Было мне в ту пору полных 36 лет. Почему так чётко запомнил возраст - чуть позже.
Приближался Новый Год, страна радостно готовилась, проводив старый, встретить его трудовыми победами и весёлым застольем. Не отставали и мы. И что -то как-то не заладилось у меня в смысле нормы. Вроде бы и без перебора, но начали в моём окружении праздновать рановато, числа с 26-го декабря.
У каждого, я думаю, была ситуация, когда ты оказываешься в компании, которую покинуть ранее одного, конкретного лица, нельзя. Так и случилось тогда, 29 декабря, на четвёртый день излишеств. Пьянка, от которой в общем удалось отпетлять с малыми потерями , переросла в азартный конкурс за ломберным столом. Играли в высоко интеллектуальную игру под названием "рамс".
Я ни разу не игрок (по сей день это знаю и не играю принципиально), но поскольку играли честно, а все "шпилевые" знают, что новичкам везёт, пёрло мне невероятно. На момент расставания, ранним утром, в кармане у меня была более чем полугодовая чужая зарплата и ключи от праворукой "Тойоты".
Домой прибыл рано, где-то в 6.30, абсолютно трезвый ( активно выпивать прекратили часа в 22, в процессе игры обходился без допинга). Всё, как у всех - жена буквой "Ф", молчаливое презрение... Пока не начал выгружать содержимое карманов...
А, забыл сказать - я тогда ещё курил. С сигаретами в ту ночь был явный перебор. И по пути домой ещё почувствовал я дискомфорт какой-то в груди слева, как будто булыжник у меня там тяжёлый. Жена успокоилась, разрешила пройти в спальню. А толку? Не могу глаз сомкнуть, тяжесть в груди всё сильней, мысли всякие дурацкие...
Половинка моя, Богом данная, посмотрела на меня и сказала, что вызывает неотложку. Городок маленький, все на виду, стыдно - к Антохе скорая приехала. Запретил, короче. Со стоном и кряхтеньем выгнал из гаража свою машину и поехал на станцию скорой помощи.
Закон подлости - кардиобригада на вызове, встретил Толик, терапевт, встретил приветливо, как родного:
- Привет! Чё припёрся в такую рань?
Я скромничать не стал, сказал, что приехал помирать к ним сам, что бы их не беспокоить переездами. Он тут же уложил меня на кушетку, расчехлил кардиограф, натыкал на меня датчиков штук шесть, попеняв на излишнюю волосатость и начал командовать - дыши, задержи и так по кругу. Оторвал бумажку, которую нехотя выдал из себя таинственный прибор и держа её так, как будто у него вместо пальцев правой руки ножницы, многозначительно стал поочерёдно посматривать то на меня, то на бумажку.
В это время с вызова вернулась кардиобригада во главе с Витьком, не менее приветливым доктором, который с порога поздоровался со мной и поинтересовался какого хера я продавливаю им своей жопой казённую кушетку.
Анатолий, ещё до конца не понявший, что его бенефис уже закончился, не давая мне ответить, с тоской посмотрел на меня и задал вопрос, благодаря которому я запомнил свой возраст на тот день:
-Тебе сколь годков, Тоха?
Я не стал скромничать, сказал чистую правду, на что он мне молвил:
- Раненько ты туда собрался -, и глубокомысленно посмотрел в потолок.
Боль в груди обрадованно шевельнулась и сделалась ещё сильнее.
Виктор, с которым мы общались за столом третьего дня, мгновенно переменившись в лице, спросил:
-Что, так херово? Где, покажи.
Анатоль показал на кардиограмме место, где, по его мнению, явно был виден мой писец :
- Вот отсюда и досюда.
Витя перехватил кардиограмму, внимательно посмотрел её на свет и высказал своё мнение:
- Толя, ну тебя на хуй! Нет тут ни хера, ты хочешь что бы он с перепугу прямо тут кони двинул?
И сразу ко мне:
-Вижу, что херово тебе, по этому я сейчас звоню Галке, завотделением, у неё приём сегодня с восьми, там свой аппарат, держи твою кардиограмму и медленно подтягивайся под кабинет.
Всё, я болен, у меня сердце! То, что кардиолог ничего не увидел мой мозг проигнорировал, а взгляд терапевта в потолок принял, как приговор, неотвратимый.
Миловидная завотделеним, с мужем которой мы были в одной компании до сегодняшнего утра (он ушёл чуть раньше), заходя в кабинет, назвала меня по фамилии и пригласила войти (Витя не обманул, меня ждали). Выслушав мою песню, позвонила в кабинет, где находился серьёзный кардиограф со специально приставленным к нему человеком и я по новой прошёл, то что со мной сегодня уже делали. Своего рода дежа-вю. Дождавшись кардиограммы, я начал приставать к человеку, который её снимал - ну что там? Он скрывать ничего не стал и сказал, бегло её просмотрев:
-Не вижу ни каких отклонений, но - я не доктор, вам к ней.
Короче - во второй раз я захожу в кабинет с двумя кардиограммами, намотанными на указательные пальцы моих обеих рук, как билеты у кондуктора советского автобуса. Доктор выравнивает их на столе и сравнивает, помогая себе пластмассовой линейкой. Досмотрев обе до конца, она задумчиво смотрит на меня и я понимаю - всё, это не лечится. Затем она манит меня пальчиком к себе, и приблизившись, заговорщицки спрашивает:
-- Старик, тебе больничный нужен?
Я, слегка охерев, говорю:
--Галина Антоновна, я предприниматель, мне больничный оплачивать не кому. Я помереть боюсь и, если честно - не хочу.
Она откидывается на спинку стула и ставит диагноз:
- Не вижу я ни-че-го (слово было другое). Обе кардиограммы приличные. Ты знаешь что? Побухай конкретно на праздники, может чего и вылезет. А третьего января на 10 - ко мне.
Я, чувствуя, как обиженная непониманием боль, неохотно покидает моё почти здоровое тело, вяло возразил в том смысле, что если, как я, начать 26-го и закончить 2-го, то и у здорового что-нибудь вылезет - не мотор, так печень. Вежливо попрощался и ушёл. По пути домой заказал и забрал свежие чебуреки, коньяк дома был - выпил 150 за избавление от смертельной болячки и спокойно отошёл ко сну.
Что это было - не знаю по сей день. Миозит ли, ещё какая зараза, но - по сердечным делам не обращался к лекарям больше никогда (а прошло около 20 лет) и вспоминать мои тогдашне страхи не то, что бы стыдно, но...смешно, что ли?
Здоровья всем, дочитавшим до конца. Не дочитавшим - тоже!