Впервые я увидел сводную сестру на фотографии в квартире отчима. Вот ведь как бывает — ты можешь заочно питать к этому человеку ненависть, но стоит увидеть его, пусть даже на фото, и твоё сердце может растаять. Я держал в руках фоторамку и задавал себе вопросы: откуда в этом милом человечке столько злости? Могу ли я понять причины её ненависти к моей маме? Ответ был очевидным: чтобы у мамы не было проблем, нужно помочь этой девочке.

Для начала расскажу, что я делал в квартире отчима. Вернее, что я вообще делаю в этом городе. Три года назад, когда мне было 15, родители развелись, мать забрала старшую сестру и переехала в Казань. А мы с батей остались в Набережных Челнах. Тут важно понимать, что всю жизнь я был маменькиным сыночком, а сестра папиной дочкой, и когда нас поменяли местами, жизнь перестала быть прежней. Но что поделать — сестра закончила школу и ей нужно было поступать в вуз, поэтому к маме в Казань переехала она, а не я.

С отцом у нас никогда не было духовной близости, наоборот, была даже антипатия. На этом фоне я умудрялся заводить романы с девочками, потому что хотелось компенсировать дефицит любви. Но все мои романы были неудачными — моя жажда любви была сильнее, чем мне могли предложить в ответ. С новой девочкой Юлькой я уже не питал иллюзий и давал ей столько любви, насколько позволяли обстоятельства. Мы существовали в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми, в постоянном ощущении дискомфорта — трудно строить нормальные отношения под пристальным взглядом бывших.

Переезд был моим единственным спасением. Рано или поздно мне пришлось бы это сделать — нужно было поступать в уник. В один момент всё сложилось: я закончил школу, сестра перевелась на учёбу в Венгрию, мама переехала к своему мужику, её квартира освободилась, батю лишили водительских прав, я сдал на права и свалил на его машине в Казань, прихватив с собой Юльку. Мы сменили обстоятельства и у нас появился шанс построить нормальные отношения. Мы поступили на подготовительный курс и начали готовиться к поступлению.

Мама стала другим человеком, я никогда не видел её такой счастливой. Всё это время у неё был роман с мужчиной. С женатым. К моему приезду Миша, так его звали, уже развёлся, взял ипотеку, и мама переехала к нему. Тем не менее, наша с ней связь восстановилась, за 3 года мы здорово соскучились друг по другу и, несмотря на то, что мама была погружена в свои отношения, я снова ощутил на себе её любовь и заботу. Мы постоянно поддерживали связь, она помогала нам с хозяйством, и вообще, её жизнерадостность придавала мне уверенности, что я тоже обрету своё счастье.

Но однажды мама приехала с сумкой. Она была расстроена и находилась на грани того, чтобы заплакать. Юлька ушла на кухню, и мы с мамой разговорились. Вот тут я и узнал о проблеме, которая мешала маме и Мише спокойно жить. Имя этой проблемы — Динара, старшая дочь отчима. Моя будущая сводная сестра. Из-за неё Миша так долго тянул с разводом, ждал, когда дочь подрастёт и поймёт его, но девочка выросла и не смогла пережить его уход. Между отцом и старшей дочерью всегда была особенная, крепкая связь, которая в итоге переросла в маниакальную. Когда Динара узнала про любовницу, у неё началась депрессия, бессонница, она стала наносить себе порезы, изводила себя голоданием. И когда через 3 года папа забрал вещи и переехал к любовнице, её психика не выдержала. Она не давала покоя отцу, начала преследовать мою маму, и свою мать тоже доводила до слёз, не скупившись на оскорбления.

Эта шизанутая эгоцентричная сука меня так взбесила, что мне захотелось с ней поговорить с глазу на глаз, но мать стала умолять этого не делать, потому что Динара настолько непредсказуема, что ситуация может и без того ухудшиться. Эта тварь портила жизнь целой куче людей вокруг. Из-за неё Миша постоянно находился в тревоге и это мешало маминому счастью. Наша дверь в квартиру, оказывается, была несколько раз перекрашена, мама уже два раза меняла номер телефона, Динара звонила отцу посреди ночи, напоминая ему как она его любит и как ждёт его дома. Было не понятно, как жить дальше, к чему это всё приведёт. Мама очень страдала и мне захотелось найти способ устранить препятствие.

И когда я увидел фотографию Динары, то удивился: на меня смотрело настолько милое личико, что я не мог поверить, что этот человек способен на гадости. Её глаза выражали бездну грусти и отчаяния. Погружаясь в эту бездну, я вдруг поймал себя на мысли, что хочу влезть в её голову. Я решил встретиться с ней в тайне от мамы. И уже через некоторое время я начинаю следить за мамой с Мишей, чтобы выйти на Динару. Вот они гуляют по Баумана, а я держусь на дистанции, выискивая в толпе её. Вот они сидят в кафе, а Динары не видно. Вот они уже идут в кино, а Динары всё нет и нет. Вот они зашли в супермаркет, собирают продукты в тележку, и тут я вижу в просвете между стеллажами знакомое лицо.

Динара была в чёрной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Она не сводила глаз с любовников, всегда оставаясь полностью скрытой за стеллажами, выглядывая лишь одним глазом. О моём существовании она не догадывалась, и я встал рядом с ней, заглянув в корзину: там было средство от накипи, банка тушёнки, мёд, циркуль, жидкость для розжига, аптечка автомобилиста и огромная курица гриль. Типичный набор анорексичной девочки-подростка. Мне не терпелось установить с ней контакт, и я спросил:

— Не подскажете, сколько стоит эта аптечка?

Девочка засуетилась, достала аптечку, судорожно начала её вертеть в руках, в поисках ценника:

— 669 рублей, — ответила она, потом перевернула аптечку и изменила показания, — то есть, 699 рублей.

— У вас есть машина? — напирал я на неё.

— Я… это… для… — она завертела головой по сторонам, якобы забыла что-то купить, развернулась и пошла быстрым шагом в сторону молочки.

Я догнал её и схватил за локоть:

— Ты за кем-то следишь?

— Что ты докопался до меня?

— Оставь их в покое, усекла?

— Ты кто вообще?

— Я её сын!

— Пошёл ты… — она вырвалась, бросила корзину на пол и пошла на выход.

На выходе её встретил охранник:

— Девушка, покажите содержимое карманов.

— Я ничего не воровала, я просто забыла деньги!

— Мы за вами наблюдали, вы вели себя неадекватно.

Я вклинился в разговор:

— Отстаньте от неё, она правда не воровала.

— Вы, молодой человек, тоже подозрительно себя вели. Так! Вы оба, показывайте карманы.

Мы продемонстрировали содержимое и нас отпустили. На улице наш разговор с ней продолжился:

— Послушай, Динара. Тебя ведь так зовут? По-хорошему прошу, оставь их в покое.

— Знаешь, что, пидор? Это моё дело! Это мой отец, а твоя мать-шлюха его увела из нашей семьи, так что я тебя прошу по-хорошему, не показывайся мне на глаза, усёк?

— Как ты назвала мою мать, сука?

— Шлюха!

Я толкнул её с такой силой, что она проехала на спине по асфальту пару метров. С её головы слетел капюшон и растрепал волосы. Бледная кожа лица, мешки под глазами, искусанные губы — она выглядела жалкой. Я подошёл к ней и наклонился:

— Знай, тварь, пока ты следишь за ними, я буду следить за тобой!

Я развернулся и пошёл на парковку, оглянувшись напоследок: она сняла резинку, расправила свои немытые волосы и собрала их обратно. Потом с трудом поднялась на ноги и поковыляла в другую сторону.

Позже я понял, что допустил ошибку. Нужно было говорить с ней мягко, попытаться войти в доверие, показать, что я настроен мирно. Вместо этого я лишь больше её разозлил. Мама была права — я сделал только хуже. Некоторое время Динара не появлялась — я дежурил, сидя в тачке в Мишином дворе. Три дня я прокручивал в голове варианты, как с ней помириться. Но она так и не появилась. И когда я вернулся в свой двор, то увидел её — она ждала, когда откроется дверь в мой подъезд. Пока я парковался, она успела забежать.

Я залетел в подъезд и побежал по лестнице. Приближаясь к своему этажу, я услышал шум аэрозоли — она опять расписывала нашу дверь! Она успела написать слово “Здесь”, когда я подбежал к ней сзади. Одной рукой я взял её за шею, а другой схватил её руку с баллончиком и направил струю на неё, раскрасив чёрную толстовку в красный цвет. Она успела больно пнуть мне под коленку, прежде чем я повалил её на пол. Баллончик покатился в сторону лестничного марша и с грохотом начал отсчитывать ступеньки. Из приоткрытой двери выглянула испуганная Юлька.

Я тряс Динару, держа её за воротник, и повторял:

— Что ты собиралась написать на моей двери? Что ты хотела написать, говори, тварь!

— “Здесь живёт сын шлюхи”! — процедила она сквозь зубы, свирепо скривив искусанные в мясо губы, глядя на меня исподлобья презрительным взглядом.

Я потащил её за шиворот и скинул с лестницы — она сделала несколько кувырков, но быстро поднялась, отряхнулась и поскакала вниз, пнув от души баллончик, остановившийся на третьем этаже.

Динара прекратила выслеживать мою мать и сфокусировалась на отце, включив режим нежной и любящей дочки. Не знаю, что она ему такого наговорила, но отец испугался и решил на неделю вернуться в семью. И всё, мама сникла, вернулась в свою квартиру, и мы стали жить втроём. Тяжело было всем — ей в разлуке с Мишей, мне было больно видеть её страдания, а Юлька чувствовала себя лишней в этой квартире — она нашла предлог и уехала в Челны.

И меня вдруг осенило. Если я не смог подобрать ключи к Динаре в реале, я попробую достучаться до неё в вирте! Найти её фейковый профиль было несложно — она когда-то писала моей маме, пока та не удалила свою анкету. Её профиль был открытым, однако написать ей было нельзя без заявки в друзья. Я создал новую личность и стал думать, как к ней подступиться. Нужен был аргумент, чтобы она сама захотела добавить меня в друзья.

Я стал просматривать паблики, на которые она была подписана. Я искал её комментарии. Я проматывал стены пабликов один за другим, на несколько месяцев назад и моя настойчивость была вознаграждена. В одном из постов я увидел её комментарий и это было бинго: она без причины докопалась до автора поста и завязалась перепалка, в которой на неё накинулись все. На её коммах не было ни одного лайка, тогда как оппоненты набирали их по 100. Было очевидно, что Динара была не права, но я-то знал, почему она была такой злой. Я поставил ей лайк и выждал паузу. Потом постучался к ней в личку.

Это сработало. Она призналась, что после лайка ей тоже захотелось со мной поговорить. Завязался разговор, и я включил всё своё обаяние, лишь бы не оттолкнуть её, лишь бы ей было интересно со мной. На самом деле мне было легко показывать свою заинтересованность — ведь я действительно хотел залезть к ней в душу. Однако мне пришлось подавать свой интерес под соусом влюблённости. Мы договорились, что не станем раскрывать свои настоящие личности и будем мило общаться, не выходя за пределы виртуальности.

И уже через полторы недели нашего общения я рискнул употребить слово “люблю”. И это снова сработало, ибо она ответила взаимностью. Здесь я должен признаться, что в какой-то момент сам начал верить в свои чувства. Больше всего я боялся, что её интерес ко мне пропадёт, и я не смогу положительно повлиять на неё, поэтому мой мозг выворачивал всю душу перед Динарой, имитируя настоящие чувства к ней. Мой план увенчался абсолютным успехом — Дина начала испытывать ко мне привязанность, и я перетянул фокус её внимания с отца на себя. Ей просто нужна была любовь, также, как и мне, когда мама рассталась с отцом и переехала в другой город.

За это время я смог докопаться до причин её тревоги. За ширмой взаимоотношений с отцом я разглядел проблемы самоидентификации. Переходный возраст породил кучу сомнений и разочарований в окружающих и особенно в себе. Её пугало будущее без папиной поддержки. Её не устраивала собственная внешность. Мать для неё превратилась в бесчувственную неудачницу, от которой сбежал муж. Но в уходе папы Динара винила и себя — отец был с ней, пока она пребывала в беззаботном детстве, но, когда она начала взрослеть, и её характер стал портиться, любимый папа потерял с ней связь. Но о своей ненависти к любовнице она не упоминала — ведь она тоже не хотела меня оттолкнуть, показав на какую злобу способна.

Хоть мне и удалось переключить внимание на себя, я беспокоился, что, когда её отец снова сойдётся с моей мамой, у Дины вновь случится рецидив. И когда Миша почувствовал, что дочь успокоилась, он вернулся к себе и мама тоже переехала к нему. Наступил момент, когда я должен был быть с Диной 24/7, чтобы её не посещали дурные мысли. Сложность состояла в том, что Юлька тоже вернулась ко мне. Приходилось шифроваться, часто ходить в туалет, уезжать “по делам”, придумывать небылицы, чтобы оправдать постоянную переписку в Сети. В таком режиме было сложно поддерживать Динару, объём переписки сократился, поэтому пришлось компенсировать более сильным огнём страсти.

Динара прекратила донимать отца звонками, не занималась больше сталкингом, она просто ждала, когда я буду онлайн. Некоторое время мне удавалось вести двойную жизнь, но долго я бы так не протянул. Иметь виртуальную любовницу, пока ты строишь отношения с реальной девушкой — это тяжело психологически. У тебя просто не остаётся эмоций на неё. По нашим отношениям с Юлькой пошла трещина. Я понял, что балансировать нереально, нужна максимальная страсть, иначе можно потерять их обеих. Видимо придётся переключаться поочерёдно то на одну, то на другую. Спустя месяц виртуального романа я начал выдыхаться и решил поддать страсть в отношения с Юлькой. Я попросил у Дины перерыв, якобы разобраться в себе.

Но с Юлькой ничего не получалось. То ли я изменился, то ли наши отношения изначально были обречены, но любовью там и не пахло. Особенно, когда я с лёгкостью генерировал любовь в вирте. В итоге так и произошло, что я потерял обеих. Однажды, заходя в квартиру, я запнулся о рюкзак:

— Юля, ты куда-то собралась?

— Я уезжаю домой. Насовсем.

— В смысле?

— Боже, Коля, хватит себя обманывать, у нас ничего не получается.

— Но мы можем всё исправить!

— Ты смеёшься надо мной? Коля! Я читала твою переписку с Софией!

— Послушай… Это не София, это Динара, я специально завёл с ней вирт, чтобы она не мешала маме!

— Серьёзно?.. Хотя какая разница! То, что ты ей писал — эти чувства нельзя сымитировать! Я не слепая! Совет вам да любовь. Я только одно понять не могу — ладно бы какая-то левая девка, но влюбиться в ту, которую ты ещё недавно спускал по лестнице… Я вас, парней, никогда не смогу понять. Прощай.

А Динара тем временем решила, что причиной разрыва стала она. Что я её больше не люблю. И вот уже через неделю она сидит с утра в папином дворе, куда я заехал, чтобы отвезти маму на работу. Я вышел из машины и направился к ней. Она не сразу заметила меня, но не испугалась. Она выглядела намного лучше и даже губы были не так сильно искусаны.

— Привет. Ты снова взялась за старое?

— Пошёл ты на ###!

— Слушай, давай на этот раз обойдёмся без драки и поговорим нормально?

— Я не хочу разговаривать с сыном шлюхи.

Странно, но я не рассердился. Теперь я смотрел на неё по-другому — взглядом влюблённого человека, знающего её секреты. Моя спокойная реакция смутила девочку. Я подсел к ней рядом:

— Знаешь, моя мама жила с бесчувственным неудачником. Но однажды она встретила человека, который сделал её счастливой. Я даже не знал, что мама может быть такой. Поэтому мне было больно видеть её слёзы. Да, Динара, моя мама плакала все те дни, когда твой отец вернулся к вам. У тебя когда-нибудь был парень? Ты испытывала чувство, когда тебя бросают?

У Дины побежали слёзы, она соскочила с места и убежала. Пока я вёз маму на работу, я много думал, как мне быть. Определённо нужно восстановить виртуальный роман с Диной и продолжать вытаскивать её из ямы. Дать ей шанс почувствовать себя счастливой. Я открыл ВК и написал: “Прости, что пропадал. Ты не злишься? Я тут подумал, что не смогу без тебя жить”. Она ответила тут же: “Я хочу с тобой встретиться”. Я отложил телефон, опустил в машине стекло и начал жадно хватать воздух: это конец…

“Я люблю тебя, Златан!” — написала она.

Я начал набирать какой-то текст, потом стёр, не понимая, что сказать в ответ.

“Ты хотел что-то написать, я всё видела”.

“Но мы договаривались, что не выйдем в реал”.

“Чего ты боишься?”.

“Я не готов строить отношения в реале”.

“Строить? Но мы уже всё построили… Ты боишься, что не понравишься мне? Мне всё равно, как ты выглядишь, хоть у тебя копыта вместо рук (судя по тому, как долго ты набираешь текст) или куриный мозг (судя по тому, как ты долго соображаешь)”.

“София, пойми меня правильно, время ещё не пришло”.

“На самом деле меня зовут Динара”.

“Вот как? А меня на самом деле зовут Коля”.

“Очень приятно, Николай! А вот моя фотка”.

Она скинула свою фотку. Ту самую, которая стояла в рамке у Миши на рабочем столе.

“Видишь, я вполне симпотная. Теперь ты! Не бойся, это не повлияет на мою любовь”.

“Зачем ты раскрыла себя? Кто тебя просил?” — я разозлился.

“Коля, успокойся. Просто перешагни через свой дурацкий принцип и отправь фотку”

“Прощай”

“?”

Зачем я сказал “прощай”? Можно было просто взять паузу… Снова исчезнуть на неделю… Но какой в этом смысл? Ведь Динара переросла виртуальные отношения. А значит, уже не сможет быть прежней. И нам не суждено быть вместе. Мало того, что я “сын шлюхи”, она ещё и сводная сестра! Значит я правильно сделал, что поставил точку. Игра зашла слишком далеко. У меня не получилось ей помочь удалённо. Остаются рычаги давления в реале. Снова придётся следить за ней и ограждать маму от провокаций.

Динара стояла в отделе “Глория Джинс” и смотрела через стекло на отдел “H&M”, где мама с отчимом выбирали себе вещички. В руке она подкидывала сырое яйцо.

— В этом торговом центре легко сменить испорченную одежду, — заметил я.

Динара сначала отшатнулась, а потом закатила глаза, мол, опять этот придурок:

— С####сь отсюда, чёрт.

— Если бы ты знала моё имя, тебе бы не приходилось каждый раз придумывать новые обзывательства. Меня зовут Коля, если что.

— Пошёл на ###, Коля, — она продолжала следить за любовниками, но через полминуты медленно повернулась ко мне.

Я изобразил мину на лице: “так получилось”.

— Ты…

— С этого дня ты прекращаешь кусать губы. Будем приводить тебя в порядок.

— Ты…

— Да, это я. Но ты можешь звать меня Златан, если привыкла.

— Какого… Ты… Ты издеваешься надо мной?

— Прости, София, я виноват. Я не знал, что так получится.

— Ты сраный сын шлюхи, ты нарочно это всё подстроил, чтобы меня кинуть и отомстить мне? — она размахнулась и метнула яйцо мне в грудь.

— Дина, дай договорить!

— Какая же ты мразь!

— Дай договорить! Я не знал, что полюблю тебя, дура! Но это случилось! Я люблю тебя! И хочу с тобой встречаться!

— У тебя реально куриные мозги! Как я буду встречаться с…

Она хотела по привычке назвать меня “сыном шлюхи”, но что-то её остановило.

— Не грызи губы, сказал.

— Тебе какое дело до моих губ?

— Мне есть дело до всего, что есть у тебя.

— Я тебе не верю!

— Я люблю тебя.

— Но… — она снова прикусила губу.

— Мы же договорились, что ты перестанешь кусать губы! Давай так: если очень сильно захочется покусать губы, попроси меня, я погрызу их за тебя.

Я прижал Дину к себе и воткнулся зубами в её нижнюю губу, слегка прикусив. Дина недоумённо смотрела мне в глаза с двух сантиметров, обдувая меня хлопающими ресницами. Откуда-то сзади послышались знакомые голоса:

— Динара?

— Коля?

Родители были в растерянности: мама зачем-то спряталась за тело Миши, а у него на лбу вскочил бисер пота, будто в пакетах были не шмотки, а кирпичи.

— Что вы делаете? — Миша поставил пакеты на пол, переводя дыхание.

— Папа, это не то что ты подумал, я смотрю футболки, — Дина принялась доставать по очереди мужские футболки и рассматривать их.

— Мам, у меня просто футболка замаралась, — я включился в процесс и начал комментировать принты.

Родители попятились к выходу и, ускорив шаг, как можно скорее скрылись из виду, до последнего момента оглядываясь на молодых, не веря в происходящее.

— У тебя вроде девушка есть, — сказала Дина, продолжая бесцельно доставать футболки.

— Мы давно расстались.

— Так хочется ещё погрызть губы…

— Иди ко мне.