушили вопли слизеринцев.

Первокурсники начали обниматься и хлопать друг друга. Поттер радостно заключил в объятия сначала Забини, а потом даже противного Хорька. Ликование от победы затмило всё. И, выходя с поля следом за командой Слизерина, они все весело шумели. Теперь они фавориты в борьбе за Кубок. Гарри чувствовал необычайный душевный подъём и торжество. Его ждала вечеринка в гостиной у тёплого камина в удобных креслах.

Празднование растянулось на всю неделю. Все так радовались, будто факультет уже выиграл Кубок.

В один из таких дней Поттер вышел из библиотеки. В гостиной стоял гвалт, а домашние задания сами себя не сделают, поэтому он и остальные слизеринцы предпочитали заниматься там, где особо не пошумишь. В коридоре он заметил Малфоя, который сделал эссе быстрее него и вышел чуть раньше, и Долгопупса. Удивившись такой странной компании, Гарри направился в их сторону.

Хорёк тем временем достал палочку и взмахнул ею в сторону гриффиндорца. У того лицо разом побледнело, и он попытался отпрыгнуть, но вместо этого ноги мальчика разом склеились, и он упал. Драко расхохотался. Поттер подошёл к ним.

— Что здесь происходит? — спросил он, глядя, как Долгопупс пытается встать, цепляясь руками за стену. Ноги у него были склеены вместе, и нормально подняться он не мог. Это было... смешно?

— Да вот, искал, на ком можно потренироваться в заклятиях, — радостно затараторил Малфой со сверкающими глазами, повернувшись к нему. — Долгопупс любезно предложил свои услуги. Думаю, какое же ещё заклинание применить на нём. Попробуешь, Гарри?

Невилл с ужасом посмотрел на Поттера и пустился наутёк. Вернее, попытался пуститься. Так как нормально бежать он не мог, то снова упал, а затем нелепо вскочил. И уже начал прыгать, стремясь удрать от слизеринцев. Драко опять зашёлся смехом. Глядя на комично прыгающего гриффиндорца, Гарри сам не удержался и прыснул. Мысль о контрзаклятии — Финита — улетучилась. Блондин же тем временем от хохота уже сполз на пол и почти рыдал. Что тоже добавило веселья Поттеру. И, возвращаясь уже вместе в гостиную, они со смехом обсуждали неудачника Долгопупса, который, наверное, так до самой башни Гриффиндора и прыгал.

Следующий матч Пуффендуя и Гриффиндора Гарри отправился смотреть с приподнятым настроением. Свежий воздух, квиддич. Что может быть лучше? Никакой скучной библиотеки, где приходилось часто сидеть после уроков. Подробности игры мало запомнились Поттеру. Гриффиндор, словно паровой каток, буквально снёс Пуффендуй. Поражение в матче со Слизерином и бесконечные тренировки Вуда, о которых слышал даже Гарри, дали сильную мотивацию красным игрокам отыграться. И они свой шанс не упустили. Охотницы, одна за другой, выходили на расстояние броска и забивали, близнецы бешено отбивали бладжеры, не давая возможности охотникам Пуффендуя на контратаку, а Вуд мастерски парировал единичные случаи. Закончил мучения Пуффендуя ловец команды красных, МакЛагген, поймав снитч.

Через несколько дней Лорен Мальсибер устроила шикарную вечеринку в гостиной в честь своего дня рождения. Ей исполнилось восемнадцать лет, и волшебница через несколько месяцев заканчивала Хогвартс. Гарри впервые видел, как эта немногословная девушка улыбается, принимая поздравления от всего факультета. Голос у неё был тихий и спокойный, однако это совсем не мешало ей разговаривать в шумной и веселой обстановке, так как все почти тут же замолкали, слушая. И мальчик никогда бы не назвал её кроткой, видя её строгий характер, который мало чем уступал характеру профессора трансфигурации.

К концу марта преподаватели буквально завалили учеников домашними заданиями, и потому пасхальные каникулы, по сравнению с рождественскими, оказались совсем невеселыми.

Однажды Поттер, проводивший много время в библиотеке, увидел лесника, который, на памяти мальчика, тут ни разу не появлялся. Мужчина был в шубе из кротового меха и что-то искал у стеллажей. Затем, взяв книгу, отправился к выходу, минуя мадам Пинс. Гарри пристально наблюдал за ним. Великан украл книгу? Он ведь не выписывал её у библиотекарши. Или нет? Непонятно. Мальчик огляделся. В помещении было почти пусто, компанию за столом ему составляла лишь Трейси, которая что-то писала сейчас в тетради. Другие девочки уже сделали домашнюю работу. Малфой и остальные предпочитали заниматься в гостиной по книгам, что были на руках, а не подниматься из подземелий ради библиотечных. Встав из-за стола, Поттер пошёл смотреть, в какой секции был лесник.

«Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии», «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища»...

Великан определённо искал информацию про драконов. Гарри вспомнился их разговор летом, пока они шли на железнодорожную станцию.

«Хотел бы я иметь дракона. Всегда хотел... ещё когда маленьким совсем был».

Тогда это поразило Поттера. Неужели сейчас лесник смог всё же раздобыть одного? Вот бы на него посмотреть! Даже жалко, что они с Хагридом не общаются. Интересно, а в Британии есть драконы? Вряд ли. Мальчик перевёл взгляд на полки с книгами об этих гигантских существах. О них стоит почитать, тем более уже порядком надоевшее домашнее задание он почти доделал.

Через час, вместе с Трейси рассматривая изображение валлийского зелёного дракона — самого распространённого в Британии, — Гарри с облегчением думал, как же хорошо, что он не сунулся с этими вопросами к своим одноклассникам. Даже сидящей рядом девочке ничего не сказал про причину своего интереса. Как оказалось, разведение драконов было запрещено Конвенцией магов давным-давно, и это всем известно. А задай он кому-нибудь такой вопрос, то лишь бы опозорился! Чертовы Дурсли, из-за них он ничего не знает о волшебном мире!

Также эти существа очень опасны, куда опаснее тролля, и намного превосходят его по размерам. И неразумны. Зато их кожа, части тела очень дорогие и применяются во многих областях. А из-за умения летать и дышать огнём драконы являются одними из самых трудно скрываемых от маглов магических существ. Поэтому их содержат в «Заповеднике Валлийских зелёных драконов» где-то в горах Уэльса.

Печень, когти, рог дракона и скорлупа его яиц имеют большое применение в зельеварении. Также существует целых двенадцать способов применения крови этих летающих монстров, которые открыл Альбус Дамблдор. У многих драконов ядовитые клыки, а их кожа обладает защитными свойствами.

«Значит, разведение драконов запрещено и лесник нарушает закон», — подытожил Гарри.

Какое наказание было за это положено, он не знал, но вряд ли за таких чудищ великана погладят по голове. Могут посадить в Азкабан — тюрьму волшебников, про которую он узнал у мадам Пинс. По её словам, тюрьму охраняют ужасные существа — дементоры, но про них он пока не читал.

Мальчик перевёл взгляд на разложенные книги, а затем решительно поднялся, сложил их кучкой и понёс обратно на стеллажи. Дракон — это проблема лесника, а не его. Ему ещё эссе дописывать по зельям.

В начале апреля почти подряд отмечали свои дни рождения двое слизеринок — Дафна Гринграсс и Трейси Дэвис. И если у первой было много поздравляющих, то полукровку поздравили лишь Гарри и Блейз, что не помешало той радоваться их скромным подаркам в виде сладостей. Поттер относился к обеим девочкам одинаково, хотя с Дэвис всё же общался чаще, но скорей по причине того, что у той больше не было собеседников, кроме него.

Сомнения мальчика насчёт дракона решились через несколько недель. Во время завтрака по столу Слизерина прошёл слух, что лесник напился и сжёг свою жалкую хибару, которую он называет домом. Гарри с трудом дождался окончания завтрака и направился на улицу. От обуглившегося, сгоревшего дома Хагрида шёл дым. Приглядевшись, Поттер увидел силуэт великана, который что-то разбирал на руинах. Значит, он правильно понял про дракона? Всё-таки у Хагрида было это существо... И оно спалило тому хижину. Странно, что сам лесник не пострадал. Успел убежать? Но самое главное — где дракон? Гарри перевёл взгляд на тёмные кроны деревьев Запретного леса, что виднелись позади остатков дома великана. Неужели чудовище сбежало туда? Он поёжился.

— Что собрались? — раздался строгий голос за его спиной. — Всем вернуться в замок!

Таких любопытных, как он, оказалось много, и профессор МакГонагалл гневно сверкала глазами на учеников, требуя возвратиться обратно. Поттеру не нужно было повторять дважды, и он быстро зашёл в тёплое помещение.

Своим однокурсникам он так и не стал рассказывать про причину пожара. Это не его дело, хоть и держать дракона незаконно. Интересно, директор знает? Если да, то лесника могут упечь в Азкабан.

Первая глава

Вечером Поттер пришёл на праздник в Большой зал. Тут царила просто волшебная атмосфера. Огромные наряженные ели, переливающиеся разными огнями; падающий снег, конечно же, зачарованный. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы вкуснейшего картофеля, десятки мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, — и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки взорвались с пушечным грохотом и, окутывая учеников густым синим дымом, выплёвывали из себя разнообразные подарки.

За учительским столом так и веяло рождественским настроением: Дамблдор сменил свою шляпу на шапку Санты, а Снейпу предлагал дёрнуть волшебную хлопушку. Его мантия со звёздами была не менее чудной, чем головной убор. Она была алой, и казалось, что это не Альбус Дамблдор, великий маг и тот, кого Волан-де-Морт всегда боялся, а Санта Клаус с мешком подарков для детей.

Хагрид без устали подливал себе вина и становился всё краснее и краснее, контрастируя с немного бледным и мрачным лицом профессора МакГонагалл.

По прошествии более двух месяцев история с Грейнджер сгладилась, забылась в памяти школьников. Министерские сотрудники уже давно закрыли дело, в Пророке эта тема была похоронена под грудой других. Новые заботы вытеснили и память о той девочке. Но влияние этого события всё ещё испытывалось. В частности, практически все родители попросили своих детей провести Рождество с ними. Поэтому в Большом зале находилось меньше дюжины школьников.

Гарри сел за стол Когтеврана, где устроились все ученики, которые всё же остались на каникулы в школе. Их было так мало, что, видимо, было принято решение организовать один общий стол. Трудно сказать, кого из студентов было больше. Хотя из гриффиндорцев сидели всего лишь четверо Уизли: близнецы, его бывший друг и староста Перси. Взгляд Поттера невольно прошёлся по ним, а приятное ощущение правильного и законченного дела — отправки десятка подарков слизеринцам из совятни — пропало. Рон Уизли, наверное, единственный, кто помнит и переживает по поводу смерти Грейнджер. Возможно, ему стыдно за свои последние слова, адресованные ей. Да и то, что из-за их ссоры Рон невольно стал причиной смерти девочки, грузом лежало у рыжего на сердце. Но Уизли никто не винил. Даже Драко не стал проходиться по этому поводу. Хорёк вообще старался не вспоминать про смерть гриффиндорки и тот день, лишь упоминая его в контексте того, что отец вот-вот скинет директора. Хотя Малфой-старший, если судить по тем газетам, что листал Гарри, употреблял более осторожные фразы, обтекаемо намекая на то, что руководство школы не справляется и необходимы изменения.

Рядом с Поттером сел когтевранец, имя которого мальчик не мог припомнить, и наложил себе овсянку с клубникой. Гарри последовал его примеру, особо не прислушиваясь, что говорят ученики. В основном это были незнакомые школьники старших курсов.

— Э-э-э, Поттер, — кто-то робко и неуверенно позвал слизеринца. Им оказался тот самый когтевранец. — Счастливого Рождества.

— И тебе счастливого Рождества, э-э-э… — Гарри замялся, не зная имени этого парня, лишь по галстуку поняв, с какого тот факультета.

— Терри Бут, — заметив смятение однокурсника, подсказал мальчик с каштановыми волосами, протягивая руку для рукопожатия. Имя Терри слизеринцу ничего не говорило, однако Бут был рад подружиться с Мальчиком-который-выжил.

Немного подождав, Поттер всё же ответил на рукопожатие, предположив с лёгким сомнением, что Терри сделал это из-за его известности.

О чём могут говорить когтевранец и слизеринец? Казалось бы, что мало о чём. Но Бут оказался умным не по годам собеседником, который мог поддержать почти что любой разговор, знал, что и когда нужно сказать. Терри также неплохо разбирался в маглах и их науках, что было редкостью.

После рождественского пира руки Гарри были завалены подарками, вылетевшими из хлопушек, поэтому он медленно вышел из Большого зала в сопровождении нового знакомого. Тот, вновь пожелав слизеринцу счастливого Рождества, накинул на себя тёплую мантию и выбежал на улицу, где Хагрид устраивал катание на санях по Чёрному озеру.

Поттер по привычке закрыл комнату на ключ, складывая подарки на стол. Запертая дверь вселяла в него уверенность в безопасности. Но со временем Гарри забеспокоился. Существует ведь достаточно простое заклинание «Алохомора», которое отпирает двери, хоть и не все.

Поттер залез с ногами на кровать, садясь по-турецки и открывая книгу, которую ему подарил Нотт. В оглавлении он искал то, что может хорошо защитить комнату от нежелательного вторжения.

«Коллопортус» — заклинание, запечатывающее двери.

Гарри сомневался, что у него получится его наложить. Да, он неплохо умел колдовать, мог поднять перо, открыть дверь, наколдовать свет и даже создать воду. И делал это с лучшим успехом, чем Долгопупс варил микстуры на зельеварении. Но чары «Коллопортус» были сложнее, чем всё, что он учил раньше. Хотя слизеринцу понравилось, что в книге были подробные описание и инструкция использования этого заклинания. Также мальчик решил попробовать изучить «Протего». Защитные чары на случай, если кто-то решит его атаковать. Оставалась одна небольшая проблема. Не было того, на чём можно отработать заклинания.

Каникулы после Рождества пролетели быстро. За это время Поттер научился запечатывать дверь. Не с первой попытки, конечно, и даже не с десятой. Сейчас слизеринец тоже не был уверен, что заклинание работает как надо, но теперь у него не получалось открыть дверь магией, только его ключом. Однако, решив, что ещё будет практиковаться в свободное время, он выдохнул.

Постепенно начали приезжать отдохнувшие ученики.

Начался новый семестр.

Первая глава

За прошедшие пару недель после Хэллоуина многое изменилось в замке. Расследование, проводимое сотрудниками магического правопорядка, результата не дало: виновный найден не был. Зато учителя, хоть и с полным пониманием относящиеся к расследованию, стали нервными и раздражительными. Но на то была веская причина: мало к кому вернётся душевное спокойствие после смерти ученицы, так ещё приходилось отвечать на вопросы старшего инспектора Лангарма, задаваемые после или между уроками и больше напоминающие допрос. Снейп стал ещё больше срываться на уроках, причём доставалось всем. В заикании Квирелла, который первым обнаружил тролля и за это расплачивался усиленным вниманием правоохранительных органов магической Британии, теперь едва ли можно было различить знакомые слова. В школе повысились меры предосторожности, а наказания за их нарушение ужесточились. Мальсибер и другие старосты принялись зорко контролировать, чтобы никто не покидал гостиную Слизерина после отбоя; Филч начал заколачивать всевозможные входы и выходы, а также щели, словно тролль мог просочиться через одну из них.

Старший инспектор отдела обеспечения магического правопорядка Джон Лангарм.

Убийство — это резонансное дело. И крайняя редкость. А ещё и в самом Хогвартсе. Поэтому он, Джон Лангарм, прибыв в замок и рассматривая тело девочки, решил во что бы то ни стало разобраться и найти виновного.

В ходе расследования его подчинённые выяснили, что тролль не мог проникнуть в замок сам. Единственное место, через которое могло пройти огромное чудовище, — это центральный вход. Но самостоятельно тролль не мог пробраться в школу, не разнеся в щепки ведущие внутрь двери, а затем незаметно прошмыгнуть мимо Большого зала. По словам заики-профессора, тролль уже был в подземельях, когда тот увидел его и поспешил предупредить об опасности остальных преподавателей, хотя... Заика, наверное, просто удрал от него, вопя от ужаса. А тролль уже за ним поднялся, по запаху обнаружил туалет и отправился туда. Подобное существо любит всё вонючее, а от туалета ещё тот запашок. Сам профессор, по его словам, искал в подземельях боггарта к своему уроку и немного заплутал.

Зато инспектору удалось выяснить, почему из всех сотен школьников именно Грейнджер попала под раздачу. Как оказалось, той вообще не было на банкете! Она большую часть дня провела, плача в злополучном туалете. И узнать об опасности и эвакуации в гостиные она никак не могла. А причина её отсутствия в Большом зале оказалась совершенно банальной. Как поведали её однокурсники, после занятий чарами она поссорилась с мальчиком Уизли. У мальчонки на уроке не получалось заклинанием поднять перо, а Грейнджер начала его поучать, как правильно надо колдовать. Уизли это не понравилось, поэтому тот заявил в коридоре однокурсникам, что у той нет друзей, сказав обидные слова про неё. Но мальчонка не учёл, что девочка была рядом и всё слышала. Она расстроилась и ушла плакать в туалет. Однокурсницы якобы пытались её успокоить, но безуспешно. Врут, наверное. Девочка не сидела бы в туалете, если бы её на самом деле попытались успокоить. Грейнджер и вправду была всем безразлична. Так она и просидела в туалете... Пока её не обнаружило чудовище. Подоспевшие преподаватели — МакГонагалл, Квиррелл и Снейп — в ходе скоротечной схватки сумели одолеть тролля и вырубить его. Им даже не помешало то, что в начале боя они лишились самого «ценного» кадра — учителя Защиты от Тёмных искусств, потерявшего сознание. Хотя его можно понять: увидев потом то, что стало с девчонкой, Джервиса — юного подчинённого инспектора — стошнило. Да и остальные позеленели. Несмотря на очевидную смерть, ей всё же пытались оказать помощь всеми возможными способами, директор даже задействовал феникса. Тщетно. Смерть не обманешь. А Самайн любит собирать жатву. Хоть и отмечают его теперь под именем Хэллоуин, но оборотным зельем своё нутро не поменяешь. Как бы то ни было, преподаватели обратились в Министерство.

Прибыл Лангарм с группой мракоборцев и кучей канцелярских крыс. Ну, ещё и прихватив своих подручных с отдела. А потом вообще чуть ли не всё Министерство решило посетить Хогвартс. Тролль был изучен, но ничего, что позволило бы пролить свет на то, как он очутился внутри замка, найдено не было. По его решению тролля приговорили к смерти. Таких животных вообще надо истреблять без всяких там бумажек и приговоров! Тело девочки пришлось собирать чарами: нельзя же в таком виде отдавать её родителям на похороны. А те вообще маглами оказались, сами ничего не могут. Несмотря на традиции, директор всё же притащил их в Хогвартс. На его памяти такого никогда не было, чтобы маглы были в Хогвартсе. И это у многих вызвало возмущения. Хотя и не сказать, что ему самому нравился директор: раздражала его манера вести себя, его независимость. Но когда тот спокойно убедил самого министра, что так надо было поступить... Это и то, что Дамблдора поразила смерть маглорождённой девочки, внушало толику уважения. Против маглорождённых инспектор ничего не имел. Но это никак не приближало к поимке виновного! А заикание на допросах того ничтожества, что называет себя преподавателем Защиты от Тёмных искусств, а сам при любой возможности грохается в обморок, противно было слушать. То, что ничтожество ловило в подземельях боггарта, а наткнулось на существо гораздо опаснее, его трусость не оправдывает. Хотя что с него взять? Молокосос ещё.

Да и министр буквально спустил это дело на тормозах, заявив через пару дней Боунс, а потом и в газете, что нет никакого тёмного мага, тролль сам пробрался в замок. Так что виновный найден и казнён, а дело можно закрывать. Но это никак не устраивало старшего инспектора. Впрочем, Фадж и так раздражал его ещё больше, чем Дамблдор.

«Это не убийство, а лишь несчастный случай», — передразнил он слова министра. Это решать ему, Лангарму, а не кому-то другому!

Поэтому инспектор повторно допрашивал преподавателей и был уверен: он знает, кто виновен.

«Точнее, невиновен. Пока что», — поправился он мысленно.

Вину определяет суд. Подозреваемый. Северус Снейп. Бывший Пожиратель. Его отмазал Дамблдор в далёком 1981 году, заявив, что тот сменил сторону и работал против Того-Кого-Нельзя-Называть. Глупый старик! Бывших Пожирателей не бывает! Снейп, похоже, сдал кого-нибудь или что-то сделал для него, вот старикан его и защитил. Ещё и держит под боком, явно контролирует. Но как дементора ни дрессируй, тот всё равно целоваться лезет. И Снейп такой же. Врёт же, что искал тролля. А рану на ноге тогда откуда он получил? Юлит всё, пытаясь скрыть свои эмоции. Эх, как жаль, что Краучевские порядки отменили. Он бы эту маску сорвал бы с него, стёр и размазал. Сейчас, вот именно сейчас, надо напоить его зельем Правды! Но нельзя, закон. Да и нет у него зелья, не выдают сотрудникам, только по решению суда. А ещё лучше, за неимением зелья, под Круциатусом подержать. Полминуты боли, и тот сам всё расскажет. С такими только так поступать. Иногда он скучает по временам, когда можно было всё. Это же во благо, а иначе преступники могут и выкрутиться. И сейчас как раз такой момент. Допрос в самом разгаре, вокруг его люди. Напротив сидит бледный Снейп. От Круциатуса ещё никто не умирал, а польза ого-го какая! Но нельзя, да и молодёжь не поймёт. Сдаст сразу той же Боунс, а в Азкабан не хочется до ужаса. Но ничего-ничего, никто не отменял словесного прессинга. Расколется как миленький.

Всё же Снейп сломался, сказав, что нужно позвать Дамблдора, якобы он, Северус, не может об этом поведать, так как это дело директора. Позовём-позовём. Небось врёшь про директора, точно врёшь, как гоблин. Хочешь сказать, это Дамблдор тебе рану нанёс, а не тролль, которого ты в замок притащил?! Сейчас ты мигом отправишься в Азкабан по подозрению в убийстве, а никакой Дамблдор тебя оттуда не вытащит, понял? Молчишь? А вот и старикан пожаловал.

Хм, Дамблдор подтвердил, что Снейп ни при чём. Хотя, что от того ждать? Покрывал его тогда, покрывает теперь. Хм, говорит, что рана нанесена не троллем. Ну да, на ноге явно укус, а представить, что тролль, лёжа на полу, начинает грызть кому-то ногу... Это маловероятно. Скорее, он шибанёт своей дубиной. Как ту девочку. Да и укус явно не его, зубы другие. Ричи проверил, рана от магической твари, быстро не пройдёт. Так, и кто же это? Вместо ответа его отвели на третий этаж.

Мамаша Мерлина, ну и пасти! Что это за чудовище? Он не помнит такого среди живности Англии. Пушок? Какой кентавр придумал такую кличку?! И что это тут делает? Это тайна, директор? А у нас тут расследование! И давайте вернёмся в кабинет, не нравится ему, как средняя пасть на него рычит. Ничего, сейчас вызовем Боунс, найдём управу.

А Дамблдор предпочёл поговорить наедине с Боунс у себя в кабинете. Ничего, пусть его начальница сама разбирается с судьёй Визенгамота, по должности такое положено ей, а не ему. Через час та вышла и сообщила Лангарму, что тут хранят кое-что ценное, но что именно, она не может сказать по просьбе Дамблдора. И это не имеет отношения к расследованию. Снейп, со слов Дамблдора, проверял, не взломали ли защиту ценной вещи, и по своей неосторожности пострадал. Это не повод допрашивать его с зельем Правды.

Да чтоб тебя! А как эта псина, и это он не про Снейпа, состыкуется со школой и детьми? Приняты меры безопасности, и дети не смогут при всём желании туда пробраться? Более того, Дамблдор заверил её, что меры будут удвоены? А школа, по словам Боунс, это вотчина Дамблдора, а не Министерства, поэтому держать тут это чудовище его право, если это не нарушает закон. Так, может, и тролля он тут держал? Для защиты какой-нибудь своей вещички, хоть тех же леденцов, которые небось ночью пожирает? Нет? Он отрицает это? А как мы можем быть в этом уверены? Эх, жаль, нельзя допросить его с зельем Правды. Верховный судья Визенгамота, мать его дементора покорми. Он же первый пнул Крауча, когда сына того отправили на корм к дементорам, и стал требовать отмены его поправок. Похоже, Фадж прав, расследование будет закрыто. Боунс такого же мнения, ничего выяснить не удалось, и пора возвращаться к тем делам, что его ждут в Министерстве. И хотя в Пророке кипят нешуточные страсти, Скитер перемывает Дамблдору все косточки, а Малфой подкидывает под зелье дровишки, но к делу это не пришьёшь. Ну ничего, ещё недельку точно стоит в Хогвартсе походить и повынюхивать. Снова допросить преподавателей, мало ли что вдруг выяснится? Пожирателю надо внимание уделить особое, он точно что-то скрывает. Да и хорошо тут, детство вспоминается, и харчи за преподавательским столом вкусные.

Постепенно в свои права вступил ноябрь, приближался первый матч по квиддичу в этом семестре. Слизерин против Гриффиндора!

Отголоски расследования эхом отражались в замке в виде слухов, обрастая разными фактами и вымыслами. Но пока было точно известно лишь две вещи.

Первая: Грейнджер, поссорившись с этим Уизли, отправилась страдать в туалет, поэтому там и была настигнута троллем.

Вторая: нахождение сотрудников правопорядка хоть и было необычно для школьников, задавая удивительный колорит, придавало порцию нездоровой активности преподавателям. Филч стал зверствовать, а учителя — очень строго относиться к малейшим нарушениям дисциплины. За опоздания на урок теперь можно было получить не только устный выговор, но и лишиться баллов и отправиться с вредным завхозом искать, какие ещё щели надо заделать в замке.

Однако, несмотря на трагедию, жизнь в школе постепенно налаживалась, возвращаясь в прежнее русло. Хоть Драко и обещал частенько в гостиной, потрясая свежим Пророком, что вот-вот Дамблдора выпнут с поста директора, но с каждым днём Гарри верилось в это меньше. Тем более ему и не хотелось этого. Разве директор виноват в случившемся? Даже если сотрудники правопорядка — а они те ещё суровые дядьки — не смогли ничего найти. Да и кто его место займёт? МакГонагалл? Говорят, она загремела после случившегося в больничное крыло. Так ли это, Поттер не знал, но видел произошедшие с ней перемены. Строгости у той удвоилось. Как и морщин и седин. Слушая её сухой и безэмоциональный голос на уроках, Гарри вспоминал профессора Бинса. Хотя тот, в отличие от неё, не кидал пронзающий взгляд на учеников, который заставлял ёжиться и вспоминать о своих прегрешениях: как мнимых, так и реальных. Поэтому в обществе профессора и на уроках трансфигурации, в частности, стало очень неуютно.

Но другой кандидат на должность директора, а именно Северус Снейп, вызывал у мальчика ещё больше неприятия, в отличие от всего факультета Слизерина, что с восторгом обсуждал перспективы, если тот займёт пост главы Хогвартса. Остальные деканы, по мнению Поттера, были тоже не очень. Профессор Стебель слишком добрая и не видит ничего, кроме своих теплиц. А маленький Флитвик был явно несерьёзным кандидатом.

Поэтому Гарри с радостью переключился на тему квиддича. Первый матч в сезоне — их факультет против Гриффиндора. В гостиной теперь это стало постоянной темой для обсуждения.

В день игры Поттер, позавтракав, с остальными отправился на стадион, который вскоре наполнился народом. Все с нетерпением ждали начала. Наконец-таки прогремел горн, и две команды, одетые в красную и зелёную форму, вышли на поле к самому центру. Гриффиндорцы все были с чёрными повязками — данью памяти Гермионе Грейнджер. И если команда Слизерина состояла только из парней, то у их противников были три охотницы.

Матч судила мадам Трюк. Она стояла посреди поля с метлой в руке и ждала, пока к ней подойдут все игроки. Вернее, немного отставший от остальной команды ловец Гриффиндора, который шёл, махая рукой болельщикам.

Гарри представил себя на поле, это было легко, ведь те же второкурсники Пьюси и Блетчли были почти такого же роста, как он. Но вряд ли бы он был так уверен в себе, как новый ловец львов.

Вот капитаны команд, Маркус Флинт и Оливер Вуд, обменялись рукопожатиями, хотя это больше походило на попытку сломать руку соперника. А самоуверенный ловец тем временем объяснял что-то охотницам-гриффиндоркам, активно размахивая руками. Судья дунула в свисток, и игроки поднялись в воздух, занимая стартовые позиции. Игра началась…

— И мяч у Пьюси! Он летит прямо к воротам Гриффиндора и… чтоб тебя бладжер сбил, простите, профессор, — произнёс гриффиндорец Ли Джордан, комментатор матчей, посмотрев на МакГонагалл. — Пьюси делает рывок и… нет… гол. Слизерин вырывается вперёд!

Слизеринские трибуны взорвались аплодисментами. Драко, сидящий рядом, громко восхищался игрой.

— В следующем году я тоже буду там. Охотником, скорее всего. На таких старых мётлах даже за квоффлом не угонишься, что говорить о снитче?! Но если отец купит мне Нимбус-2000 — новую скоростную модель, то можно пойти в ловцы.

Гарри вполуха слушал Малфоя и его причитания, больше погружённый в игру. Поттер раньше очень хотел сходить на первый матч в этом сезоне и вообще в его жизни. Да и слыша восторженные отзывы об этой игре, он мечтал увидеть всё это великолепие и сейчас ни капли не жалел, что пришёл сюда. Игроки шустро летали по воздуху, молниеносно перекидывая мяч. И потрясающая сыгранность обеих команд тоже восхищала новоиспёченного болельщика.

— Мяч у Кэти Белл! Она стремительно проносится вперёд, точный пас Алисии Спиннет, кстати, отличная находка Оливера Вуда. В прошлом году она была лишь запасной… И снова передача Кэти! Давай, Кэти! Да-а! Гриффиндор сравнял счёт! Десять — десять!

— Мяч разыгрывает Слизерин! Капитан команды Маркус Флинт летит и… О, он прорывается к воротам Гриффиндора… он сейчас забь… Нет, ловким движением его останавливает вратарь Гриффиндора Оливер Вуд, и квоффл снова у Гриффиндора… вот он у охотницы Кэти Белл, которая ловко обходит Флинта, поднимается над полем и…

— Ой… должно быть, это больно — получить бладжером по затылку… Квоффл у Слизерина… Это Эдриан Пьюси мчится к воротам, но его останавливает второй бладжер… его послал Фред или Джордж Уизли — не могу точно сказать, кто из них… но, в любом случае, вышибала Гриффиндора отлично играет, а квоффл снова у Джонсон. Впереди никого нет, и она пользуется моментом… Она летит… уклоняется от приближающегося бладжера… Ворота впереди… Давай, Анджелина… Вратарь Блетчли уходит в пике… промахивается… ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ ГОЛ!

Возгласы гриффиндорцев раздались посреди холодного воздуха стадиона. От слизеринцев послышались завывания и стоны.

— Квоффл опять у Слизерина, — тараторил Ли Джордан. — Охотник Пьюси уклоняется от двух бладжеров обоих Уизли и охотницы Белл и с огромной скоростью направляется к… Погодите… Неужели это был снитч?

Толпа зарокотала. Эдриан уронил квоффл, когда обернулся через плечо, чтобы посмотреть на золотую вспышку, которая тут же пронеслась мимо его левого уха, заставив его резко вильнуть метлой в сторону, отшатываясь от неожиданности.

Гарри увидел его ещё раньше. Охваченный волнением, он следил, как ловец Слизерина Теренс Хиггс тоже заметил снитч и рванул к нему… Все охотники словно забыли про то, что должны были делать, просто застыв в воздухе и не отрывая взгляд от золотистого мячика и несущегося за ним пятикурсника-слизеринца. Ловец Гриффиндора, беседующий с только что забившей гол Джонсон, с опозданием рванул следом.

Они усердно гнались за снитчем, стараясь поймать его, но облетая вокруг близнецов Уизли, гриффиндорский ловец серьёзно отстал.

— Ещё бы, на такой метле! — где-то послышался голос Малфоя, отнюдь не сочувствующий.

Сделав ещё один рывок, Хиггс сомкнул пальцы на мячике.

— Слизерин победил!!!

Ли Джордан убитым голосом объявил в микрофон результат: сборная Слизерина победила со счетом 160:20.

Слизеринские болельщики мгновенно повскакивали с мест, проявляя все свои эмоции в честь одержанной победы. Гарри охватила неописуемая радость, и он вопил, прыгал и обнимался вместе со всеми. Они победили!!!

Матч Поттеру очень понравился, но уж больно скоротечной оказалась игра. Более того, он один из первых увидел снитч! А это с трибуны, где обзор не такой хороший, как на поле. Хотя Слизерину и этого хватило для победы. Если бы ловец Гриффиндора не отвлекался на разговоры, то у тех были бы шансы на победу. Да и охотники у них сильные. Гарри с остальными уже спускался вниз в подземелье, но всеми мыслями был ещё на поле.

А вечером факультет устроил изумительную вечеринку в гостиной, празднуя победу. Это несколько покоробило мальчика, всё ещё помнящего про недавнюю трагедию и смерть Грейнджер. И такое он счёл неуместным, хоть и оставил своё мнение при себе. Никому из слизеринцев подобные мысли даже в голову прийти не могли.

Да и вообще праздничное настроение в гостиной Слизерина сохранилось весь ноябрь. После победы однокурсники Гарри отмечали день рождения Теодора Нотта, которому мальчик подарил по совету Блейза шоколад. А через несколько дней уже весь факультет поздравлял свою старосту Джемму Фарли с совершеннолетием, которое исполнилось в почти зеркальную дату — 11.11.1991 года. Поттер даже успел урвать кусок вкуснейшего торта именинницы, когда остальные первокурсники довольствовались бесчисленными пирогами, которыми были уставлены столы в их гостиной.

Через неделю играла вторая пара команд: Пуффендуй и Когтевран. С последним Слизерин должен играть в феврале, а затем их уже ждал Пуффендуй в мае. Но, по словам заядлых болельщиков, Пуффендуй им точно не соперник, а решающий матч будет лишь с Когтевраном.

Второй матч, на который Гарри пошёл, ему понравился куда больше. Не было нужды переживать за победу своей команды, можно было просто наслаждаться игрой, которая длилась куда дольше, чем первая. Хотя счёт оказался ещё более разительным: 220:40 в пользу Когтеврана. Почти полный разгром.

Ближе к Рождеству Поттер заметил, как Хагрид начал носить в Хогвартс большие ели, создавая праздничное настроение. Дни проходили быстро и крайне незаметно, поэтому все, утомлённые тяжёлой учёбой, трепетно ожидали приближающийся праздник. Большой зал стал ещё красивее: огромные наряженные пихты, от которых невозможно было оторвать глаз; белоснежный снег, при свете казавшийся золотистым, который падал в помещении, при этом совершенно не доставляя холода. Маленькие гномы, поющие рождественские песни, украшения, развешанные по всему замку, — повсюду чувствовался дух Рождества.

Весь факультет Слизерина разъехался по домам. Поттер же вообще не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. И, когда Лиза, по поручению Фарли, составляла список учеников, которые останутся в школе, Гарри тут же попросил внести его туда. Ещё он опасался, что его пригласит к себе Малфой. Отказывать было бы неудобно, но и дольше нужного находиться с Хорьком желания не было. Да и ещё добровольно на все праздники. Мальчику иногда хотелось, чтобы его позвал Блейз. Поттер мечтал хотя бы одним глазком увидеть, как живут волшебные семьи, но тот молчал, а самому напрашиваться в гости он посчитал излишним.

Гарри проснулся в кровати, плотно задёрнутой изумрудным пологом. Рождественское настроение растворилось где-то в комнате, не оставляя ничего, кроме какого-то неприятного ощущения. Поттер, вяло позёвывая, свесил ноги на пол и отправился умываться. Сейчас в доме Слизерина почти никого не осталось, так что особо можно было не утруждаться, одеваясь с иголочки перед выходом из спальни. Затем, облачившись в белоснежную рубашку и колдовскую мантию, он пригладил чёрных вихрь волос на голове и вышел из своей комнаты. Поднявшись по лестнице в гостиную, Гарри взглядом наткнулся на что-то необычное.

Этим «что-то» оказались подарки, аккуратно сложенные на одном из столов. Признаться, мальчик никогда не получал подарков на Рождество, так что лежащие свёртки с его именем принесли приятное волнение. Радостно улыбнувшись, дрожащими руками он взял подарок, который оказался от Забини, с выцарапаной надписью: «Счастливого Рождества!».

— И тебе счастливого Рождества, Блейз, — тихо пробормотал Гарри, словно боясь, что кто-то может услышать.

Осторожно открыв подарочную упаковку, Поттер восторженно посмотрел на содержимое. Это был красивый кулон из чистого серебра.

«Должно быть, дорого стоит», — пронеслось в голове мальчика, когда он трогал холодную цепь.

Украшение представляло собой треугольник с перечёркнутым кругом внутриЗнак Даров Смерти, но для Блейза Забини — скорее всего, лишь знак Гриндевальда.. Помимо поздравления, было письмо, написанное аккуратным почерком Забини:

Счастливого Рождества, Гарри. Спасибо тебе за подарок. Этот кулон надевай под одеждой, никому не показывая. Иначе он растеряет все свои свойства. Это оберег.

Надев на себя украшение и спрятав его под рубашку, слизеринец рассмотрел на столе ещё пару свёртков. Следующим оказался подарок от Теодора Нотта. Книга с разными видами заклинаний.

Я знаю, как тебе нравится Защита от Тёмных искусств, поэтому дарю тебе очень интересную книгу, в ней ты можешь найти много интересного.

С Рождеством.
Теодор Нотт.

P. S. Кстати, спасибо за эти шоколадки. Никогда не ел ничего подобногоВ мире магов, как мы знаем, много сладостей, но они отличаются от наших. Так что не думаю, что Нотт пробовал наши шоколадки Комунарка или Спартак? .

Поттер улыбнулся. Книга была достаточно толстой и делилась на боевую и защитную магию. А также в подарок шла закладка, меняющая цвет. Открыв оглавление, Гарри с немым выражением лица уставился на страницы. Сотни, нет, даже тысячи заклинаний!

Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги.

«Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано внутри, когда мальчик развернул послание.

К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе: более щедрый подарок придумать было сложно. Поттер, с усмешкой оторвав пенни, швырнул бумагу в мусорку. Девочки подарили ему шоколад, а в свёртке от Дэвис оказалась книга «Взлёт и падение Тёмных искусств». Малфой тоже отдарился шоколадом. Крэбб и Гойл оставили на столе книги по чарам и заклинаниям, кривым почерком подписав их. Гарри счёл, что эти толстые обжоры пожалели дарить ему сладости, предпочтя съесть их самостоятельно, и просто отдали то, что было не нужно. Хорошо ещё, что им хоть хватило ума не дарить ему свои школьные книги. Пайк презентовал магическое перо, которое не оставляет клякс. Ещё в стороне от центра стола лежал аккуратно запакованный свёрток с подписью «Гарри Поттеру», который заинтересовал его. Раскрыв обёртку, мальчик увидел старинную книгу в потрёпанном переплёте.

«Как защитить себя и не впасть во тьму» значилось на обложке. Фолиант выглядел весьма раритетным. Но мальчик уже усвоил, что внешность не всегда отражает истинное содержание. Это касалось и книг. Обычное «Репаро» способно вернуть совершенно новый вид, но такое специально не было сделано. Волшебник, который оставил ему этот подарок, словно подчёркивал, что раз книга столько времени служила, то достойна сохранить своё настоящее обличие. Может, это какая-то традиция? Он развернул фолиант к себе, открывая обложку. В отличии от прошлых подарков, здесь на внутренней стороне не было подписи, словно сочли это неуместным или показывали бережное отношение к книге. Лишь лежал небольшой, изысканно украшенный золотыми и серебряными линиями конверт. Взяв его, Гарри обнаружил в нём пергамент с магически нарисованным гербом Слизерина — огромной змеёй, вставшей на дыбы, которая двигалась, словно живая. Автор, словно что-то показывая этим, поменял привычные цвета между собой: глаза у чудовища были серебряного цвета, а шкура зелёного. На висящем прямо в гостиной гербе всё было наоборот. Содержимое пергамента было совсем коротким:

С Рождеством!
Учись хорошо.
Лорен Мальсибер.

«Как странно, — подумал мальчик, откладывая записку в сторону и аккуратно перелистывая хрупкий учебник, содержавший описание весьма непростых чар, которые явно были не плечу первокурснику, — подарок от старосты школы…»

Положив фолиант с запиской обратно в свёрток, он вернулся к остальным коробкам. Их было немного, и содержали они шоколад, которые прислали слизеринцы не с его курса. Другие старосты ничего ему не подарили. Поттер вздохнул.

Тема Рождества и подарков уже обсуждалась не один день в гостиной. Гарри, который ни разу никому не дарил, а тем более не получал подарки, чувствовал себя чужим при этих разговорах. И каково же было удивление, когда у него поинтересовались, что бы он хотел получить на Рождество. Хорошо, он хоть успел спрятать своё изумление. Призрак того, что все узнают о годах унижения перед Дурслями, снова замаячил перед ним. Нет, он не допустит этого, не теперь, когда начал немного понимать правила жизни среди слизеринцев. Признавшись Блейзу, что не очень разбирается в магических подарках, Гарри попросил его рассказать о волшебных традициях на этот счёт. Как оказалось, подарок принято дарить тем, с кем близко общаешься и хорошо знаком. То есть ему достанутся подарки как минимум от всех первокурсников Слизерина! Ему! И в ответ он тоже должен что-то подарить. Причём считается, что ты попал впросак, если ты кому-то подарил подарок, а тот тебе нет. Так он указывает на то, что ты недостоин его внимания. А значит, Гарри надо будет ответить всем тем, кто прислал подарки ему. И ещё принято что-то дарить за услуги. Поэтому у старост всегда целая куча подарков. Если не знаешь, что подарить, то всегда универсален шоколад. Также Поттер узнал, что он может через сову отправить заказ в Хогсмид, в магазин Сладкое Королевство, с деньгами и списком покупок. Только за раз птицу лучше много не нагружать.

Теперь перед мальчиком встал вопрос о том, чем ответить всем приславшим подарки. И если остальным он может отправить тоже какие-нибудь сладости, то старосте нужно будет подарить что-то более серьёзное. Но что?

Переодевшись в обычную одежду, Гарри поднялся из подземелий на первый этаж, приняв решение. За короткий день он разослал всем ответные посылки, совой заказывая их из магазина Сладкое Королевство, а старосте отправил большой вкусный торт с письмом, в котором выразил свою признательность, пытаясь длиной сообщения и вежливыми словами уравновесить разницу между их подарками.

Первая глава

Утром следующего дня гостиная Слизерина была настолько оживлённой и шумной, что услышать друг друга удавалось с трудом. Все обсуждали прошедший Хэллоуин. Стало известно, что Гермиона Грейнджер не вернулась в гостиную ни во время праздника, ни с общей эвакуацией, ни после неё. Девочку никто не видел, а староста Гриффиндора, отправившийся на её поиски, подумав, что она просто отстала, наткнулся на преподавателей, которые сообщили ужасную правду. Так что слухи, что пострадали двое пуффендуйцев, оказались ложными. Реальность была куда страшнее.

— Ну и хорошо! Всезнайка хоть докучать не будет, — произнёс Малфой и фыркнул, видимо, не понимая серьёзности происходящего. — Вечно лезет куда не просят. Жаль, конечно, что тролль не сожрал этого нищего Уизли. Или сразу их обоих.

Ещё бы, теперь Хорёк становился самым лучшим почти по всем предметам, кроме Защиты от Тёмных искусств, на которой лидировал Гарри.

Драко расположился на диване в конце гостиной, где с утра собрались все первокурсники и пара учеников постарше.

— Интересно, как она попалась троллю? — встревоженно спросила Пэнси. Поттер был почти уверен: ей не то чтобы всё равно, а скорее, она просто хочет подтвердить свои догадки.

— Да из библиотеки шла, эта заучка там всё время пропадает, — Малфой снова фыркнул и оглянулся, ища одобрения у своей свиты. Крэбб и Гойл закивали головами, хотя явно не понимали происходящего, больше переживая о том, будет ли из-за этого завтрак вовремя.

— Я слышала, что её вроде нашли в женском туалете, — негромко произнесла молчавшая до этого Трейси.

— Я уверен, что всезнайка просто решила посвятить Хэллоуин зубрёжке книг на следующий год, — не желая признавать свою возможную неправоту, заявил Малфой и гневно уставился на однокурсницу, словно она рушила все его планы, ведь внимание было уделено ей, а не ему. — Твоего мнения вообще не спрашивали!

Кажется, это было сказано достаточно громко, потому что сидящие в гостиной начали оборачиваться и смотреть на источник шума. Расстроенная Дэвис поднялась со своего места и быстро убежала в спальню.

— Фи, как грубо, Драко, — укорила его Дафна. Однако гнева в её голосе слышно не было. Малфоя, по-видимому, всё это не сильно озаботило.

Гарри сидел погружённый в свои мысли. Это какая-то ошибка. Даже лесник говорил, что Хогвартс — самое безопасное место. Безопаснее самого банка Гринготтс. И тут Дамблдор, великий волшебник. Вон как вчера всех отправил по гостиным. От него так и веяло силой и уверенностью. Наверное, опять кто-то неправильно услышал. Как вчера с теми пуффендуйцами. У него в памяти всплыла девочка с непослушной гривой каштановых волос, что сидела всегда одна: и в библиотеке, и на уроках. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды. Он отогнал гнетущие мысли. Вчера сам директор приказал всем немедленно разойтись по гостиным. А всё то немногое, что он знал о гриффиндорке, — это её патологическая приверженность правилам. Не могла же она ослушаться директора?!

Дверь в гостиную открылась, и вошли Фарли, Мальсибер и Шафик. Разговоры сразу смолкли, слизеринцы обернулись, со всем вниманием наблюдая за старостами. Невысокий блондин остался стоять у входа, нервно притоптывая правой туфлёй, когда как темноволосая семикурсница Мальсибер направилась к ярко горящему камину.

— Все собрались? — Фарли вышла к центру и окинула взглядом всю комнату. — Пора идти в Большой зал.

Слизеринцев буквально прорвало, и на старосту посыпались вопросы:

— Известно, кто пострадал?

— Гриффиндорцы или всё же пуффендуйцы?

— Они хоть живы?

— Говорят, что в Мунго забрали. Это так?

Фарли, с лёгкой усмешкой превосходства обведя взглядом гомонящих учеников, промолвила:

— В Большом зале всё узнаете.

Все направились к выходу. Поттер перед уходом обернулся, чтобы заметить, как Мальсибер одиноко стояла у камина и грела над огнём дрожащие, словно её знобило от холода, руки.

Гарри вместе с остальными слизеринцами поднялся в Большой зал. Сразу бросилась в глаза стена за учительским столом, которая была задрапирована чёрным. Также не было ни тарелок, ни столовых приборов для завтрака. Ученики входили в помещение, нервно поглядывая на непривычную окружающую обстановку. У многих на лице было недоумение.

Поттер осмотрел несколько раз стол Гриффиндора, но каштановой головы Грейнджер нигде не было видно. И почему, в отличие от остальных, гриффиндорцы такие подавленные? Уизли совсем опустил рыжую голову вниз, не отрывая взгляда от поверхности стола, но Гарри всё же разглядел у него опухшие красные мешки под глазами. Долгопупс выглядел так словно его вот-вот стошнит. Дурное предчувствие сжало сердце мальчика. Чёрный — это цвет траура. Неужели всё правда?

За преподавательским столом изменения коснулись не только цвета. Не было за ним ни Дамблдора, ни МакГонагалл. Зато было много неизвестных Гарри волшебников. Они сидели или стояли, беседуя друг с другом. Мрачные лица остальных преподавателей были под стать гнетущей обстановке Большого зала.

— Драко, смотри, там твой отец! — воскликнул Нотт.

— Где? — удивился тот, вытягивая шею. — А, точно, он.

Поттер поспешил перевести взгляд туда. Высокий волшебник с бледным остроносым лицом и длинными светлыми волосами, которые были затянуты чёрной лентой. Вылитый Драко! Малфой-старший беседовал о чём-то с двумя другими мужчинами — высоким стариком со странным колпаком на голове и низким волшебником со шляпой в виде котелка.

— Он с министром разговаривает, — с гордостью сказал Хорёк.

Гарри начал пристально разглядывать собеседников отца Малфоя. Старик в сером колпаке был одет в блёклого цвета мантию. У него были густые брови и очки с толстыми линзами. Второй волшебник был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, невыспавшееся лицо выражало озабоченность. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия. А в руках он держал светло-зелёный котелок. Интересно, кто из них министр? Мальчик не успел спросить. Позади преподавательского стола открылась дверь, и оттуда вышел Дамблдор. Все разговоры смолкли — взоры обратились к нему. Лицо директора осунулось, казалось, он ещё больше постарел. Подойдя к своему креслу, он положил руки на его спинку и медленно обвёл взглядом зал.

— Дорогие мои ученики, — начал свою речь Альбус Дамблдор при воцарившейся мёртвой тишине. Некоторые явно были не в курсе происходящего и теперь с испугом смотрели на него. — Я хочу сообщить, что в школе произошла чудовищная трагедия. Это очень вас расстроит, но я надеюсь, что вы найдёте в себе силы это принять.

Дамблдор замолчал, то ли набираясь сил продолжить речь, то ли давая ученикам время осознать уже сказанное, подготовиться к худшему.

— Неизвестно как вчера в школу проник тролль. Мы эвакуировали учеников в гостиные, а сами отправились на его поиски. Но мы опоздали. На него наткнулась Гермиона Грейнджер. Вы должны знать, что тролль — это опасное и тёмное существо. Безжалостное. Оно убило её. Когда подоспели преподаватели, они смогли лишь обезвредить чудовище. Девочку спасти не удалось. Мы понесли невосполнимую утрату. Гермиона Грейнджер. Эта девочка узнала о волшебном мире совсем недавно. И она смело шагнула к нам, а мы подвели её. Она была лучшей ученицей, отзывчивой, всегда приходящей на помощь. Гермиона Грейнджер. Помните о ней. Сегодня не будет никаких занятий. Для того чтобы вы могли проститься с погибшей, — его слова тяжело падали, подавляя окружающих, а в голосе звучала горечь. Директор оглядел шокированный зал, а затем, словно поняв вопрос, повисший в воздухе, продолжил: — Её нашли в туалете. Прибыли мракоборцы из Министерства, поэтому не пугайтесь.

Поттер впервые слышал про мракоборцев, поэтому тихо спросил Блейза:

— Мракоборцы? Кто это?

— Охотники на тёмных магов, — сухо отозвался тот.

Гарри вдруг обратил внимание на мужчину, что зашёл вслед за Дамблдором и теперь стоял, безучастно разглядывая школьников. У него было бледное, измождённое лицо. Он словно не осознавал, что происходит. Вглядевшись в мужскую фигуру, Поттер понял, чем тот приковывал к себе внимание: вместо мантии он был одет в пиджак и брюки.

На лицах учеников, в основном у девочек, отражались горе или печаль, кто-то начал плакать. Мальчики же старались держаться, как подобает сильному полу, но получалось далеко не у всех.

Преподаватели, а следом и остальные, вышли на улицу, где было весьма холодно, и Гарри пожалел, что не забежал в гостиную за тёплой мантией.

В центре двора стоял гроб чёрного цвета. Рядом находились МакГонагалл и мадам Помфри — лекарь больничного крыла Хогвартса — вместе с заплаканной женщиной в магловской одежде. Именно к ним подошли мужчина с Дамблдором. Мальчик понял: это были родители Гермионы.

Министр и другие волшебники не дошли до гроба несколько шагов, встав сбоку.

Дул промозглый ветер.

Гарри чувствовал какую-то нереальность происходящего. У него не вязалась всезнайка… Нет! Не всезнайка, а Гермиона Грейнджер, с этим чёрным гробом. Как и со стоящими около него родителями.

Дамблдор, помолчав, сказал потрясённым ученикам:

— Самое время попрощаться. Родители её заберут.

— Это что, маглы? Маглы в Хогвартсе?! — раздался возмущённый шёпот сзади Поттера.

— Её родители — маглы? Ты уверена?

— Какое кощунство! Этим тут не место, — произнёсла Гринграсс, понизив голос.

К горлу подступила тошнота. Конечно, маглам тут не место. Гарри бросало в дрожь при мысли, что те же Дурсли появятся в школе. Это его мир, тут их быть не должно! Но, смотря на убитых горем родителей Грейнджер, он мысленно молился, чтобы все заткнулись.

К гробу начали подходить школьники, ведомые деканами. Кто-то бормотал слова соболезнования или прощания, кто-то молча бросал взгляд, не останавливаясь.

Поттер подошёл вместе с остальными. В гробу лежала девочка. Он не смог сразу узнать в ней Гермиону, такой маленькой она ему показалась. Лишь немного бледное лицо и сложенные на животе руки говорили, что она не просто прилегла отдохнуть. Он задержался у гроба, в то время как остальные слизеринцы старались быстро обойти его. Неужели это та настырная девочка с командным голосом, что помогала Долгопупсу искать жабу? Казалось, прошла уже вечность с тех событий в поезде. Она умерла? Гарри никак не мог это осознать.

Волшебный образ Хогвартса рассыпался у него в голове. Мальчик поднял голову, оглядывая людей, стоящих по другую сторону гроба. Мать Гермионы не отрываясь смотрела на лицо своей дочери, словно пыталась оживить её. Заглянув в эти глаза, хотелось скорее перевести взгляд в пол, на стену замка или вообще зажмуриться. Они были широко открыты, с веками, отёкшими от слёз. В них застыли непонимание, неверие и пустота. Такая пустота, что создавалось ощущение, будто она тебя поглощает. Чёрные волосы женщины покрывала седина. У Поттера пробежали мурашки по спине. Мистер Грейнджер, казалось, не мог ни на чём сосредоточиться. Он блуждал взглядом по подходящим ученикам, иногда замирая на лице дочери, чтобы потом, дёрнувшись, вернуться обратно. На какой-то момент он взглянул прямо в глаза Гарри, и тот поразился царившему там отчаянию и безнадёжности. Мальчик поспешил отвернуться. Дамблдор стоял молча, его рука, словно ища поддержки, опиралась на плечо отца Гермионы. Лицо великого волшебника выражало бесконечную усталость. Поттер осознал, что тот не спал всю ночь. Как, наверное, и остальные преподаватели. Директор посмотрел на Гарри и еле заметно кивнул. Приняв это за знак, мальчик влился обратно в толпу. Найдя свой класс, он подошёл к нему, заметив, что у стоящего впереди Драко пропало самодовольное выражение. Сейчас у него на лице было недоумение… и ужас? Столкнувшись в реальности со смертью, Малфой, как показалось Гарри, был ошарашен.

Остановившись рядом с ним, Поттер увидел, как Малфой-старший подошёл к гробу, держа в руках трость с навершием в виде змеи. Постояв пару минут там, он направился в их сторону.

— Здравствуй, отец, — пробормотал Драко, подходя к нему.

— Здравствуй, сын. Не представишь мне своего друга? — проговорил Малфой-старший, растягивая слова.

Драко уставился на Гарри, а затем, вновь взглянув на родителя, произнёс:

— Это мой одноклассник. Гарри Поттер.

— Мистер Поттер? — изумился волшебник. Гарри заметил про себя, что удивление это было чуть наигранным. Взгляд мужчины задержался на его слизеринском галстуке.

— Люциус Малфой, — протягивая свободную от трости руку, произнёс он.

— Гарри Поттер, — просто представился мальчик, пожимая ладонь. Люциус улыбнулся, хоть и слегка натянуто. — Рад знакомству.

— Да, правда, обстоятельства весьма печальные.

Малфой-старший перевёл взгляд на гроб и прощающихся учеников. Затем — на стоящих вокруг слизеринцев. Те, словно получив безмолвный приказ, отошли в сторону, дав им свободно поговорить.

— Чудовищное происшествие, — негромко резюмировал волшебник. — Смерть бедной девочки. Как вы считаете, мистер Поттер, из-за чего это произошло?

Гарри взглянул на Малфоя-старшего. Он ещё никак не мог избавиться от чувства, что стоит у гроба и глядит на лицо Гермионы. Мальчик попытался собраться. Малфой… Ведь Уизли упоминал, что тот служил самому Волан-де-Морту. Следует выбирать, что ему говорить.

— Мне сложно судить. Я только утром об этом узнал. Вы ведь глава Попечительского совета? — вежливо спросил он. — Каково ваше мнение?

— Я считаю, что безопасность в школе поставлена не лучшим образом, — неторопливо говорил колдун, чуть нахмурившись. — Смерть девочки показала это отчётливо. Возможно, преподаватели перестали владеть ситуацией. И директор уже стар и не может справляться со своими обязанностями. Как вы думаете?

— Я не знаю, мистер Малфой.

— Что ж, трудно вас в этом винить. — Маг перевёл взгляд на толпу, и Гарри вместе с ним. Он обратил внимание, что вдали ото всех стояли старосты Мальсибер и Фарли, тоже о чём-то беседуя. — Но будьте уверены: это не останется без расследования. Надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне? Мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи.

— Разумеется, мистер Малфой.

— Прекрасно, — произнёс тот, и воцарилось недолгое молчание. — Думаю, вам стоит присоединиться к остальным.

Он указал на слизеринцев, которых старосты вели внутрь замка. Гарри кивнул и пошёл следом. Оглянувшись, он заметил, что Малфой-старший теперь беседует с сыном.

Уже у самого входа в замок он услышал крик. Обернувшись, Поттер увидел, что миссис Грейнджер гневно кричит на МакГонагалл.

— Вы обещали, что наша дочь будет тут в безопасности! Как вы могли такое допустить?! — вопила она. Её сумашедший голос, полный ненависти и отчаяния, вселял ужас.

Ответа профессора Гарри не слышал, был слишком далеко.

— Вы пришли в наш дом и забрали мою малютку. А теперь отдаёте её тело? Тело моей дочери! — исступленно выла несчастная мать на съёживающуюся МакГонагалл. Дамблдор что-то говорил, а муж пытался её успокоить. — Вы же волшебники! Разве нельзя… — Миссис Грейнджер резко опустилась на землю, отчаянно глядя в лица магов. Казалось, на место её гневу пришла необъяснимая апатия, будто она потеряла смысл жизни.

— Проходите быстро в замок, нечего тут стоять, — заскрежетал голос Филча.

Зайдя в холл, Гарри услышал новые вопли матери Гермионы, горе которой словно подпитывало повторную волну гнева:

— Вы бездушные твари! Чтобы вы все сдохли, проклятые волшебники! Верните мою дочь!

И лишь закрывшиеся двери отрезали голос. Сев за стол в Большом зале, Поттер ощутил голод. Проклятия миссис Грейнджер ещё звучали у него в ушах. Он представил свою маму на её месте. Что она кричала Волан-де-Морту, когда тот пришёл за их жизнями десять лет назад?

Места за столами факультетов уже были заняты, как и за преподавательским. Кто-то тихо пересказывал услышанное только что ушедшим раньше, кто-то обсуждал сидящих волшебников.

— Это Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, — сказал Гарри Нотт, кивая на дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами, что сидела рядом с Флитвиком.

Кто-то обсуждал чары, которыми «склеили» магловку после тролля. Гарри опять почувствовал тошноту.

Через минут десять Дамблдор вернулся один и молча сел за стол. Появилась еда, и все приступили к завтраку почти в полнейшей тишине. Однако по столу Слизерина тут же прошёл слух, что декан Гриффиндора сменила свою ученицу на больничной койке, свалившись после криков той наглой маглы.

Когда все более-менее насытились, поднялся Люциус Малфой, и все лица обратились к нему.

— Я глава Попечительского совета школы Хогвартс, — приятным голосом представился он. Несмотря на то, что он говорил негромко, в воцарившейся тишине его было прекрасно слышно всем. — Сегодня нас постигло огромное горе, которое и привело в этот траурный зал. С чувством глубокой скорби и невосполнимой потери мы проводили в последний путь юную волшебницу. Её смерть бросает тень на репутацию Хогвартса, и у многих могут возникнуть вопросы к его руководству — как же такое произошло? Как дети — наша надежда и наше будущее — оказались в такой опасности? Ведь тролли — это глупые животные, и они не обитают в окрестностях Хогвартса. А значит, кто-то намеренно привёл это существо в замок, кто-то, имеющий доступ на территорию, — твёрдо произнёс Люциус. Его голос звучал очень внушительно. — Нарушитель должен быть наказан. Могли пострадать сотни учеников. Мой сын учится здесь, и я начинаю беспокоиться за его безопасность. То, что случилось вчера, могло произойти с любым ребёнком, с любым из вас. Это недопустимо. Попечительский совет, — он перевёл взгляд на группу людей, сидящих слева от него, — внимательно и беспристрастно расследует эту трагедию и примет дисциплинарные меры.

Он сел, и в зале начались перешёптывания. Гарри слышал лишь то, о чём говорили за его столом.

— Это пятно на репутации Дамблдора.

— Этот старик совсем хватку потерял. Тролль! Ладно, это магловка, а если бы погиб чистокровный?

— Надеюсь, Совет примет меры…

Поднялся низенький волшебник, с которым раньше переговаривался Малфой-старший.

— Мистер Малфой обеспокоен происшествием в Хогвартсе, как и все мы. Альбус Дамблдор, — он взмахнул рукой в сторону директора, — заверил меня, что будут приняты все необходимые меры безопасности, чтобы такое не повторилось. Со стороны Министерства я клянусь оказать помощь и поддержку в этом деле. Мадам Боунс также заверила меня, что будет проведено расследование. Мракоборцы уже обыскали школу, так что никакой опасности больше нет. Проблема будет решена. Спасибо за внимание.

Раздались жидкие аплодисменты, но эта речь не смогла перекрыть обвинительный контекст предыдущего выступления. И когда Гарри выходил из дверей Большого зала, у него продолжали звучать в ушах слова мистера Малфоя и крики миссис Грейнджер, а перед глазами стояло лицо маленькой хрупкой девочки.

Первая глава

В преддверии Хэллоуина гостиная Слизерина была украшена как никогда раньше. Конечно, не так изысканно, как Большой зал: всего лишь с десяток весьма больших летучих мышей на стенах, которые чем-то невольно напоминали Гарри его декана.

Уже лёжа в кровати в канун Дня Всех Святых, мальчик предавался размышлениям, которые немного развеселили его. Например, он думал о том, зачем Хогвартс пытается облечься в страшный костюм для Хэллоуина, способный напугать разве что Дадли, если у них есть Северус Снейп, который и без всякого костюма напугает кого угодно. Мысли Гарри перескочили на другую тему, что сразу омрачило его настроение. Завтра день смерти родителей. До того как он узнал про волшебный мир, Дурсли вообще ничего не говорили про его маму и папу, лишь упомянули, что они погибли в автомобильной катастрофе.

Какая ложь.

Любые вопросы о его родителях не приветствовались, а их фотографии в доме Дурслей отсутствовали. Гарри не знал даже, как они выглядели. Какие у его мамы были волосы? Такие же чёрные, как у него, или другие? Глаза у него от матери — зелёные. А какой у неё был голос? А у папы?

Ворочаясь в кровати, мальчик гадал о том, какие же они были. Два самых близких человека, которых он никогда не видел. Их образ словно оживал перед его глазами, когда он представлял, как его папа с мамой вместе ходили по замку, по которому теперь ходит он, посещали те же уроки, что и он. Иногда чувство одиночества всё же накатывало на него, и такие мысли придавали ему силы.

Вспомнив прошедший месяц учёбы, мальчик удовлетворённо улыбнулся. После того как он публично высказал своё мнение про гриффиндорцев, а потом ещё и похвалил Драко за его мастерское управление школьной метлой, которая выглядела так, словно ей лет как минимум в два раза больше, чем самому Малфою, недружелюбно-нейтральное отношение Хорька к нему изменилось в лучшую сторону. Гарри не знал, какие выводы тот сделал, но, по крайней мере, больше не ощущал открытой враждебности в его взгляде и не чувствовал скрытой угрозы. А совместные полёты на уроках Трюк совершенно неожиданно выявили общие темы для разговоров. Как оказалось, сказанная Поттером фраза про то, что Малфой неплохо летает, была близка к истине. Среди всего первого курса Слизерина только они двое держались на метле очень уверенно. Что не преминул заметить и сам Малфой. Слушая его пространные речи о том, что школьное старьё вроде «Кометы-220» или «Чистомёта-5» не способно раскрыть его талант в должной мере, и сожаления, что у него дома осталась супер крутая (Драко выразился по-другому, однако мальчик мысленно сократил его длинную восхвалительную оду до двух магловских слов) метла «Комета-260», Гарри чувствовал глухое раздражение.

Малфой был заядлым хвастуном, который никогда не забывал ругать гриффиндорцев, да и вообще всех, кто каким-либо образом вызывал у него неудовольствие. И если с Уизли у Драко сразу не заладились отношения, то Долгопупса он презирал за его неуклюжесть и слабость в учёбе. Грейнджер же, наоборот, попадало за её всезнайство. Хотя, по мнению Гарри, Хорёк просто завидовал её успехам в учёбе. Учителя не стесняясь называли мисс Всезнайку лучшей на их курсе, что очень злило завистливого Малфоя. Парвати Патил за её сестру-близнеца, поступившую на Когтевран, что делало её глупее своей точной копии, да и наличие такого идентичного двойника тоже не красило девочку в глазах Драко, якобы лишая её уникальности. Не забывал он и про остальных гриффиндорцев. Молчание же Гарри тот принимал за одобрение. Хотя, если внимательно слушать блондина, можно было узнать много интересного. Рассуждения Хорька о том, что в следующем году именно он обязательно будет в команде по квиддичу, разбавлялись размышлениями на тему того, на месте какого игрока ему играть, чтобы лучше проявить свои дарования, поскольку именно от этого выбора зависит судьба Кубка по квиддичу. Как оказалось, в конце следующего учебного года выпускался лишь капитан команды — Маркус Флинт, — который сейчас был на шестом курсе. Но отсутствие свободных мест ни капли не смущало Драко, он был так уверен в своём превосходстве, что лишь не мог решить, что лучше: пробоваться на место ловца или охотника? А игрока, который занимал это место сейчас, просто выгонят из команды. Если что, отец поможет. Он ведь глава Попечительского совета Хогвартса.

Благодарные слушатели в лице Поттера и других слизеринцев ещё больше вдохновляли и раздували гордость Хорька.

Гарри же размышлял о том, что тоже не прочь вступить в команду и играть в квиддич. Хотя, даже если не выйдет, второкурсникам уже можно будет иметь свои мётлы и летать на поле для своего удовольствия. Только, по словам того же Малфоя, поле обычно занимали команды по квиддичу, которые крайне негативно относились ко всем зрителям, а тем более мешающим тренировке посторонним в воздухе.

Мысли мальчика вернулись к его одноклассникам. Прекращение противостояния Поттера и Малфоя не прошло мимо ни для кого из них. Девочки сразу начали просить помощи с уроками, особенно с Защитой от Тёмных искусств, по которой неожиданно даже для себя Гарри оказался лучшим на курсе. По крайней мере, среди слизеринцев. Наверное, то, что он полностью прочёл учебник по этому предмету, и изучаемая им сейчас дополнительная книга сыграли свою роль в этом. Более того, ему нравилось быть в чём-то лучше других и, оказывая помощь, чувствовать своё превосходство. Такого в магловской школе не было. К тому же можно было спрашивать про непонятные для него самого темы по другим предметам. Гринграсс была хороша в трансфигурации, Нотт — в зельях. А отсутствие постоянного напряжения в ожидании подлости от Малфоя или кого-нибудь другого… дало ему необъяснимую лёгкость и позволило дышать полной грудью. Мысли начали путаться, и Гарри медленно погрузился в сон.

* * *

Утром он вместе с остальными учениками отведал великолепный завтрак с запечённой тыквой. Несколько уроков, и вечером их ждёт банкет, посвящённый Хэллоуину. Сами занятия тянулись из-за этого очень медленно. И лишь последний урок, чары, был интересным.

Слизеринцы пришли в кабинет после когтевранцев, которые расположились в правой части аудитории, что-то сосредоточенно записывая в тетрадях или читая книги. Сами слизеринцы устроились в левой части кабинета. По правую сторону Поттера сел Блейз, рядом Нотт, а чуть подальше — Пэнси. С ней у Гарри общение так и не задалось. Она казалось ему какой-то искусственной, напыщенной и самовлюблённой, не отставая в эгоизме от того же Малфоя. Сам же Хорёк расположился чуть выше в сопровождении обычной свиты — Крэбба и Гойла. Гринграсс села с молчуньей Харли. А дальше устроились Булстроуд, Пайк и Дэвис.

В кабинет вошёл уже привычный своим маленьким ростом профессор Флитвик. У него, как по секрету рассказала Гринграсс, в предках были гоблины, поэтому он такой сморщенный и невысокий. И страшненький.

— Сегодня мы изучим с вами заклинание Вингардиум Левиоса, — голос преподавателя разнёсся по всей аудитории. Флитвик шустро забрался на стопку книг, чтобы видеть каждого ученика, и начал демонстрировать нужные движения палочкой: рассечь воздух и взмахнуть. — Я надеюсь, все помнят те движения рукой, которые мы проходили на прошлом уроке.

Когтевранцы дружно кивнули, а студенты Слизерина сделали это немного неуверенно. Последние хоть и очень высоко ценили ум, но не сидели, в отличие от первых, целыми днями в библиотеке.

— Тогда приступим! — сказал профессор, обрадованный, что его домашнее задание было выполнено. Взмахом палочки он отправил перья ученикам.

Класс заполнился выкриками «Вингардиум Левиоса!». Ближе к концу урока Гарри понял, как это нужно сделать. Сосредоточившись не на процессе, а на результате, представляя белоснежное перо в воздухе, он и не заметил, что оно поднялось, будто кто-то тянул его вверх за невидимую нить.

— Великолепно, мистер Поттер. Пять очков Слизерину! — внезапный голос Флитвика, который раздался над самым ухом, испугал Гарри, и он от неожиданности вздрогнул, потеряв контроль. Перо опустилось на парту за пару секунд до колокола, оповещающего о завершении последнего на сегодня урока.

Ученики, громко галдя, вышли в коридор. Наконец-то уроки закончились! Все на банкет!

В Большом зале, некогда украшенном парящими свечами, теперь летали ухмыляющиеся тыквы, которые таинственно светились, а вырезанные на них улыбки выглядели достаточно устрашающе в полумраке. На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а ещё несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся чёрным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые тарелки, на которых вдруг появились самые разнообразные яства. Гарри наслаждался ужином. Праздничный пир был великолепным. Сверкали молнии, а парящие тыквы создавали подходящий антураж.

Внезапно в распахнутые двери Большого зала вбежал взволнованный преподаватель по Защите от Тёмных искусств. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбегает к креслу профессора Дамблдора.

— Тролль! — оперевшись на преподавательский стол и тяжело, выкрикнул он. — Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… — И упал в обморок, свалившись на пол.

Началась паника, все вскочили на ноги, не зная, что им делать, послышались испуганные крики, которые прервали оглушительно взорвавшиеся фиолетовые фейерверки. Гарри огляделся: Дамблдор стоял с палочкой в руке и напряжённо смотрел на открытые двери Большого зала. Затем он поправил свои очки и громким спокойным голосом, будто такое случалось каждый день, приказал:

— Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Мадам Помфри и профессор Стебль хлопотали над лежащим Квиреллом. Староста Гриффиндора — Перси Уизли — был доволен, что ему поручили такое важное дело, и, вооружившись палочкой и громко командуя, повёл свой факультет на выход. Маркус Флинт криво улыбнулся ему в дверях, если, конечно, это можно было назвать улыбкой, а не злобным оскалом. Сзади колонну гриффиндорцев замыкали двое неизвестных Поттеру старшекурсников со значками старост на мантии. Гарри стал пробиваться к Джемме Фарли (а за ним и весь его класс), которая громко требовала, чтобы все держались вместе. Почему-то эта невысокая, но жёсткая и суровая девушка вызывала у него больше доверия, чем здоровяк Маркус. Её тёмные глаза на секунду встретились с его взглядом, но в этот момент к ней подошла Мальсибер, и девушки о чём-то негромко коротко переговорили, явно разделяя между собой обязанности, как правильно эвакуировать учеников. Несколько старшекурсников вместе с Фарли во главе повели всех на выход, а Мальсибер ушла в конец, замыкая колонну, где её ждали белокурая Селвин и второй староста-пятикурсник, фамилию которого Поттер уже забыл.

Через пару минут, спускаясь в толпе слизеринцев по ступенькам, Гарри вздрогнул при мысли, что тролль находится в подземелье. А если тролль здесь, то не лучше ли было бы им подождать, например, в Большом зале? Казалось, его панические мысли услышали, и какой-то второкурсник или третьекурсник визгливо повторил этот вопрос вслух, явно ожидая, что вот-вот они наткнутся на тролля.

— А ну тихо, мелюзга. Хватит ужасы тут нагнетать. Думаешь, в Хогвартсе лишь одно подземелье? Квиррелл явно имел в виду подземелья в западной стороне замка, а не подземелья Слизерина. А если будешь продолжать визжать, то лично на тебя Силенцио наложу и отправлю сражаться с троллем. Понял? — гневно заткнула того какая-то старшекурсница, держа наготове волшебную палочку.

Сразу воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом их ног и дыхания. Поттер немного расслабился. И с чего он перепугался? Хотя паника захлестнула всех в Большом зале, а не только его. Жаль, конечно, что банкет безнадёжно испорчен. Гарри даже половину блюд попробовать не успел. Его мысли метнулись к троллю. Интересно, справился бы он с ним? Прокручивая в уме заклинания, которые он выучил, мальчик с огорчением подумал, что чары вроде Обезоруживающего заклятия или заклинания Ватных ног вряд ли повергнут чудовище. Хотя, если тот не сможет стоять на ногах, будет ли считаться, что тролль обезврежен и его одолел он, Гарри? Подействуют ли вообще эти чары на тролля? В учебниках ни слова не было сказано про такое существо. Он не знал даже, как оно выглядит.

Поттер огляделся и увидел Забини и остальных одноклассников, идущих сзади него. Многие были бледнее мела, а обычно словоохотливый Малфой словно воды в рот набрал, шёл ссутулившись и иногда испуганно оглядываясь. Замедлив шаг, отстав таким образом от старосты, Гарри спросил:

— А каков этот тролль? Какие чары против него действуют?

Забини, нервно сглотнув, сказал:

— Эт… это ужасное существо. Оно огромное и обладает чудовищной злобой и силой. Никакие уговоры на него не действуют. И чары тут не помогут.

Переведя явно испуганный взгляд на Поттера, он громко воскликнул:

— Неужели ты собрался с ним сражаться? Нет ничего страшнее тролля! Мама говорила, что он похищает и кушает непослушных детей. Гарри, если ты его вдруг увидишь, то надо сразу бежать и прятаться. Я читал сказку, где тролль просто не увидел детей, что сидели тихо, спрятавшись, а других, которые шумели, поймал и съел.

Забини с каждым своим словом боялся всё больше и больше, ещё и запугивая остальных. Пэнси и Дэвис начали уже плакать. А Дафну трясло от ужаса. На самого Гарри тоже эти слова нагнали страху, но он нашёл в себе силы успокоить паникующих одноклассников:

— Ну чего вы? Смотрите, вот тот поворот пройдём, и там уже наша гостиная. Всё будет хорошо.

Незнакомый ему слизеринец, вроде бы с третьего курса, сначала тоже напуганный словами Забини, скосил взгляд на Поттера, задержавшись на шраме. А затем громко сказал, хотя мальчик услышал дрожь в его голосе:

— Тролли, конечно, ужасны, но умелый волшебник с ними справится. Они глупы, а ещё можно попасть им в глаза Конфундосом. А вот великаны куда страшнее. Они и хитрее, и больше в размерах, а ещё говорят, что они куда более кровожадны.

Гарри был прав, они спокойно добрались до гостиной и уселись у тёплого камина. Девочки пошли умываться, а остальные начали обсуждать, как мог проникнуть тролль в, казалось, защищённый замок. Все торопились так быстро покинуть банкет, что никто не захватил с собой еду. Вскоре нервное напряжение спало, и начался отходняк. Поттера клонило в сон. Что произошло с троллем, он не знал.

Мальчик пошёл умываться. А после задался вопросом, возвращаться ли обратно в гостиную или идти спать. Решив всё же вернуться, он на полдороги увидел, что народ расходится по комнатам. Начав спускаться по лестнице вместе с остальными, Поттер заметил напряжённый взгляд Блейза.

Остановившись у двери в комнату, тот окликнул его:

— Гарри, ты ничего больше не слышал о тролле?

— Нет, а что? — удивился мальчик.

— Ходят слухи, что кто-то всё-таки наткнулся на него, — понизив голос, сказал Забини. — Вроде пострадали двое пуффендуйцев.

Всё то ужасное, что Поттер услышал о троллях по пути и в самой гостиной, молнией промелькнуло у него в голове, разгоняя сон.

— Что? Кто именно? Что с ними случилось?

— Я не знаю, — Блейз пожал плечами, — сам услышал из третьих уст. Надеюсь, никто не погиб.

Помедлив, Забини пожелал:

— Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Блейз, — ответил машинально Поттер, уйдя в свои мысли. И лишь захлопнувшаяся дверь привела его в чувство. Гарри, прикрывая свою, повторил:

— Надеюсь.

Первая глава

Октябрь уже подходил к концу, и на смену тёплому солнцу пришли колючие ветра и дожди. Приближался Хэллоуин. А в школьных коридорах становилось холоднее. По утрам так не хотелось вылезать из тёплой кровати и идти на занятия.

В один из таких дождливых дней Поттер встретил Хагрида в коридоре. Вокруг не было никого из его класса.

— Привет, Хагрид, — осторожно поздоровался мальчик, остановившись.

— А… Гарри… Это ты. — Глаза великана, некогда добрые, сейчас смотрели на галстук Слизерина пустым взглядом, словно не видя за ним лица мальчика. — Прости, я занят.

— Может, я приду к тебе попить чай? — спросил Поттер, решив всё же проявить настойчивость. Заметив, как фальшиво натянул улыбку Хагрид, он задержал дыхание. Плохое предчувствие кольнуло грудь.

— Чай? Ну… У меня эта… Дел много… Может, эта… В другой раз, — не сказав больше ни слова, лесник прошёл мимо.

Слизеринец так быстро, как только мог, спустился в подземелье и, сказав нужный пароль, бросился в свою комнату. К счастью, в гостиной никого не было. Закрыв дверь на ключ, Гарри дал волю слезам. Горячие капли падали на пол, оставляя на щеках мокрые дорожки. Разговор с Хагридом показал ему, что и он совершенно не желает с ним общаться. А из-за чего? Он же ничего не сделал!

Поттер ударил рукой в стенку, слегка разбив костяшки пальцев. Истерика нахлынула с новой силой, когда мальчик вспомнил о Роне.

* * *

После того происшествия Уизли всего лишь день пролежал в больничном крыле, а Долгопупса выписали ещё раньше. За этот проступок и сломанную метлу Рона отстранили от занятий по полётам и назначили взыскание. Малфой никакого наказания не понёс. То, что это было серьёзной утратой для Уизли, Поттер осознал лишь тогда, когда сам взлетел на метле на втором уроке по полётам. Их с гриффиндорцами благоразумно разделили, перенеся занятия для последних на другое время. Поэтому в этот раз всё прошло без происшествий. А Гарри, взлетая вверх, понял, что такое счастье. Никаких проблем, только ты и свобода, которой ты сам управляешь, поворачивая метлу. В чувства его привёл лишь крик Трюк о том, что урок окончен. Часовое занятие пролетело как один миг. Поттер с огорчением слез на землю и горько пожалел, что первокурсникам нельзя иметь собственные мётлы и летать в свободное от уроков время.

* * *

На урок зелий, после разговора с Хагридом, Гарри не пришёл. Просто не смог. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его слабость, боль. Ужин он тоже благополучно пропустил.

В дверь громко постучали. Казалось, ещё немного, и она слетит с петель. Пробудившись от сна, в который он иногда проваливался, Поттер глянул в зеркало, из которого на него посмотрел бледный растрёпанный мальчик. Открыв дверь, он увидел мрачного Забини.

— Где ты был? — сразу, без всякого приветствия, начал Блейз. — Тебя искал Снейп. Он будет ждать тебя в своём кабинете…

— Спасибо, Блейз, — пробормотал Гарри. Он не желал посвящать кого-то в свои проблемы. — Я подойду к декану. — И он захлопнул дверь.

* * *

Снейп встретил его придирчивым комментарием к тому, что Поттер прятал руки в карманах мантии, скрывая ссадину на правой, что не подобает студенту его факультета. Но Гарри было всё равно. Сидящий за столом профессор рассматривал то шрам на лбу, то ссадину на руке, а затем вдруг ухмыльнулся.

— Видимо, мистер Поттер, одного шрама вам стало мало. Стало быть, хотите ещё один? — сарказм сочился через тихий голос. Гарри заставлял себя смотреть в глаза профессора. — Вы не пришли на мой урок.

— Да, сэр, — безразлично согласился мальчик.

— Это не вопрос, Поттер! — рыкнул Снейп. — Где вы были? Красовались этим синяком перед поклонниками?

— Нет, сэр. Просто неудачно упал. Извините, сэр, что пропустил занятие. Я плохо себя чувствовал, поэтому решил не идти. Невнимательность на вашем уроке может привести к расплавленному котлу, а мне не хотелось повторять судьбу Долгопупса.

Удивительная вещь. Соглашаясь с другими или говоря то, что от него ждали, он мог позволить себе ничего не рассказывать, что избавляло почти от всех проблем. Ложь спокойно лилась, а Гарри совершенно не чувствовал уколы совести. Он сильный. Другие не выживают на Слизерине.

Снейп, кажется, не ожидал такого ответа. По крайней мере, нахмурившись, он сверлил взглядом Поттера.

— Сэр, я могу идти? — поинтересовался слизеринец.

Ответом было молчание, а затем тихое, но хорошо слышное «свободны».

Гарри быстрым шагом покинул кабинет, направляясь к себе. Он не понимал, почему раньше переживал из-за Уизли и лесника, пытался с ними поговорить или даже навязать своё общество. Теперь ему это было совершенно не нужно.

Первая глава.

Несколько дней миновало прежде, чем у Гарри Поттера сложилось определённое впечатление насчёт профессора Северуса Снейпа. Мальчик понял, что тот сильно недолюбливает факультет львов, и будь он гриффиндорцем, то ему пришлось бы туго, особенно на уроках зельеварения. Декан на следующих занятиях больше не задавал ему вопросов, но Гарри часто чувствовал на себе его обжигающий и неприятный взгляд.

Тёплые отношения с однокурсниками у мальчика так и не сложились. Конечно, был Блейз, с которым он проводил много времени, но вряд ли это можно было бы назвать дружбой. Скорее, они были знакомыми или приятелями. Более того, Гарри понял, что на Слизерине ничего не бывает за просто так. Блейз охотно делился слухами или какой-то информацией, например, сообщив, что у Пайка позавчера был день рождения, но никто его не поздравил, однако и сам хотел узнавать что-нибудь взамен. Или начинал просить помогать ему с уроками. Мальчику волей-неволей пришлось рассказывать о себе, о своей жизни в мире маглов, изрядно приукрашивая или меняя факты. Ему не хотелось, чтобы гордые и независимые слизеринцы знали о том, как он жил у Дурслей. Словно слуга работал по дому, а спал вообще в чулане. Если они об этом узнают… Это спустит в унитаз все их опасения по его поводу, а репутация Гарри упадет ниже плинтуса.

Злость на Дурслей удушающей волной поднялась в нём. Это они виноваты, что он жил так, именно они скрывали от него правду о волшебном мире! А теперь ему приходится обманывать, придумывая своё несуществующее прошлое в нормальной семье, внутренне трясясь от страха при мысли, что его поймают на лжи или нестыковках в его рассказе. Он станет как старшекурсница Лиз, которую ни во что не ставил не только её класс, но и добрая половина Слизерина, и которая была на побегушках у старосты, да и не только у неё. А уж какие оскорбления для него придумает Малфой! Поэтому он будет держать рот на замке, рассказывая только то, что не навредит ему. Сейчас все приглядываются к нему, составляя своё мнение. Даже тот же Забини, расспрашивающий о всяких подробностях жизни Гарри. Но о своей семье Блейз ведь тоже рассказывал довольно-таки скупо, хотя и обмолвился, что отец его давно умер, а живёт он с матерью. Это подкупало Поттера, у которого вовсе не было родителей, и он считал, что однокурсник в чём-то понимает его. Может, отца Забини тоже убили тёмные маги? Мальчик как-то стеснялся спрашивать об этом своего приятеля.

Вечерами они устраивались вместе за одним столом и делали домашние задания. Гарри иногда думал, что Малфой просто не принимал Забини в свою компанию или что Блейз слишком независимый и не хочет попадать под влияние, которое тот бесцеремонно пытался распространить не только среди их одноклассников, но и на другие курсы. Хотя, по какому критерию отбирал друзей заносчивый слизеринец, оставалось загадкой для Поттера.

Факультет жил своей жизнью, однако Гарри постоянно чувствовал на себе чьи-нибудь взгляды. Создавалось впечатление, что все чего-то от него ожидают. Будто в любой момент он мог превратиться в Тёмного Лорда или проклясть окружающих. Особо его нервировал взгляд тёмно-красных глаз старосты школы Мальсибер, которую многие слизеринцы даже как-то опасались. Как он успел узнать, у неё была ведущая роль на факультете, а также она являлась близкой подругой Фарли, которая в первый день произнесла впечатляющую вступительную речь. В отличии от многих девушек, Лорен Мальсибер не убирала в строгий пучок свои дивные и волнистые тёмные волосы, позволяя им свободно струиться по спине.

Утончённая семикурсница была высокой по сравнению с ним, чуть ли не на две головы выше, и всегда удостаивала Поттера коротким взглядом при встрече, выделяя среди других, но ни разу не сказала ему ни слова. А может, у Гарри просто разыгралась паранойя?

* * *

В доме Слизерина, прямо перед выходом из гостиной, висела доска объявлений. Круглая, с несколькими потёртостями от постоянного использования и кучей различных листков. Во вторник, после сытного ужина, однокурсники Гарри заметили на ней большой и явно официальный лист, который сразу выделялся на фоне остальных. У первокурсников в четверг будут полёты! На мётлах! Эта новость сразу лишила слизеринцев покоя, став главной темой для обсуждения.

На следующий день Гарри разжился в библиотеке книгой по контрзаклятиям и защите от сглазов, которую ему рекомендовала суховатая и строгая библиотекарша мадам Пинс. Тот учебник по Защите от Тёмных искусств, что он купил в Косом переулке, его не удовлетворял. В нём не было ничего такого, что помогло бы защитить себя в случае чего. А вот во взятой книге оказалось достаточно много заклятий с подробным описанием, как применять их.

Отойдя от стола мадам Пинс, которая записывала его фамилию в свой журнал, Гарри перелистывал страницы, невольно улыбаясь. Скоро он перестанет быть беззащитным, сможет в случае чего дать отпор Малфою. Раздался шорох, который отвлёк его от чтения на ходу. Он оглянулся. Неожиданно для него в библиотеке оказалась и Грейнджер. Девочка сидела одна, обложившись книгами, и что-то сосредоточенно записывала в толстой тетради, при этом не замечая ничего из окружающего. На её запястье виднелся след от чернил. Поттер почувствовал глухое раздражение. Эта девчонка на уроке зельеварения так стремилась дать ответ на вопросы его декана, что аж подпрыгивала на своём стуле, а ведь её никто даже не спрашивал! В то время как он стоял и твердил, что не знает ничего, как дурак. Сердце кольнула вспышка зависти при взгляде на её бордовый с тонкими золотыми линиями галстук.

Она-то попала на Гриффиндор, а он нет! Почему всё так несправедливо? На тёмной мантии девочки виднелся герб со львом. Она же хотела на Когтевран, но ей повезло и…

Новая мысль пронзила сознание, сбивая обуявший его гнев. Как и на уроке, она сидела совершенно одна. Гарри вдруг отчётливо, с кристальной ясностью осознал, что Грейнджер явно не нашла друзей на своём факультете из-за несносного характера, который она ярко продемонстрировала ещё в поезде.

Развернувшись, он отправился обратно в гостиную. Про Азкабан, который упомянул Снейп на собрании факультета в первый день, у библиотекарши он спросит в другой раз. Не хотелось ему позориться перед этой всезнайкой вопросами, на которые знают ответы все, кроме него.

* * *

Через десять минут, устроившись в удобном кресле в гостиной своего факультета, он начал листать страницы книги, стараясь не слушать истории однокурсников про их крутые приключения верхом на метле. Хотя не слушать было невозможно. Больше всех рассказывал Малфой, сбиваясь, иногда тараторя и забывая свою манеру говорить медленно и высокомерно. Однако и другим было что сказать. К удивлению Гарри, даже обычно молчаливый Пайк поведал о том, как он добирался с просто невероятными приключениями на метле к своему дяде, который жил где-то очень далеко, а все внимательно слушали. В итоге Поттер и сам отложил книгу и стал внимать историям про воздушные полёты, подмечая детали и делая из этого выводы.

Вместе с Гарри училось двенадцать человек, считая его самого. Пять колдуний и семь волшебников. Наблюдая со стороны, у него начало складываться мнение о каждом. Трейси Дэвис была тихой, молчаливой худенькой девочкой. Её аккуратно подстриженные короткие чёрные волосы не доставали до плеч. Умные тёмные глаза смотрели на мир с какой-то долей испуга, а тонкие брови живописно преломлялись, когда она чему-то удивлялась. На уроках Дэвис отвечала крайне редко, в гостиной и в Большом зале тоже молчала. Мальчик понимал, что она не нашла себе место среди остальных слизеринок из-за своего происхождения и, скорей всего, небогатой семьи, поэтому и пыталась ходить за ним хвостиком. А вот её полной противоположностью была Пэнси Паркинсон — более плотно сложенная, черноволосая, её пышная копна спускалась до плеч, а тёмно-зелёные глаза весело и с озерком взирали на мир.

Очень оживлённая и шустрая, со звонким голосом, и хотя на уроках тоже не стремилась отвечать на вопросы, но вне учебных кабинетов вечно что-то торопливо говорила, рассказывала различные истории, услышанные сплетни и общалась со всеми, кто готов был её слушать. В особенности со своей подругой — Дафной Гринграсс — голубоглазой блондинкой с пухлыми губами и очень милым лицом, — которая вела себя весьма сдержанно, даже иногда холодно и отстранённо, а в ходе беседы отвечала своим приятным мягким голосом не сразу, а взвешенно, чуть обдумав то, что хочет сказать, из-за чего быстро завоевала любовь профессоров точными ответами на уроках.

Четвёртой слизеринкой была Элизабет Харли — худенькая девочка с длинными тёмно-каштановыми волосами, заплетёнными в две косички — и вела она себя точь-в-точь как Трейси Дэвис, но в отличии от последней, слизеринки приняли её в свою компанию: она ходила вместе с ними из класса в класс, в Большой зал, садилась в гостиной тоже рядом, несмотря на то, что в основном молчала. Гарри так редко слышал, что она что-либо говорила, что даже не запомнил, как звучит её голос. И Дэвис, и Харли — они обе напоминали мальчику тихих ланей, но если Трейси была испуганной, какой-то потерявшейся и одинокой, то Элизабет явно оказалась среди своих. Последнюю девочку в их классе звали Милисентой Булстроуд. Она была полной, высокого роста и с короткими тёмно-рыжими волосами. Булстроуд явно любила хорошо питаться, по крайней мере, съедала в два раза большего самого Гарри и не отличалась общительным характером, но всё же держалась остальных девочек.

Высокий, худощавый Питер Пайк оказался каким-то нервным и дёрганным, наверное, из-за того, что не находил место в компании Малфоя. И весьма неряшливым: то галстук плохо завяжет, то рубашку не заправит в штаны и её полы некрасиво торчат, то короткие тёмные соломенные волосы сильно растрёпаны: ему уже несколько раз сделала замечание староста Селвин, и ещё мальчишка удостоился хмурого взгляда второго старосты — молчаливого Уоррингтона. Пайк часто бросал взгляды на Поттера, причём последний не мог определить, что в них превалировало: восхищение или страх. Определённо, именно Питер больше всего боялся славы победителя Сами-Знаете-Кого, причём именно самой мрачной стороны. Или хуже всех скрывал свои опасения. Темнокожий и худой Блейз Забини обладал короткой стрижкой тёмных волос и спокойным, каким-то флегматичным нравом, от которого веяло чем-то мрачным. Он тоже не вертелся вокруг Малфоя, но уже осознанно, предпочитая или одиночество, или общение с Гарри. Темноволосый Теодор Нотт — высокий, хорошо сложенный, с холёным и строгим лицом, которое иногда украшала весёлая улыбка — чем-то очень напоминал блондина, с которым явно дружил ещё до Хогвартса и близко общался в замке, но в отличии от того, у него не было открытой враждебности к Поттеру. А сам Драко Малфой, который был чуть выше Поттера, со светлыми волосами (но до белого цвета Гринграсс или Селвин далеко, немного жёлтого оттенка), которые прилизаны назад, полностью открывая лоб и уши, держался очень уверенно. Его глаза зло, с презрением щурились, когда встречали взгляд Поттера, голос был громкий, он специально манерно растягивал слова, что весьма раздражало. И не раз делал туманные словесные выпады в сторону Гарри. Причём, когда это началось, Поттер даже не понял. Мальчик привык к прямым оскорблениям от Дадли, который редко вообще думал, что и как он говорит. А Малфой, по сравнению с кузеном Поттера, говорил намного более иносказательно. Мальчик на эти уколы молчал, и блондин понемногу становился наглее, не получая должный отпор. Но Поттер не знал, как правильно поступить. Он не чувствовал поддержки класса, все выбрали выжидающую позицию. А Малфой был не один — два здоровяка Крэбб и Гойл, которые почти всюду шествовали за Малфоем, явно были на его стороне. Грегори Гойл был выше всех первокурсников на целую голову и очень сильным. Короткие тёмные волосы, нагловатый, но очень глупый взгляд тёмно-карих глаз. Винсент Крэбб был намного ниже его, но куда толще. Заплывшие жиром глаза чем-то сразу напоминали Поттеру Дадли, стрижка ещё более короткая, чем у Крэбба, а голос оказался неожиданно мягким. Эти двое были самыми отстающими на уроках, не в силах ответить на вопросы профессоров.

Гарри не знал, когда стоит переводить их противостояние в открытую фазу и к чему это приведёт. С Дадли было как-то проще: он враг, и если увидел его – надо убегать. Здесь всё было куда сложнее, и надо держаться настороже, не имея возможности убежать. В магловской школе очень многие ополчились против него: кто-то боялся здоровяка Дадли, сколотившего целую банду хулиганов, кому-то не нравился сам Поттер в нелепой, мешковатой одежде. Поэтому там выбор отсутствовал. Да и друзей у Дадли было больше, чем у Малфоя. А в Хогвартсе блондина против Гарри могли бы прямо поддержать только двое: Крэбб и Гойл. Даже Нотт, по мнению Поттера, занял бы выжидающую позицию, случись между ними прямой конфликт. Раньше и такого численного преимущества было бы достаточно: мальчик физически не справился бы ни с Крэббом, ни с Гойлом один на один. Что ж говорить, когда их двое, да и ещё есть Малфой.

Но сейчас у него есть волшебная палочка, которая даёт большие возможности, нивелируя разрыв. Да и если он будет так же убегать, как в магловской школе, то это сразу покажет всем его слабость, страх перед его «тёмной силой», с помощью которой он поверг Волан-де-Морта пропадёт, и многие присоединятся к Малфою. Поэтому Поттер спокойно смотрел в лицо трём своим врагам, а сейчас принялся энергично изучать книгу с чарами, взятую из библиотеки. И пока Малфою не хватало решимости, поэтому он выражался так смутно, что неясно, о ком шла речь. Но потихоньку в Гарри зрело понимание, что конфликт неизбежен. Всё зависит от того, сколько он готов молча терпеть, когда сможет встать против Малфоя. Как много он вообще готов уступать? Поэтому Гарри украдкой изучал своего врага, ища слабости, чтобы их использовать.

Изначально он полагал, что Малфой не сильно похож на Дадли, но чем больше наблюдал за ним, тем очевиднее становилось, что с Дурслем-младшим у того всё же много общих черт характера. Несмотря на то, что Малфой не бил беззащитных и девочек, вёл себя куда более изысканно и отличался большей сообразительностью, Поттер чувствовал, что есть что-то похожее между ними. Хотя худощавого блондина, которого Гарри прозвал про себя Хорьком, так как он чем-то напоминал ему это животное, и жирного, похожего на свинью Дадли было сложно поставить в один ряд, ведь более разные внешности и представить сложно, Поттер видел, что они оба эгоисты до крайности, которым плевать на других. Он понял, что страх Малфоя — это не быть в центре внимания, быть неоригинальным, не получать признание своей исключительности. Даже его птица была не сова, как у всех, а филин. И Драко с огромным удовольствием, получая письма во время завтрака, жалел тех, кому утром почты не пришло. Гарри знал, что эти уколы направлены в его сторону, но никак не мог отреагировать. Что поделаешь, если у него нет никого, кто ему бы написал?

* * *

И вот долгожданный четверг наконец-таки наступил.

К слову сказать, научиться летать было бы чудесно, однако Гарри пугала мысль о том, что придётся делать это прямо перед Малфоем, который за завтраком рассказывал Нотту и всем желающим о том, как он превосходно держится на метле. Поттеру подобные истории за пару дней порядком набили оскомину, но высказывать свое мнение он не торопился, постепенно привыкая к тому, что на него не обращают внимания. В школе с Дадли было куда хуже.

Погода на улице была замечательной для полётов. Ветра почти не было, грело солнце, возвращая ученикам крохотные дни лета. Гарри с остальными пришлось стоять на большой поляне и ждать опаздывающих гриффиндорцев, вместе с которыми проходило занятие. Наконец все собрались. Урок проводила мадам Трюк. У неё был командный голос, и она напоминала Поттеру его школьного учителя по физкультуре.

— Вытяните руку и скажите: «Вверх»! — скомандовала она, оглядывая всех учеников.

Студенты Гриффиндора и Слизерина стояли друг напротив друга. Одновременно вытянув руки, десятки юных магов крикнули:

— Вверх!

Гарри сразу поймал в руки метлу, ощущая с ней некое единение. У большинства учеников успеха не наблюдалось. Метла Блейза лишь слегка поднималась над землёй, Пайк явно нервничал и отдавал команды дрожащим голосом, а его метла лежала совершенно неподвижно, как и у всех слизеринок. Мальчик радостно улыбался, ощущая в руке жёсткий черенок. Несмотря на все разговоры в гостиной, на всё их хвастовство, никто не смог призвать метлу, а у него получилось с первого раза! Кстати, а как там хвастун-хорёк справляется? Покрутив головой и найдя Малфоя, Гарри с раздражением увидел, что тот тоже держит метлу в руке. Его недруг победно ухмылялся, с превосходством глядя на остальных, но, наткнувшись взглядом на успешно призвавшего свою метлу Поттера, не смог сдержать удивлённый возглас. Гарри постарался скрыть распирающий его при виде гневного выражения лица одноклассника смех.

В конце концов, послушав рекомендации тренера, все смогли справиться с заданием. Затем Трюк показала, как правильно садиться на метлу и держаться, чтобы не упасть во время полёта. И в пух и прах раскритиковала посадку Малфоя. Слушая её причитания о том, что тот не умеет сидеть на метле, и оправдания мальчика, Гарри всё же не смог не улыбнуться, переглядываясь с Забини и Ноттом. Первый ему в ответ подмигнул.

Закончив проверять остальных, Трюк оглядела ряды учеников.

— Великолепно! — радостно произнесла она, при этом не теряя командного тона. — Сожмите метлу двумя ногами… Долгопупс?

Гарри обернулся. Гриффиндорец резво поднимался в воздух, явно не управляя полётом, а затем, не удержавшись на метле, рухнул на землю. Мальчик чуть вздрогнул, ощутив, как внутри у него всё сжалось от испуга. Трюк тут же бросилась к Долгопупсу, на ходу доставая палочку. Гарри подошёл ближе, смотря, как она рухнула на колени, быстро осматривая лежащего. Пока та что-то колдовала над рукой пострадавшего, ученики взволнованно перешептывались. Мадам Трюк резко распрямилась, отряхивая грязь с мантии, а затем, развернувшись, подняла Долгопупса на ноги и повела его к замку, бросив на ходу остальным:

— Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Мётлы оставьте на земле. Тот, кто в моё отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич».

Гарри было жалко неуклюжего гриффиндорца. Часто ему доставалась от Дадли, и он знал, что такое боль. А Долгопупс упал с немалой высоты и явно сильно пострадал.

Внезапно Малфой расхохотался. Поттер в недоумении уставился на него.

— Вы видели его физиономию? — довольно воскликнул Драко. — Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Гарри с изумлением заметил, что остальные слизеринцы тут же присоединились к смеху Малфоя. Мадам Трюк была уже далеко и не могла их услышать.

— Заткнись, Малфой, — оборвала его Парвати Патил, миловидная гриффиндорка с индийской внешностью. Сейчас её лицо неприятно исказилось в гневе.

— О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Долгопупса? — спросила с издёвкой Паркинсон, скорчив презрительную рожу. — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки.

Гарри был на стороне Патил. Малфой — просто изнеженный мальчик, неспособный на сочувствие. Вот если бы Хорёк был на месте Невилла, то небось рыдал бы вдвое громче, зовя своего папочку. Но свои мысли Поттер благоразумно оставил при себе.

— Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперёд и поднимая небольшой шарик с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.

Воцарилось молчание: все смотрели, как шарик ярко сверкает, отражая солнечные лучи.

— Лучше отдай, Малфой, — вдруг произнес Рон. — Я верну её Невиллу.

Ученики замерли и повернулись к Уизли. Тот немного побледнел, но ещё решительнее сжал губы, не отрывая взгляда от блондина, который открыто ухмылялся.

— Да ну, Уизли? — медленно протянул Драко. — А я вот думаю, что ты хочешь её продать кому-нибудь, выручить для себя пару сиклей. Давай-ка я положу её куда-нибудь, откуда Долгопупс потом сможет достать её сам, — например, на вон то дерево.

— Не смей! — заорал Рон, бросившись к Малфою, но тот уже вскочил на метлу и на огромной скорости взлетел на высоту пятиэтажного дома, чтобы потом зависнуть в воздухе.

Девочки дружно вздохнули то ли от испуга, то ли от восхищения.

— А ты отбери её у меня, Уизли! — заорал он, чуть свесившись и глядя вниз.

Гарри судорожно вздохнул, наблюдая, как Рон в свою очередь хватает метлу, отмахиваясь от кудрявой всезнайки, которая хотела ему помешать, и поднимается к Малфою под испуганные крики остальных гриффиндорцев.

Гарри хотелось тоже взмыть туда. Но…

«Рон мне больше не друг», — успокаивал он сам себя, хотя воспоминания о рыжеволосом весёлом мальчике наводили грусть. — «Если я вмешаюсь…»

Вдруг Гарри вспомнил про обезоруживающее заклинание, о котором прочёл в книге совсем недавно. В случае боя с волшебником (Поттер представлял Малфоя, для защиты от которого он вообще читал этот фолиант) полагалось применить эти чары, направив свою палочку на противника, и вырвать у того его волшебный инструмент из рук. А без него маг уже не представлял опасности. Но дальше автор расписывал, что так можно отобрать любой предмет. Главное, чтобы он находился в руке. Само заклинание Гарри ещё ни разу не практиковал. Он мог бы сблизиться с Малфоем и обезоружить того, а шар прилетел бы к нему.

Если бы он был там, наверху…

Мальчик уже было шагнул к своей метле, но новый дружный испуганный крик заставил его резко задрать голову. Оба ученика резво неслись к земле, словно собираясь её протаранить. Гарри заметил шарик, к которому тянулся гриффиндорец. Понятно. Малфой или выбросил шарик, или, возможно, просто уронил, а Рон пытался поймать его, но не успевал. Поверхность всё ближе и ближе… С дрязгом шарик упал на землю и разлетелся веером осколков. Вслед за ним в землю врезался Рон, с треском сломав метлу.

А Малфой уже приземлился среди слизеринцев, победно улыбаясь. Поттер весь замер от гнева. Лучше было просто не вмешиваться, но…

— ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ?!

Гарри резко обернулся: к ним бежала профессор МакГонагалл. Краем глаза мальчик заметил, как Хорёк прячется за широкой спиной Гойла, отбрасывая метлу подальше от себя. Но профессор, не обращая внимания на остальных учеников, добежала до лежащего Рона, упала на колени и начала ощупывать его, водить палочкой, что-то бормоча. Гарри ощутил сухость во рту, услышав стон боли гриффиндорца. Пожилая волшебница наколдовала носилки и уложила на них мальчика. Развернувшись к ученикам, профессор единственным взмахом палочки отправила все мётлы в сторону чулана, где те обычно хранились между занятиями.

— Урок закончен, возвращайтесь в замок, — отрывисто приказала женщина, ведя перед собой носилки и быстро шагая вслед за ними.

Гарри провожал её взглядом, всей душой надеясь на то, что Рон не сильно пострадал.

Из раздумий его вывел презрительный голос Малфоя, который говорил, растягивая слова:

— Гриффиндорцы словно тюфяки, вообще на метле держаться не умеют и падают вниз один за другим, как перезревшие яблоки.

Вперёд выступила Грейнджер, её лицо побледнело от гнева.

— Как тебе не стыдно, Малфой! — упрекнула она слизеринца. — Ведь из-за того что ты первым нарушил правила, пострадал Уизли.

— Он пострадал потому, что он глуп с рождения и не умеет держаться на метле, заучка. — Драко злобно ухмыльнулся, обводя взглядом поредевшие ряды гриффиндорцев. — Впрочем, и остальные гриффиндорцы точно такие же.

Двое гриффиндорцев с гневно сверкающими глазами шагнули к Малфою, встав по бокам от Грейнджер. Тут же к Драко придвинулись остальные слизеринцы, а Крэбб с Гойлом встали перед ним. Ученики Гриффиндора поняли, что без Рона и Невилла у противника был подавляющий численный перевес, и отступили на шаг.

Слизеринцы рассмеялись. И было не понятно, что было в их смехе больше — издёвки или радости при виде отступившего врага. Паркинсон издавала громкие визгливые звуки, а Дэвис хихикала в ладошку. Гринграсс довольно улыбалась.

— То-то же, гриффиндорцы, знайте своё место, — ликующе воскликнул Малфой и нашёл взглядом Гарри, что стоял немного сбоку, рядом с Забини и Дэвис. Его глаза злобно сощурились. — Поттер! Что, небось, расстроился, что твой нищий друг пострадал?

Дэвис отступила от него на шаг. В Гарри впились глазами как хмурые гриффиндорцы, так и прекратившие смеяться слизеринцы. Ну да, Рон Уизли — его друг. Был. Неужели Хорёк заметил, что он хотел ему помочь? Как же плохо. Если он сейчас открыто выступит против Малфоя, которого поддерживает весь курс слизеринцев, то они все ополчатся против него. Этого нельзя допустить!

— Ты что-то путаешь, Малфой, — ощущая сухость во рту из-за того, что на него смотрят десятки глаз, но стараясь говорить уверенно, отозвался Гарри. — У меня нет друзей среди гриффиндорцев.

Ну да, ведь и вправду нет друзей у него на Гриффиндоре. А то, что у него нет друзей вообще, — это несущественная мелочь.

Поттер усмехнулся.

— А ты правду говорил в гостиной: действительно хорошо летаешь. Ладно, пойдём отсюда, пока МакГонагалл опять не примчалась и не сняла баллы за драку.

Развернувшись, Гарри потопал к замку. А сзади за ним послышались шаги слизеринцев. Его класса.