Внезапно Диму угнали в командировку на Камчатку. Перегон вертолета или что-то подобное. На две недели он выпал из обоймы инструкторов и меня переставили к Стасу.
Стас, кроме всего прочего имел приличный налет и на самолетах, и мои дурные привычки приметил сразу.
- Куууу-да такой самолетный заход? Не на Цессне же.
Я втупую пришел по самолетной глиссаде на асфальт первой зоны, и естественно погасил скорость раньше времени, доползая до посадочного круга на прямой обдувке.
- Пошли на спортплощадку – недоверчиво глянув, сказал он.
- На спортплощадку – предчувствуя посадки, упавшим голосом, повторил я.
Посадка, как всегда, получилась – полное барахло.
- Посадил ты, конечно, безопасно, но совсем криво. Что еще делали?
- Отказы. Авторотация, отказ гидра….
Не дожидаясь, пока я закончу фразу, Станислав щелкнул тумблером гидропривода.
- Заход, посадка в квадрат. – сказал он и равнодушно уставился в блистер.
Я зашел против ветра и сел в центре квадрата. Посадка была, конечно, не идеальной, но ровной.
- Чет я не понял. У тебя без гидравлики лучше получается.
Я пожал плечами.
- Так. Все понятно. Пошли на базу. На сегодня закончили.
Из этого вылета мне стало ясно, что завтра мне будет совсем тяжко. Видимо все сведется к отработке посадок, и я загрызу себя окончательно.
Но на завтра вылета не случилось. Стаса точно так же угнали в командировку, и сразу же сказали, что это не меньше чем на три недели, поэтому в среду у тебя новый инструктор – Игорь Рудой.
Одного упоминания фамилии Рудой мне хватило, чтобы совершенно пасть духом. Рудой слыл деспотом и являлся непререкаемым авторитетом. В инструкторской работе он был неутомим и дотошен. Он прыгал с борта на борт, и закончив с одним курсантом, тут же вылетал с другим. И так весь день… с одним перерывом на обед. Он задавал коварнейшие вопросы по матчасти. Всех поголовно заваливал на экзаменах. А по слухам – вообще никогда не спал, и на завтрак пил кровь бедных курсантов, из хрустального бокала с долькой лимона.
На утро я приехал в Буньково, как обычно за час до вылета, и сел за крайний столик ресторана, чтобы выпить утренний чай и пробежаться по учебникам заучивая наизусть третий раздел руководства по летной эксплуатации вертолетов Robinson-66. Для пилотов вертолетов это обязательно, так как в отличие от самолета, у пилота здесь нет ни времени, ни возможности читать в воздухе QRH при отказах. Час пролетел незаметно. Рудого нигде не было. Мой борт стоял на перроне уже заправленным. Мой – потому что на шестьдесят шестом в АУЦ в это время летал только я. Остальные курсанты мучали сорок четвертые, один из которых как раз сейчас заходил на посадку. Я не стал разглядывать кто прилетел и уткнулся в учебники. Не успели остановиться винты, как в дверях показалась голова Рудого.
- Чего сидим? Полетели.
О как… он только что прилетел с курсантом и тут же был готов вылетать со мной в ту же первую зону. Ну… ладно. Я готов. Я еще по приезду выполнил осмотр по карте предполетных проверок, поэтому времени на это тратить на пришлось. Пока я пристегивался, Игорь заполнял логбук.
- Топлива сколько?
- На час тридцать. Пожадничали. – посетовал я.
Он закончил писанину и быстро пристегнул себя ремнями в кресле инструктора.
- Запуск.
- Угу… От винта! – рявкнул я в открытую дверь.
Запустился я штатно и запросил взлет. На контрольном висении, я выхватил первый волшебный пендель.
- На двух метрах контрольное… Куда тебя так высоко унесло?
Вот блин… Вертолет был значительно легче, по причине неполной заправки и расход шаг-газа оказался избыточен.
До первой зоны ничего выдающегося не произошло, но я был сжат, как пружина и ждал от Рудого очередного нагоняя по поводу и без.
- Заход на асфальт. – будничным голосом сообщил он.
Я построил коробочку захода, вышел к третьему, и даже умудрился собрать стрелки в нужных секторах. Впрочем, уже к четвертому развороту все полетело к чертям. Я снова провалился ниже глиссады и несся к посадочному кругу, как на самолете. Зависнув над посадочным знаком, я убавил шаг и поехал вниз, точно помня, что нужно не продолбать момент, когда вертолет упрется в воздушную подушку. Но я его продолбал. Ноги и руки никак не хотели работать в одной команде. Я отвлекался на шаг-газ и напрочь забывал про педали, начинал заниматься педалями и тут же забывал про шаг. Вертолет я посадил мимо знака, на линию круга под сорок пять градусов к посадочному курсу.
- Ну в целом, посадил ты безопасно, но…
- Да-да, коряво – перебил я
- А с висением что? – спросил Рудой
- Да вишу вроде – сказал я, правда зная, что вишу я не долго.
Меня хватало секунд на пятнадцать – двадцать висения, после чего вертолет выходил из-под контроля. Начинал снижаться, уходить в сторону или вращаться или все это вместе. Разумеется, я возвращал его на место без особых проблем, но стабильного висения снова хватало на эти двадцать секунд и не больше. Я повисел в квадрате сколько смог, потом выполнил несколько посадок с разворотом в разные стороны и сделал несколько заходов на асфальт. Игорю хватило всех этих попыток, чтобы составить обо мне полное представление.
-Пошли на базу. Час отдохнешь, потом продолжим.
Я плюхнулся на вторую стоянку, рядом с готовым к взлету сорок четвертым. Рудой быстро выпрыгнул из моего вертолета и запрыгнул в соседний. Через несколько минут они уже были в воздухе, а я плелся в ресторан, обдумывать свою никчемность и развивать способности в самоедстве.
Через час я снова сидел в кабине, готовый к запуску еще до того, когда прилетит сорок четвертый, взлетевший сразу после моей посадки. Игорь снова проделал ту же последовательность действий, что и часом ранее, пересев в кресло инструктора рядом со мной.
- Пошли сразу на спортплощадку. – скомандовал он.
Посадив вертолет в квадрат спортивной площадки, я уныло ожидал дальнейших посадок с разворотом на девяносто градусов, но… не тут-то было. Рудой забрал управление, при этом мне приказано было руки не убирать, а мягко держаться, чтобы почувствовать управляющее воздействие, и комментируя каждое свое действие проделал невиданный мной доселе трюк. Встал на одну лыжу и удерживал вертолет в таком положении, не давая ему завалиться на бок и вернуться в нормальное положение. Вертолет послушно балансировал, как канатоходец на канате, стоя на одной ноге, когда вторая просто висит в воздухе.
- Теперь сам попробуй.
- Я?
- Ну не я же. Я умею. Тут ничего сложного, давай.
Я с ужасом представил, как я сейчас переверну вертолет на бок и обломки лопастей, вспахав дерн, начнут разлетаться в разные стороны, а вертолет дернувшись от толчка, закрутится на земле словно раненный зверь. Что говорить. Я откровенно ссал. Одно дело смотреть, как на твоих глазах это делает инструктор и совершенно другое делать то же самое самостоятельно. Я перевел ручку до упора влево и по миллиметру начал поднимать шаг вверх. Тряска стала нарастать пропорционально увеличению шага. Вертолет сопротивлялся, брыкался и стремился поставить диск винта горизонтально, но я продолжал удерживать ручку в крайнем положении, пока подъемная сила не стала достаточной для того, чтобы оторвать противоположную лыжу от земли. Как только правая лыжа повисла в воздухе и весь вес вертолета пришелся на левую, я увидел законцовки лопастей, проносящиеся в полуметре от зеленой травы лужайки. По спине пробежал мерзкий холодок. Одной рукой я не давал вертолету взлететь, прижимая левую лыжу к земле, а другой не давал опустить правую на землю и в то же время, одновременно, не позволял лопастям приближаться близко к планете. Вертолет стоял на левой лыже, тихо матерясь свистом лопастей, рассекающих воздух у самой земли. И чем дольше я сохранял это положение, тем легче мне это давалось. Вся суета ушла, я все реже корректировал шаг, а вертолет послушно замер, как канатоходец на канате, отставив одну ногу в сторону. С каждой секундой приходило все больше и больше понимания, сколько миллиметров расхода ручки потребуется мне в следующее мгновение. Я вернул вертолет в нормальное положение, а потом проделал это же самое направо, на носках лыж и потом еще на пятках. Я не мог поверить своим глазам. Я справился. Я никогда раньше этого не делал и справился.
- Говорил же – ничего сложного. – посмеялся Игорь. – Пошли на поле к опушке.
Я переместился к самой кромке леса, сохраняя до стволов деревьев два диаметра винта.
- Зависаем, и перемещаемся вдоль опушки.
Я пытался сохранять пространственное положение более-менее стабильным смещаясь при этом вправо, но нос вертолета все-равно «гулял» в диапазоне градусов в девяносто. Сорок пять влево, сорок пять вправо. Так себе висение.
- Ищи глазами в лесу что-нибудь интересное.
- Что например? – недоумевал я.
- Без разницы. Посчитай деревья.
Я принялся считать березы и ели… насчитав несколько десятков различных кривых и не очень стволов, я вдруг внезапно понял, что, занимаясь этой ерундой, я продолжаю выполнять команды инструктора. Смещаться влево и вправо, прижимаясь к деревьям все ближе. При этом нос вертолета больше не рыскает из стороны в сторону, как собачий хвост, а смотрит вместе со мной в сторону леса.